Аполлон
Поделись знанием:
АполлонАполлон
– Точно такая была на княгине Юсуповой, – сказал Берг, с счастливой и доброй улыбкой, указывая на пелеринку.
В это время доложили о приезде графа Безухого. Оба супруга переглянулись самодовольной улыбкой, каждый себе приписывая честь этого посещения.
«Вот что значит уметь делать знакомства, подумал Берг, вот что значит уметь держать себя!»
– Только пожалуйста, когда я занимаю гостей, – сказала Вера, – ты не перебивай меня, потому что я знаю чем занять каждого, и в каком обществе что надо говорить.
Берг тоже улыбнулся.
– Нельзя же: иногда с мужчинами мужской разговор должен быть, – сказал он.
Пьер был принят в новенькой гостиной, в которой нигде сесть нельзя было, не нарушив симметрии, чистоты и порядка, и потому весьма понятно было и не странно, что Берг великодушно предлагал разрушить симметрию кресла, или дивана для дорогого гостя, и видимо находясь сам в этом отношении в болезненной нерешительности, предложил решение этого вопроса выбору гостя. Пьер расстроил симметрию, подвинув себе стул, и тотчас же Берг и Вера начали вечер, перебивая один другого и занимая гостя.
Вера, решив в своем уме, что Пьера надо занимать разговором о французском посольстве, тотчас же начала этот разговор. Берг, решив, что надобен и мужской разговор, перебил речь жены, затрогивая вопрос о войне с Австриею и невольно с общего разговора соскочил на личные соображения о тех предложениях, которые ему были деланы для участия в австрийском походе, и о тех причинах, почему он не принял их. Несмотря на то, что разговор был очень нескладный, и что Вера сердилась за вмешательство мужского элемента, оба супруга с удовольствием чувствовали, что, несмотря на то, что был только один гость, вечер был начат очень хорошо, и что вечер был, как две капли воды похож на всякий другой вечер с разговорами, чаем и зажженными свечами.
Вскоре приехал Борис, старый товарищ Берга. Он с некоторым оттенком превосходства и покровительства обращался с Бергом и Верой. За Борисом приехала дама с полковником, потом сам генерал, потом Ростовы, и вечер уже совершенно, несомненно стал похож на все вечера. Берг с Верой не могли удерживать радостной улыбки при виде этого движения по гостиной, при звуке этого бессвязного говора, шуршанья платьев и поклонов. Всё было, как и у всех, особенно похож был генерал, похваливший квартиру, потрепавший по плечу Берга, и с отеческим самоуправством распорядившийся постановкой бостонного стола. Генерал подсел к графу Илье Андреичу, как к самому знатному из гостей после себя. Старички с старичками, молодые с молодыми, хозяйка у чайного стола, на котором были точно такие же печенья в серебряной корзинке, какие были у Паниных на вечере, всё было совершенно так же, как у других.
Пьер, как один из почетнейших гостей, должен был сесть в бостон с Ильей Андреичем, генералом и полковником. Пьеру за бостонным столом пришлось сидеть против Наташи и странная перемена, происшедшая в ней со дня бала, поразила его. Наташа была молчалива, и не только не была так хороша, как она была на бале, но она была бы дурна, ежели бы она не имела такого кроткого и равнодушного ко всему вида.
«Что с ней?» подумал Пьер, взглянув на нее. Она сидела подле сестры у чайного стола и неохотно, не глядя на него, отвечала что то подсевшему к ней Борису. Отходив целую масть и забрав к удовольствию своего партнера пять взяток, Пьер, слышавший говор приветствий и звук чьих то шагов, вошедших в комнату во время сбора взяток, опять взглянул на нее.
«Что с ней сделалось?» еще удивленнее сказал он сам себе.
Князь Андрей с бережливо нежным выражением стоял перед нею и говорил ей что то. Она, подняв голову, разрумянившись и видимо стараясь удержать порывистое дыхание, смотрела на него. И яркий свет какого то внутреннего, прежде потушенного огня, опять горел в ней. Она вся преобразилась. Из дурной опять сделалась такою же, какою она была на бале.
Князь Андрей подошел к Пьеру и Пьер заметил новое, молодое выражение и в лице своего друга.
Пьер несколько раз пересаживался во время игры, то спиной, то лицом к Наташе, и во всё продолжение 6 ти роберов делал наблюдения над ней и своим другом.
«Что то очень важное происходит между ними», думал Пьер, и радостное и вместе горькое чувство заставляло его волноваться и забывать об игре.
После 6 ти роберов генерал встал, сказав, что эдак невозможно играть, и Пьер получил свободу. Наташа в одной стороне говорила с Соней и Борисом, Вера о чем то с тонкой улыбкой говорила с князем Андреем. Пьер подошел к своему другу и спросив не тайна ли то, что говорится, сел подле них. Вера, заметив внимание князя Андрея к Наташе, нашла, что на вечере, на настоящем вечере, необходимо нужно, чтобы были тонкие намеки на чувства, и улучив время, когда князь Андрей был один, начала с ним разговор о чувствах вообще и о своей сестре. Ей нужно было с таким умным (каким она считала князя Андрея) гостем приложить к делу свое дипломатическое искусство.
Когда Пьер подошел к ним, он заметил, что Вера находилась в самодовольном увлечении разговора, князь Андрей (что с ним редко бывало) казался смущен.
– Как вы полагаете? – с тонкой улыбкой говорила Вера. – Вы, князь, так проницательны и так понимаете сразу характер людей. Что вы думаете о Натали, может ли она быть постоянна в своих привязанностях, может ли она так, как другие женщины (Вера разумела себя), один раз полюбить человека и навсегда остаться ему верною? Это я считаю настоящею любовью. Как вы думаете, князь?
– Я слишком мало знаю вашу сестру, – отвечал князь Андрей с насмешливой улыбкой, под которой он хотел скрыть свое смущение, – чтобы решить такой тонкий вопрос; и потом я замечал, что чем менее нравится женщина, тем она бывает постояннее, – прибавил он и посмотрел на Пьера, подошедшего в это время к ним.
– Да это правда, князь; в наше время, – продолжала Вера (упоминая о нашем времени, как вообще любят упоминать ограниченные люди, полагающие, что они нашли и оценили особенности нашего времени и что свойства людей изменяются со временем), в наше время девушка имеет столько свободы, что le plaisir d'etre courtisee [удовольствие иметь поклонников] часто заглушает в ней истинное чувство. Et Nathalie, il faut l'avouer, y est tres sensible. [И Наталья, надо признаться, на это очень чувствительна.] Возвращение к Натали опять заставило неприятно поморщиться князя Андрея; он хотел встать, но Вера продолжала с еще более утонченной улыбкой.
– Я думаю, никто так не был courtisee [предметом ухаживанья], как она, – говорила Вера; – но никогда, до самого последнего времени никто серьезно ей не нравился. Вот вы знаете, граф, – обратилась она к Пьеру, – даже наш милый cousin Борис, который был, entre nous [между нами], очень и очень dans le pays du tendre… [в стране нежностей…]
Князь Андрей нахмурившись молчал.
– Вы ведь дружны с Борисом? – сказала ему Вера.
– Да, я его знаю…
– Он верно вам говорил про свою детскую любовь к Наташе?
– А была детская любовь? – вдруг неожиданно покраснев, спросил князь Андрей.
– Да. Vous savez entre cousin et cousine cette intimite mene quelquefois a l'amour: le cousinage est un dangereux voisinage, N'est ce pas? [Знаете, между двоюродным братом и сестрой эта близость приводит иногда к любви. Такое родство – опасное соседство. Не правда ли?]
– О, без сомнения, – сказал князь Андрей, и вдруг, неестественно оживившись, он стал шутить с Пьером о том, как он должен быть осторожным в своем обращении с своими 50 ти летними московскими кузинами, и в середине шутливого разговора встал и, взяв под руку Пьера, отвел его в сторону.
– Ну что? – сказал Пьер, с удивлением смотревший на странное оживление своего друга и заметивший взгляд, который он вставая бросил на Наташу.
– Мне надо, мне надо поговорить с тобой, – сказал князь Андрей. – Ты знаешь наши женские перчатки (он говорил о тех масонских перчатках, которые давались вновь избранному брату для вручения любимой женщине). – Я… Но нет, я после поговорю с тобой… – И с странным блеском в глазах и беспокойством в движениях князь Андрей подошел к Наташе и сел подле нее. Пьер видел, как князь Андрей что то спросил у нее, и она вспыхнув отвечала ему.
Но в это время Берг подошел к Пьеру, настоятельно упрашивая его принять участие в споре между генералом и полковником об испанских делах.
Берг был доволен и счастлив. Улыбка радости не сходила с его лица. Вечер был очень хорош и совершенно такой, как и другие вечера, которые он видел. Всё было похоже. И дамские, тонкие разговоры, и карты, и за картами генерал, возвышающий голос, и самовар, и печенье; но одного еще недоставало, того, что он всегда видел на вечерах, которым он желал подражать.
Недоставало громкого разговора между мужчинами и спора о чем нибудь важном и умном. Генерал начал этот разговор и к нему то Берг привлек Пьера.
На другой день князь Андрей поехал к Ростовым обедать, так как его звал граф Илья Андреич, и провел у них целый день.
Все в доме чувствовали для кого ездил князь Андрей, и он, не скрывая, целый день старался быть с Наташей. Не только в душе Наташи испуганной, но счастливой и восторженной, но во всем доме чувствовался страх перед чем то важным, имеющим совершиться. Графиня печальными и серьезно строгими глазами смотрела на князя Андрея, когда он говорил с Наташей, и робко и притворно начинала какой нибудь ничтожный разговор, как скоро он оглядывался на нее. Соня боялась уйти от Наташи и боялась быть помехой, когда она была с ними. Наташа бледнела от страха ожидания, когда она на минуты оставалась с ним с глазу на глаз. Князь Андрей поражал ее своей робостью. Она чувствовала, что ему нужно было сказать ей что то, но что он не мог на это решиться.
Когда вечером князь Андрей уехал, графиня подошла к Наташе и шопотом сказала:
– Ну что?
– Мама, ради Бога ничего не спрашивайте у меня теперь. Это нельзя говорить, – сказала Наташа.
Но несмотря на то, в этот вечер Наташа, то взволнованная, то испуганная, с останавливающимися глазами лежала долго в постели матери. То она рассказывала ей, как он хвалил ее, то как он говорил, что поедет за границу, то, что он спрашивал, где они будут жить это лето, то как он спрашивал ее про Бориса.
– Но такого, такого… со мной никогда не бывало! – говорила она. – Только мне страшно при нем, мне всегда страшно при нем, что это значит? Значит, что это настоящее, да? Мама, вы спите?
– Нет, душа моя, мне самой страшно, – отвечала мать. – Иди.
– Все равно я не буду спать. Что за глупости спать? Maмаша, мамаша, такого со мной никогда не бывало! – говорила она с удивлением и испугом перед тем чувством, которое она сознавала в себе. – И могли ли мы думать!…
Наташе казалось, что еще когда она в первый раз увидала князя Андрея в Отрадном, она влюбилась в него. Ее как будто пугало это странное, неожиданное счастье, что тот, кого она выбрала еще тогда (она твердо была уверена в этом), что тот самый теперь опять встретился ей, и, как кажется, неравнодушен к ней. «И надо было ему нарочно теперь, когда мы здесь, приехать в Петербург. И надо было нам встретиться на этом бале. Всё это судьба. Ясно, что это судьба, что всё это велось к этому. Еще тогда, как только я увидала его, я почувствовала что то особенное».
– Что ж он тебе еще говорил? Какие стихи то эти? Прочти… – задумчиво сказала мать, спрашивая про стихи, которые князь Андрей написал в альбом Наташе.
– Мама, это не стыдно, что он вдовец?
– Полно, Наташа. Молись Богу. Les Marieiages se font dans les cieux. [Браки заключаются в небесах.]
– Голубушка, мамаша, как я вас люблю, как мне хорошо! – крикнула Наташа, плача слезами счастья и волнения и обнимая мать.
В это же самое время князь Андрей сидел у Пьера и говорил ему о своей любви к Наташе и о твердо взятом намерении жениться на ней.
В этот день у графини Елены Васильевны был раут, был французский посланник, был принц, сделавшийся с недавнего времени частым посетителем дома графини, и много блестящих дам и мужчин. Пьер был внизу, прошелся по залам, и поразил всех гостей своим сосредоточенно рассеянным и мрачным видом.
Пьер со времени бала чувствовал в себе приближение припадков ипохондрии и с отчаянным усилием старался бороться против них. Со времени сближения принца с его женою, Пьер неожиданно был пожалован в камергеры, и с этого времени он стал чувствовать тяжесть и стыд в большом обществе, и чаще ему стали приходить прежние мрачные мысли о тщете всего человеческого. В это же время замеченное им чувство между покровительствуемой им Наташей и князем Андреем, своей противуположностью между его положением и положением его друга, еще усиливало это мрачное настроение. Он одинаково старался избегать мыслей о своей жене и о Наташе и князе Андрее. Опять всё ему казалось ничтожно в сравнении с вечностью, опять представлялся вопрос: «к чему?». И он дни и ночи заставлял себя трудиться над масонскими работами, надеясь отогнать приближение злого духа. Пьер в 12 м часу, выйдя из покоев графини, сидел у себя наверху в накуренной, низкой комнате, в затасканном халате перед столом и переписывал подлинные шотландские акты, когда кто то вошел к нему в комнату. Это был князь Андрей.
– А, это вы, – сказал Пьер с рассеянным и недовольным видом. – А я вот работаю, – сказал он, указывая на тетрадь с тем видом спасения от невзгод жизни, с которым смотрят несчастливые люди на свою работу.
Князь Андрей с сияющим, восторженным и обновленным к жизни лицом остановился перед Пьером и, не замечая его печального лица, с эгоизмом счастия улыбнулся ему.
– Ну, душа моя, – сказал он, – я вчера хотел сказать тебе и нынче за этим приехал к тебе. Никогда не испытывал ничего подобного. Я влюблен, мой друг.
Пьер вдруг тяжело вздохнул и повалился своим тяжелым телом на диван, подле князя Андрея.
– В Наташу Ростову, да? – сказал он.
– Да, да, в кого же? Никогда не поверил бы, но это чувство сильнее меня. Вчера я мучился, страдал, но и мученья этого я не отдам ни за что в мире. Я не жил прежде. Теперь только я живу, но я не могу жить без нее. Но может ли она любить меня?… Я стар для нее… Что ты не говоришь?…
– Я? Я? Что я говорил вам, – вдруг сказал Пьер, вставая и начиная ходить по комнате. – Я всегда это думал… Эта девушка такое сокровище, такое… Это редкая девушка… Милый друг, я вас прошу, вы не умствуйте, не сомневайтесь, женитесь, женитесь и женитесь… И я уверен, что счастливее вас не будет человека.
– Но она!
– Она любит вас.
– Не говори вздору… – сказал князь Андрей, улыбаясь и глядя в глаза Пьеру.
– Любит, я знаю, – сердито закричал Пьер.
– Нет, слушай, – сказал князь Андрей, останавливая его за руку. – Ты знаешь ли, в каком я положении? Мне нужно сказать все кому нибудь.
– Ну, ну, говорите, я очень рад, – говорил Пьер, и действительно лицо его изменилось, морщина разгладилась, и он радостно слушал князя Андрея. Князь Андрей казался и был совсем другим, новым человеком. Где была его тоска, его презрение к жизни, его разочарованность? Пьер был единственный человек, перед которым он решался высказаться; но зато он ему высказывал всё, что у него было на душе. То он легко и смело делал планы на продолжительное будущее, говорил о том, как он не может пожертвовать своим счастьем для каприза своего отца, как он заставит отца согласиться на этот брак и полюбить ее или обойдется без его согласия, то он удивлялся, как на что то странное, чуждое, от него независящее, на то чувство, которое владело им.
– Я бы не поверил тому, кто бы мне сказал, что я могу так любить, – говорил князь Андрей. – Это совсем не то чувство, которое было у меня прежде. Весь мир разделен для меня на две половины: одна – она и там всё счастье надежды, свет; другая половина – всё, где ее нет, там всё уныние и темнота…
– Темнота и мрак, – повторил Пьер, – да, да, я понимаю это.
– Я не могу не любить света, я не виноват в этом. И я очень счастлив. Ты понимаешь меня? Я знаю, что ты рад за меня.
– Да, да, – подтверждал Пьер, умиленными и грустными глазами глядя на своего друга. Чем светлее представлялась ему судьба князя Андрея, тем мрачнее представлялась своя собственная.
Для женитьбы нужно было согласие отца, и для этого на другой день князь Андрей уехал к отцу.
Отец с наружным спокойствием, но внутренней злобой принял сообщение сына. Он не мог понять того, чтобы кто нибудь хотел изменять жизнь, вносить в нее что нибудь новое, когда жизнь для него уже кончалась. – «Дали бы только дожить так, как я хочу, а потом бы делали, что хотели», говорил себе старик. С сыном однако он употребил ту дипломацию, которую он употреблял в важных случаях. Приняв спокойный тон, он обсудил всё дело.
Во первых, женитьба была не блестящая в отношении родства, богатства и знатности. Во вторых, князь Андрей был не первой молодости и слаб здоровьем (старик особенно налегал на это), а она была очень молода. В третьих, был сын, которого жалко было отдать девчонке. В четвертых, наконец, – сказал отец, насмешливо глядя на сына, – я тебя прошу, отложи дело на год, съезди за границу, полечись, сыщи, как ты и хочешь, немца, для князя Николая, и потом, ежели уж любовь, страсть, упрямство, что хочешь, так велики, тогда женись.
– И это последнее мое слово, знай, последнее… – кончил князь таким тоном, которым показывал, что ничто не заставит его изменить свое решение.
Князь Андрей ясно видел, что старик надеялся, что чувство его или его будущей невесты не выдержит испытания года, или что он сам, старый князь, умрет к этому времени, и решил исполнить волю отца: сделать предложение и отложить свадьбу на год.
Через три недели после своего последнего вечера у Ростовых, князь Андрей вернулся в Петербург.
На другой день после своего объяснения с матерью, Наташа ждала целый день Болконского, но он не приехал. На другой, на третий день было то же самое. Пьер также не приезжал, и Наташа, не зная того, что князь Андрей уехал к отцу, не могла себе объяснить его отсутствия.
Так прошли три недели. Наташа никуда не хотела выезжать и как тень, праздная и унылая, ходила по комнатам, вечером тайно от всех плакала и не являлась по вечерам к матери. Она беспрестанно краснела и раздражалась. Ей казалось, что все знают о ее разочаровании, смеются и жалеют о ней. При всей силе внутреннего горя, это тщеславное горе усиливало ее несчастие.
Однажды она пришла к графине, хотела что то сказать ей, и вдруг заплакала. Слезы ее были слезы обиженного ребенка, который сам не знает, за что он наказан.
Графиня стала успокоивать Наташу. Наташа, вслушивавшаяся сначала в слова матери, вдруг прервала ее:
– Перестаньте, мама, я и не думаю, и не хочу думать! Так, поездил и перестал, и перестал…
Голос ее задрожал, она чуть не заплакала, но оправилась и спокойно продолжала: – И совсем я не хочу выходить замуж. И я его боюсь; я теперь совсем, совсем, успокоилась…
На другой день после этого разговора Наташа надела то старое платье, которое было ей особенно известно за доставляемую им по утрам веселость, и с утра начала тот свой прежний образ жизни, от которого она отстала после бала. Она, напившись чаю, пошла в залу, которую она особенно любила за сильный резонанс, и начала петь свои солфеджи (упражнения пения). Окончив первый урок, она остановилась на середине залы и повторила одну музыкальную фразу, особенно понравившуюся ей. Она прислушалась радостно к той (как будто неожиданной для нее) прелести, с которой эти звуки переливаясь наполнили всю пустоту залы и медленно замерли, и ей вдруг стало весело. «Что об этом думать много и так хорошо», сказала она себе и стала взад и вперед ходить по зале, ступая не простыми шагами по звонкому паркету, но на всяком шагу переступая с каблучка (на ней были новые, любимые башмаки) на носок, и так же радостно, как и к звукам своего голоса прислушиваясь к этому мерному топоту каблучка и поскрипыванью носка. Проходя мимо зеркала, она заглянула в него. – «Вот она я!» как будто говорило выражение ее лица при виде себя. – «Ну, и хорошо. И никого мне не нужно».
Лакей хотел войти, чтобы убрать что то в зале, но она не пустила его, опять затворив за ним дверь, и продолжала свою прогулку. Она возвратилась в это утро опять к своему любимому состоянию любви к себе и восхищения перед собою. – «Что за прелесть эта Наташа!» сказала она опять про себя словами какого то третьего, собирательного, мужского лица. – «Хороша, голос, молода, и никому она не мешает, оставьте только ее в покое». Но сколько бы ни оставляли ее в покое, она уже не могла быть покойна и тотчас же почувствовала это.
В передней отворилась дверь подъезда, кто то спросил: дома ли? и послышались чьи то шаги. Наташа смотрелась в зеркало, но она не видала себя. Она слушала звуки в передней. Когда она увидала себя, лицо ее было бледно. Это был он. Она это верно знала, хотя чуть слышала звук его голоса из затворенных дверей.
Наташа, бледная и испуганная, вбежала в гостиную.
– Мама, Болконский приехал! – сказала она. – Мама, это ужасно, это несносно! – Я не хочу… мучиться! Что же мне делать?…
Еще графиня не успела ответить ей, как князь Андрей с тревожным и серьезным лицом вошел в гостиную. Как только он увидал Наташу, лицо его просияло. Он поцеловал руку графини и Наташи и сел подле дивана.
– Давно уже мы не имели удовольствия… – начала было графиня, но князь Андрей перебил ее, отвечая на ее вопрос и очевидно торопясь сказать то, что ему было нужно.
– Я не был у вас всё это время, потому что был у отца: мне нужно было переговорить с ним о весьма важном деле. Я вчера ночью только вернулся, – сказал он, взглянув на Наташу. – Мне нужно переговорить с вами, графиня, – прибавил он после минутного молчания.
Графиня, тяжело вздохнув, опустила глаза.
– Я к вашим услугам, – проговорила она.
Наташа знала, что ей надо уйти, но она не могла этого сделать: что то сжимало ей горло, и она неучтиво, прямо, открытыми глазами смотрела на князя Андрея.
«Сейчас? Сию минуту!… Нет, это не может быть!» думала она.
Он опять взглянул на нее, и этот взгляд убедил ее в том, что она не ошиблась. – Да, сейчас, сию минуту решалась ее судьба.
– Поди, Наташа, я позову тебя, – сказала графиня шопотом.
Наташа испуганными, умоляющими глазами взглянула на князя Андрея и на мать, и вышла.
– Я приехал, графиня, просить руки вашей дочери, – сказал князь Андрей. Лицо графини вспыхнуло, но она ничего не сказала.
– Ваше предложение… – степенно начала графиня. – Он молчал, глядя ей в глаза. – Ваше предложение… (она сконфузилась) нам приятно, и… я принимаю ваше предложение, я рада. И муж мой… я надеюсь… но от нее самой будет зависеть…
– Я скажу ей тогда, когда буду иметь ваше согласие… даете ли вы мне его? – сказал князь Андрей.
– Да, – сказала графиня и протянула ему руку и с смешанным чувством отчужденности и нежности прижалась губами к его лбу, когда он наклонился над ее рукой. Она желала любить его, как сына; но чувствовала, что он был чужой и страшный для нее человек. – Я уверена, что мой муж будет согласен, – сказала графиня, – но ваш батюшка…
– Мой отец, которому я сообщил свои планы, непременным условием согласия положил то, чтобы свадьба была не раньше года. И это то я хотел сообщить вам, – сказал князь Андрей.
– Правда, что Наташа еще молода, но так долго.
– Это не могло быть иначе, – со вздохом сказал князь Андрей.
– Я пошлю вам ее, – сказала графиня и вышла из комнаты.
– Господи, помилуй нас, – твердила она, отыскивая дочь. Соня сказала, что Наташа в спальне. Наташа сидела на своей кровати, бледная, с сухими глазами, смотрела на образа и, быстро крестясь, шептала что то. Увидав мать, она вскочила и бросилась к ней.
– Что? Мама?… Что?
– Поди, поди к нему. Он просит твоей руки, – сказала графиня холодно, как показалось Наташе… – Поди… поди, – проговорила мать с грустью и укоризной вслед убегавшей дочери, и тяжело вздохнула.
Наташа не помнила, как она вошла в гостиную. Войдя в дверь и увидав его, она остановилась. «Неужели этот чужой человек сделался теперь всё для меня?» спросила она себя и мгновенно ответила: «Да, всё: он один теперь дороже для меня всего на свете». Князь Андрей подошел к ней, опустив глаза.
– Я полюбил вас с той минуты, как увидал вас. Могу ли я надеяться?
Он взглянул на нее, и серьезная страстность выражения ее лица поразила его. Лицо ее говорило: «Зачем спрашивать? Зачем сомневаться в том, чего нельзя не знать? Зачем говорить, когда нельзя словами выразить того, что чувствуешь».
Она приблизилась к нему и остановилась. Он взял ее руку и поцеловал.
– Любите ли вы меня?
– Да, да, – как будто с досадой проговорила Наташа, громко вздохнула, другой раз, чаще и чаще, и зарыдала.
– Об чем? Что с вами?
– Ах, я так счастлива, – отвечала она, улыбнулась сквозь слезы, нагнулась ближе к нему, подумала секунду, как будто спрашивая себя, можно ли это, и поцеловала его.
Князь Андрей держал ее руки, смотрел ей в глаза, и не находил в своей душе прежней любви к ней. В душе его вдруг повернулось что то: не было прежней поэтической и таинственной прелести желания, а была жалость к ее женской и детской слабости, был страх перед ее преданностью и доверчивостью, тяжелое и вместе радостное сознание долга, навеки связавшего его с нею. Настоящее чувство, хотя и не было так светло и поэтично как прежнее, было серьезнее и сильнее.
– Сказала ли вам maman, что это не может быть раньше года? – сказал князь Андрей, продолжая глядеть в ее глаза. «Неужели это я, та девочка ребенок (все так говорили обо мне) думала Наташа, неужели я теперь с этой минуты жена , равная этого чужого, милого, умного человека, уважаемого даже отцом моим. Неужели это правда! неужели правда, что теперь уже нельзя шутить жизнию, теперь уж я большая, теперь уж лежит на мне ответственность за всякое мое дело и слово? Да, что он спросил у меня?»
– Нет, – отвечала она, но она не понимала того, что он спрашивал.
– Простите меня, – сказал князь Андрей, – но вы так молоды, а я уже так много испытал жизни. Мне страшно за вас. Вы не знаете себя.
Наташа с сосредоточенным вниманием слушала, стараясь понять смысл его слов и не понимала.
– Как ни тяжел мне будет этот год, отсрочивающий мое счастье, – продолжал князь Андрей, – в этот срок вы поверите себя. Я прошу вас через год сделать мое счастье; но вы свободны: помолвка наша останется тайной и, ежели вы убедились бы, что вы не любите меня, или полюбили бы… – сказал князь Андрей с неестественной улыбкой.
– Зачем вы это говорите? – перебила его Наташа. – Вы знаете, что с того самого дня, как вы в первый раз приехали в Отрадное, я полюбила вас, – сказала она, твердо уверенная, что она говорила правду.
– В год вы узнаете себя…
– Целый год! – вдруг сказала Наташа, теперь только поняв то, что свадьба отсрочена на год. – Да отчего ж год? Отчего ж год?… – Князь Андрей стал ей объяснять причины этой отсрочки. Наташа не слушала его.
– И нельзя иначе? – спросила она. Князь Андрей ничего не ответил, но в лице его выразилась невозможность изменить это решение.
– Это ужасно! Нет, это ужасно, ужасно! – вдруг заговорила Наташа и опять зарыдала. – Я умру, дожидаясь года: это нельзя, это ужасно. – Она взглянула в лицо своего жениха и увидала на нем выражение сострадания и недоумения.
– Нет, нет, я всё сделаю, – сказала она, вдруг остановив слезы, – я так счастлива! – Отец и мать вошли в комнату и благословили жениха и невесту.
С этого дня князь Андрей женихом стал ездить к Ростовым.
Обручения не было и никому не было объявлено о помолвке Болконского с Наташей; на этом настоял князь Андрей. Он говорил, что так как он причиной отсрочки, то он и должен нести всю тяжесть ее. Он говорил, что он навеки связал себя своим словом, но что он не хочет связывать Наташу и предоставляет ей полную свободу. Ежели она через полгода почувствует, что она не любит его, она будет в своем праве, ежели откажет ему. Само собою разумеется, что ни родители, ни Наташа не хотели слышать об этом; но князь Андрей настаивал на своем. Князь Андрей бывал каждый день у Ростовых, но не как жених обращался с Наташей: он говорил ей вы и целовал только ее руку. Между князем Андреем и Наташей после дня предложения установились совсем другие чем прежде, близкие, простые отношения. Они как будто до сих пор не знали друг друга. И он и она любили вспоминать о том, как они смотрели друг на друга, когда были еще ничем , теперь оба они чувствовали себя совсем другими существами: тогда притворными, теперь простыми и искренними. Сначала в семействе чувствовалась неловкость в обращении с князем Андреем; он казался человеком из чуждого мира, и Наташа долго приучала домашних к князю Андрею и с гордостью уверяла всех, что он только кажется таким особенным, а что он такой же, как и все, и что она его не боится и что никто не должен бояться его. После нескольких дней, в семействе к нему привыкли и не стесняясь вели при нем прежний образ жизни, в котором он принимал участие. Он про хозяйство умел говорить с графом и про наряды с графиней и Наташей, и про альбомы и канву с Соней. Иногда домашние Ростовы между собою и при князе Андрее удивлялись тому, как всё это случилось и как очевидны были предзнаменования этого: и приезд князя Андрея в Отрадное, и их приезд в Петербург, и сходство между Наташей и князем Андреем, которое заметила няня в первый приезд князя Андрея, и столкновение в 1805 м году между Андреем и Николаем, и еще много других предзнаменований того, что случилось, было замечено домашними.
| Аполлон | |
|---|---|
 Аполлон Бельведерский Бог искусств и предсказаний | |
| Мифология: | древнегреческая |
| В иных культурах: | Феб, Митра |
| Отец: | Зевс |
| Мать: | титанида Лето |
Аполло́н (др.-греч. Ἀπόλλων), по прозвищу Феб (др.-греч. Φοῖβος) Фе́бос или Фо́йбос[1] — «лучезарный, сияющий») — в древнегреческой мифологии златокудрый сребролукий бог света (отсюда его прозвище Феб, солнечный свет символизируется его золотыми стрелами), покровитель искусств, предводитель и покровитель муз (за что его называли Мусагет (Μουσηγέτης) предсказатель будущего, бог-врачеватель, покровитель переселенцев и основывающихся древнегреческих колоний, также очищал людей, совершивших убийство. Один из наиболее почитаемых богов[2]. Олицетворяет Солнце (а его сестра-близнец Артемида — Луну).
Содержание
Этимология имени
В крито-микенских текстах его имя не встречается. Согласно распространенной гипотезе, его имя как Аппалиунас встречается в договоре царя Вилусы Алаксандуса с Муваталлисом[3]. По другой этимологии (Ю. В. Откупщиков), имя происходит от др.-греч. àπελάω «отвращающий» (волков, мышей, саранчу — в зависимости от эпитета)[4]; по Плутарху и В. Буркерту — от απέλλα «собрание», первый месяц дельфийского календаря назывался «апеллай»[5].
Рождение и детство
Сын Зевса и титаниды Лето, брат-близнец Артемиды, по матери внук титанов Кея и Фебы. Родился на острове Делос (Астерия) (др.-греч. δηλόω — являю), куда его мать Лето попала случайно, гонимая ревнивой богиней Герой, которая запретила ей ступать на твёрдую землю. Когда родился Аполлон, весь остров Делос залили потоки солнечного света.
Родился в седьмой день месяца[6] семимесячным[7]. Когда он родился, лебеди с Пактола проделали семь кругов над Делосом и воспели его[8]. Лето не кормила его грудью: Фемида кормила его нектаром и амброзией[9]. Гефест принес ему и Артемиде в подарок стрелы[10].
Пас быков Пифона[11]. Аполлон рано возмужал и ещё совсем юным (на четвёртый день после рождения[10]) убил змея Пифона, или Дельфиния, опустошавшего окрестности Дельф. В Дельфах, на месте, где когда-то был оракул Геи и Фемиды, Аполлон основал своё прорицалище. Там же он основал в свою честь Пифийские игры, получил в Темпейской долине (Фессалия) очищение от убийства Пифона и был прославлен жителями Дельф.
За убийство Пифона был изгнан на девять лет в Темпейскую равнину[12]. В возрасте 4 лет начал строить храм на Делосе из рогов кинфийских ланей, убитых Артемидой[13].
Основные мифы
Аполлон также поразил своими стрелами великана Тития, пытавшегося оскорбить Лето, киклопов (циклопов), ковавших молнии Зевсу, а также участвовал в битвах олимпийцев с гигантами и титанами.
Стрелу, которой убил циклопов, он сделал созвездием[14]. Согласно Гесиоду и Акусилаю, Зевс хотел низвергнуть его в Тартар, но Лето упросила отдать его в услужение человеку[15]. За убийство Циклопов был осуждён Зевсом пробыть год в услужении у смертного (в другом варианте — восемь лет службы были искуплением греха пролитой крови дракона Пифона[16]) и отдан в пастухи к царю Фессалии Адмету[17], где приумножил его стада и вместе с Гераклом спас от смерти жену царя Алкесту.
Вместе с Посейдоном воздвиг стены Трои[18], либо Посейдон воздвиг стены, а Аполлон пас быков[19].
Губительные стрелы Аполлона и Артемиды приносят внезапную смерть старикам, иногда поражают без всякого повода. В Троянской войне Аполлон-стреловержец помогает троянцам, и его стрелы девять дней несут чуму в лагерь ахейцев. Он незримо участвует в битве Патрокла с Гектором и Ахилла с Парисом.
Вместе с сестрой он губитель детей Ниобы. В музыкальном состязании его побеждает сатир Марсий, за это разгневанный дерзостью сатира Аполлон сдирает с победителя кожу. Аполлон боролся с Гераклом, пытавшимся захватить дельфийский треножник.
Наряду с губительными действиями Аполлону присущи и целительные. Он врач, помощник, защитник от зла и болезней, прекративший чуму во время Пелопоннесской войны. Первым стал врачевать глаза[20]. В позднее время Аполлон отождествляется с солнцем во всей полноте его целительных и губительных функций.
Научился искусству прорицания у Пана. Аполлону-прорицателю приписывается основание святилищ в Малой Азии и Италии. Аполлон — пророк и оракул, мыслится даже «водителем судьбы» — Мойрагетом. Он наделил пророческим даром Кассандру, но после того как был ею отвергнут, сделал так, что её пророчества не пользовались доверием у людей.
Аполлон — пастух (Номий) и охранитель стад. Он — основатель и строитель городов, родоначальник и покровитель племён.
Аполлон — музыкант, кифару он получил от Гермеса в обмен на стадо коров. Покровитель певцов и музыкантов, Мусагет — водитель муз, и жестоко наказывает тех, кто пытается состязаться с ним в музыке. Все певцы и лирники происходят от Аполлона и Муз.[21]
Весной и летом жил в Дельфах, осенью улетал на своей колеснице, запряжённой белоснежными лебедями, в Гиперборею, где родилась богиня Лето.
На Олимпийских играх Аполлон победил в беге Гермеса, а Ареса одолел в кулачном бою[22].
Аполлон пел на лире на свадьбе Пелея и Фетиды[23]. Превращался в ястреба и льва[24].
Культ
В исследовательской литературе (У. Виламовиц, М. П. Нильссон, В. Л. Цымбурский) распространено убеждение в негреческом происхождении культа Аполлона. Очаг культа находился в Малой Азии, где он прослеживается со II тыс. до н. э. Однако есть гипотеза (О. Керн, Дж. Скотт) и об автохтонном дорийском происхождении культа[25]
Культ Аполлона был распространён в Греции повсеместно, храмы с оракулами Аполлона существовали на Делосе, в Дидимах, Кларосе, Абах, на Пелопоннесе и в других местах, но главным центром почитания Аполлона был Дельфийский храм с оракулом Аполлона, где восседавшая на треножнике жрица Аполлона — пифия — давала предсказания. В Дельфах совершались празднества в честь Аполлона (теофании, теоксении, Пифийские игры). Все месяцы года, кроме трёх зимних, были посвящены в Дельфах Аполлону. Храм Аполлона на Делосе был религиозно-политическим центром Делосского союза греческих полисов, в нём хранилась казна союза и происходили собрания его членов. Аполлон приобрёл значение устроителя-организатора не только в социально-политической жизни Греции, но и в области морали, искусства и религии. В период классики Аполлон понимался прежде всего как бог искусства и художественного вдохновения.
Из греческих колоний в Италии культ Аполлона проник в Рим, где этот бог занял одно из первых мест в религии и мифологии. Император Август объявил Аполлона своим патроном и учредил в честь него вековые игры, храм Аполлона близ Палатина был одним из самых богатых в Риме.
Атрибуты Аполлона — серебряный лук и золотые стрелы, золотая кифара (отсюда его прозвище — Кифаред — «играющий на кифаре») или лира, эгида, лавровый венок. Символы — олива, железо, лавр, пальма, дельфин, лебедь, волк.
Основные места почитания — Дельфы и остров Астерия (Делос), место рождения Аполлона и Артемиды, на котором раз в четыре года поздним летом проходили делии (праздники в честь Аполлона, во время которых запрещались войны и казни). Святилище в Дельфах было известно во всём древнем мире. Именно там, на месте победы Аполлона над преследовавшим его мать драконом Пифоном, Аполлон основал святилище, где жрица-пифия (названная так по имени Пифона) предсказывала волю Зевса.
Третий ватиканский мифограф приводит список 12 камней в короне Аполлона[26].
Многие Аполлоны
Согласно речи Котты, Аполлонов было четверо[27]:
- Сын Гефеста, хранитель Афин.
- Сын Корибанта, вступил в спор с Зевсом за Крит.
- Сын Зевса третьего и Лето, пришёл в Дельфы от гипербореев.
- В Аркадии, его называют Номион.
По Клименту[28], их шесть:
- сын Гефеста и Афины,
- сын Корибанта на Крите,
- сын Зевса,
- аркадский, сын Силена, он Номий,
- Аполлон Ливийский, сын Аммона,
- по Дидиму, ещё сын Магнета.
Также Аполлона почитают галлы (по Цезарю). Согласно кельтской песне, после смерти Асклепия он удалился к гипербореям, и его слёзы стали янтарем[29].
Когда боги бежали в Египет, Аполлон превратился в ворона[30], либо коршуна[31]. Ястребов египтяне посвящают Аполлону[32] (точнее, соколов Гора).
Его называли «четвероруким» и «четвероухим»[34][35].
В искусстве и науке
Среди изображений Аполлона древнегреческие статуи (известны в римских копиях): «Аполлон, убивающий ящерицу» (ок. 370 до н. э., скульптор Пракситель) и «Аполлон Бельведерский» (сер. IV в. до н. э., скульптор Леохар).
Пифагор написал на могиле Аполлона в Дельфах элегию, заявив, что он был сыном Силена, убит Пифоном и оплакан тремя дочерьми Триопа, отчего название Трипод для места, где он похоронен[36]. Согласно Мнасею, поражён и убит Зевсом[37].
Ему посвящены I, II и XXI гимны Гомера, II и IV гимны Каллимаха, XXXIV орфический гимн. Действующее лицо трагедии Эсхила «Эвмениды», сатировской драмы Софокла «Следопыты», трагедий Еврипида «Алкестида», «Орест». Существовала комедия Филиска Керкирского «Рождение Аполлона и Артемиды».
В философии Ницше Аполлоническое начало является одним из компонентов греческой культуры, символизирующим порядок, ясность и свет. Противоположное начало выражено в образе Диониса.
Именем Аполлона была названа программа пилотируемых космических полётов NASA, принятая в 1961 году. Программа «Аполлон» и высадка на Луну, осуществлённая в 1969 году, часто упоминаются как величайшие достижения в истории человечества[38][39].
Любимцы и возлюбленные Аполлона
Аполлон вступает в связи с богинями и смертными женщинами, но часто бывает отвергнут. Его отвергли Дафна, превращённая по её просьбе в лавр, Кассандра. Ему были неверны Коронида и Марпесса. От Кирены родился сын Аристей, от Корониды — Асклепий, от муз Талии и Урании — корибанты и певцы Лин и Орфей. Его любимцами были юноши Гиакинф (Гиацинт) и Кипарис, рассматриваемые как ипостаси Аполлона.
Юноши
- Адмет (сын Ферета).
- Аканф (версия). См. Список персонажей древнегреческой мифологии, чья родина неизвестна.
- Алкафой (царь Мегар).
- Амикл (сын Лакедемона).
- Атимний.
- Бранх.
- Гиакинф (сын Амикла).
- Гилл из Карии. См. Малая Азия в древнегреческой мифологии.
- Гименей (сын Магнета).
- Закинф. См. Мифы островов Ионического моря.
- Иапиг (сын Иасия).
- Иапис. Некий герой, возлюбленный Аполлона[40]. Возможно, ошибка в рукописи вместо Иапига.
- Ипполит (сын Ропала). См. Мифы Сикиона и Флиунта.
- Карней.
- Кинир.
- Кипарис.
- Кларос.
- Орфей.
- Пар. Некий возлюбленный Аполлона[41] Возможно, ошибка в рукописи, мог иметься в виду Парис.
- Потнией. Некий герой, возлюбленный Аполлона[40].
- Потуй. Некий возлюбленный Аполлона[41]. См. Потнией.
- Проб. Некий возлюбленный Аполлона[41].
- Скефр (сын Тегеата). См. Мифы Аркадии.
- Форбант (сын Триопа).
Противоречия в мифологии наглядно проявляются в том, что персонажи в одних версиях называются сыновьями Аполлона, в других — его возлюбленными.
Женщины
Его отвергли: богини Гестия, Кибела, Персефона, нимфа Аканфа, Алкиона-Марпесса, Болина, Грина, Дафна, Кассандра, Касталия, юноша Левкат, Синопа (версия).
- Амфисса. Возлюбленная.
- Герофила сивилла (кимская сивилла). Называет себя женой Аполлона.
- Гипсипила. Возлюбленная.
- Некая Зевксиппа именуется возлюбленной Аполлона[42].
- Исса (дочь Макарея).
- Клития. Обычно именуется возлюбленной Гелиоса, отождествляемого с Аполлоном.
- Ниса (дочь Адмета).
- Окироя.
- Профоя. Некая возлюбленная Аполлона[42].
- Некая Стеропа именуется возлюбленной Аполлона[42].
- Халкиопа (дочь Комета).
и многие другие. См. также ниже Потомство Аполлона.
Зооморфизм присущ Аполлону заметно меньше, чем Зевсу. В виде собаки он возлёг с дочерью Антенора, в виде черепахи и змеи — с Дриопой.
Дети Аполлона
- Агамед и Трофоний. От Эпикасты (версия).
- Агрей. От Евбеи (дочери Макарея).
- Агрей, Аутух, Номий. От Кирены.
- Акрефий.
- Амфиарай. От Гипермнестры (версия).
- Амфисс. От Дриопы.
- Амфифемид-Гарамант. От Акакаллиды (дочери Миноса).
- Аний. От Рео.
- Апий.
- Араб. От Вавилоны.
- Аристей. От Кирены.
- Асклепий. От Корониды или Арсинои.
- Бранх. (версия)
- Гектор. (версия)
- Гилаира и её сестра. (версия)
- Гименей. От Каллиопы (версия).
- Гриней. (версия)
- Дафнис. (версия)
- Дельф. От Келено, либо Фии, либо Мелены.
- Дий (отец Мелиты).
- Дор, Лаодок и Полипет. От Фтии.
- Дриоп. От Дии (дочери Ликаона)
- Евмолп. От Астикомы (версия).
- Евридика (жена Орфея). (версия)
- Зевксипп. От Гиллиды.
- Иалем. От Каллиопы.
- Иам. От Евадны (дочери Посейдона).
- Идмон. От Кирены, Антианиры или Астерии.
- Ион. От Креусы.
- Исмений и Тенер. От Мелии.
- Кентавр. От Стилбы (версия).
- Кеос. От Мелии.
- Кидон, Наксос, Оакс. От Акакаллиды (дочери Миноса).
- Кикн. От Фирии или Гириеи.
- Кикон. От Родопы.
- Кинир. От Пафы.
- Кирка. От Эфеи (версия).
- Кларос. От Креусы.
- Корон. От Хрисорои/Хрисорты.
- Лапиф. От Стилбы.
- Ликомед. От Парфенопы.
- Ликор. От Корикии.
- Лин. От Псамафы, либо Алкионы, либо Урании, либо Эфусы.
- Мараф.
- Мегарей. (версия)
- Меланей. От Пронои.
- Милет. От Ареи или Акакаллиды (дочери Миноса), или Дионы.
- Мопс. От Манто (версия).
- Оилей. От Уреи (версия).
- Онкий.
- Орфей. От Каллиопы (версия).
- Пан. От Пенелопы (версия).
- Парфенос. От Хрисофемиды.
- Патар. От Ликии.
- Пис, царь кельтов.
- Пифаей.
- Сир. От Синопы.
- Тельмисс. От дочери Антенора.
- Тенн. От Проклии (версия).
- Троил. (версия)
- Фагр. От Офреиды.
- Фемоноя. Первая пифия в Дельфах.
- Фестор. От Аглаи (версия).
- Филакид и Филандр. От нимфы Акакаллиды.
- Филаммон. От Филономы или Левконои.
- Херон. От Феро или Арны.
- Хрис. От Хрисеиды, по её лживому заявлению.
- Элевфер. От Эфусы.
- Эней (из Фракии). От Стилбы.
- Эпидавр. (версия)
- Эриманф.
- Эриопида. От Арсинои.
- Янус. От Креусы (версия).
А также:
- Гомер. От Каллиопы.
- Пифагор. От Пифаиды[43].
- Еврипид. От Клеобулы.
- Платон. От Периктионы[44].
- Селевк I. От Лаодики[45].
- Октавиан Август. От Атии. По слухам и Асклепиаду из Менды, Атия родила Октавиана Августа от Аполлона в виде дракона[46].
- Старшие Музы (Кефисо, Аполлонида и Борисфенида).
- Корибанты. От музы Талии или от Коры, либо 9 кирбантов от Ретии.
- Куреты. От данаиды Крессы.
Убитые Аполлоном
- Сыновья Амфиона и Ниобы.
- Алоады (версия).
- Амфилох (сын Алкмеона).
- Амфион.
- Аристодем. (версия)
- Ахилл.
- Гигант.
- дракон Дельфиний (он же Пифон).
- Еврит (сын Меланея). (версия)
- Исхий.
- Каанф (сын Океана).
- Киклопы.
- Коронида. (версия)
- Крагалей. Превращен в камень.
- Лин. (версия)
- Марсий. С него содрана кожа.
- Мелеагр. (версия)
- Пифон.
- Порфирион (гигант). (версия)
- Раг (сын Пиера). Превращен в сорную траву.
- Рексенор (сын Навсифоя).
- Тельхины. В образе волка.
- Титий.
- Флегий.
- Форбант, вождь флегиев. Побежден Аполлоном в кулачном бою.
- Фронтис (сын Онетора). Кормчий Менелая.
- Эфиальт (гигант).
Эпитеты Аполлона
- Абей (Ἀβαῖος). По названию города Абы, известного храмом и оракулом Аполлона[47]. en:Abaeus
- Агийей (Ἀγυιεύς, «уличный»). Эпитет Аполлона—покровителя улиц[48], его алтарь в Фивах[49].
- Агрей (Ἀγραῖος) — как покровителя охоты.
- Актий (Ἄκτιος, «прибрежный»). Эпитет Аполлона[50]. В Актии святилище акарнанов[51]. В святилище Аполлона Актийского жертвоприношения начинаются с заклания быка в жертву мухам[52].
- Алей (Ἀλαῖος, «скитальческий»). Эпитет Аполлона[53].
- Атимний. Эпитет Аполлона[54].
- Афетей.
- Белен.
- Боэдромий (Βοηδρόμιος, «бегущий на помощь»). Эпитет Аполлона[55].
- Вакхий. Также эпитет Аполлона[56].
- Гебдомагет. (Ἑβδομαγέτης, «седмичник»). Эпитет Аполлона в Афинах[57].
- Гекат. Имя Аполлона у Гомера. Гекатоннесами называются островки между Азией и Лесбосом[58].
- Гекатебол. «Метатель стрел». Имя Аполлона у Гомера и Пиндара.
- Гекаэрг. Эпитет Аполлона у Гомера.
- Генетор. Эпитет Аполлона на Делосе[59].
- Гергифий. Эпитет Аполлона, по городу в Троаде[60].
- Гилат (Ὑλάτης, «лесной»). Эпитет Аполлона[61] на Кипре. Его святилище в Курионе. en:Hylates
- Гипаей. («Коршун»). Эпитет Аполлона, ибо послал коршунов для спасения одного пастуха[62].
- Гиперборейский.
- Гортинский.
- Гриней. (Гринийский.) Эпитет Аполлона[63]. Оракул в Гринии (Эолия, Малая Азия). Гринийскую рощу воспел поэт Корнелий Галл[64]. В Гринейской роще спорили Калхант и Мопс[65].
- Делий (Δήλιος, «делосский»). Эпитет Аполлона[66].
- Дельфиний (Δελφίνιος). Эпитет Аполлона[67], связанный с Дельфами и убитым им змеем, либо с превращением в дельфина[68].
- Дидимей. См. Малая Азия в древнегреческой мифологии.
- Дионисодот. Эпитет Аполлона в деме флийцев[69]. Ибо Аполлон собирает Диониса воедино и восстанавливает[70].
- Дримант. «Дубовый». Эпитет Аполлона в Милете[71].
- Дромий. «Бегун». Эпитет Аполлона, ему поклонялись критяне и македоняне[72].
- Евриал. По Гесихию, эпитет Аполлона[73].
- Зеринфийский. Эпитет Аполлона, его храм в устье Гебра[74] близ храма Гекаты.
- Иатр. Также эпитет Аполлона[75].
- Ией. (Иэй.) Имя Аполлона[76].
- Исмений[77]. Эпитет Аполлона[78]. Статуя в Фивах из кедрового дерева работы Канаха[79].
- Карнейский.
- Кет. (Койт.) Эпитет Аполлона[80].
- Киллейский. Эпитет Аполлона[81].
- Кинеей. «Собачий». Эпитет Аполлона, потому что утащен собаками после рождения, но возвращен Лето[82].
- Кинфий. Эпитет Аполлона[83].
- Кипей. Эпитет Аполлона[80].
- Кифаред. Имя Аполлона[84].
- Кларосский.
- Левкадийский.
- Лесхинорий. Эпитет Аполлона[85].
- Ликейский. Эпитет Аполлона, связан с волками[86]. Отсюда происходит название школы Аристотеля — Лицей
- Ликийский. См. Мифы Сикиона и Флиунта.
- Ликорейский. Эпитет Аполлона[87]. Город у Парнаса также называют Ликурия.
- Локсий. Эпитет Аполлона[88]. Неоднократно у Эсхила. По истолкованию Энопида, из-за наклонности движения Солнца[89].
- Малеат. Эпитет Аполлона[90].
- Маллоей. (Малоей.) Эпитет Аполлона, по священному месту на Лесбосе[91]. Также эпитет в Киликии[92].
- Маниэй. («Рассветный»). Эпитет Аполлона. Его имя дают аргонавты острову[93]
- Мойрагет (Μοιραγέτης, водитель Мойр), также эпитет Зевса, у Аполлона же — как провозвестника его распоряжений[94]
- Молосс. Эпитет Аполлона[80].
- Музагет. (Мусагет.) Эпитет Аполлона[95].
- Напайский. Эпитет Аполлона, по городу на Лесбосе[92].
- Номион. Эпитет Аполлона в Аркадии, аркадяне получили от него законы[96].
- Онкей. Эпитет Аполлона. Около священных дерев Аполлона Анкея Гея родила Ариона[97].
- Орхией. Эпитет Аполлона[98].
- Пагасейский. Эпитет Аполлона[99].
- Парнопий. «Изгоняющий саранчу». Эпитет Аполлона[100]. У эолийцев в Азии один из месяцев называется Порнопион.
- Паррасийский. Эпитет Аполлона, святилище у горы Ликея в Аркадии[101].
- Пеан. (Иэ пеан.) Имя Аполлона[102]. Имя Асклепия[103]. Имя Гелиоса[104].
- Пеон[105]. Имя Аполлона[106].
- Пиктес. («Кулачный боец»). Эпитет Аполлона у дельфийцев[72].
- Пифийский. Получено после убийства змея Пифона[107].
- Птой. Эпитет Аполлона[108].
- Сарпедонский.
- Ситалк. «Дарующий хлеб». Эпитет Аполлона в Дельфах[109].
- Скиаст. Эпитет Аполлона[98].
- Сминфей (Σμινθεύς, «мышиный»). Эпитет Аполлона[110]. Его святилище в Тенедосе[111] и Хрисе[112]. Ибо мыши перегрызли тетивы у вражеских луков[113]. Микен. si-mi-te-u «мышь» и имя божества[114].
- Тильфосский. Эпитет Аполлона[115].
- Трагийский. Эпитет Аполлона, по городу на Наксосе[116].
- Улий (др.-греч. οὔλιος[117] — гибельный[118], губительный[119]). Эпитет Аполлона у милетцев и делосцев[120]. Согласно Ферекиду, Тесей на Крите принес обет Аполлону Улию и Артемиде Улии за своё спасение и возвращение[118].
- Фанет. Эпитет Аполлона[85].
- Феарий.
- Феб. Эпитет Аполлона[121].
- Феорий. (Теорий.) Эпитет Аполлона[122].
- Фимбрей. Эпитет Аполлона[123]. Святилище Аполлона Фимбрейского у ворот Трои[124].
- Фермий. Эпитет Аполлона в Олимпии. На элейском наречии то же, что Фесмий[125].
- Филесии. Храм Аполлона. Назван от поцелуя Бранха или состязания мальчиков[126]. В Дидимах статуя обнаженного Аполлона Филесия работы Канаха Старшего кон.6 в. до н. э.[127].
- Филлийский. Эпитет Аполлона. Святилище в Филле (Фессалиотида)[128]. Эпитет из-за любви Аполлона к Бранху[62].
- Фирей (Тирей; Θυραῖος, «дверной»). Эпитет Аполлона как стража дверей[129].
- Форей. (Торей.) Эпитет Аполлона[130].
- Фурий. Эпитет Аполлона, его храм в Херонее. От имени матери Херона, либо потому, что здесь явилась Кадму корова[131]. См. Феро.
- Хрисаор. Эпитет Аполлона у Гомера[132] и Пиндара[133]. В Тарсе есть священный меч Аполлона[134].
- Эглет. См. Мифы островов Эгейского моря.
- Экбасий. Эпитет Аполлона. Алтарь ему аргонавты возвели у Кизика[135].
- Эмбасий. («Береголюбец») Эпитет Аполлона, алтарь ему сооружают аргонавты[50].
- Эпикурий. («Помощник»). Эпитет Аполлона[136].
- Эпопсий. Эпитет Аполлона[137].
- Эрифибий. Эпитет Аполлона у родосцев. От медвяной росы (эрифибе)[138].
- Эрифий. Эпитет Аполлона, в его храме на Кипре Афродита получила совет броситься с Левкадской скалы[62].
Также Аполлона отождествляют с Беленом, Гойтосиром, Гором, ликийцем Натри, италийским Сораном, в Этрурии Аплу.
Окружение Аполлона
- Алетея. Кормилица Аполлона[139].
- Гекаэрг. Опид и Гекаэрг вывезли из Гипербореи две медные таблички, где изложены сведения о душах[140].
- Главка. Родила от Опида дочь Опиду[96].
- Кориталея. Кормилица Аполлона[139].
- Опид. Его жена Главка, дочь Опида[96]. Опид и Гекаэрг вывезли из Гипербореи две медные таблички, где изложены сведения о душах[140].
- Фармак. По историку Истру, за похищение чаш в святилище Аполлона убит Ахиллом и его товарищами[141].
Напишите отзыв о статье "Аполлон"
Примечания
- ↑ См. Древнегреческий язык#Типы чтения древнегреческих текстов
- ↑ [bse2.ru/book_view.jsp?idn=027955&page=557&format=djvu Вавилов С. И. Большая советская энциклопедия Том 02 — Большая Советская Энциклопедия Второе издание]
- ↑ Гиндин Л. А., Цымбурский В. Л. Гомер и история Восточного Средиземноморья. М., 1996. С.246-249
- ↑ Откупщиков Ю. В. Ἀπόλλων (Мифолого-этимологический этюд) // Откупщиков Ю. В. Из истории индоевропейского словообразования. СПб.: СПбГУ, 2005. С.293—300
- ↑ Кулишова О. В. Дельфийский оракул в системе античных межгосударственных отношений. СПб, 2001. С. 46, 51
- ↑ Гесиод. Труды и дни 771
- ↑ Схолии к Каллимаху. Гимны IV 251 // Лосев А. Ф. Мифология греков и римлян. М., 1996. С.408
- ↑ Каллимах. Гимны IV 250—252
- ↑ Гимны Гомера I 123—125
- ↑ 1 2 Гигин. Мифы 140
- ↑ Схолии к Пиндару. Пифийские песни Введение // Лосев А. Ф. Мифология греков и римлян. М., 1996. С.412
- ↑ Плутарх. Об упадке оракулов 21 // Лосев А. Ф. Мифология греков и римлян. М., 1996. С.416
- ↑ Каллимах. Гимны II 58—64
- ↑ Псевдо-Эратосфен. Катастеризмы 29
- ↑ Гесиод. Перечень женщин, фр.54b М.-У.
- ↑ Схолии к Еврипиду. Алкестида 1 // Лосев А. Ф. Мифология греков и римлян. М., 1996. С.418
- ↑ Гигин. Мифы 49; Драконций. Похищение Елены 206—210
- ↑ Гесиод. Перечень женщин, фр.235 М.-У.
- ↑ Гомер. Илиада XXI 441—457
- ↑ Гигин. Мифы 274
- ↑ Гесиод. Теогония 94-95
- ↑ Павсаний. Описание Эллады V 7, 10
- ↑ Гомер. Илиада XXIV 63; Эсхил. Суд об оружии, фр.350 Радт = Платон. Государство II 385b
- ↑ Овидий. Метаморфозы VI 123—124
- ↑ [www.centant.pu.ru/centrum/publik/books/kul/002.htm Дельфийский оракул в системе античных межгосударственных отношений (VII—V вв. до н. э.)]
- ↑ Лосев А. Ф. Мифология греков и римлян. М., 1996. С.676
- ↑ Цицерон. О природе богов III 57.
- ↑ Климент. Протрептик 28, 3.
- ↑ Аполлоний Родосский. Аргонавтика IV 608—615.
- ↑ Овидий. Метаморфозы V 329; Гигин. Астрономия II 28, в другом толковании «журавля» (Грейвс Р. Белая богиня. — Екатеринбург, 2005. — С. 299.).
- ↑ Антонин Либерал. Метаморфозы 28, 3, в другом переводе «ястреба» // Лосев А. Ф. Мифология греков и римлян. — М., 1996. — С. 610.
- ↑ Элиан. О природе животных VII 9, X 14 // Лосев А. Ф. Мифология греков и римлян. — М., 1996. — С. 571.
- ↑ Курций Руф. История Александра Великого IV 3, 22.
- ↑ Лосев А. Ф. Мифология греков и римлян. — М., 1996. — С. 527, по Сосибию Лаконскому
- ↑ Либаний. Речи XI 204 // Лосев А. Ф. Мифология греков и римлян. — М., 1996. — С. 587.
- ↑ Порфирий. Жизнь Пифагора 16
- ↑ Лосев А. Ф. Мифология греков и римлян. М., 1996. С.423
- ↑ [history.nasa.gov/ap11ann/introduction.htm NASA: 30-я годовщина высадки на Луну «Аполлона-11»]
- ↑ [news.bbc.co.uk/1/hi/special_report/1999/07/99/the_moon_landing/396037.stm BBC: 30-я годовщина высадки на Луну «Аполлона-11»]
- ↑ 1 2 Лосев А. Ф. Мифология греков и римлян. М., 1996. С.431
- ↑ 1 2 3 Лихт Г. Сексуальная жизнь в Древней Греции. М., 2003. С.397, из Псевдо-Климента Римского
- ↑ 1 2 3 Климент. Протрептик 32, 3; Арнобий IV 26, Фирмик Матерн XII 3 // Лосев А. Ф. Мифология греков и римлян. М., 1996. С.672
- ↑ Порфирий. Жизнь Пифагора 2; АП III 15 // Лосев А. Ф. Мифология греков и римлян. М., 1996. С.606
- ↑ Диоген Лаэртский III 2, по Спевсиппу, Клеарху и Анаксилаиду; Олимпиодор. Жизнь Платона
- ↑ Юстин. Эпитома сочинения Помпея Трога «История Филиппа», XV, 4
- ↑ Дион Кассий XLV 1, 2 // Лосев А. Ф. Мифология греков и римлян. М., 1996. С.555; Светоний. Август 94, 4, см. Август 6 (о священном участке) и 94, 7 (о лягушках)
- ↑ Софокл. Царь Эдип 899
- ↑ Гораций. Оды IV 6, 28 См. Лосев А. Ф. Мифология греков и римлян. М., 1996. С.308, из Суды.
- ↑ Еврипид. Т.2. С.147
- ↑ 1 2 Аполлоний Родосский. Аргонавтика I 401
- ↑ Полибий. Всеобщая история IV 63, 5
- ↑ Климент. Протрептик 39, 8, по Гераклиду
- ↑ Ликофрон. Александра 920
- ↑ Нонн. Деяния Диониса XI 258
- ↑ Каллимах. Гимны II 69
- ↑ Орфические гимны XXXIV 7
- ↑ Примечания И. И. Ковалевой в кн. Плутарх. Застольные беседы. М., 1990. С.468
- ↑ Страбон. География XIII 2, 5 (стр.618); Лосев А. Ф. Мифология греков и римлян. М., 1996. С.616
- ↑ Комментарий В. П. Завьяловой в кн. Античные гимны. М., 1988. С.316
- ↑ Стефан Византийский. Этника // Лосев А. Ф. Мифология греков и римлян. М., 1996. С.616
- ↑ Ликофрон. Александра 448
- ↑ 1 2 3 Из «Библиотеки» Фотия // Лосев А. Ф. Мифология греков и римлян. М., 1996. С.618
- ↑ Вергилий. Энеида IV 345; Орфические гимны XXXIV 4
- ↑ Вергилий. Буколики VI 72
- ↑ Первый Ватиканский мифограф II 92, 3, ссылка на Евфориона и его перевод Корнелием Галлом
- ↑ Каллимах. Гимны IV 269
- ↑ Ликофрон. Александра 210; Риан. Эпиграмма 8 Пейдж; Павсаний. Описание Эллады I 19, 1
- ↑ Гимны Гомера II 315; Каллимах, фр.229 Пфайфер
- ↑ Павсаний. Описание Эллады I 31, 4
- ↑ Орфика, фр.209 Керн, из Олимпиодора
- ↑ Ликофрон. Александра 522 и комм.
- ↑ 1 2 Плутарх. Застольные беседы VIII 4, 4
- ↑ Лосев А. Ф. Мифология греков и римлян. М., 1996. С.337
- ↑ Тит Ливий. История Рима XXXVIII 41, 4
- ↑ Примечания И. И. Ковалевой в кн. Плутарх. Застольные беседы. М., 1990. С.459
- ↑ Аристофан. Лисистрата 1281; Плутарх. Об Е в Дельфах 20
- ↑ Любкер Ф. Реальный словарь классических древностей. М., 2001. В 3 т. Т.2. С.183
- ↑ Пиндар. Пифийские песни XI 6
- ↑ Павсаний. Описание Эллады II 10, 5; IX 10, 2
- ↑ 1 2 3 Ликофрон. Александра 426
- ↑ Страбон. География XIII 1, 62 (стр.612)
- ↑ Лосев А. Ф. Мифология греков и римлян. М., 1996. С.617, из лексикона Суды
- ↑ Каллимах. Гимны IV 10
- ↑ Указатель к Нонну. С.518
- ↑ 1 2 Плутарх. Об Е в Дельфах 2
- ↑ Эсхил. Семеро против Фив 145; Агамемнон 1257; Софокл. Царь Эдип 919
- ↑ Каллимах. Гимны II 19; Орфические гимны XXXIV 1
- ↑ Пиндар. Пифийские песни III 28 и др.; Эсхил. Семеро против Фив 745; Орфические гимны XXXIV 7
- ↑ Энопид, фр.7 Дильс-Кранц = Макробий. Сатурналии I 17, 31
- ↑ Павсаний
- ↑ Лосев А. Ф. Мифология греков и римлян. М., 1996. С.527
- ↑ 1 2 Лосев А. Ф. Мифология греков и римлян. М., 1996. С.616, из Стефана Византийского
- ↑ Аполлоний Родосский. Аргонавтика I 678—698
- ↑ Обнорский Н. П. Мойры // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
- ↑ Еврипид. Медея 427; Павсаний. Описание Эллады I 2, 5; Орфические гимны XXXIV 7
- ↑ 1 2 3 Цицерон. О природе богов III 58
- ↑ Антимах. Фиваида, фр.32 Висс
- ↑ 1 2 Ликофрон. Александра 561
- ↑ Псевдо-Гесиод. Щит Геракла 70
- ↑ Павсаний. Описание Эллады I 24, 8
- ↑ Павсаний. Описание Эллады VIII 38, 6
- ↑ Пиндар. Пифийские песни IV 271; Платон. Законы II 664 с; Каллимах. Гимны II 104—105; Овидий. Метаморфозы I 566
- ↑ Вергилий. Энеида VII 769
- ↑ Орфические гимны VIII 12
- ↑ Мифы народов мира. М., 1991-92. В 2 т. Т.2. С.300
- ↑ Платон. Критий 108 с; Павсаний. Описание Эллады I 34, 3
- ↑ [bse2.ru/book_view.jsp?idn=030298&page=127&format=djvu Введенский Б. А. Большая советская энциклопедия Том 33 — Большая Советская Энциклопедия Второе издание]
- ↑ Ликофрон. Александра 266
- ↑ Павсаний. Описание Эллады X 15, 2
- ↑ Любкер Ф. Реальный словарь классических древностей. М., 2001. В 3 т. Т.3. С.306
- ↑ Гомер. Илиада I 38; Страбон. География XIII 1, 46 (стр.604)
- ↑ Страбон. География XIII 1, 48 (стр.604)
- ↑ Климент. Протрептик 39, 7, по Полемону
- ↑ Предметно-понятийный словарь греческого языка. Микенский период. Л., 1986. С.73, 143
- ↑ Страбон. География IX 2, 27 (стр.411)
- ↑ Лосев А. Ф. Мифология греков и римлян. М., 1996. С.616, по Стефану Византийскому
- ↑ [translate.enacademic.com/ούλιος/el/ ούλιος — from greek]
- ↑ 1 2 Макробий. Сатурналии I 17 // Лосев А. Ф. Мифология греков и римлян. М., 1996. [www.sno.pro1.ru/lib/losev2/17.htm С. 261]
- ↑ [greek_russian.academic.ru/46058/ουλιος ουλιος]
- ↑ Страбон. География XIV 1, 6 (стр.635)
- ↑ Гесиод. Теогония 919; Гомер. Илиада I 9; Гомер. Одиссея III 279; Пиндар. Олимпийские песни VI 49
- ↑ Плутарх. Об Е в Дельфах 21
- ↑ Псевдо-Еврипид. Рес 508; Вергилий. Энеида III 85
- ↑ Дарет Фригийский. История о разрушении Трои 34
- ↑ Павсаний. Описание Эллады V 15, 7
- ↑ Первый Ватиканский мифограф I 80, 7
- ↑ Плиний Старший. Естественная история XXXIV 75; Примечания Г. А. Тароняна в кн. Плиний Старший. Об искусстве. М., 1994. С.365-367
- ↑ Страбон. География IX 5, 14 (стр.435)
- ↑ Тертуллиан. Об идолопоклонстве 15
- ↑ Ликофрон. Александра 352
- ↑ Плутарх. Сулла 17
- ↑ Лосев А. Ф. Мифология греков и римлян. М., 1996. С.503
- ↑ Пиндар. Пифийские песни V 104 по Лосеву. С.511, в рус.пер. иначе
- ↑ Плутарх. Об упадке оракулов 41 // Лосев А. Ф. Мифология греков и римлян. М., 1996. С.561
- ↑ Аполлоний Родосский. Аргонавтика I 957
- ↑ Павсаний. Описание Эллады VIII 38, 8
- ↑ Каллимах. Из кн.3 «Причин»
- ↑ Страбон. География XIII 1, 64 (стр.613)
- ↑ 1 2 Плутарх. Застольные беседы III 9, 2
- ↑ 1 2 Псевдо-Платон. Аксиох 371а
- ↑ Клейн Л. С. Анатомия «Илиады». СПб, 1998. С.332
Ссылки
-
На Викискладе есть медиафайлы по теме Аполлон - [phoebus.chronarda.ru/dir/apollo.php Иллюстрированная заметка об Аполлоне/Фебе]
| ||||||
| ||||||||||||||||||||||||
| ||||||||||||||||||||||||||||||||
|
||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Аполлон
– Да, – отвечала Вера, – я совсем этого не желаю. Надо жить для общества.– Точно такая была на княгине Юсуповой, – сказал Берг, с счастливой и доброй улыбкой, указывая на пелеринку.
В это время доложили о приезде графа Безухого. Оба супруга переглянулись самодовольной улыбкой, каждый себе приписывая честь этого посещения.
«Вот что значит уметь делать знакомства, подумал Берг, вот что значит уметь держать себя!»
– Только пожалуйста, когда я занимаю гостей, – сказала Вера, – ты не перебивай меня, потому что я знаю чем занять каждого, и в каком обществе что надо говорить.
Берг тоже улыбнулся.
– Нельзя же: иногда с мужчинами мужской разговор должен быть, – сказал он.
Пьер был принят в новенькой гостиной, в которой нигде сесть нельзя было, не нарушив симметрии, чистоты и порядка, и потому весьма понятно было и не странно, что Берг великодушно предлагал разрушить симметрию кресла, или дивана для дорогого гостя, и видимо находясь сам в этом отношении в болезненной нерешительности, предложил решение этого вопроса выбору гостя. Пьер расстроил симметрию, подвинув себе стул, и тотчас же Берг и Вера начали вечер, перебивая один другого и занимая гостя.
Вера, решив в своем уме, что Пьера надо занимать разговором о французском посольстве, тотчас же начала этот разговор. Берг, решив, что надобен и мужской разговор, перебил речь жены, затрогивая вопрос о войне с Австриею и невольно с общего разговора соскочил на личные соображения о тех предложениях, которые ему были деланы для участия в австрийском походе, и о тех причинах, почему он не принял их. Несмотря на то, что разговор был очень нескладный, и что Вера сердилась за вмешательство мужского элемента, оба супруга с удовольствием чувствовали, что, несмотря на то, что был только один гость, вечер был начат очень хорошо, и что вечер был, как две капли воды похож на всякий другой вечер с разговорами, чаем и зажженными свечами.
Вскоре приехал Борис, старый товарищ Берга. Он с некоторым оттенком превосходства и покровительства обращался с Бергом и Верой. За Борисом приехала дама с полковником, потом сам генерал, потом Ростовы, и вечер уже совершенно, несомненно стал похож на все вечера. Берг с Верой не могли удерживать радостной улыбки при виде этого движения по гостиной, при звуке этого бессвязного говора, шуршанья платьев и поклонов. Всё было, как и у всех, особенно похож был генерал, похваливший квартиру, потрепавший по плечу Берга, и с отеческим самоуправством распорядившийся постановкой бостонного стола. Генерал подсел к графу Илье Андреичу, как к самому знатному из гостей после себя. Старички с старичками, молодые с молодыми, хозяйка у чайного стола, на котором были точно такие же печенья в серебряной корзинке, какие были у Паниных на вечере, всё было совершенно так же, как у других.
Пьер, как один из почетнейших гостей, должен был сесть в бостон с Ильей Андреичем, генералом и полковником. Пьеру за бостонным столом пришлось сидеть против Наташи и странная перемена, происшедшая в ней со дня бала, поразила его. Наташа была молчалива, и не только не была так хороша, как она была на бале, но она была бы дурна, ежели бы она не имела такого кроткого и равнодушного ко всему вида.
«Что с ней?» подумал Пьер, взглянув на нее. Она сидела подле сестры у чайного стола и неохотно, не глядя на него, отвечала что то подсевшему к ней Борису. Отходив целую масть и забрав к удовольствию своего партнера пять взяток, Пьер, слышавший говор приветствий и звук чьих то шагов, вошедших в комнату во время сбора взяток, опять взглянул на нее.
«Что с ней сделалось?» еще удивленнее сказал он сам себе.
Князь Андрей с бережливо нежным выражением стоял перед нею и говорил ей что то. Она, подняв голову, разрумянившись и видимо стараясь удержать порывистое дыхание, смотрела на него. И яркий свет какого то внутреннего, прежде потушенного огня, опять горел в ней. Она вся преобразилась. Из дурной опять сделалась такою же, какою она была на бале.
Князь Андрей подошел к Пьеру и Пьер заметил новое, молодое выражение и в лице своего друга.
Пьер несколько раз пересаживался во время игры, то спиной, то лицом к Наташе, и во всё продолжение 6 ти роберов делал наблюдения над ней и своим другом.
«Что то очень важное происходит между ними», думал Пьер, и радостное и вместе горькое чувство заставляло его волноваться и забывать об игре.
После 6 ти роберов генерал встал, сказав, что эдак невозможно играть, и Пьер получил свободу. Наташа в одной стороне говорила с Соней и Борисом, Вера о чем то с тонкой улыбкой говорила с князем Андреем. Пьер подошел к своему другу и спросив не тайна ли то, что говорится, сел подле них. Вера, заметив внимание князя Андрея к Наташе, нашла, что на вечере, на настоящем вечере, необходимо нужно, чтобы были тонкие намеки на чувства, и улучив время, когда князь Андрей был один, начала с ним разговор о чувствах вообще и о своей сестре. Ей нужно было с таким умным (каким она считала князя Андрея) гостем приложить к делу свое дипломатическое искусство.
Когда Пьер подошел к ним, он заметил, что Вера находилась в самодовольном увлечении разговора, князь Андрей (что с ним редко бывало) казался смущен.
– Как вы полагаете? – с тонкой улыбкой говорила Вера. – Вы, князь, так проницательны и так понимаете сразу характер людей. Что вы думаете о Натали, может ли она быть постоянна в своих привязанностях, может ли она так, как другие женщины (Вера разумела себя), один раз полюбить человека и навсегда остаться ему верною? Это я считаю настоящею любовью. Как вы думаете, князь?
– Я слишком мало знаю вашу сестру, – отвечал князь Андрей с насмешливой улыбкой, под которой он хотел скрыть свое смущение, – чтобы решить такой тонкий вопрос; и потом я замечал, что чем менее нравится женщина, тем она бывает постояннее, – прибавил он и посмотрел на Пьера, подошедшего в это время к ним.
– Да это правда, князь; в наше время, – продолжала Вера (упоминая о нашем времени, как вообще любят упоминать ограниченные люди, полагающие, что они нашли и оценили особенности нашего времени и что свойства людей изменяются со временем), в наше время девушка имеет столько свободы, что le plaisir d'etre courtisee [удовольствие иметь поклонников] часто заглушает в ней истинное чувство. Et Nathalie, il faut l'avouer, y est tres sensible. [И Наталья, надо признаться, на это очень чувствительна.] Возвращение к Натали опять заставило неприятно поморщиться князя Андрея; он хотел встать, но Вера продолжала с еще более утонченной улыбкой.
– Я думаю, никто так не был courtisee [предметом ухаживанья], как она, – говорила Вера; – но никогда, до самого последнего времени никто серьезно ей не нравился. Вот вы знаете, граф, – обратилась она к Пьеру, – даже наш милый cousin Борис, который был, entre nous [между нами], очень и очень dans le pays du tendre… [в стране нежностей…]
Князь Андрей нахмурившись молчал.
– Вы ведь дружны с Борисом? – сказала ему Вера.
– Да, я его знаю…
– Он верно вам говорил про свою детскую любовь к Наташе?
– А была детская любовь? – вдруг неожиданно покраснев, спросил князь Андрей.
– Да. Vous savez entre cousin et cousine cette intimite mene quelquefois a l'amour: le cousinage est un dangereux voisinage, N'est ce pas? [Знаете, между двоюродным братом и сестрой эта близость приводит иногда к любви. Такое родство – опасное соседство. Не правда ли?]
– О, без сомнения, – сказал князь Андрей, и вдруг, неестественно оживившись, он стал шутить с Пьером о том, как он должен быть осторожным в своем обращении с своими 50 ти летними московскими кузинами, и в середине шутливого разговора встал и, взяв под руку Пьера, отвел его в сторону.
– Ну что? – сказал Пьер, с удивлением смотревший на странное оживление своего друга и заметивший взгляд, который он вставая бросил на Наташу.
– Мне надо, мне надо поговорить с тобой, – сказал князь Андрей. – Ты знаешь наши женские перчатки (он говорил о тех масонских перчатках, которые давались вновь избранному брату для вручения любимой женщине). – Я… Но нет, я после поговорю с тобой… – И с странным блеском в глазах и беспокойством в движениях князь Андрей подошел к Наташе и сел подле нее. Пьер видел, как князь Андрей что то спросил у нее, и она вспыхнув отвечала ему.
Но в это время Берг подошел к Пьеру, настоятельно упрашивая его принять участие в споре между генералом и полковником об испанских делах.
Берг был доволен и счастлив. Улыбка радости не сходила с его лица. Вечер был очень хорош и совершенно такой, как и другие вечера, которые он видел. Всё было похоже. И дамские, тонкие разговоры, и карты, и за картами генерал, возвышающий голос, и самовар, и печенье; но одного еще недоставало, того, что он всегда видел на вечерах, которым он желал подражать.
Недоставало громкого разговора между мужчинами и спора о чем нибудь важном и умном. Генерал начал этот разговор и к нему то Берг привлек Пьера.
На другой день князь Андрей поехал к Ростовым обедать, так как его звал граф Илья Андреич, и провел у них целый день.
Все в доме чувствовали для кого ездил князь Андрей, и он, не скрывая, целый день старался быть с Наташей. Не только в душе Наташи испуганной, но счастливой и восторженной, но во всем доме чувствовался страх перед чем то важным, имеющим совершиться. Графиня печальными и серьезно строгими глазами смотрела на князя Андрея, когда он говорил с Наташей, и робко и притворно начинала какой нибудь ничтожный разговор, как скоро он оглядывался на нее. Соня боялась уйти от Наташи и боялась быть помехой, когда она была с ними. Наташа бледнела от страха ожидания, когда она на минуты оставалась с ним с глазу на глаз. Князь Андрей поражал ее своей робостью. Она чувствовала, что ему нужно было сказать ей что то, но что он не мог на это решиться.
Когда вечером князь Андрей уехал, графиня подошла к Наташе и шопотом сказала:
– Ну что?
– Мама, ради Бога ничего не спрашивайте у меня теперь. Это нельзя говорить, – сказала Наташа.
Но несмотря на то, в этот вечер Наташа, то взволнованная, то испуганная, с останавливающимися глазами лежала долго в постели матери. То она рассказывала ей, как он хвалил ее, то как он говорил, что поедет за границу, то, что он спрашивал, где они будут жить это лето, то как он спрашивал ее про Бориса.
– Но такого, такого… со мной никогда не бывало! – говорила она. – Только мне страшно при нем, мне всегда страшно при нем, что это значит? Значит, что это настоящее, да? Мама, вы спите?
– Нет, душа моя, мне самой страшно, – отвечала мать. – Иди.
– Все равно я не буду спать. Что за глупости спать? Maмаша, мамаша, такого со мной никогда не бывало! – говорила она с удивлением и испугом перед тем чувством, которое она сознавала в себе. – И могли ли мы думать!…
Наташе казалось, что еще когда она в первый раз увидала князя Андрея в Отрадном, она влюбилась в него. Ее как будто пугало это странное, неожиданное счастье, что тот, кого она выбрала еще тогда (она твердо была уверена в этом), что тот самый теперь опять встретился ей, и, как кажется, неравнодушен к ней. «И надо было ему нарочно теперь, когда мы здесь, приехать в Петербург. И надо было нам встретиться на этом бале. Всё это судьба. Ясно, что это судьба, что всё это велось к этому. Еще тогда, как только я увидала его, я почувствовала что то особенное».
– Что ж он тебе еще говорил? Какие стихи то эти? Прочти… – задумчиво сказала мать, спрашивая про стихи, которые князь Андрей написал в альбом Наташе.
– Мама, это не стыдно, что он вдовец?
– Полно, Наташа. Молись Богу. Les Marieiages se font dans les cieux. [Браки заключаются в небесах.]
– Голубушка, мамаша, как я вас люблю, как мне хорошо! – крикнула Наташа, плача слезами счастья и волнения и обнимая мать.
В это же самое время князь Андрей сидел у Пьера и говорил ему о своей любви к Наташе и о твердо взятом намерении жениться на ней.
В этот день у графини Елены Васильевны был раут, был французский посланник, был принц, сделавшийся с недавнего времени частым посетителем дома графини, и много блестящих дам и мужчин. Пьер был внизу, прошелся по залам, и поразил всех гостей своим сосредоточенно рассеянным и мрачным видом.
Пьер со времени бала чувствовал в себе приближение припадков ипохондрии и с отчаянным усилием старался бороться против них. Со времени сближения принца с его женою, Пьер неожиданно был пожалован в камергеры, и с этого времени он стал чувствовать тяжесть и стыд в большом обществе, и чаще ему стали приходить прежние мрачные мысли о тщете всего человеческого. В это же время замеченное им чувство между покровительствуемой им Наташей и князем Андреем, своей противуположностью между его положением и положением его друга, еще усиливало это мрачное настроение. Он одинаково старался избегать мыслей о своей жене и о Наташе и князе Андрее. Опять всё ему казалось ничтожно в сравнении с вечностью, опять представлялся вопрос: «к чему?». И он дни и ночи заставлял себя трудиться над масонскими работами, надеясь отогнать приближение злого духа. Пьер в 12 м часу, выйдя из покоев графини, сидел у себя наверху в накуренной, низкой комнате, в затасканном халате перед столом и переписывал подлинные шотландские акты, когда кто то вошел к нему в комнату. Это был князь Андрей.
– А, это вы, – сказал Пьер с рассеянным и недовольным видом. – А я вот работаю, – сказал он, указывая на тетрадь с тем видом спасения от невзгод жизни, с которым смотрят несчастливые люди на свою работу.
Князь Андрей с сияющим, восторженным и обновленным к жизни лицом остановился перед Пьером и, не замечая его печального лица, с эгоизмом счастия улыбнулся ему.
– Ну, душа моя, – сказал он, – я вчера хотел сказать тебе и нынче за этим приехал к тебе. Никогда не испытывал ничего подобного. Я влюблен, мой друг.
Пьер вдруг тяжело вздохнул и повалился своим тяжелым телом на диван, подле князя Андрея.
– В Наташу Ростову, да? – сказал он.
– Да, да, в кого же? Никогда не поверил бы, но это чувство сильнее меня. Вчера я мучился, страдал, но и мученья этого я не отдам ни за что в мире. Я не жил прежде. Теперь только я живу, но я не могу жить без нее. Но может ли она любить меня?… Я стар для нее… Что ты не говоришь?…
– Я? Я? Что я говорил вам, – вдруг сказал Пьер, вставая и начиная ходить по комнате. – Я всегда это думал… Эта девушка такое сокровище, такое… Это редкая девушка… Милый друг, я вас прошу, вы не умствуйте, не сомневайтесь, женитесь, женитесь и женитесь… И я уверен, что счастливее вас не будет человека.
– Но она!
– Она любит вас.
– Не говори вздору… – сказал князь Андрей, улыбаясь и глядя в глаза Пьеру.
– Любит, я знаю, – сердито закричал Пьер.
– Нет, слушай, – сказал князь Андрей, останавливая его за руку. – Ты знаешь ли, в каком я положении? Мне нужно сказать все кому нибудь.
– Ну, ну, говорите, я очень рад, – говорил Пьер, и действительно лицо его изменилось, морщина разгладилась, и он радостно слушал князя Андрея. Князь Андрей казался и был совсем другим, новым человеком. Где была его тоска, его презрение к жизни, его разочарованность? Пьер был единственный человек, перед которым он решался высказаться; но зато он ему высказывал всё, что у него было на душе. То он легко и смело делал планы на продолжительное будущее, говорил о том, как он не может пожертвовать своим счастьем для каприза своего отца, как он заставит отца согласиться на этот брак и полюбить ее или обойдется без его согласия, то он удивлялся, как на что то странное, чуждое, от него независящее, на то чувство, которое владело им.
– Я бы не поверил тому, кто бы мне сказал, что я могу так любить, – говорил князь Андрей. – Это совсем не то чувство, которое было у меня прежде. Весь мир разделен для меня на две половины: одна – она и там всё счастье надежды, свет; другая половина – всё, где ее нет, там всё уныние и темнота…
– Темнота и мрак, – повторил Пьер, – да, да, я понимаю это.
– Я не могу не любить света, я не виноват в этом. И я очень счастлив. Ты понимаешь меня? Я знаю, что ты рад за меня.
– Да, да, – подтверждал Пьер, умиленными и грустными глазами глядя на своего друга. Чем светлее представлялась ему судьба князя Андрея, тем мрачнее представлялась своя собственная.
Для женитьбы нужно было согласие отца, и для этого на другой день князь Андрей уехал к отцу.
Отец с наружным спокойствием, но внутренней злобой принял сообщение сына. Он не мог понять того, чтобы кто нибудь хотел изменять жизнь, вносить в нее что нибудь новое, когда жизнь для него уже кончалась. – «Дали бы только дожить так, как я хочу, а потом бы делали, что хотели», говорил себе старик. С сыном однако он употребил ту дипломацию, которую он употреблял в важных случаях. Приняв спокойный тон, он обсудил всё дело.
Во первых, женитьба была не блестящая в отношении родства, богатства и знатности. Во вторых, князь Андрей был не первой молодости и слаб здоровьем (старик особенно налегал на это), а она была очень молода. В третьих, был сын, которого жалко было отдать девчонке. В четвертых, наконец, – сказал отец, насмешливо глядя на сына, – я тебя прошу, отложи дело на год, съезди за границу, полечись, сыщи, как ты и хочешь, немца, для князя Николая, и потом, ежели уж любовь, страсть, упрямство, что хочешь, так велики, тогда женись.
– И это последнее мое слово, знай, последнее… – кончил князь таким тоном, которым показывал, что ничто не заставит его изменить свое решение.
Князь Андрей ясно видел, что старик надеялся, что чувство его или его будущей невесты не выдержит испытания года, или что он сам, старый князь, умрет к этому времени, и решил исполнить волю отца: сделать предложение и отложить свадьбу на год.
Через три недели после своего последнего вечера у Ростовых, князь Андрей вернулся в Петербург.
На другой день после своего объяснения с матерью, Наташа ждала целый день Болконского, но он не приехал. На другой, на третий день было то же самое. Пьер также не приезжал, и Наташа, не зная того, что князь Андрей уехал к отцу, не могла себе объяснить его отсутствия.
Так прошли три недели. Наташа никуда не хотела выезжать и как тень, праздная и унылая, ходила по комнатам, вечером тайно от всех плакала и не являлась по вечерам к матери. Она беспрестанно краснела и раздражалась. Ей казалось, что все знают о ее разочаровании, смеются и жалеют о ней. При всей силе внутреннего горя, это тщеславное горе усиливало ее несчастие.
Однажды она пришла к графине, хотела что то сказать ей, и вдруг заплакала. Слезы ее были слезы обиженного ребенка, который сам не знает, за что он наказан.
Графиня стала успокоивать Наташу. Наташа, вслушивавшаяся сначала в слова матери, вдруг прервала ее:
– Перестаньте, мама, я и не думаю, и не хочу думать! Так, поездил и перестал, и перестал…
Голос ее задрожал, она чуть не заплакала, но оправилась и спокойно продолжала: – И совсем я не хочу выходить замуж. И я его боюсь; я теперь совсем, совсем, успокоилась…
На другой день после этого разговора Наташа надела то старое платье, которое было ей особенно известно за доставляемую им по утрам веселость, и с утра начала тот свой прежний образ жизни, от которого она отстала после бала. Она, напившись чаю, пошла в залу, которую она особенно любила за сильный резонанс, и начала петь свои солфеджи (упражнения пения). Окончив первый урок, она остановилась на середине залы и повторила одну музыкальную фразу, особенно понравившуюся ей. Она прислушалась радостно к той (как будто неожиданной для нее) прелести, с которой эти звуки переливаясь наполнили всю пустоту залы и медленно замерли, и ей вдруг стало весело. «Что об этом думать много и так хорошо», сказала она себе и стала взад и вперед ходить по зале, ступая не простыми шагами по звонкому паркету, но на всяком шагу переступая с каблучка (на ней были новые, любимые башмаки) на носок, и так же радостно, как и к звукам своего голоса прислушиваясь к этому мерному топоту каблучка и поскрипыванью носка. Проходя мимо зеркала, она заглянула в него. – «Вот она я!» как будто говорило выражение ее лица при виде себя. – «Ну, и хорошо. И никого мне не нужно».
Лакей хотел войти, чтобы убрать что то в зале, но она не пустила его, опять затворив за ним дверь, и продолжала свою прогулку. Она возвратилась в это утро опять к своему любимому состоянию любви к себе и восхищения перед собою. – «Что за прелесть эта Наташа!» сказала она опять про себя словами какого то третьего, собирательного, мужского лица. – «Хороша, голос, молода, и никому она не мешает, оставьте только ее в покое». Но сколько бы ни оставляли ее в покое, она уже не могла быть покойна и тотчас же почувствовала это.
В передней отворилась дверь подъезда, кто то спросил: дома ли? и послышались чьи то шаги. Наташа смотрелась в зеркало, но она не видала себя. Она слушала звуки в передней. Когда она увидала себя, лицо ее было бледно. Это был он. Она это верно знала, хотя чуть слышала звук его голоса из затворенных дверей.
Наташа, бледная и испуганная, вбежала в гостиную.
– Мама, Болконский приехал! – сказала она. – Мама, это ужасно, это несносно! – Я не хочу… мучиться! Что же мне делать?…
Еще графиня не успела ответить ей, как князь Андрей с тревожным и серьезным лицом вошел в гостиную. Как только он увидал Наташу, лицо его просияло. Он поцеловал руку графини и Наташи и сел подле дивана.
– Давно уже мы не имели удовольствия… – начала было графиня, но князь Андрей перебил ее, отвечая на ее вопрос и очевидно торопясь сказать то, что ему было нужно.
– Я не был у вас всё это время, потому что был у отца: мне нужно было переговорить с ним о весьма важном деле. Я вчера ночью только вернулся, – сказал он, взглянув на Наташу. – Мне нужно переговорить с вами, графиня, – прибавил он после минутного молчания.
Графиня, тяжело вздохнув, опустила глаза.
– Я к вашим услугам, – проговорила она.
Наташа знала, что ей надо уйти, но она не могла этого сделать: что то сжимало ей горло, и она неучтиво, прямо, открытыми глазами смотрела на князя Андрея.
«Сейчас? Сию минуту!… Нет, это не может быть!» думала она.
Он опять взглянул на нее, и этот взгляд убедил ее в том, что она не ошиблась. – Да, сейчас, сию минуту решалась ее судьба.
– Поди, Наташа, я позову тебя, – сказала графиня шопотом.
Наташа испуганными, умоляющими глазами взглянула на князя Андрея и на мать, и вышла.
– Я приехал, графиня, просить руки вашей дочери, – сказал князь Андрей. Лицо графини вспыхнуло, но она ничего не сказала.
– Ваше предложение… – степенно начала графиня. – Он молчал, глядя ей в глаза. – Ваше предложение… (она сконфузилась) нам приятно, и… я принимаю ваше предложение, я рада. И муж мой… я надеюсь… но от нее самой будет зависеть…
– Я скажу ей тогда, когда буду иметь ваше согласие… даете ли вы мне его? – сказал князь Андрей.
– Да, – сказала графиня и протянула ему руку и с смешанным чувством отчужденности и нежности прижалась губами к его лбу, когда он наклонился над ее рукой. Она желала любить его, как сына; но чувствовала, что он был чужой и страшный для нее человек. – Я уверена, что мой муж будет согласен, – сказала графиня, – но ваш батюшка…
– Мой отец, которому я сообщил свои планы, непременным условием согласия положил то, чтобы свадьба была не раньше года. И это то я хотел сообщить вам, – сказал князь Андрей.
– Правда, что Наташа еще молода, но так долго.
– Это не могло быть иначе, – со вздохом сказал князь Андрей.
– Я пошлю вам ее, – сказала графиня и вышла из комнаты.
– Господи, помилуй нас, – твердила она, отыскивая дочь. Соня сказала, что Наташа в спальне. Наташа сидела на своей кровати, бледная, с сухими глазами, смотрела на образа и, быстро крестясь, шептала что то. Увидав мать, она вскочила и бросилась к ней.
– Что? Мама?… Что?
– Поди, поди к нему. Он просит твоей руки, – сказала графиня холодно, как показалось Наташе… – Поди… поди, – проговорила мать с грустью и укоризной вслед убегавшей дочери, и тяжело вздохнула.
Наташа не помнила, как она вошла в гостиную. Войдя в дверь и увидав его, она остановилась. «Неужели этот чужой человек сделался теперь всё для меня?» спросила она себя и мгновенно ответила: «Да, всё: он один теперь дороже для меня всего на свете». Князь Андрей подошел к ней, опустив глаза.
– Я полюбил вас с той минуты, как увидал вас. Могу ли я надеяться?
Он взглянул на нее, и серьезная страстность выражения ее лица поразила его. Лицо ее говорило: «Зачем спрашивать? Зачем сомневаться в том, чего нельзя не знать? Зачем говорить, когда нельзя словами выразить того, что чувствуешь».
Она приблизилась к нему и остановилась. Он взял ее руку и поцеловал.
– Любите ли вы меня?
– Да, да, – как будто с досадой проговорила Наташа, громко вздохнула, другой раз, чаще и чаще, и зарыдала.
– Об чем? Что с вами?
– Ах, я так счастлива, – отвечала она, улыбнулась сквозь слезы, нагнулась ближе к нему, подумала секунду, как будто спрашивая себя, можно ли это, и поцеловала его.
Князь Андрей держал ее руки, смотрел ей в глаза, и не находил в своей душе прежней любви к ней. В душе его вдруг повернулось что то: не было прежней поэтической и таинственной прелести желания, а была жалость к ее женской и детской слабости, был страх перед ее преданностью и доверчивостью, тяжелое и вместе радостное сознание долга, навеки связавшего его с нею. Настоящее чувство, хотя и не было так светло и поэтично как прежнее, было серьезнее и сильнее.
– Сказала ли вам maman, что это не может быть раньше года? – сказал князь Андрей, продолжая глядеть в ее глаза. «Неужели это я, та девочка ребенок (все так говорили обо мне) думала Наташа, неужели я теперь с этой минуты жена , равная этого чужого, милого, умного человека, уважаемого даже отцом моим. Неужели это правда! неужели правда, что теперь уже нельзя шутить жизнию, теперь уж я большая, теперь уж лежит на мне ответственность за всякое мое дело и слово? Да, что он спросил у меня?»
– Нет, – отвечала она, но она не понимала того, что он спрашивал.
– Простите меня, – сказал князь Андрей, – но вы так молоды, а я уже так много испытал жизни. Мне страшно за вас. Вы не знаете себя.
Наташа с сосредоточенным вниманием слушала, стараясь понять смысл его слов и не понимала.
– Как ни тяжел мне будет этот год, отсрочивающий мое счастье, – продолжал князь Андрей, – в этот срок вы поверите себя. Я прошу вас через год сделать мое счастье; но вы свободны: помолвка наша останется тайной и, ежели вы убедились бы, что вы не любите меня, или полюбили бы… – сказал князь Андрей с неестественной улыбкой.
– Зачем вы это говорите? – перебила его Наташа. – Вы знаете, что с того самого дня, как вы в первый раз приехали в Отрадное, я полюбила вас, – сказала она, твердо уверенная, что она говорила правду.
– В год вы узнаете себя…
– Целый год! – вдруг сказала Наташа, теперь только поняв то, что свадьба отсрочена на год. – Да отчего ж год? Отчего ж год?… – Князь Андрей стал ей объяснять причины этой отсрочки. Наташа не слушала его.
– И нельзя иначе? – спросила она. Князь Андрей ничего не ответил, но в лице его выразилась невозможность изменить это решение.
– Это ужасно! Нет, это ужасно, ужасно! – вдруг заговорила Наташа и опять зарыдала. – Я умру, дожидаясь года: это нельзя, это ужасно. – Она взглянула в лицо своего жениха и увидала на нем выражение сострадания и недоумения.
– Нет, нет, я всё сделаю, – сказала она, вдруг остановив слезы, – я так счастлива! – Отец и мать вошли в комнату и благословили жениха и невесту.
С этого дня князь Андрей женихом стал ездить к Ростовым.
Обручения не было и никому не было объявлено о помолвке Болконского с Наташей; на этом настоял князь Андрей. Он говорил, что так как он причиной отсрочки, то он и должен нести всю тяжесть ее. Он говорил, что он навеки связал себя своим словом, но что он не хочет связывать Наташу и предоставляет ей полную свободу. Ежели она через полгода почувствует, что она не любит его, она будет в своем праве, ежели откажет ему. Само собою разумеется, что ни родители, ни Наташа не хотели слышать об этом; но князь Андрей настаивал на своем. Князь Андрей бывал каждый день у Ростовых, но не как жених обращался с Наташей: он говорил ей вы и целовал только ее руку. Между князем Андреем и Наташей после дня предложения установились совсем другие чем прежде, близкие, простые отношения. Они как будто до сих пор не знали друг друга. И он и она любили вспоминать о том, как они смотрели друг на друга, когда были еще ничем , теперь оба они чувствовали себя совсем другими существами: тогда притворными, теперь простыми и искренними. Сначала в семействе чувствовалась неловкость в обращении с князем Андреем; он казался человеком из чуждого мира, и Наташа долго приучала домашних к князю Андрею и с гордостью уверяла всех, что он только кажется таким особенным, а что он такой же, как и все, и что она его не боится и что никто не должен бояться его. После нескольких дней, в семействе к нему привыкли и не стесняясь вели при нем прежний образ жизни, в котором он принимал участие. Он про хозяйство умел говорить с графом и про наряды с графиней и Наташей, и про альбомы и канву с Соней. Иногда домашние Ростовы между собою и при князе Андрее удивлялись тому, как всё это случилось и как очевидны были предзнаменования этого: и приезд князя Андрея в Отрадное, и их приезд в Петербург, и сходство между Наташей и князем Андреем, которое заметила няня в первый приезд князя Андрея, и столкновение в 1805 м году между Андреем и Николаем, и еще много других предзнаменований того, что случилось, было замечено домашними.
