Арабский социализм
Арабский социализм (араб. الاشتراكية العربية, al-ishtirākīya al-‘arabīya) — политическая идеология, представляющая собой смешение панарабизма и социализма. Арабский социализм отличается от гораздо более широкой традиции социалистической мысли в арабском мире, появившейся на 50 лет раньше, чем арабский социализм.
Содержание
Происхождение и роль арабского социализма
Арабский социализм представляет собой важное политическое течение в арабском мире, хотя его влияние со временем уменьшилось. Пик интеллектуального и политического влияния приходится на 1950-е и 60-е гг., когда он представлял собой идеологическую основу Партии арабского возрождения Баас и, в меньшей степени, движения насеризма. Термин «арабский социализм» был впервые введен Мишелем Афляком, одним из основателей партии Баас, для того, чтобы отличать его версию социалистической идеологии от марксистского социализма и других типов социализма, существующих как в европейских, так и других странах (КНР, СССР и др.) и подчеркнуть его аутентичность и оригинальность.
Идеология
Для Афляка арабский социализм представлял собой необходимое следствие движения за арабское единство и свободу, так как лишь социалистическая система собственности и развития смогла бы преодолеть экономические последствия колониализма. В то же время он отвергал «традиционный» марксизм с его атеизмом, интернационализмом и материализмом, столь неподходящими для арабской ситуации. В то время как арабский социализм во многом перенял экономическую и социальную программу европейского социализма, характерные для него интеллектуальные и духовные черты наложили некоторые ограничения на его революционный потенциал: средства производства подлежат национализации, но при сохранении таких традиционных ценностей, как частная собственность и наследование собственности. Такие примитивные общественные структуры, как феодализм, номадизм и племенной строй, религиозные различия и дискриминация женщин, должны остаться в прошлом, но не нарушая при этом социальные связи, составляющие основу арабской идентичности. Арабский социализм часто представляется как «срединный путь» между капиталистическим Западом и коммунистическим Востоком и как современное выражение традиционных арабских ценностей.
Арабский социализм невозможно рассматривать вне связи с антиколониальной националистической парадигмой, что проявляется также в политической и экономической доктринах его идеологии. Например, экономическая программа арабских социалистов часто сосредотачивалась на разрушении связей с бывшими державами-поработителями, на перераспределении земли, конфискованной поселенцами или иностранными правителями и на достижении независимости в экономической сфере как средство достижения политической независимости.
Наиболее заметными экономическими успехами были земельные реформы в Египте (1952 г.), в Сирии (1963 г.) и Ираке (1970 г.), а также национализация основных отраслей промышленности и банковского сектора в этих странах. Однако в Египте и Сирии многие из этих реформ были впоследствии отменены (реприватизация). Более успешными они были в Ираке, вероятно, благодаря нефтяному богатству страны, до ирано-иракской войны в 1980 г.
Упадок
Арабский социализм, интегрированный в арабский национализм и панарабскую идеологию, утерял многие из своих позиций после Шестидневной войны 1967 г., сильно дискредитировавшей Египет при правлении Гамаля Абделя Насера. Идеология арабского социализма продолжала существовать и в последующие годы, но война стала началом фундаментального пересмотра арабской политики, в чем многие видели закат эры арабского социализма. После того, как в конце 1960-х гг. обе партии Баас в Ираке и Сирии постепенно превратились из идеологических движений в инструмент этноцентрического тоталитарного правления, арабский социализм потерял своё политическое значение. В наши дни он больше не является ведущей политической силой, хотя стабильным наследием арабского социализма остается светский характер многих арабских государств. Однако идеи арабского социализма до сих пор живут среди интеллигенции арабского мира, и идеи социального эгалитаризма и «третьего пути» между «эгоистическим» Западом и «бездуховным» социализмом остаются важными для современной арабской политической мысли.
Список арабских социалистов
Это список людей, являвшихся приверженцами арабского социализма или оказавших влияние на развитие арабской социалистической школы мысли, хотя некоторые из них никогда не использовании этот термин или даже были его противниками (!):
- Жорж Хабаш (George Habash)
- Заки аль-Арсузи (Zaki al-Arsuzi)
- Хафез Асад (Hafez al-Assad)
- Гамаль Абдель Насер (Gamal Abdel Nasser)
- Мишель Афляк (Michel ‘Aflaq)
- Салах ад-Дин Битар (Salah al-Din al-Bitar)
- Ахмед Бен Белла (Ahmed Ben Bella)
- Мехди Бен Барка (Mehdi Ben Barka)
- Акрам Хаурани (Akram al-Hawrani)
- Ясир Арафат (Yasser Arafat)
- Саддам Хусейн (Saddam Hussein)
- Сиад Барре (Siad Barre)
- Муаммар Каддафи (Muammar al-Gaddafi)
- Камаль Джумблат (Kamal Jumblat)
См. также
- Баасизм
- Африканский социализм
- Исламский социализм
- Национализм
- Баас
- Меланезийский социализм
- Гамаль Абдель Насер
- Панарабизм
Напишите отзыв о статье "Арабский социализм"
Литература
- Hanna, Sami A., Gardner, George H. [books.google.com/books?id=zsoUAAAAIAAJ&printsec=frontcover Arab socialism: a documentary survey]. Brill Archive, 1969.
- Maxime Rodinson, Marxisme et monde musulman, Paris, Éditions du Seuil, 1972, 698 p.
- Pratt, N., Democracy& Authoritarianism in the Arab World, Colorado:Lynne, 2007.
Отрывок, характеризующий Арабский социализм
– Смир р р р на! – закричал полковой командир потрясающим душу голосом, радостным для себя, строгим в отношении к полку и приветливым в отношении к подъезжающему начальнику.По широкой, обсаженной деревьями, большой, бесшоссейной дороге, слегка погромыхивая рессорами, шибкою рысью ехала высокая голубая венская коляска цугом. За коляской скакали свита и конвой кроатов. Подле Кутузова сидел австрийский генерал в странном, среди черных русских, белом мундире. Коляска остановилась у полка. Кутузов и австрийский генерал о чем то тихо говорили, и Кутузов слегка улыбнулся, в то время как, тяжело ступая, он опускал ногу с подножки, точно как будто и не было этих 2 000 людей, которые не дыша смотрели на него и на полкового командира.
Раздался крик команды, опять полк звеня дрогнул, сделав на караул. В мертвой тишине послышался слабый голос главнокомандующего. Полк рявкнул: «Здравья желаем, ваше го го го го ство!» И опять всё замерло. Сначала Кутузов стоял на одном месте, пока полк двигался; потом Кутузов рядом с белым генералом, пешком, сопутствуемый свитою, стал ходить по рядам.
По тому, как полковой командир салютовал главнокомандующему, впиваясь в него глазами, вытягиваясь и подбираясь, как наклоненный вперед ходил за генералами по рядам, едва удерживая подрагивающее движение, как подскакивал при каждом слове и движении главнокомандующего, – видно было, что он исполнял свои обязанности подчиненного еще с большим наслаждением, чем обязанности начальника. Полк, благодаря строгости и старательности полкового командира, был в прекрасном состоянии сравнительно с другими, приходившими в то же время к Браунау. Отсталых и больных было только 217 человек. И всё было исправно, кроме обуви.
Кутузов прошел по рядам, изредка останавливаясь и говоря по нескольку ласковых слов офицерам, которых он знал по турецкой войне, а иногда и солдатам. Поглядывая на обувь, он несколько раз грустно покачивал головой и указывал на нее австрийскому генералу с таким выражением, что как бы не упрекал в этом никого, но не мог не видеть, как это плохо. Полковой командир каждый раз при этом забегал вперед, боясь упустить слово главнокомандующего касательно полка. Сзади Кутузова, в таком расстоянии, что всякое слабо произнесенное слово могло быть услышано, шло человек 20 свиты. Господа свиты разговаривали между собой и иногда смеялись. Ближе всех за главнокомандующим шел красивый адъютант. Это был князь Болконский. Рядом с ним шел его товарищ Несвицкий, высокий штаб офицер, чрезвычайно толстый, с добрым, и улыбающимся красивым лицом и влажными глазами; Несвицкий едва удерживался от смеха, возбуждаемого черноватым гусарским офицером, шедшим подле него. Гусарский офицер, не улыбаясь, не изменяя выражения остановившихся глаз, с серьезным лицом смотрел на спину полкового командира и передразнивал каждое его движение. Каждый раз, как полковой командир вздрагивал и нагибался вперед, точно так же, точь в точь так же, вздрагивал и нагибался вперед гусарский офицер. Несвицкий смеялся и толкал других, чтобы они смотрели на забавника.
Кутузов шел медленно и вяло мимо тысячей глаз, которые выкатывались из своих орбит, следя за начальником. Поровнявшись с 3 й ротой, он вдруг остановился. Свита, не предвидя этой остановки, невольно надвинулась на него.
– А, Тимохин! – сказал главнокомандующий, узнавая капитана с красным носом, пострадавшего за синюю шинель.
Казалось, нельзя было вытягиваться больше того, как вытягивался Тимохин, в то время как полковой командир делал ему замечание. Но в эту минуту обращения к нему главнокомандующего капитан вытянулся так, что, казалось, посмотри на него главнокомандующий еще несколько времени, капитан не выдержал бы; и потому Кутузов, видимо поняв его положение и желая, напротив, всякого добра капитану, поспешно отвернулся. По пухлому, изуродованному раной лицу Кутузова пробежала чуть заметная улыбка.
– Еще измайловский товарищ, – сказал он. – Храбрый офицер! Ты доволен им? – спросил Кутузов у полкового командира.
И полковой командир, отражаясь, как в зеркале, невидимо для себя, в гусарском офицере, вздрогнул, подошел вперед и отвечал:
– Очень доволен, ваше высокопревосходительство.
– Мы все не без слабостей, – сказал Кутузов, улыбаясь и отходя от него. – У него была приверженность к Бахусу.
Полковой командир испугался, не виноват ли он в этом, и ничего не ответил. Офицер в эту минуту заметил лицо капитана с красным носом и подтянутым животом и так похоже передразнил его лицо и позу, что Несвицкий не мог удержать смеха.
Кутузов обернулся. Видно было, что офицер мог управлять своим лицом, как хотел: в ту минуту, как Кутузов обернулся, офицер успел сделать гримасу, а вслед за тем принять самое серьезное, почтительное и невинное выражение.
Третья рота была последняя, и Кутузов задумался, видимо припоминая что то. Князь Андрей выступил из свиты и по французски тихо сказал:
– Вы приказали напомнить о разжалованном Долохове в этом полку.
– Где тут Долохов? – спросил Кутузов.
Долохов, уже переодетый в солдатскую серую шинель, не дожидался, чтоб его вызвали. Стройная фигура белокурого с ясными голубыми глазами солдата выступила из фронта. Он подошел к главнокомандующему и сделал на караул.
– Претензия? – нахмурившись слегка, спросил Кутузов.
– Это Долохов, – сказал князь Андрей.
– A! – сказал Кутузов. – Надеюсь, что этот урок тебя исправит, служи хорошенько. Государь милостив. И я не забуду тебя, ежели ты заслужишь.
