Аполлон-12
| Аполлон-12 | |
| Общие сведения | |
|---|---|
| Полётные данные корабля | |
| Ракета-носитель | Сатурн-5 SA-507 |
| Стартовая площадка | Космический центр Кеннеди комплекс 39А, Флорида, США |
| Запуск | 14 ноября, 1969 16:22:00 GMT |
| Посадка | 24 ноября, 1969 20:58:24 GMT |
| Длительность полёта | 10 дней 4 часа 25 минут 24 секунды |
| Масса | командный модуль 28838 кг лунный модуль 15235 кг |
| NSSDC ID | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1969-099A 1969-099A] |
| SCN | [www.n2yo.com/satellite/?s=04225 04225] |
| Полётные данные экипажа | |
| Членов экипажа | 3 |
| Позывной | «Янки Клипер» / «Интрепид» |
| Предыдущая | Следующая |
|---|---|
 Аполлон-11 |
 Аполлон-13 |
</td></tr>
«Аполло́н-12» (англ. Apollo 12) — пилотируемый космический корабль серии «Аполлон», в ходе полёта которого в 1969 году люди второй раз в истории совершили посадку на поверхность другого небесного тела — Луны.
Содержание
Экипаж
- Командир — Чарльз Конрад (3-й полёт);
- Пилот командного модуля — Ричард Гордон (2-й полёт);
- Пилот лунного модуля — Алан Бин (1-й полёт)
Конрад и Гордон — опытные астронавты, прошедшие программу «Джемини». Изначально с ними в тройке тренировался Клифтон Уильямс, однако он погиб в авиакатастрофе. По личному предложению Конрада, начиная с экипажа-дублёра Аполлон-9, Уильямса заменил ранее не летавший Алан Бин (Конрад хорошо знал Бина с начала 60-х, когда работал инструктором в школе лётчиков-испытателей, а Бин был его учеником). Все члены экипажа были офицерами ВМС США, что оказало влияние на название корабля и символику миссии.
Общие сведения
- Корабль включал в себя командный модуль (образец 108) и лунный модуль (образец LM-6).
- Для командного модуля астронавты выбрали позывной «Янки Клипер», для лунного модуля — «Интрепид» — названия кораблей американского военно-морского флота, отличившихся в боях.
- Эмблема полёта — парусник (клипер) на фоне Луны. Четвёртая звезда в эмблеме полёта, была добавлена в память о Клифтоне Уильямсе.
- Масса корабля 43,9 т.
- Для запуска использовалась ракета «Сатурн-5» (образец AS-507).
- Цель полёта — высадка на Луне с проведением исследований по более широкой программе, чем при полёте корабля «Аполлон-11».
Задачи полёта
Предусматривали посадку на Луну в Океане Бурь примерно в 1540 км к западу от места посадки корабля «Аполлон-11», сбор образцов лунного грунта, фотографирование на поверхности Луны, установку на Луне научных приборов, фотографирование поверхности Луны с селеноцентрической орбиты (в частности- некоторых участков, выбранных для последующих посадок кораблей серии «Аполлон», поиск автоматического космического аппарата «Сервейер-3» (совершил посадку на Луну 20 апреля 1967 года), демонтаж некоторых деталей указанного аппарата и доставка их на Землю для изучения влияния длительного пребывания в лунных условиях, проведение телевизионных сеансов с борта корабля и с поверхности Луны.
Программа полёта была выполнена почти полностью (из-за неисправности телевизионной камеры не удалось провести два запланированных сеанса цветного телевидения с Луны).
Предстартовая подготовка и старт
Предстартовая подготовка протекала нормально до 12 ноября, когда была обнаружена течь в бачке с жидким водородом для топливных элементов. 13 ноября неисправный бачок был заменён другим, демонтированным с корабля «Аполлон-13», который в это время проходил проверку в здании для вертикальной сборки. После замены бачка предстартовая подготовка проходила нормально.
В Центре управления запуском среди почётных гостей присутствовал президент Никсон. На космодроме и в прилегающих районах старт наблюдали около 300 тысяч человек.
Несмотря на метеорологические условия (дождь, низкая грозовая облачность) — запуск решили не откладывать, поскольку при следующей возможной дате запуска пришлось бы отказаться от посадки в районе аппарата «Сервейер-3».
Корабль «Аполлон-12» стартовал 14 ноября 1969 года в 16 часов 22 минуты GMT на 670 мкс. позже расчётного времени.
На первой минуте полёта возникла аварийная ситуация вследствие двух атмосферных электрических разрядов (на 37-й и 53-й секундах полёта). Разряды вызвали аварийное отключение топливных элементов корабля (Бин снова включил их вручную на второй минуте полёта) и вывели из строя некоторые датчики корабля. Второй разряд привёл к тому, что гироскопы системы наведения и навигации корабля встали на упоры. Гироплатформа системы наведения и навигации была вновь настроена позже по наблюдениям звёзд. На работе системы наведения ракеты-носителя электрические разряды не отразились, корабль был выведен на геоцентрическую орбиту, близкую к расчётной.
Второй старт и полёт к Луне
После выхода последней ступени ракеты-носителя с кораблём на начальную геоцентрическую орбиту экипаж в течение примерно двух часов производил проверку бортовых систем, обращая особое внимание на поиск возможных повреждений в результате электрических разрядов. Проверка не обнаружила никаких существенных неисправностей.
На третьем часу полёта двигатель последней ступени был включён вторично и вывел ступень с кораблём на траекторию полёта к Луне.
После манёвра перестроения отсеков корабль был уведён на безопасное расстояние от последней ступени ракеты-носителя и начал самостоятельный полёт к Луне.
В ходе полёта была проведена не предусмотренная первоначальной программой проверка систем лунного модуля (в частности опасались повреждения электрическим разрядом при старте электронной системы радиолокатора). Проверка показала, что бортовые системы лунного модуля исправны.
Посадка на Луну
Конрад и Бин перешли в лунный модуль примерно за четыре часа до расстыковки модуля с командным. Расстыковка произошла на сто восьмом часу полёта. Модули были отведены друг от друга на расстояние около пяти километров.
На сто десятом часу полёта был включён двигатель посадочной ступени лунного модуля, и началась отработка автоматической программы посадки.
На высоте 162 метра над поверхностью Луны началась отработка полуавтоматической программы посадки. Бортовое оборудование лунного модуля работало исключительно эффективно (в частности Конрад доложил, что если бы продолжала отрабатываться автоматическая программа посадки (такая возможность предусматривалась), то лунный модуль опустился бы прямо на аппарат «Сервейер-3»).
Конрад решил перелететь через аппарат «Сервейер-3» и посадить лунный модуль у противоположного края кратера, в котором стоял аппарат. Конрад наблюдал местность через иллюминатор, а Бин в это время считывал вслух показания приборов. На высоте примерно 40 метров (чуть больше 130 футов) струя двигателя начала поднимать облако пыли с поверхности Луны, затем поднятая пыль почти скрыла поверхность, и в результате Конрад посадил модуль ближе к краю кратера, чем намеревался.
Посадка на Луну произошла 19 ноября 1969 года в 6 часов 54 минуты 43 секунды GMT. Бортовое время посадки 110 часов 32 минуты 43 секунды. Лунный модуль опустился в сорока пяти метрах от края кратера на расстоянии примерно двухсот метров от аппарата «Сервейер-3».
Пребывание на Луне
После посадки астронавты в течение нескольких минут находились в готовности совершить аварийный старт с Луны. Поскольку обстановка аварийного старта не требовала, астронавты получили разрешение Центра управления и начали готовиться к своему первому выходу на Луну.
Первым на поверхность Луны в бортовое время 115 часов 22 минуты спустился Конрад. От него ждали исторической фразы, подобной той, которую произнёс Нил Армстронг («Это один маленький шаг для человека, но гигантский скачок для всего человечества»), однако Конрад, вспоминая слова Армстронга и намекая на свой небольшой рост, сказал:
Возможно, для Нила он был маленький, но для меня — большой.
Оригинальный текст (англ.)Whoopee! Man, that may have been a small one for Neil, but that's a long one for me.
Позже, уже на Земле, он признался, что поспорил на 500$ с Орианой Фаллачи, что произнесёт именно это, чтобы доказать ей, что фраза Армстронга не была навязана ему заранее и что руководство НАСА не программирует астронавтов, когда и что говорить. Он добавил, что деньги брать вовсе не собирался[1]. Но если совсем точно, то фраза Армстронга относилась именно к первому шагу, а Конрад свои слова произнёс, спрыгнув с последней ступени (бортовое время — 115:22:16), ступенька при этом оказалась на уровне его пояса (слово «шаг» он не говорил). Когда же он сделал шаг (115:22:24), он добавил: «О, она мягкая и нежная»[2].
Конрад собрал первые образцы лунного грунта. Его ноги глубоко проваливались в лунную пыль, и ему приходилось высоко поднимать их при ходьбе. Пыль оседала на скафандр и все предметы, которыми пользовались астронавты. По их оценкам, глубина слоя пыли была значительно большей, чем на месте посадки корабля «Аполлон-11».
Бин спустился на поверхность Луны примерно через полчаса после Конрада и приступил к переносу камеры цветного телевидения для установки на штативе. При этом камера вышла из строя (проработав до этого примерно полчаса). Все попытки исправить камеру успехом не увенчались. Один из астронавтов даже слегка ударил по камере молотком, что вызвало появление на экране цветных полос, но затем изображение снова пропало.
Специалисты на Земле предполагали, что пострадал светочувствительный слой трубки в результате того, что камера в течение 10-15 секунд была случайно направлена на Солнце или на корпус лунного модуля, отражавший солнечные лучи. Попытки исправить камеру продолжались и во время второго выхода астронавтов на поверхность Луны, но успеха также не принесли. Камера была возвращена на Землю для анализа причин неисправности (для этого астронавты впоследствии вынуждены были оставить на Луне около шести килограммов лунного грунта, собранного во время первого выхода).
Бин и Конрад установили на поверхности Луны научные приборы, собрали дополнительный комплект образцов лунного грунта, Бин из озорства подбросил пенопластовую укупорку одного из приборов (по его словам, она достигла высоты примерно ста метров).
Первый выход астронавтов на поверхность Луны продолжался около четырёх часов. При этом запасы автономной ранцевой системы жизнеобеспечения были израсходованы далеко не полностью.
Возвратившись в лунный модуль после первого выхода, астронавты произвели подзарядку водой и кислородом автономных ранцевых систем жизнеобеспечения.
После приёма пищи, сна (Конрад спал в скафандре, боясь, снимая его, распространить лунную пыль по кабине) и ещё одного приёма пищи астронавты начали готовиться ко второму выходу на поверхность Луны.
Люк был открыт в 131 час 32 минуты 00 секунд бортового времени. Конрад спустился на поверхность Луны, примерно через восемь минут, Бин — через пятнадцать.
Астронавты поправили один из научных приборов (упавший ионизационный манометр) и начали сбор образцов грунта, одновременно комментируя характер местности. Конрад дважды скатил в кратеры небольшие камни, что было зарегистрировано сейсмометром, установленным астронавтами во время первого выхода.
Астронавты нашли, что собирать образцы проще не с помощью инструментов, а руками. Когда один из них нагибался, чтобы взять образец, второй держал его за лямку. Один раз Конрад упал, но, как он отметил, на Луне падение происходит настолько медленно, что нет опасности порвать скафандр о камни.
Подойдя к краю кратера, где находился аппарат «Сервейер-3», астронавты начали спуск. Грунт на склоне оказался прочным и несыпучим, так что подстраховки с помощью верёвки не потребовалось. Подойдя к аппарату, астронавты сообщили, что он имеет не белый цвет, как при старте, а бурый, в то время как грунт вокруг него был серый. Астронавты сфотографировали и осмотрели аппарат, и, как и предусматривалось, демонтировали некоторые его детали, в том числе камеру.
На обратном пути к лунному модулю астронавты продолжали сбор образцов. Во время второго выхода общая протяжённость маршрута астронавтов составила примерно полтора километра, длительность выхода составила 3 часа 54 минуты.
Спустя примерно час после окончания второго выхода астронавты снова разгерметизировали кабину лунного модуля и открыли люк для выбрасывания ставших ненужными предметов. При этом по ошибке была выброшена одна фотоплёнка. Первоначально предполагали, что астронавты выбросили отснятую плёнку, но позже выяснилось, что была выброшена неэкспонированная.
Старт с Луны и возвращение на Землю
Старт с Луны был произведён в 142 час 03 минуты 47 секунд полётного времени. Время пребывания на Луне составило 31 час 31 минуту 04 секунды.
Стыковка взлётной ступени лунного модуля и командного модуля была осуществлена на сто сорок шестом часу полёта. Сближение, снятое из командного модуля Ричардом Гордоном, передавалось по телевидению.
Конрад и Бин после чистки пылесосом скафандров и предметов, переносимых в отсек экипажа, через два часа после стыковки перешли в этот отсек.
Примерно через час командный модуль и взлётная ступень лунного модуля были расстыкованы, командный модуль с помощью вспомогательных двигателей отведён на безопасное расстояние.
Затем по команде с Земли был включён на торможение двигатель взлётной ступени и она, как и предусматривалось, упала на Луну. Падение было зарегистрировано приборами, установленными экипажем на Луне.
На сто семьдесят третьем часу полёта, во время сорок шестого витка командного модуля вокруг Луны, был включён основной двигатель, который перевёл корабль на траекторию полёта к Земле.
Отделение отсека экипажа от служебного отсека командного модуля произошло на двести сорок пятом часу полёта.
Отсек экипажа приводнился в 244 часа 25 минут 46 секунд полётного времени в 4,5 километрах от авианосца «Хорнет»(CV-12) в Тихом океане.
Координаты места посадки 15°49′ ю. ш. 165°10′ з. д. / 15.817° ю. ш. 165.167° з. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=-15.817&mlon=-165.167&zoom=14 (O)] (Я).
На воде отсек экипажа первоначально установился в нерасчётном положении (днищем вверх), однако через несколько минут при помощи надувных баллонов-поплавков был перевёрнут в расчётное положение.
При переворачивании сорвалась с кронштейна кинокамера и рассекла Бину бровь (позже астронавту наложили два шва).
Лёгкие водолазы подвели под отсек понтон, подали астронавтам через люк чистые комбинезоны и маски с респираторами (при полётах кораблей «Аполлон» 11, 12, 14 принимались карантинные меры из опасения занести на Землю опасные микроорганизмы, так как никаких микроорганизмов обнаружено не было, начиная с полёта корабля «Аполлон-15» жёсткие послеполётные карантинные меры для астронавтов и образцов отменили).
Вертолёт доставил экипаж корабля на борт авианосца через 1 час 10 минут после приводнения.
Некоторые итоги полёта
Были продемонстрированы преимущества исследования Луны с участием астронавтов — без их участия не удалось бы установить приборы в самом подходящем месте и обеспечить их нормальное функционирование.
Изучение демонтированных астронавтами деталей аппарата «Сервейер-3» показало, что примерно за тысячу суток пребывания на Луне они подверглись весьма незначительному воздействию метеорных частиц. В куске пенопласта, помещённом в питательную среду, были обнаружены бактерии из числа обитающих в полости рта и носа человека. Очевидно, бактерии попали в пенопласт при предполётном ремонте аппарата с выдыхаемым воздухом или слюной одного из техников. Таким образом, выяснилось, что, попав вновь в селективную среду, земные бактерии способны к размножению после почти трёхлетнего пребывания в лунных условиях[3]. Однако существует также предположение, что бактерии были занесены на деталь уже после её возвращения на Землю[4].
Напишите отзыв о статье "Аполлон-12"
Примечания
- ↑ en:Apollo 12
- ↑ [history.nasa.gov/alsj/a12/a12.eva1prelim.html Down the Ladder] (англ.)
- ↑ [science.nasa.gov/NEWHOME/headlines/ast01sep98_1.htm Earth microbes on the Moon]. Science.nasa.gov. Проверено 20 июля 2009. [www.webcitation.org/685WA4SMU Архивировано из первоисточника 1 июня 2012].
- ↑ [www.astrobio.net/news/article1311.html Apollo 12 Remembered. Lunar Germ Colony or Lab Anomaly?]
Источник
- Программа «Аполлон». Часть II. Обзор по материалам открытой иностранной печати. Составитель: Гольдовский Д. Ю. ГОНТИ—1. Июль 1971. Тираж 650 экз. Экз.№ 0016
Ссылки
- [spaceflight.nasa.gov/history/apollo/apollo12/index.html Раздел о полёте «Аполлона-12» на сайте NASA]
- [astrogeology.usgs.gov/Projects/LunarAtlas/maps/images/AP12Trav.jpg Карта перемещений экипажа «Аполлона-12» по поверхности Луны]
- [www.skeptik.net/conspir/moonhoax.htm Статья с критикой «теории фальсификации» полётов на Луну]
- [drugoi.livejournal.com/3458158.html Заметка о выставлении на аукцион геологической инструкции для лунной экспедиции на «Аполлоне-12»]
- [www.hq.nasa.gov/alsj/a12/a12_cdrcuff.pdf Геологическая инструкция для лунной экспедиции на «Аполлоне-12»]
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Аполлон-12
– Еще впереди много, много всего будет, – сказал он со старческим выражением проницательности, как будто поняв всё, что делалось в душе Болконского. – Ежели из отряда его придет завтра одна десятая часть, я буду Бога благодарить, – прибавил Кутузов, как бы говоря сам с собой.Князь Андрей взглянул на Кутузова, и ему невольно бросились в глаза, в полуаршине от него, чисто промытые сборки шрама на виске Кутузова, где измаильская пуля пронизала ему голову, и его вытекший глаз. «Да, он имеет право так спокойно говорить о погибели этих людей!» подумал Болконский.
– От этого я и прошу отправить меня в этот отряд, – сказал он.
Кутузов не ответил. Он, казалось, уж забыл о том, что было сказано им, и сидел задумавшись. Через пять минут, плавно раскачиваясь на мягких рессорах коляски, Кутузов обратился к князю Андрею. На лице его не было и следа волнения. Он с тонкою насмешливостью расспрашивал князя Андрея о подробностях его свидания с императором, об отзывах, слышанных при дворе о кремском деле, и о некоторых общих знакомых женщинах.
Кутузов чрез своего лазутчика получил 1 го ноября известие, ставившее командуемую им армию почти в безвыходное положение. Лазутчик доносил, что французы в огромных силах, перейдя венский мост, направились на путь сообщения Кутузова с войсками, шедшими из России. Ежели бы Кутузов решился оставаться в Кремсе, то полуторастатысячная армия Наполеона отрезала бы его от всех сообщений, окружила бы его сорокатысячную изнуренную армию, и он находился бы в положении Мака под Ульмом. Ежели бы Кутузов решился оставить дорогу, ведшую на сообщения с войсками из России, то он должен был вступить без дороги в неизвестные края Богемских
гор, защищаясь от превосходного силами неприятеля, и оставить всякую надежду на сообщение с Буксгевденом. Ежели бы Кутузов решился отступать по дороге из Кремса в Ольмюц на соединение с войсками из России, то он рисковал быть предупрежденным на этой дороге французами, перешедшими мост в Вене, и таким образом быть принужденным принять сражение на походе, со всеми тяжестями и обозами, и имея дело с неприятелем, втрое превосходившим его и окружавшим его с двух сторон.
Кутузов избрал этот последний выход.
Французы, как доносил лазутчик, перейдя мост в Вене, усиленным маршем шли на Цнайм, лежавший на пути отступления Кутузова, впереди его более чем на сто верст. Достигнуть Цнайма прежде французов – значило получить большую надежду на спасение армии; дать французам предупредить себя в Цнайме – значило наверное подвергнуть всю армию позору, подобному ульмскому, или общей гибели. Но предупредить французов со всею армией было невозможно. Дорога французов от Вены до Цнайма была короче и лучше, чем дорога русских от Кремса до Цнайма.
В ночь получения известия Кутузов послал четырехтысячный авангард Багратиона направо горами с кремско цнаймской дороги на венско цнаймскую. Багратион должен был пройти без отдыха этот переход, остановиться лицом к Вене и задом к Цнайму, и ежели бы ему удалось предупредить французов, то он должен был задерживать их, сколько мог. Сам же Кутузов со всеми тяжестями тронулся к Цнайму.
Пройдя с голодными, разутыми солдатами, без дороги, по горам, в бурную ночь сорок пять верст, растеряв третью часть отсталыми, Багратион вышел в Голлабрун на венско цнаймскую дорогу несколькими часами прежде французов, подходивших к Голлабруну из Вены. Кутузову надо было итти еще целые сутки с своими обозами, чтобы достигнуть Цнайма, и потому, чтобы спасти армию, Багратион должен был с четырьмя тысячами голодных, измученных солдат удерживать в продолжение суток всю неприятельскую армию, встретившуюся с ним в Голлабруне, что было, очевидно, невозможно. Но странная судьба сделала невозможное возможным. Успех того обмана, который без боя отдал венский мост в руки французов, побудил Мюрата пытаться обмануть так же и Кутузова. Мюрат, встретив слабый отряд Багратиона на цнаймской дороге, подумал, что это была вся армия Кутузова. Чтобы несомненно раздавить эту армию, он поджидал отставшие по дороге из Вены войска и с этою целью предложил перемирие на три дня, с условием, чтобы те и другие войска не изменяли своих положений и не трогались с места. Мюрат уверял, что уже идут переговоры о мире и что потому, избегая бесполезного пролития крови, он предлагает перемирие. Австрийский генерал граф Ностиц, стоявший на аванпостах, поверил словам парламентера Мюрата и отступил, открыв отряд Багратиона. Другой парламентер поехал в русскую цепь объявить то же известие о мирных переговорах и предложить перемирие русским войскам на три дня. Багратион отвечал, что он не может принимать или не принимать перемирия, и с донесением о сделанном ему предложении послал к Кутузову своего адъютанта.
Перемирие для Кутузова было единственным средством выиграть время, дать отдохнуть измученному отряду Багратиона и пропустить обозы и тяжести (движение которых было скрыто от французов), хотя один лишний переход до Цнайма. Предложение перемирия давало единственную и неожиданную возможность спасти армию. Получив это известие, Кутузов немедленно послал состоявшего при нем генерал адъютанта Винценгероде в неприятельский лагерь. Винценгероде должен был не только принять перемирие, но и предложить условия капитуляции, а между тем Кутузов послал своих адъютантов назад торопить сколь возможно движение обозов всей армии по кремско цнаймской дороге. Измученный, голодный отряд Багратиона один должен был, прикрывая собой это движение обозов и всей армии, неподвижно оставаться перед неприятелем в восемь раз сильнейшим.
Ожидания Кутузова сбылись как относительно того, что предложения капитуляции, ни к чему не обязывающие, могли дать время пройти некоторой части обозов, так и относительно того, что ошибка Мюрата должна была открыться очень скоро. Как только Бонапарте, находившийся в Шенбрунне, в 25 верстах от Голлабруна, получил донесение Мюрата и проект перемирия и капитуляции, он увидел обман и написал следующее письмо к Мюрату:
Au prince Murat. Schoenbrunn, 25 brumaire en 1805 a huit heures du matin.
«II m'est impossible de trouver des termes pour vous exprimer mon mecontentement. Vous ne commandez que mon avant garde et vous n'avez pas le droit de faire d'armistice sans mon ordre. Vous me faites perdre le fruit d'une campagne. Rompez l'armistice sur le champ et Mariechez a l'ennemi. Vous lui ferez declarer,que le general qui a signe cette capitulation, n'avait pas le droit de le faire, qu'il n'y a que l'Empereur de Russie qui ait ce droit.
«Toutes les fois cependant que l'Empereur de Russie ratifierait la dite convention, je la ratifierai; mais ce n'est qu'une ruse.Mariechez, detruisez l'armee russe… vous etes en position de prendre son bagage et son artiller.
«L'aide de camp de l'Empereur de Russie est un… Les officiers ne sont rien quand ils n'ont pas de pouvoirs: celui ci n'en avait point… Les Autrichiens se sont laisse jouer pour le passage du pont de Vienne, vous vous laissez jouer par un aide de camp de l'Empereur. Napoleon».
[Принцу Мюрату. Шенбрюнн, 25 брюмера 1805 г. 8 часов утра.
Я не могу найти слов чтоб выразить вам мое неудовольствие. Вы командуете только моим авангардом и не имеете права делать перемирие без моего приказания. Вы заставляете меня потерять плоды целой кампании. Немедленно разорвите перемирие и идите против неприятеля. Вы объявите ему, что генерал, подписавший эту капитуляцию, не имел на это права, и никто не имеет, исключая лишь российского императора.
Впрочем, если российский император согласится на упомянутое условие, я тоже соглашусь; но это не что иное, как хитрость. Идите, уничтожьте русскую армию… Вы можете взять ее обозы и ее артиллерию.
Генерал адъютант российского императора обманщик… Офицеры ничего не значат, когда не имеют власти полномочия; он также не имеет его… Австрийцы дали себя обмануть при переходе венского моста, а вы даете себя обмануть адъютантам императора.
Наполеон.]
Адъютант Бонапарте во всю прыть лошади скакал с этим грозным письмом к Мюрату. Сам Бонапарте, не доверяя своим генералам, со всею гвардией двигался к полю сражения, боясь упустить готовую жертву, а 4.000 ный отряд Багратиона, весело раскладывая костры, сушился, обогревался, варил в первый раз после трех дней кашу, и никто из людей отряда не знал и не думал о том, что предстояло ему.
В четвертом часу вечера князь Андрей, настояв на своей просьбе у Кутузова, приехал в Грунт и явился к Багратиону.
Адъютант Бонапарте еще не приехал в отряд Мюрата, и сражение еще не начиналось. В отряде Багратиона ничего не знали об общем ходе дел, говорили о мире, но не верили в его возможность. Говорили о сражении и тоже не верили и в близость сражения. Багратион, зная Болконского за любимого и доверенного адъютанта, принял его с особенным начальническим отличием и снисхождением, объяснил ему, что, вероятно, нынче или завтра будет сражение, и предоставил ему полную свободу находиться при нем во время сражения или в ариергарде наблюдать за порядком отступления, «что тоже было очень важно».
– Впрочем, нынче, вероятно, дела не будет, – сказал Багратион, как бы успокоивая князя Андрея.
«Ежели это один из обыкновенных штабных франтиков, посылаемых для получения крестика, то он и в ариергарде получит награду, а ежели хочет со мной быть, пускай… пригодится, коли храбрый офицер», подумал Багратион. Князь Андрей ничего не ответив, попросил позволения князя объехать позицию и узнать расположение войск с тем, чтобы в случае поручения знать, куда ехать. Дежурный офицер отряда, мужчина красивый, щеголевато одетый и с алмазным перстнем на указательном пальце, дурно, но охотно говоривший по французски, вызвался проводить князя Андрея.
Со всех сторон виднелись мокрые, с грустными лицами офицеры, чего то как будто искавшие, и солдаты, тащившие из деревни двери, лавки и заборы.
– Вот не можем, князь, избавиться от этого народа, – сказал штаб офицер, указывая на этих людей. – Распускают командиры. А вот здесь, – он указал на раскинутую палатку маркитанта, – собьются и сидят. Нынче утром всех выгнал: посмотрите, опять полна. Надо подъехать, князь, пугнуть их. Одна минута.
– Заедемте, и я возьму у него сыру и булку, – сказал князь Андрей, который не успел еще поесть.
– Что ж вы не сказали, князь? Я бы предложил своего хлеба соли.
Они сошли с лошадей и вошли под палатку маркитанта. Несколько человек офицеров с раскрасневшимися и истомленными лицами сидели за столами, пили и ели.
– Ну, что ж это, господа, – сказал штаб офицер тоном упрека, как человек, уже несколько раз повторявший одно и то же. – Ведь нельзя же отлучаться так. Князь приказал, чтобы никого не было. Ну, вот вы, г. штабс капитан, – обратился он к маленькому, грязному, худому артиллерийскому офицеру, который без сапог (он отдал их сушить маркитанту), в одних чулках, встал перед вошедшими, улыбаясь не совсем естественно.
– Ну, как вам, капитан Тушин, не стыдно? – продолжал штаб офицер, – вам бы, кажется, как артиллеристу надо пример показывать, а вы без сапог. Забьют тревогу, а вы без сапог очень хороши будете. (Штаб офицер улыбнулся.) Извольте отправляться к своим местам, господа, все, все, – прибавил он начальнически.
Князь Андрей невольно улыбнулся, взглянув на штабс капитана Тушина. Молча и улыбаясь, Тушин, переступая с босой ноги на ногу, вопросительно глядел большими, умными и добрыми глазами то на князя Андрея, то на штаб офицера.
– Солдаты говорят: разумшись ловчее, – сказал капитан Тушин, улыбаясь и робея, видимо, желая из своего неловкого положения перейти в шутливый тон.
Но еще он не договорил, как почувствовал, что шутка его не принята и не вышла. Он смутился.
– Извольте отправляться, – сказал штаб офицер, стараясь удержать серьезность.
Князь Андрей еще раз взглянул на фигурку артиллериста. В ней было что то особенное, совершенно не военное, несколько комическое, но чрезвычайно привлекательное.
Штаб офицер и князь Андрей сели на лошадей и поехали дальше.
Выехав за деревню, беспрестанно обгоняя и встречая идущих солдат, офицеров разных команд, они увидали налево краснеющие свежею, вновь вскопанною глиною строящиеся укрепления. Несколько баталионов солдат в одних рубахах, несмотря на холодный ветер, как белые муравьи, копошились на этих укреплениях; из за вала невидимо кем беспрестанно выкидывались лопаты красной глины. Они подъехали к укреплению, осмотрели его и поехали дальше. За самым укреплением наткнулись они на несколько десятков солдат, беспрестанно переменяющихся, сбегающих с укрепления. Они должны были зажать нос и тронуть лошадей рысью, чтобы выехать из этой отравленной атмосферы.
– Voila l'agrement des camps, monsieur le prince, [Вот удовольствие лагеря, князь,] – сказал дежурный штаб офицер.
Они выехали на противоположную гору. С этой горы уже видны были французы. Князь Андрей остановился и начал рассматривать.
– Вот тут наша батарея стоит, – сказал штаб офицер, указывая на самый высокий пункт, – того самого чудака, что без сапог сидел; оттуда всё видно: поедемте, князь.
– Покорно благодарю, я теперь один проеду, – сказал князь Андрей, желая избавиться от штаб офицера, – не беспокойтесь, пожалуйста.
Штаб офицер отстал, и князь Андрей поехал один.
Чем далее подвигался он вперед, ближе к неприятелю, тем порядочнее и веселее становился вид войск. Самый сильный беспорядок и уныние были в том обозе перед Цнаймом, который объезжал утром князь Андрей и который был в десяти верстах от французов. В Грунте тоже чувствовалась некоторая тревога и страх чего то. Но чем ближе подъезжал князь Андрей к цепи французов, тем самоувереннее становился вид наших войск. Выстроенные в ряд, стояли в шинелях солдаты, и фельдфебель и ротный рассчитывали людей, тыкая пальцем в грудь крайнему по отделению солдату и приказывая ему поднимать руку; рассыпанные по всему пространству, солдаты тащили дрова и хворост и строили балаганчики, весело смеясь и переговариваясь; у костров сидели одетые и голые, суша рубахи, подвертки или починивая сапоги и шинели, толпились около котлов и кашеваров. В одной роте обед был готов, и солдаты с жадными лицами смотрели на дымившиеся котлы и ждали пробы, которую в деревянной чашке подносил каптенармус офицеру, сидевшему на бревне против своего балагана. В другой, более счастливой роте, так как не у всех была водка, солдаты, толпясь, стояли около рябого широкоплечего фельдфебеля, который, нагибая бочонок, лил в подставляемые поочередно крышки манерок. Солдаты с набожными лицами подносили ко рту манерки, опрокидывали их и, полоща рот и утираясь рукавами шинелей, с повеселевшими лицами отходили от фельдфебеля. Все лица были такие спокойные, как будто всё происходило не в виду неприятеля, перед делом, где должна была остаться на месте, по крайней мере, половина отряда, а как будто где нибудь на родине в ожидании спокойной стоянки. Проехав егерский полк, в рядах киевских гренадеров, молодцоватых людей, занятых теми же мирными делами, князь Андрей недалеко от высокого, отличавшегося от других балагана полкового командира, наехал на фронт взвода гренадер, перед которыми лежал обнаженный человек. Двое солдат держали его, а двое взмахивали гибкие прутья и мерно ударяли по обнаженной спине. Наказываемый неестественно кричал. Толстый майор ходил перед фронтом и, не переставая и не обращая внимания на крик, говорил:
– Солдату позорно красть, солдат должен быть честен, благороден и храбр; а коли у своего брата украл, так в нем чести нет; это мерзавец. Еще, еще!
И всё слышались гибкие удары и отчаянный, но притворный крик.
– Еще, еще, – приговаривал майор.
Молодой офицер, с выражением недоумения и страдания в лице, отошел от наказываемого, оглядываясь вопросительно на проезжавшего адъютанта.
Князь Андрей, выехав в переднюю линию, поехал по фронту. Цепь наша и неприятельская стояли на левом и на правом фланге далеко друг от друга, но в средине, в том месте, где утром проезжали парламентеры, цепи сошлись так близко, что могли видеть лица друг друга и переговариваться между собой. Кроме солдат, занимавших цепь в этом месте, с той и с другой стороны стояло много любопытных, которые, посмеиваясь, разглядывали странных и чуждых для них неприятелей.
С раннего утра, несмотря на запрещение подходить к цепи, начальники не могли отбиться от любопытных. Солдаты, стоявшие в цепи, как люди, показывающие что нибудь редкое, уж не смотрели на французов, а делали свои наблюдения над приходящими и, скучая, дожидались смены. Князь Андрей остановился рассматривать французов.
– Глянь ка, глянь, – говорил один солдат товарищу, указывая на русского мушкатера солдата, который с офицером подошел к цепи и что то часто и горячо говорил с французским гренадером. – Вишь, лопочет как ловко! Аж хранцуз то за ним не поспевает. Ну ка ты, Сидоров!
– Погоди, послушай. Ишь, ловко! – отвечал Сидоров, считавшийся мастером говорить по французски.
Солдат, на которого указывали смеявшиеся, был Долохов. Князь Андрей узнал его и прислушался к его разговору. Долохов, вместе с своим ротным, пришел в цепь с левого фланга, на котором стоял их полк.
