Арабская поп-музыка

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Арабская поп-музыка
Истоки:

поп-музыка, арабская музыка

Место и время возникновения:

1970-е, арабский мир

Поджанры:

арабский RnB

Арабская поп-музыка — музыка стиля «поп», исполняемая на арабском языке и популярная преимущественно в странах арабского мира.

Бо́льшая часть этой музыки производится в египетской столице Каире, до гражданской войны в Ливане крупным центром производства был также Бейрут. Развитие арабской популярной музыки связано с арабской киноиндустрией, центром которой также является Каир. Стилистически жанр базируется на традиционных для западного мира поп-ритмах с элементами региональных разновидностей арабской традиционной музыки. Многие песни выдержаны в меланхоличных, минорных тонах, однако в последние годы, по мере развития арабского шоу-бизнеса, появилось больше «лёгких» песен. На эстраде преобладают женщины, хотя исполнители-мужчины тоже присутствуют.





История

В 1920-е1950-е годы «популярная» музыка начала выделяться из традиционной музыкальной арабской сцены: исполнительницы наподобие египетской легенды Умм Кульсум показали, что музыкальная карьера для женщин возможна. В эти времена стихи часто писались самими певицами, а музыка — другими авторами. Стилистика была выраженно арабской, продолжительность песен исчислялась десятками минут (некоторые из песен Умм Кульсум длились более часа), использовались импровизации, что делало «популярную» сцену тех времен похожей скорее на джазовую или оперную западную культуру. Шли трансляции по радио, проводились туры по городам.

В 1950-е1970-е годы популярный жанр ещё более отделяется от традиционного, западное влияние возрастает, песни становятся короче (менее 10 минут). Всемирную известность получают певицы Далида и Файруз. В 1970-х на арабскую массовую культуру стали влиять такие всемирно известные артисты, как ABBA; Умм Кульсум в 1975 году умирает в 70-летнем возрасте.

Далида и подобные ей музыканты в числе прочего выступают в жанре «диско», и эти записи имеют особый успех в арабском мире. В течение 1980-х и 1990-х продолжается усиление влияния западной поп-музыки, появляются такие исполнители, как Наваль аль-Зогби, а в западном мире арабскую музыку популяризуют Офра Хаза и Наташа Атлас. Ближе к концу 1990-х годов начинают возникать так называемые арабские «поп-принцессы». В первом десятилетии XXI века они в достаточно большом количестве присутствуют на арабской эстраде и завоёвывают славу, в числе прочего, различного рода откровенными (относительно традиционной арабской культуры) пассажами, а иногда и скандалами.

Шоу-бизнес

Обычно в современном мире арабской эстрады какой-либо определённый продюсер создаёт песню полностью — и музыку, и слова, вне зависимости от личных качеств предполагаемого исполнителя. Большинство музыки записывается в студиях. Однако известно несколько ставших популярными «живых» записей, например, концерты Умм Кульсум и Асалах Насри.

Амр Диаб — первый арабский певец, который начал снимать видеоклипы. И на сегодняшний день современные исполнители обычно становятся популярными именно благодаря ротации видеоклипов на музыкальных каналах. Клипы во многом похожи на западные, часто присутствует выраженный повествовательный сюжет, они обычно длятся в среднем около 5 минут (против западных 3) и в подавляющем большинстве случаев завершаются титрами. Существует около 40 арабских музыкальных телеканалов[1]. Они активно показывают рекламу, в том числе известных мировых брендов. Сверхпопулярная в арабском мире певица Нэнси Аджрам рекламирует «Кока-колу», Хайфа Вахби — «Пепси». Выпускается и косметика их имени.

Менеджеры или агенты исполнителей, личные пиар-службы здесь редкость. Рекорд-лейблы и музыкальные телеканалы, как и карьера исполнителей и их продюсеров, контролируются крупным бизнесом. Самая крупная арабская музыкальная медиакомпания — Rotana Records, в состав которой входят 6 телеканалов и рекорд-лейбл, имеющий контракты с несколькими десятками музыкантов. Её возглавляет саудовский принц аль-Валид.

Те, кто желает стать поп-исполнителем, могут записать демо и отослать на телеканалы: если материал понравится, их пригласят[2]. На музыкальную сцену также можно попасть будучи родственником музыкального деятеля или придя из другой сферы шоу-бизнеса (например, Хайфа Вахби изначально завоевала известность, выиграв конкурс «Мисс Ливан»).

Распространение

В основном музыка выпускается в виде альбомов на компакт-дисках или кассетах. Иногда издаются и синглы. В ортодоксальных странах, где подобная музыка запрещена исламскими законами (например, в Иране), в ходу в основном пиратские кассеты.

Официальных «всеарабских» чартов или рэнкингов не ведётся из-за распространённости пиратства и в целом хаотичного характера музыкальной среды. Иногда составляются чарты рингтонов, но их данные обычно спонтанны и необязательно отражают реальные тенденции. Есть несколько музыкальных наград в разных странах, организуемых по собственным схемам (например, церемонии MobiNil Music Awards в Египте, проводимые оператором мобильной связи MobiNil). Субъективно в целом самой популярной певицей считается Аджрам, за которой следует ВахбиК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 5048 дней]. Самый популярный певец — Амр ДиабК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 5048 дней].

Масштабы музыкального пиратства столь велики, что существуют распространённые пиратские бренды, не стесняющиеся размещать на обложках дисков свою контактную информацию. Сами музыканты при этом даже не особенно рассчитывают на серьёзный доход от продаж альбомов[3], а зарабатывают на лицензировании рингтонов для мобильников (которые очень популярны) и на концертах.

Концерты обычно организуются рекорд-лейблами. Это могут быть обычные выступления на концертных площадках или во время публичных мероприятий, также распространены и выступления на свадьбах или частных вечеринках, причём занимаются этим музыканты любого уровня известности.

Стилистика и тематика

У разных исполнителей может быть разное звучание: как правило, в большинстве случаев элементы традиционной арабской музыки в той или иной степени микшируются с помощью электронной техники с мелодиями «западного образца», но встречаются и работы, носящие «чисто западный» характер. В последние годы можно встретить и элементы хип-хопа.

Темы песен в основном касаются романтических отношений, из-за чего в песнях очень часто употребляются такие слова, как «любимый» («хабиби») или «сердце» («кальби») (вероятно, песен без слова «хабиби» гораздо меньше, чем с нимК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 5048 дней]). Прямые отсылки к сексу и запрещённой исламом тематике (например, алкоголю) редки, но бывают. Нечасты и политически ориентированные песни, однако при резонансных событиях наподобие войны в Персидском заливе число таких песен возрастает (например, в 1991 году стала хитом песня «Саддам, Саддам» в поддержку Саддама Хусейна). Во время ливано-израильского конфликта 2006 г. Хайфа Вахби, на время уехавшая в Египет, публично высказывалась в поддержку «Хизбаллы» (её брат погиб на войне 1982 г.).

Некоторые арабские певицы ведут себя достаточно раскрепощённо, что вызывает неоднозначную реакцию в арабском мире[2]. Игривые тексты, откровенные костюмы и танцы вызывают критику в консервативных исламских кругах. Исполнительницы Хайфа Вахби, Нэнси Аджрам, Наваль эль-Кувейти, Наваль аль-Зогби, Элисса, Руби и другие не раз порицались представителями арабской общественности за сексуальность в своих работах. В некоторых странах отдельные исполнительницы частично или полностью попадали под официальные запреты; так, в 2003 году египетский парламент запретил к показу один из видеоклипов Аджрам, который был признан парламентариями «слишком сексуальным». Многие из консервативных исламистов и националистов полагают, что таким образом происходит «вестернизация» арабской культуры и молодёжи, и это также ведёт к «деградации» женщин. Многие фанаты, в свою очередь, считают, что женщины, наоборот, эмансипируются и усиливают своё влияние на общество.

Отдельно стоит упомянуть ливанку Сюзан Тамим: став популярной, она бросила первого мужа и ушла к другому, от которого через некоторое время сбежала в Египет, устроив стрельбу. После этого она вышла замуж за ещё одного человека, при этом имея связь с египетским миллионером и сенатором Хишамом Талаатом Мустафой, который, как установило следствие, в итоге заказал её убийство: певица была найдена в июле 2008 г. в апартаментах в Дубае с перерезанным горлом. Сенатор, несмотря на влиятельность, попал под суд и едва избежал смертного приговора.

Аудитория

Основной аудиторией арабской поп-музыки является молодёжь, но среди старшего поколения также встречаются поклонники. Узнав, что среди её поклонников также очень много детей, в 2007 году Нэнси Аджрам выпустила специально для них альбом Shakhbat Shakhabit (شخبط شخابيط), в котором используется детский вокал; эту традицию продолжил альбом 2012 года Super Nancy (سوبر نانسي). У некоторых других исполнителей дети тоже поют и играют в видеоклипах.

Большинство почитателей живёт в арабских странах, а также в арабских диаспорах Франции и США. Имеется и неарабская аудитория, в её составе много западных любителей «танцев живота».

Иногда арабские песни попадают в европейскую ротацию, особенно во Франции[4] (например, в случае с алжирцем Халедом). Однако их продвижение затруднено из-за языка. Некоторые исполнители выпускают франко- и испаноязычные версии своих песен (редко англоязычные), в оригинале написанных на различных арабских диалектах.

Напишите отзыв о статье "Арабская поп-музыка"

Примечания

  1. [news.bbc.co.uk/2/hi/europe/6666725.stm Arab youth revel in pop revolution]. BBC News (21 мая 2007). [www.webcitation.org/65tnkrpRS Архивировано из первоисточника 4 марта 2012].
  2. 1 2 [www.washingtonpost.com/wp-dyn/content//article/2005/06/03/AR2005060301040.html In the Arab World, Pop Stardom Can Be A Touchy Subject]. Washington Post (3 июня 2005). [www.webcitation.org/65tnm4p44 Архивировано из первоисточника 4 марта 2012].
  3. [www.washingtonpost.com/wp-dyn/content/article/2005/06/03/AR2005060301040_2.html In the Arab World, Pop Stardom Can Be A Touchy Subject]. Washington Post (3 июня 2005). [www.webcitation.org/65tnnK0fd Архивировано из первоисточника 4 марта 2012].
  4. [www.washingtonpost.com/wp-dyn/content//article/2005/06/03/AR2005060301040_2.html In the Arab World, Pop Stardom Can Be A Touchy Subject]. Washington Post (3 июня 2005). [www.webcitation.org/65tno0Z1W Архивировано из первоисточника 4 марта 2012].


Отрывок, характеризующий Арабская поп-музыка

– Vous rappelez vous, Sire, ce que vous m'avez fait l'honneur de dire a Smolensk, – сказал Рапп, – le vin est tire, il faut le boire. [Вы помните ли, сударь, те слова, которые вы изволили сказать мне в Смоленске, вино откупорено, надо его пить.]
Наполеон нахмурился и долго молча сидел, опустив голову на руку.
– Cette pauvre armee, – сказал он вдруг, – elle a bien diminue depuis Smolensk. La fortune est une franche courtisane, Rapp; je le disais toujours, et je commence a l'eprouver. Mais la garde, Rapp, la garde est intacte? [Бедная армия! она очень уменьшилась от Смоленска. Фортуна настоящая распутница, Рапп. Я всегда это говорил и начинаю испытывать. Но гвардия, Рапп, гвардия цела?] – вопросительно сказал он.
– Oui, Sire, [Да, государь.] – отвечал Рапп.
Наполеон взял пастильку, положил ее в рот и посмотрел на часы. Спать ему не хотелось, до утра было еще далеко; а чтобы убить время, распоряжений никаких нельзя уже было делать, потому что все были сделаны и приводились теперь в исполнение.
– A t on distribue les biscuits et le riz aux regiments de la garde? [Роздали ли сухари и рис гвардейцам?] – строго спросил Наполеон.
– Oui, Sire. [Да, государь.]
– Mais le riz? [Но рис?]
Рапп отвечал, что он передал приказанья государя о рисе, но Наполеон недовольно покачал головой, как будто он не верил, чтобы приказание его было исполнено. Слуга вошел с пуншем. Наполеон велел подать другой стакан Раппу и молча отпивал глотки из своего.
– У меня нет ни вкуса, ни обоняния, – сказал он, принюхиваясь к стакану. – Этот насморк надоел мне. Они толкуют про медицину. Какая медицина, когда они не могут вылечить насморка? Корвизар дал мне эти пастильки, но они ничего не помогают. Что они могут лечить? Лечить нельзя. Notre corps est une machine a vivre. Il est organise pour cela, c'est sa nature; laissez y la vie a son aise, qu'elle s'y defende elle meme: elle fera plus que si vous la paralysiez en l'encombrant de remedes. Notre corps est comme une montre parfaite qui doit aller un certain temps; l'horloger n'a pas la faculte de l'ouvrir, il ne peut la manier qu'a tatons et les yeux bandes. Notre corps est une machine a vivre, voila tout. [Наше тело есть машина для жизни. Оно для этого устроено. Оставьте в нем жизнь в покое, пускай она сама защищается, она больше сделает одна, чем когда вы ей будете мешать лекарствами. Наше тело подобно часам, которые должны идти известное время; часовщик не может открыть их и только ощупью и с завязанными глазами может управлять ими. Наше тело есть машина для жизни. Вот и все.] – И как будто вступив на путь определений, definitions, которые любил Наполеон, он неожиданно сделал новое определение. – Вы знаете ли, Рапп, что такое военное искусство? – спросил он. – Искусство быть сильнее неприятеля в известный момент. Voila tout. [Вот и все.]
Рапп ничего не ответил.
– Demainnous allons avoir affaire a Koutouzoff! [Завтра мы будем иметь дело с Кутузовым!] – сказал Наполеон. – Посмотрим! Помните, в Браунау он командовал армией и ни разу в три недели не сел на лошадь, чтобы осмотреть укрепления. Посмотрим!
Он поглядел на часы. Было еще только четыре часа. Спать не хотелось, пунш был допит, и делать все таки было нечего. Он встал, прошелся взад и вперед, надел теплый сюртук и шляпу и вышел из палатки. Ночь была темная и сырая; чуть слышная сырость падала сверху. Костры не ярко горели вблизи, во французской гвардии, и далеко сквозь дым блестели по русской линии. Везде было тихо, и ясно слышались шорох и топот начавшегося уже движения французских войск для занятия позиции.
Наполеон прошелся перед палаткой, посмотрел на огни, прислушался к топоту и, проходя мимо высокого гвардейца в мохнатой шапке, стоявшего часовым у его палатки и, как черный столб, вытянувшегося при появлении императора, остановился против него.
– С которого года в службе? – спросил он с той привычной аффектацией грубой и ласковой воинственности, с которой он всегда обращался с солдатами. Солдат отвечал ему.
– Ah! un des vieux! [А! из стариков!] Получили рис в полк?
– Получили, ваше величество.
Наполеон кивнул головой и отошел от него.

В половине шестого Наполеон верхом ехал к деревне Шевардину.
Начинало светать, небо расчистило, только одна туча лежала на востоке. Покинутые костры догорали в слабом свете утра.
Вправо раздался густой одинокий пушечный выстрел, пронесся и замер среди общей тишины. Прошло несколько минут. Раздался второй, третий выстрел, заколебался воздух; четвертый, пятый раздались близко и торжественно где то справа.
Еще не отзвучали первые выстрелы, как раздались еще другие, еще и еще, сливаясь и перебивая один другой.
Наполеон подъехал со свитой к Шевардинскому редуту и слез с лошади. Игра началась.


Вернувшись от князя Андрея в Горки, Пьер, приказав берейтору приготовить лошадей и рано утром разбудить его, тотчас же заснул за перегородкой, в уголке, который Борис уступил ему.
Когда Пьер совсем очнулся на другое утро, в избе уже никого не было. Стекла дребезжали в маленьких окнах. Берейтор стоял, расталкивая его.
– Ваше сиятельство, ваше сиятельство, ваше сиятельство… – упорно, не глядя на Пьера и, видимо, потеряв надежду разбудить его, раскачивая его за плечо, приговаривал берейтор.
– Что? Началось? Пора? – заговорил Пьер, проснувшись.
– Изволите слышать пальбу, – сказал берейтор, отставной солдат, – уже все господа повышли, сами светлейшие давно проехали.
Пьер поспешно оделся и выбежал на крыльцо. На дворе было ясно, свежо, росисто и весело. Солнце, только что вырвавшись из за тучи, заслонявшей его, брызнуло до половины переломленными тучей лучами через крыши противоположной улицы, на покрытую росой пыль дороги, на стены домов, на окна забора и на лошадей Пьера, стоявших у избы. Гул пушек яснее слышался на дворе. По улице прорысил адъютант с казаком.
– Пора, граф, пора! – прокричал адъютант.
Приказав вести за собой лошадь, Пьер пошел по улице к кургану, с которого он вчера смотрел на поле сражения. На кургане этом была толпа военных, и слышался французский говор штабных, и виднелась седая голова Кутузова с его белой с красным околышем фуражкой и седым затылком, утонувшим в плечи. Кутузов смотрел в трубу вперед по большой дороге.
Войдя по ступенькам входа на курган, Пьер взглянул впереди себя и замер от восхищенья перед красотою зрелища. Это была та же панорама, которою он любовался вчера с этого кургана; но теперь вся эта местность была покрыта войсками и дымами выстрелов, и косые лучи яркого солнца, поднимавшегося сзади, левее Пьера, кидали на нее в чистом утреннем воздухе пронизывающий с золотым и розовым оттенком свет и темные, длинные тени. Дальние леса, заканчивающие панораму, точно высеченные из какого то драгоценного желто зеленого камня, виднелись своей изогнутой чертой вершин на горизонте, и между ними за Валуевым прорезывалась большая Смоленская дорога, вся покрытая войсками. Ближе блестели золотые поля и перелески. Везде – спереди, справа и слева – виднелись войска. Все это было оживленно, величественно и неожиданно; но то, что более всего поразило Пьера, – это был вид самого поля сражения, Бородина и лощины над Колочею по обеим сторонам ее.
Над Колочею, в Бородине и по обеим сторонам его, особенно влево, там, где в болотистых берегах Во йна впадает в Колочу, стоял тот туман, который тает, расплывается и просвечивает при выходе яркого солнца и волшебно окрашивает и очерчивает все виднеющееся сквозь него. К этому туману присоединялся дым выстрелов, и по этому туману и дыму везде блестели молнии утреннего света – то по воде, то по росе, то по штыкам войск, толпившихся по берегам и в Бородине. Сквозь туман этот виднелась белая церковь, кое где крыши изб Бородина, кое где сплошные массы солдат, кое где зеленые ящики, пушки. И все это двигалось или казалось движущимся, потому что туман и дым тянулись по всему этому пространству. Как в этой местности низов около Бородина, покрытых туманом, так и вне его, выше и особенно левее по всей линии, по лесам, по полям, в низах, на вершинах возвышений, зарождались беспрестанно сами собой, из ничего, пушечные, то одинокие, то гуртовые, то редкие, то частые клубы дымов, которые, распухая, разрастаясь, клубясь, сливаясь, виднелись по всему этому пространству.
Эти дымы выстрелов и, странно сказать, звуки их производили главную красоту зрелища.
Пуфф! – вдруг виднелся круглый, плотный, играющий лиловым, серым и молочно белым цветами дым, и бумм! – раздавался через секунду звук этого дыма.
«Пуф пуф» – поднимались два дыма, толкаясь и сливаясь; и «бум бум» – подтверждали звуки то, что видел глаз.
Пьер оглядывался на первый дым, который он оставил округлым плотным мячиком, и уже на месте его были шары дыма, тянущегося в сторону, и пуф… (с остановкой) пуф пуф – зарождались еще три, еще четыре, и на каждый, с теми же расстановками, бум… бум бум бум – отвечали красивые, твердые, верные звуки. Казалось то, что дымы эти бежали, то, что они стояли, и мимо них бежали леса, поля и блестящие штыки. С левой стороны, по полям и кустам, беспрестанно зарождались эти большие дымы с своими торжественными отголосками, и ближе еще, по низам и лесам, вспыхивали маленькие, не успевавшие округляться дымки ружей и точно так же давали свои маленькие отголоски. Трах та та тах – трещали ружья хотя и часто, но неправильно и бедно в сравнении с орудийными выстрелами.
Пьеру захотелось быть там, где были эти дымы, эти блестящие штыки и пушки, это движение, эти звуки. Он оглянулся на Кутузова и на его свиту, чтобы сверить свое впечатление с другими. Все точно так же, как и он, и, как ему казалось, с тем же чувством смотрели вперед, на поле сражения. На всех лицах светилась теперь та скрытая теплота (chaleur latente) чувства, которое Пьер замечал вчера и которое он понял совершенно после своего разговора с князем Андреем.
– Поезжай, голубчик, поезжай, Христос с тобой, – говорил Кутузов, не спуская глаз с поля сражения, генералу, стоявшему подле него.
Выслушав приказание, генерал этот прошел мимо Пьера, к сходу с кургана.
– К переправе! – холодно и строго сказал генерал в ответ на вопрос одного из штабных, куда он едет. «И я, и я», – подумал Пьер и пошел по направлению за генералом.