Араблинский, Балакиши Али-бек

Балакиши Али-бек Араблинский
Дата рождения	30 августа 1828(1828-08-30)
Место рождения	селение Тала, Закатальский округ, Российская империя ныне Закатальский район, Азербайджан
Дата смерти	1 января 1902(1902-01-01) (73 года)
Место смерти	Дербент
Принадлежность	Российская империя
Род войск	Кавалерия Пехота
Годы службы	1848—1898
Звание	Генерал-лейтенант
Командовал	Абхазский 160-й пехотный полк, 1-я Закаспийская стрелковая бригада, 2-я бригада 21-й пехотной дивизии
Сражения/войны	Подавление Венгерского восстания 1848—1849, Крымская война, Хивинский поход (1873), Русско-турецкая война (1877—1878)
Награды и премии

Балакиши Али-бек Арабли́нский (Бала-Киши-Али-Бек Араблинский; 30 августа 1828 — 1 января 1902) — военачальник Русской Императорской Армии, генерал-лейтенант.

Биография

Балакиши Али-бек Араблинский родился в 1828 году в селении Тала Закатальского округа Российской Империи, в семье квартального начальника. Семья проживала в квартале Араблар, откуда и пошла их фамилия. Деда его звали Дибирав, а отца Алибек. Поэтому в отдельных официальных документах представители Араблинских упоминаются под фамилией «Дибиров». Бакинская газета «Каспий» от 20 января 1902 года в некрологе отметила, что «Алибеков-Араблинский от подпоручика поднялся до генерал-лейтенанта».

Боевой путь

В детстве, проявив незаурядные способности, он привлёк внимание уездных властей, которые рекомендовали его на учёбу в 1-й кадетский корпус в Санкт-Петербурге, который он успешно окончил в 1848 году и был выпущен с чином корнета (13 июля).

Араблинский участвовал в подавлении восстания в Венгрии в 1849 году. 18 сентября 1851 года произведён в поручики. Участник Крымской войны 1853—1856 годов. 5 декабря 1854 года «за отличие по службе» произведён в штабс-ротмистры, 24 января 1858 года — в ротмистры, 12 января 1859 года — в майоры. В 1860 году за отличие в делах против горцев был удостоен ордена Святого Станислава 3-й степени с мечами и бантом, в 1862 году — ордена Святой Анны 3-й степени с мечами и бантом.

С 24 января 1864 года по 18 апреля 1866 года занимал должность начальника Кайтаго-Табасаранского округа. 1 сентября 1865 года за отличие произведён в подполковники, 16 сентября 1871 года — в полковники. Участник Хивинского похода 1873 года, за проявленные отличия в марте 1874 года награждён орденом Святого Станислава 2-й степени с мечами.

Участник Русско-турецкой войны 1877—1878 годов, командир 3-го Кавказского линейного батальона (с 9 января 1877 года по 18 февраля 1878 года). В сентябре 1877 года «за 25-летнюю безупречную службу в офицерских чинах» был награждён орденом Святого Владимира 4-й степени. В январе 1878 года «за отличие в делах с неприятелем» был удостоен ордена Святой Анны 2-й степени с мечами. 18 февраля 1878 года был назначен командиром 160-го пехотного Абхазского полка. В декабре был награждён золотой саблей с надписью «За храбрость».

12 марта 1887 года был произведён в генерал-майоры с назначением командиром 1-й Закаспийской стрелковой бригады. Высочайшим приказом от 25 мая 1888 года назначен командиром 2-й бригады 21-й пехотной дивизии и занимал эту должность в течение десяти лет, получив за свою службу ордена Святого Станислава 1-й степени и Святой Анны 1-й степени.

3 августа 1898 года Араблинский был произведён в генерал-лейтенанты с увольнением от службы с мундиром и пенсией.

В 1898 году указом российского императора 70-летнему Балакиши Араблинскому выделили крупный земельный участок в 6 км от Дербента. Здесь он построил себе имение, а вокруг него образовалось небольшое поселение. Железнодорожная станция и посёлок в честь российского генерала были названы Араблинкой. Здесь он прожил последние четыре года жизни и скончался 1 января 1902 года. 3 января 1902 года генерал-лейтенант Араблинский был похоронен на мусульманском кладбище Кырхляр в городе Дербенте.

Награды

Араблинский имел знак отличия за XL лет беспорочной службы (1892 год) и был награждён многими орденами, в их числе:

• Орден Святого Станислава 3-й степени с мечами и бантом (1860 год)
• Орден Святой Анны 3-й степени с мечами и бантом (1862 год)
• Орден Святого Станислава 2-й степени с мечами (1874 год)
• Орден Святого Владимира 4-й степени (1877 год)
• Орден Святой Анны 2-й степени с мечами (1878 год)
• Золотая сабля с надписью «За храбрость» (1878 год)
• Орден Святого Владимира 3-й степени (1882 год)
• Орден Святого Станислава 1-й степени (1891 год)
• Орден Святой Анны 1-й сепени (6 декабря 1895 года)

Ссылки

• [www.azeri.ru/diaspora/persons/150/ Праправнук генерала Араблинского. Ежедневный информационный ресурс — «Azeri.ru — Азербайджанцы в России».]
• [www.genrogge.ru/1kk/f-109.htm Альбом портретов бывших кадет 1-го кадетского корпуса — Полковник Бала-Киши-Али-Бек Араблинский, выпуск 1848 г.]
• [as-sarir.ru/index.php?option=com_content&view=article&id=21:2012-07-19-15-31-05&catid=17:2012-02-27-07-57-08&Itemid=12#_ftn9 Историко-краеведческий портал "ас-Сарир" - Балакиши Араблинский]

Источники

• Волков С. В. Генералитет Российской империи. Энциклопедический словарь генералов и адмиралов от Петра I до Николая II. Т. I. А — К. — М., 2009. — С. 68. — ISBN 978-5-9524-4166-8
• Список генералам по старшинству. Составлен по 1 января 1898 года. — СПб., 1898. — С. 501.

Отрывок, характеризующий Араблинский, Балакиши Али-бек

– Отчего же так? – спросил Пьер.
– Да вот хоть бы насчет дров или кормов, доложу вам. Ведь мы от Свенцян отступали, не смей хворостины тронуть, или сенца там, или что. Ведь мы уходим, ему достается, не так ли, ваше сиятельство? – обратился он к своему князю, – а ты не смей. В нашем полку под суд двух офицеров отдали за этакие дела. Ну, как светлейший поступил, так насчет этого просто стало. Свет увидали…
– Так отчего же он запрещал?
Тимохин сконфуженно оглядывался, не понимая, как и что отвечать на такой вопрос. Пьер с тем же вопросом обратился к князю Андрею.
– А чтобы не разорять край, который мы оставляли неприятелю, – злобно насмешливо сказал князь Андрей. – Это очень основательно; нельзя позволять грабить край и приучаться войскам к мародерству. Ну и в Смоленске он тоже правильно рассудил, что французы могут обойти нас и что у них больше сил. Но он не мог понять того, – вдруг как бы вырвавшимся тонким голосом закричал князь Андрей, – но он не мог понять, что мы в первый раз дрались там за русскую землю, что в войсках был такой дух, какого никогда я не видал, что мы два дня сряду отбивали французов и что этот успех удесятерял наши силы. Он велел отступать, и все усилия и потери пропали даром. Он не думал об измене, он старался все сделать как можно лучше, он все обдумал; но от этого то он и не годится. Он не годится теперь именно потому, что он все обдумывает очень основательно и аккуратно, как и следует всякому немцу. Как бы тебе сказать… Ну, у отца твоего немец лакей, и он прекрасный лакей и удовлетворит всем его нуждам лучше тебя, и пускай он служит; но ежели отец при смерти болен, ты прогонишь лакея и своими непривычными, неловкими руками станешь ходить за отцом и лучше успокоишь его, чем искусный, но чужой человек. Так и сделали с Барклаем. Пока Россия была здорова, ей мог служить чужой, и был прекрасный министр, но как только она в опасности; нужен свой, родной человек. А у вас в клубе выдумали, что он изменник! Тем, что его оклеветали изменником, сделают только то, что потом, устыдившись своего ложного нарекания, из изменников сделают вдруг героем или гением, что еще будет несправедливее. Он честный и очень аккуратный немец…
– Однако, говорят, он искусный полководец, – сказал Пьер.
– Я не понимаю, что такое значит искусный полководец, – с насмешкой сказал князь Андрей.
– Искусный полководец, – сказал Пьер, – ну, тот, который предвидел все случайности… ну, угадал мысли противника.
– Да это невозможно, – сказал князь Андрей, как будто про давно решенное дело.
Пьер с удивлением посмотрел на него.
– Однако, – сказал он, – ведь говорят же, что война подобна шахматной игре.
– Да, – сказал князь Андрей, – только с тою маленькою разницей, что в шахматах над каждым шагом ты можешь думать сколько угодно, что ты там вне условий времени, и еще с той разницей, что конь всегда сильнее пешки и две пешки всегда сильнее одной, a на войне один батальон иногда сильнее дивизии, а иногда слабее роты. Относительная сила войск никому не может быть известна. Поверь мне, – сказал он, – что ежели бы что зависело от распоряжений штабов, то я бы был там и делал бы распоряжения, а вместо того я имею честь служить здесь, в полку вот с этими господами, и считаю, что от нас действительно будет зависеть завтрашний день, а не от них… Успех никогда не зависел и не будет зависеть ни от позиции, ни от вооружения, ни даже от числа; а уж меньше всего от позиции.
– А от чего же?
– От того чувства, которое есть во мне, в нем, – он указал на Тимохина, – в каждом солдате.
Князь Андрей взглянул на Тимохина, который испуганно и недоумевая смотрел на своего командира. В противность своей прежней сдержанной молчаливости князь Андрей казался теперь взволнованным. Он, видимо, не мог удержаться от высказывания тех мыслей, которые неожиданно приходили ему.
– Сражение выиграет тот, кто твердо решил его выиграть. Отчего мы под Аустерлицем проиграли сражение? У нас потеря была почти равная с французами, но мы сказали себе очень рано, что мы проиграли сражение, – и проиграли. А сказали мы это потому, что нам там незачем было драться: поскорее хотелось уйти с поля сражения. «Проиграли – ну так бежать!» – мы и побежали. Ежели бы до вечера мы не говорили этого, бог знает что бы было. А завтра мы этого не скажем. Ты говоришь: наша позиция, левый фланг слаб, правый фланг растянут, – продолжал он, – все это вздор, ничего этого нет. А что нам предстоит завтра? Сто миллионов самых разнообразных случайностей, которые будут решаться мгновенно тем, что побежали или побегут они или наши, что убьют того, убьют другого; а то, что делается теперь, – все это забава. Дело в том, что те, с кем ты ездил по позиции, не только не содействуют общему ходу дел, но мешают ему. Они заняты только своими маленькими интересами.
– В такую минуту? – укоризненно сказал Пьер.
– В такую минуту, – повторил князь Андрей, – для них это только такая минута, в которую можно подкопаться под врага и получить лишний крестик или ленточку. Для меня на завтра вот что: стотысячное русское и стотысячное французское войска сошлись драться, и факт в том, что эти двести тысяч дерутся, и кто будет злей драться и себя меньше жалеть, тот победит. И хочешь, я тебе скажу, что, что бы там ни было, что бы ни путали там вверху, мы выиграем сражение завтра. Завтра, что бы там ни было, мы выиграем сражение!
– Вот, ваше сиятельство, правда, правда истинная, – проговорил Тимохин. – Что себя жалеть теперь! Солдаты в моем батальоне, поверите ли, не стали водку, пить: не такой день, говорят. – Все помолчали.
Офицеры поднялись. Князь Андрей вышел с ними за сарай, отдавая последние приказания адъютанту. Когда офицеры ушли, Пьер подошел к князю Андрею и только что хотел начать разговор, как по дороге недалеко от сарая застучали копыта трех лошадей, и, взглянув по этому направлению, князь Андрей узнал Вольцогена с Клаузевицем, сопутствуемых казаком. Они близко проехали, продолжая разговаривать, и Пьер с Андреем невольно услыхали следующие фразы:
– Der Krieg muss im Raum verlegt werden. Der Ansicht kann ich nicht genug Preis geben, [Война должна быть перенесена в пространство. Это воззрение я не могу достаточно восхвалить (нем.) ] – говорил один.
– O ja, – сказал другой голос, – da der Zweck ist nur den Feind zu schwachen, so kann man gewiss nicht den Verlust der Privatpersonen in Achtung nehmen. [О да, так как цель состоит в том, чтобы ослабить неприятеля, то нельзя принимать во внимание потери частных лиц (нем.) ]
– O ja, [О да (нем.) ] – подтвердил первый голос.
– Да, im Raum verlegen, [перенести в пространство (нем.) ] – повторил, злобно фыркая носом, князь Андрей, когда они проехали. – Im Raum то [В пространстве (нем.) ] у меня остался отец, и сын, и сестра в Лысых Горах. Ему это все равно. Вот оно то, что я тебе говорил, – эти господа немцы завтра не выиграют сражение, а только нагадят, сколько их сил будет, потому что в его немецкой голове только рассуждения, не стоящие выеденного яйца, а в сердце нет того, что одно только и нужно на завтра, – то, что есть в Тимохине. Они всю Европу отдали ему и приехали нас учить – славные учители! – опять взвизгнул его голос.