Арабская зима

Арабская зима (англ. Arab Winter) — сменившая Арабскую весну эпоха в странах Северной Африки и Ближнего Востока, которая характеризуется девестернизацией, ростом нестабильности, религиозного экстремизма, авторитаризма, сепаратизма, локальных вооруженных конфликтов и увеличением числа беженцев из региона.

История термина

Термин появился еще в июне 2011 года (хотя в другом значении его употребила госсекретарь США Хиллари Клинтон еще в апреле 2011 года), однако широкое распространение он получил лишь в 2013 году.

Причины

Некоторые эксперты полагают, что "арабская зима" как состояние общей дестабилизации Ближнего Востока была вызвана американской интервенцией в Ирак в 2003 году

География

Термин Арабская зима охватывает вспышки насилия в Сирии, Ливии (с 2014), Ираке (с 2014) и Йемене (с 2014), военный переворот в Египте (2013), провозглашение Исламского халифата (2014) и миграционный кризис в Европе (2015).

Характеристика

Как следствие политической нестабильности в странах Арабской зимы наблюдается:

• замедление экономического развития. Если до 2010 года прирост ВВП Египта составлял 5-7%, то к 2014 году он снизился до 2.2%
• крах туриндустрии,
• отток капиталов
• рост безработицы. В 2010 безработица в Египте составляла 8%, а в 2012 году - 12%.

Отрывок, характеризующий Арабская зима

Наташа раскрыла уже рот, желая сказать что то, но вдруг остановилась. Пьер поспешил отвернуться от нее и обратился опять к княжне Марье с вопросом о последних днях жизни своего друга. Смущение Пьера теперь почти исчезло; но вместе с тем он чувствовал, что исчезла вся его прежняя свобода. Он чувствовал, что над каждым его словом, действием теперь есть судья, суд, который дороже ему суда всех людей в мире. Он говорил теперь и вместе с своими словами соображал то впечатление, которое производили его слова на Наташу. Он не говорил нарочно того, что бы могло понравиться ей; но, что бы он ни говорил, он с ее точки зрения судил себя.
Княжна Марья неохотно, как это всегда бывает, начала рассказывать про то положение, в котором она застала князя Андрея. Но вопросы Пьера, его оживленно беспокойный взгляд, его дрожащее от волнения лицо понемногу заставили ее вдаться в подробности, которые она боялась для самой себя возобновлять в воображенье.
– Да, да, так, так… – говорил Пьер, нагнувшись вперед всем телом над княжной Марьей и жадно вслушиваясь в ее рассказ. – Да, да; так он успокоился? смягчился? Он так всеми силами души всегда искал одного; быть вполне хорошим, что он не мог бояться смерти. Недостатки, которые были в нем, – если они были, – происходили не от него. Так он смягчился? – говорил Пьер. – Какое счастье, что он свиделся с вами, – сказал он Наташе, вдруг обращаясь к ней и глядя на нее полными слез глазами.
Лицо Наташи вздрогнуло. Она нахмурилась и на мгновенье опустила глаза. С минуту она колебалась: говорить или не говорить?
– Да, это было счастье, – сказала она тихим грудным голосом, – для меня наверное это было счастье. – Она помолчала. – И он… он… он говорил, что он желал этого, в ту минуту, как я пришла к нему… – Голос Наташи оборвался. Она покраснела, сжала руки на коленах и вдруг, видимо сделав усилие над собой, подняла голову и быстро начала говорить:
– Мы ничего не знали, когда ехали из Москвы. Я не смела спросить про него. И вдруг Соня сказала мне, что он с нами. Я ничего не думала, не могла представить себе, в каком он положении; мне только надо было видеть его, быть с ним, – говорила она, дрожа и задыхаясь. И, не давая перебивать себя, она рассказала то, чего она еще никогда, никому не рассказывала: все то, что она пережила в те три недели их путешествия и жизни в Ярославль.