Аполлинарий Клавдий

Аполлина́рий Кла́вдий (др.-греч. Ἀπολλινάριος Κλαύδιος, лат. Apollinaris Claudius; II век) — христианский писатель, богослов, апологет, противник и обличитель ереси монтанизма, святой епископ Иераполя в Азии. День памяти — 8 января.

Аполлинарий жил во времена императора Марка Антонина Вера, к которому он обратился в известном труде в защиту христианства. Аполлинарий автор пяти книг «Против язычников», также он написал две книги «Об истине», «Против катафригийцев», «К эллинам», две книги «К иудеям», «О Пасхе». Сведения о Аполлинарии сообщают Евсевий Кесарийский в сочинении «Церковная история» и Иероним Стридонский в сочинении «О знаменитых мужах», а также Фотий в сочинении Библиотека. Сочинения Аполлинария до нас не дошли, сохранился лишь небольшой отрывок сочинения «О Пасхе» в Пасхальной хронике, и который помещен в пятом томе Patrologiæ Græca.

Литература

• [www.vehi.net/istoriya/cerkov/pamfil/cerkovist/history.html Евсевий Кесарийский. Церковная история в 10 книгах, Книга 4. 27; Книга 5. 19]
• [www.pagez.ru/lsn/0088.php Иероним Стридонский, блж. О знаменитых мужах Глава 26. Аполлинарий]
• [remacle.org/bloodwolf/erudits/photius/apollinarius.htm BIBLIOTHÈQUE DE PHOTIUS 14 APOLLINARIUS (Фотий «Библиотека». 14 Аполлинарий)]
• [ru.wikisource.org/wiki/%D0%AD%D0%A1%D0%91%D0%95/%D0%90%D0%BF%D0%BE%D0%BB%D0%BB%D0%B8%D0%BD%D0%B0%D1%80%D0%B8%D0%B9,_%D0%9A%D0%BB%D0%B0%D0%B2%D0%B4%D0%B8%D0%B9 ЭСБЕ/Аполлинарий, Клавдий]

Отрывок, характеризующий Аполлинарий Клавдий

– Ежели бы я знал, что из этого выйдет что нибудь, кроме унижения… – отвечал сын холодно. – Но я обещал вам и делаю это для вас.
Несмотря на то, что чья то карета стояла у подъезда, швейцар, оглядев мать с сыном (которые, не приказывая докладывать о себе, прямо вошли в стеклянные сени между двумя рядами статуй в нишах), значительно посмотрев на старенький салоп, спросил, кого им угодно, княжен или графа, и, узнав, что графа, сказал, что их сиятельству нынче хуже и их сиятельство никого не принимают.
– Мы можем уехать, – сказал сын по французски.
– Mon ami! [Друг мой!] – сказала мать умоляющим голосом, опять дотрогиваясь до руки сына, как будто это прикосновение могло успокоивать или возбуждать его.
Борис замолчал и, не снимая шинели, вопросительно смотрел на мать.
– Голубчик, – нежным голоском сказала Анна Михайловна, обращаясь к швейцару, – я знаю, что граф Кирилл Владимирович очень болен… я затем и приехала… я родственница… Я не буду беспокоить, голубчик… А мне бы только надо увидать князя Василия Сергеевича: ведь он здесь стоит. Доложи, пожалуйста.
Швейцар угрюмо дернул снурок наверх и отвернулся.
– Княгиня Друбецкая к князю Василию Сергеевичу, – крикнул он сбежавшему сверху и из под выступа лестницы выглядывавшему официанту в чулках, башмаках и фраке.
Мать расправила складки своего крашеного шелкового платья, посмотрелась в цельное венецианское зеркало в стене и бодро в своих стоптанных башмаках пошла вверх по ковру лестницы.
– Mon cher, voue m'avez promis, [Мой друг, ты мне обещал,] – обратилась она опять к Сыну, прикосновением руки возбуждая его.
Сын, опустив глаза, спокойно шел за нею.
Они вошли в залу, из которой одна дверь вела в покои, отведенные князю Василью.
В то время как мать с сыном, выйдя на середину комнаты, намеревались спросить дорогу у вскочившего при их входе старого официанта, у одной из дверей повернулась бронзовая ручка и князь Василий в бархатной шубке, с одною звездой, по домашнему, вышел, провожая красивого черноволосого мужчину. Мужчина этот был знаменитый петербургский доктор Lorrain.