Аптекман, Осип Васильевич

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Осип Васильевич Аптекман
Дата рождения:

30 марта 1849(1849-03-30)

Место рождения:

Павлоград,
Екатеринославская губерния,
Российская империя

Дата смерти:

8 июля 1926(1926-07-08) (77 лет)

Место смерти:

Москва,
РСФСР, СССР

Гражданство:

Российская империя Российская империя
СССР СССР

Образование:

Медико-хирургическая академия, Мюнхенский университет

Вероисповедание:

иудаизм, атеизм

Партия:

Чёрный передел, Народное право

Основные идеи:

народничество, демократический социализм

Род деятельности:

профессиональный революционер, врач

О́сип Васи́льевич Аптекма́н (18 (30) марта 1849, Павлоград — 8 июля 1926, Москва) — российский революционер, социал-демократ, один из основателей организаций «Черный передел», «Народное право», врач.

Двоюродный брат Доры Исааковны Аптекман.





Биография

Родился в зажиточной еврейской семье в городке Павлограде (Екатеринославская губерния). Поступил в Харьковский университет в 1869[1] г., в 1871 г. перешёл в Петербургскую медико-хирургическую академию, участник «хождения в народ», в 18741875 гг. вёл пропаганду в Псковской и Пензенской губерниях. С 1876 г. член харьковско-ростовского, а затем основного кружка «Земли и воли». В 18771879 гг. участвовал в «деревенском поселении» землевольцев (Саратовская и Тамбовская губернии), вёл революционную работу в Санкт-Петербурге. Участник Воронежского съезда [2]. Один из организаторов «Чёрного передела» (1879), член редакции его печатного органа. Арестован 28 января 1880 г. в Санкт-Петербурге и выслан в Якутскую губернию на 5 лет, где написал первую редакцию своих записок о «Земле и воле».

После окончания ссылки завершил медицинское образование в Мюнхене (18871889). С начала 1890-х гг. работал земским врачом. Участвовал в создании организации «Народное право», с конца 1890-х гг. — социал-демократ. Активно участвовал в революции 1905—1907 гг. в Виленской губернии, арестован. В 1906 г. эмигрировал в Швейцарию, был связан с меньшевиками. После начала Первой мировой войны разошёлся с ними, заняв интернационалистскую позицию. Вернулся в Россию в 1917 г. Напрямую в политической жизни больше не участвовал, работал врачом, принимал участие в борьбе с эпидемиями.

Работая в Историко-революционном архиве в Петрограде, Аптекман создал ряд значительных исследований по истории народничества, в частности, написал историю «Земли и воли», а также биографию В. В. Берви-Флеровского.

Сочинения

Напишите отзыв о статье "Аптекман, Осип Васильевич"

Литература

  • Беркова К. Н. О. В. Аптекман. // «Новый мир», 1927, № 11.
  • Дейч Л. Роль евреев в русском революционном движении. Т. 1. М.—Л., 1925.

Примечания

  1. Зайцев Б.П., Іващенко В.Ю., Кадєєв В.І. та ін. Харькiвский унiверситет XIX — початку XX столiття у спогадах його професорiв та вихованцiв. Т. 2. — Харькiв: Сага, 2010. — С. 442.
  2. Твардовская В.А. Воронежский съезд землевольцев (июнь 1879 г.) // Научные доклады высшей школы. Исторические науки. — 1959. — № 2. — С. 27—46.

Ссылки

  • [web.archive.org/web/20060513134726/narovol.narod.ru/Person/aptekman.htm Автобиография]

Отрывок, характеризующий Аптекман, Осип Васильевич

«Ну, теперь он уедет», – всякую минуту думал Петя, стоя перед костром и слушая его разговор.
Но Долохов начал опять прекратившийся разговор и прямо стал расспрашивать, сколько у них людей в батальоне, сколько батальонов, сколько пленных. Спрашивая про пленных русских, которые были при их отряде, Долохов сказал:
– La vilaine affaire de trainer ces cadavres apres soi. Vaudrait mieux fusiller cette canaille, [Скверное дело таскать за собой эти трупы. Лучше бы расстрелять эту сволочь.] – и громко засмеялся таким странным смехом, что Пете показалось, французы сейчас узнают обман, и он невольно отступил на шаг от костра. Никто не ответил на слова и смех Долохова, и французский офицер, которого не видно было (он лежал, укутавшись шинелью), приподнялся и прошептал что то товарищу. Долохов встал и кликнул солдата с лошадьми.
«Подадут или нет лошадей?» – думал Петя, невольно приближаясь к Долохову.
Лошадей подали.
– Bonjour, messieurs, [Здесь: прощайте, господа.] – сказал Долохов.
Петя хотел сказать bonsoir [добрый вечер] и не мог договорить слова. Офицеры что то шепотом говорили между собою. Долохов долго садился на лошадь, которая не стояла; потом шагом поехал из ворот. Петя ехал подле него, желая и не смея оглянуться, чтоб увидать, бегут или не бегут за ними французы.
Выехав на дорогу, Долохов поехал не назад в поле, а вдоль по деревне. В одном месте он остановился, прислушиваясь.
– Слышишь? – сказал он.
Петя узнал звуки русских голосов, увидал у костров темные фигуры русских пленных. Спустившись вниз к мосту, Петя с Долоховым проехали часового, который, ни слова не сказав, мрачно ходил по мосту, и выехали в лощину, где дожидались казаки.
– Ну, теперь прощай. Скажи Денисову, что на заре, по первому выстрелу, – сказал Долохов и хотел ехать, но Петя схватился за него рукою.
– Нет! – вскрикнул он, – вы такой герой. Ах, как хорошо! Как отлично! Как я вас люблю.
– Хорошо, хорошо, – сказал Долохов, но Петя не отпускал его, и в темноте Долохов рассмотрел, что Петя нагибался к нему. Он хотел поцеловаться. Долохов поцеловал его, засмеялся и, повернув лошадь, скрылся в темноте.

Х
Вернувшись к караулке, Петя застал Денисова в сенях. Денисов в волнении, беспокойстве и досаде на себя, что отпустил Петю, ожидал его.
– Слава богу! – крикнул он. – Ну, слава богу! – повторял он, слушая восторженный рассказ Пети. – И чег'т тебя возьми, из за тебя не спал! – проговорил Денисов. – Ну, слава богу, тепег'ь ложись спать. Еще вздг'емнем до утг'а.
– Да… Нет, – сказал Петя. – Мне еще не хочется спать. Да я и себя знаю, ежели засну, так уж кончено. И потом я привык не спать перед сражением.
Петя посидел несколько времени в избе, радостно вспоминая подробности своей поездки и живо представляя себе то, что будет завтра. Потом, заметив, что Денисов заснул, он встал и пошел на двор.
На дворе еще было совсем темно. Дождик прошел, но капли еще падали с деревьев. Вблизи от караулки виднелись черные фигуры казачьих шалашей и связанных вместе лошадей. За избушкой чернелись две фуры, у которых стояли лошади, и в овраге краснелся догоравший огонь. Казаки и гусары не все спали: кое где слышались, вместе с звуком падающих капель и близкого звука жевания лошадей, негромкие, как бы шепчущиеся голоса.
Петя вышел из сеней, огляделся в темноте и подошел к фурам. Под фурами храпел кто то, и вокруг них стояли, жуя овес, оседланные лошади. В темноте Петя узнал свою лошадь, которую он называл Карабахом, хотя она была малороссийская лошадь, и подошел к ней.
– Ну, Карабах, завтра послужим, – сказал он, нюхая ее ноздри и целуя ее.
– Что, барин, не спите? – сказал казак, сидевший под фурой.
– Нет; а… Лихачев, кажется, тебя звать? Ведь я сейчас только приехал. Мы ездили к французам. – И Петя подробно рассказал казаку не только свою поездку, но и то, почему он ездил и почему он считает, что лучше рисковать своей жизнью, чем делать наобум Лазаря.
– Что же, соснули бы, – сказал казак.
– Нет, я привык, – отвечал Петя. – А что, у вас кремни в пистолетах не обились? Я привез с собою. Не нужно ли? Ты возьми.
Казак высунулся из под фуры, чтобы поближе рассмотреть Петю.
– Оттого, что я привык все делать аккуратно, – сказал Петя. – Иные так, кое как, не приготовятся, потом и жалеют. Я так не люблю.
– Это точно, – сказал казак.
– Да еще вот что, пожалуйста, голубчик, наточи мне саблю; затупи… (но Петя боялся солгать) она никогда отточена не была. Можно это сделать?
– Отчего ж, можно.
Лихачев встал, порылся в вьюках, и Петя скоро услыхал воинственный звук стали о брусок. Он влез на фуру и сел на край ее. Казак под фурой точил саблю.