Апсе, Мартын Янович
| Мартын Янович Апсе | ||
| Mārtiņš Apse | ||
| Дата рождения | ||
|---|---|---|
| Место рождения | ||
| Дата смерти | ||
| Место смерти | ||
| Принадлежность | ||
| Род войск | ||
| Годы службы |
... — 1937 | |
| Звание |
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение | |
| Сражения/войны | ||
| Награды и премии |
| |
Мартын (Мартин) Янович Апсе (латыш. Mārtiņš Apse) (1893 — 1942) — член Военного совета Закавказского военного округа, корпусной комиссар[1][2][3] (1935). Также член Центральной контрольной комиссии ВКП(б).
Содержание
Биография
Родился в латышской семье служащих. Окончив начальную школу, стал работать. С 1912 член РСДРП(б). В 1915 был арестован, судим и выслан в Иркутскую губернию. Из ссылки освобождён в 1917 и в мае того же года уехал в Петроград, где стал работать сапожником. Одновременно вёл работу в профсоюзе кожевников. В июне 1918 по решению партийных органов был направлен в Уральскую область на должность заведующего политическим просветительским отделом Коллегии помощи военнопленным и беженцам.
В Красной Армии с 1919 по партийной мобилизации. В годы Гражданской войны занимал ряд военно-политических должностей, в том числе комиссара полка в 47-й и 58-й стрелковых дивизиях. После Гражданской войны на политической работе в частях Красной армии, до 1925 исполнял обязанности военкома 19-й стрелковой бригады, помощника начальника политического отдела 7-й стрелковой дивизии, военкома 21-го стрелкового полка. После окончания в октябре 1925 Курсов усовершенствования высшего политического состава был назначен заместителем начальника политического отдела 1-й Туркестанской стрелковой дивизии. С октября 1926 по 1928 помощник командира 2-й стрелковой дивизии САВО. С октября 1928 помощник командира по политической части и начальник политического отдела 20-й стрелковой дивизии.
С 13 июля 1930 по 26 января 1934 являлся членом Центральной контрольной комиссии ВКП(б). С сентября 1930 военком и начальник политического отдела 1-й авиабригады. В ноябре 1931 назначен помощником командира 1-го стрелкового корпуса по политической части. С начала 1935 до августа 1937 помощник командира 19-го стрелкового корпуса ЛВО по политической части. Затем член Военного совета Закавказского военного округа, однако уже с декабря 1937 в распоряжении Управления по командно-начальствующему составу РККА.
Арестован 20 декабря 1937. Военной коллегией Верховного суда СССР 3 сентября 1939 по обвинению в участии в военном заговоре приговорён к 25 годам заключения в исправительно-трудовом лагере с последующим поражением в правах на 5 лет. Умер в лагере 11 января 1942. Определением Военной коллегии от 27 октября 1956 посмертно реабилитирован.
Напишите отзыв о статье "Апсе, Мартын Янович"
Литература
- Советская историческая энциклопедия, тт. 1 - 16, Москва, 1961 - 1976.
- Черушев Н. С., Черушев Ю. Н. Расстрелянная элита РККА (командармы 1-го и 2-го рангов, комкоры, комдивы и им равные). 1937-1941. Биографический словарь. М., 2012, с. 157-158.
Примечания
Ссылки
- [www.knowbysight.info/AAA/01071.asp Справочник по истории Коммунистической партии и Советского Союза 1898 - 1991]
- [www.centrasia.ru/person2.php?&st=1133704454 ЦентрАзия]
- [1937god.info/node/463 Расстрелянное поколение. 37-й и другие годы]
Отрывок, характеризующий Апсе, Мартын Янович
Тогда, когда уже невозможно дальше растянуть столь эластичные нити исторических рассуждений, когда действие уже явно противно тому, что все человечество называет добром и даже справедливостью, является у историков спасительное понятие о величии. Величие как будто исключает возможность меры хорошего и дурного. Для великого – нет дурного. Нет ужаса, который бы мог быть поставлен в вину тому, кто велик.– «C'est grand!» [Это величественно!] – говорят историки, и тогда уже нет ни хорошего, ни дурного, а есть «grand» и «не grand». Grand – хорошо, не grand – дурно. Grand есть свойство, по их понятиям, каких то особенных животных, называемых ими героями. И Наполеон, убираясь в теплой шубе домой от гибнущих не только товарищей, но (по его мнению) людей, им приведенных сюда, чувствует que c'est grand, и душа его покойна.
«Du sublime (он что то sublime видит в себе) au ridicule il n'y a qu'un pas», – говорит он. И весь мир пятьдесят лет повторяет: «Sublime! Grand! Napoleon le grand! Du sublime au ridicule il n'y a qu'un pas». [величественное… От величественного до смешного только один шаг… Величественное! Великое! Наполеон великий! От величественного до смешного только шаг.]
И никому в голову не придет, что признание величия, неизмеримого мерой хорошего и дурного, есть только признание своей ничтожности и неизмеримой малости.
Для нас, с данной нам Христом мерой хорошего и дурного, нет неизмеримого. И нет величия там, где нет простоты, добра и правды.
Кто из русских людей, читая описания последнего периода кампании 1812 года, не испытывал тяжелого чувства досады, неудовлетворенности и неясности. Кто не задавал себе вопросов: как не забрали, не уничтожили всех французов, когда все три армии окружали их в превосходящем числе, когда расстроенные французы, голодая и замерзая, сдавались толпами и когда (как нам рассказывает история) цель русских состояла именно в том, чтобы остановить, отрезать и забрать в плен всех французов.
Каким образом то русское войско, которое, слабее числом французов, дало Бородинское сражение, каким образом это войско, с трех сторон окружавшее французов и имевшее целью их забрать, не достигло своей цели? Неужели такое громадное преимущество перед нами имеют французы, что мы, с превосходными силами окружив, не могли побить их? Каким образом это могло случиться?
История (та, которая называется этим словом), отвечая на эти вопросы, говорит, что это случилось оттого, что Кутузов, и Тормасов, и Чичагов, и тот то, и тот то не сделали таких то и таких то маневров.
Но отчего они не сделали всех этих маневров? Отчего, ежели они были виноваты в том, что не достигнута была предназначавшаяся цель, – отчего их не судили и не казнили? Но, даже ежели и допустить, что виною неудачи русских были Кутузов и Чичагов и т. п., нельзя понять все таки, почему и в тех условиях, в которых находились русские войска под Красным и под Березиной (в обоих случаях русские были в превосходных силах), почему не взято в плен французское войско с маршалами, королями и императорами, когда в этом состояла цель русских?
Объяснение этого странного явления тем (как то делают русские военные историки), что Кутузов помешал нападению, неосновательно потому, что мы знаем, что воля Кутузова не могла удержать войска от нападения под Вязьмой и под Тарутиным.
Почему то русское войско, которое с слабейшими силами одержало победу под Бородиным над неприятелем во всей его силе, под Красным и под Березиной в превосходных силах было побеждено расстроенными толпами французов?
Если цель русских состояла в том, чтобы отрезать и взять в плен Наполеона и маршалов, и цель эта не только не была достигнута, и все попытки к достижению этой цели всякий раз были разрушены самым постыдным образом, то последний период кампании совершенно справедливо представляется французами рядом побед и совершенно несправедливо представляется русскими историками победоносным.
Русские военные историки, настолько, насколько для них обязательна логика, невольно приходят к этому заключению и, несмотря на лирические воззвания о мужестве и преданности и т. д., должны невольно признаться, что отступление французов из Москвы есть ряд побед Наполеона и поражений Кутузова.
