Араб Высочайшего двора

Араб Высочайшего двора (в дореформенном написании «арабъ Высочайшаго двора») — должность при дворе российского императора. Согласно словарю Даля, арап — это «по племени чернокожий, чернотелый человек жарких стран», а также должность при дворе. Однако, как указывается там же, место арапа могли занимать и белые служители. С XIX века в документации двора вместо традиционного «арап» стало употребляться написание «араб».

История

Впервые в России слуги-арапы появились при дворе матери царя Михаила Фёдоровича. В первой четверти XVIII века должность арапов была закреплена штатно. При Екатерине II на царской службе находилось десять арапов. В начале XIX века их число выросло до двадцати. В документах середины XIX — начала XX веков темнокожих слуг именовали «арабы Высочайшего двора». При Николае I число арапов уменьшилось до восьми.

Арапы относились к придворнослужителям «подвижного состава» и всегда следовали за двором. Во дворце они дежурили при дверях во внутренних залах. Они могли сопровождать гостей к кабинету императора. Дежурство несли по двое: «старший» и «младший араб». Перед Рождеством арапы также закупали подарки, которые должны были быть помещены под рождественскую елку. Последнее, по словам хранителя коллекции костюма Государственного Эрмитажа Нины Тарасовой, символизировало подношение даров волхвами, один из которых (Бальтазар) пришёл из Африки.

Арапы считались привилегированной частью служителей двора. В начале XX века годовое жалованье старшего араба составляло 800 рублей, младшего — 600 рублей. В 1857 году Александр II утвердил внешний вид форменной одежды придворнослужителей, который сохранился до начала XX века почти без изменений. Парадный костюм арапов состоял из 16 элементов, его стоимость в начале XX века составляла 500 рублей (для сравнения, обычный мужской костюм в Санкт-Петербурге стоил 6 рублей, а парадный мундир камер-фурьера и камер-казака стоили 408 и 418 рублей соответственно). Автором эскизов арапской формы был А. И. Шарлемань.

Многие арапы были выходцами из США. Один из американских арапов — Неро Принс — у себя на родине был в числе основателей местной масонской ложи и занимал пост великого мастера. Его жена Принс, Нэнси вела во время пребывания в России дневник. Также на эту должность брали и детей придворных арапов, родившихся в России — в царствование Николая I на службу был взят некий арап Александр Алексеев. Для получения должности араба иностранные граждане должны были предоставить прошение на имя министра двора, метрическое свидетельство или формулярный список о службе, свидетельство об исполнении на родине воинской повинности, вид на жительство. Они также должны были исповедовать христианство.

Интересные факты

В очерке писателя Е. П. Гребенки «Петербургская сторона» рассказывается анекдотическая история бывшего истопника, который несмотря на европейскую наружность смог выхлопотать себе отставку в звании арапа (арапы, по его словам, получали вдвое большую пенсию).

См. также

• Негры и мулаты в России
• Абхазские негры
• Дети фестиваля
• Густав Бадин

Литература

• Зимин И. В. Детский мир императорских резиденций. Быт монархов и их окружение. — М.: Центрполиграф, 2011. — (Повседневная жизнь Российского императорского двора). — ISBN 978-5-227-03042-9.
• Плешков В. Чернотелый человек жарких стран: американские негры при дворе российских императоров. — Родина, 2003. — Вып. 3. — С. 46—49.
• Тарасова Н. Высочайшего двора служители… // Наука и жизнь. — 2014. — Вып. 10. — С. 136—141.
• Тарасова Н. И. «Арабы Высочайшего двора» на службе у российских императоров в конце XIX — начале XX века // Труды Государственного Эрмитажа. — 2007. — Вып. 36. — С. 301—307.
• Тарасова Н. И. «Арабы Высочайшего двора» на службе у российских императоров в конце XIX — начале XX в. // Труды Государственного Эрмитажа. — 2008. — Вып. 40. — С. 227—243.
• Тарасова Н. И. Арапский зал Зимнего дворца. — СПб: Изд-во Гос. Эрмитажа, 2009. — 64 с. — ISBN 978-5-93572-313-2.
• Тарасова Н. И. Ливрейный костюм в собрании Эрмитажа: из опыта атрибуционной работы // Вопросы музеологии. — 2011. — Вып. 1. — С. 133—140.

Ссылки

• [babs71.livejournal.com/ babs71]. [babs71.livejournal.com/766625.html Слуги русского царя. Арапы]. Живой Журнал (11 августа 2014). Проверено 2 января 2015.

Отрывок, характеризующий Араб Высочайшего двора

– И знаете ли, мой милый, мне кажется, что решительно Буонапарте потерял свою латынь. Вы знаете, что нынче получено от него письмо к императору. – Долгоруков улыбнулся значительно.
– Вот как! Что ж он пишет? – спросил Болконский.
– Что он может писать? Традиридира и т. п., всё только с целью выиграть время. Я вам говорю, что он у нас в руках; это верно! Но что забавнее всего, – сказал он, вдруг добродушно засмеявшись, – это то, что никак не могли придумать, как ему адресовать ответ? Ежели не консулу, само собою разумеется не императору, то генералу Буонапарту, как мне казалось.
– Но между тем, чтобы не признавать императором, и тем, чтобы называть генералом Буонапарте, есть разница, – сказал Болконский.
– В том то и дело, – смеясь и перебивая, быстро говорил Долгоруков. – Вы знаете Билибина, он очень умный человек, он предлагал адресовать: «узурпатору и врагу человеческого рода».
Долгоруков весело захохотал.
– Не более того? – заметил Болконский.
– Но всё таки Билибин нашел серьезный титул адреса. И остроумный и умный человек.
– Как же?
– Главе французского правительства, au chef du gouverienement francais, – серьезно и с удовольствием сказал князь Долгоруков. – Не правда ли, что хорошо?
– Хорошо, но очень не понравится ему, – заметил Болконский.
– О, и очень! Мой брат знает его: он не раз обедал у него, у теперешнего императора, в Париже и говорил мне, что он не видал более утонченного и хитрого дипломата: знаете, соединение французской ловкости и итальянского актерства? Вы знаете его анекдоты с графом Марковым? Только один граф Марков умел с ним обращаться. Вы знаете историю платка? Это прелесть!
И словоохотливый Долгоруков, обращаясь то к Борису, то к князю Андрею, рассказал, как Бонапарт, желая испытать Маркова, нашего посланника, нарочно уронил перед ним платок и остановился, глядя на него, ожидая, вероятно, услуги от Маркова и как, Марков тотчас же уронил рядом свой платок и поднял свой, не поднимая платка Бонапарта.
– Charmant, [Очаровательно,] – сказал Болконский, – но вот что, князь, я пришел к вам просителем за этого молодого человека. Видите ли что?…
Но князь Андрей не успел докончить, как в комнату вошел адъютант, который звал князя Долгорукова к императору.
– Ах, какая досада! – сказал Долгоруков, поспешно вставая и пожимая руки князя Андрея и Бориса. – Вы знаете, я очень рад сделать всё, что от меня зависит, и для вас и для этого милого молодого человека. – Он еще раз пожал руку Бориса с выражением добродушного, искреннего и оживленного легкомыслия. – Но вы видите… до другого раза!
Бориса волновала мысль о той близости к высшей власти, в которой он в эту минуту чувствовал себя. Он сознавал себя здесь в соприкосновении с теми пружинами, которые руководили всеми теми громадными движениями масс, которых он в своем полку чувствовал себя маленькою, покорною и ничтожной» частью. Они вышли в коридор вслед за князем Долгоруковым и встретили выходившего (из той двери комнаты государя, в которую вошел Долгоруков) невысокого человека в штатском платье, с умным лицом и резкой чертой выставленной вперед челюсти, которая, не портя его, придавала ему особенную живость и изворотливость выражения. Этот невысокий человек кивнул, как своему, Долгорукому и пристально холодным взглядом стал вглядываться в князя Андрея, идя прямо на него и видимо, ожидая, чтобы князь Андрей поклонился ему или дал дорогу. Князь Андрей не сделал ни того, ни другого; в лице его выразилась злоба, и молодой человек, отвернувшись, прошел стороной коридора.
– Кто это? – спросил Борис.
– Это один из самых замечательнейших, но неприятнейших мне людей. Это министр иностранных дел, князь Адам Чарторижский.
– Вот эти люди, – сказал Болконский со вздохом, который он не мог подавить, в то время как они выходили из дворца, – вот эти то люди решают судьбы народов.
На другой день войска выступили в поход, и Борис не успел до самого Аустерлицкого сражения побывать ни у Болконского, ни у Долгорукова и остался еще на время в Измайловском полку.


На заре 16 числа эскадрон Денисова, в котором служил Николай Ростов, и который был в отряде князя Багратиона, двинулся с ночлега в дело, как говорили, и, пройдя около версты позади других колонн, был остановлен на большой дороге. Ростов видел, как мимо его прошли вперед казаки, 1 й и 2 й эскадрон гусар, пехотные батальоны с артиллерией и проехали генералы Багратион и Долгоруков с адъютантами. Весь страх, который он, как и прежде, испытывал перед делом; вся внутренняя борьба, посредством которой он преодолевал этот страх; все его мечтания о том, как он по гусарски отличится в этом деле, – пропали даром. Эскадрон их был оставлен в резерве, и Николай Ростов скучно и тоскливо провел этот день. В 9 м часу утра он услыхал пальбу впереди себя, крики ура, видел привозимых назад раненых (их было немного) и, наконец, видел, как в середине сотни казаков провели целый отряд французских кавалеристов. Очевидно, дело было кончено, и дело было, очевидно небольшое, но счастливое. Проходившие назад солдаты и офицеры рассказывали о блестящей победе, о занятии города Вишау и взятии в плен целого французского эскадрона. День был ясный, солнечный, после сильного ночного заморозка, и веселый блеск осеннего дня совпадал с известием о победе, которое передавали не только рассказы участвовавших в нем, но и радостное выражение лиц солдат, офицеров, генералов и адъютантов, ехавших туда и оттуда мимо Ростова. Тем больнее щемило сердце Николая, напрасно перестрадавшего весь страх, предшествующий сражению, и пробывшего этот веселый день в бездействии.
– Ростов, иди сюда, выпьем с горя! – крикнул Денисов, усевшись на краю дороги перед фляжкой и закуской.
Офицеры собрались кружком, закусывая и разговаривая, около погребца Денисова.
– Вот еще одного ведут! – сказал один из офицеров, указывая на французского пленного драгуна, которого вели пешком два казака.
Один из них вел в поводу взятую у пленного рослую и красивую французскую лошадь.
– Продай лошадь! – крикнул Денисов казаку.
– Изволь, ваше благородие…
Офицеры встали и окружили казаков и пленного француза. Французский драгун был молодой малый, альзасец, говоривший по французски с немецким акцентом. Он задыхался от волнения, лицо его было красно, и, услыхав французский язык, он быстро заговорил с офицерами, обращаясь то к тому, то к другому. Он говорил, что его бы не взяли; что он не виноват в том, что его взяли, а виноват le caporal, который послал его захватить попоны, что он ему говорил, что уже русские там. И ко всякому слову он прибавлял: mais qu'on ne fasse pas de mal a mon petit cheval [Но не обижайте мою лошадку,] и ласкал свою лошадь. Видно было, что он не понимал хорошенько, где он находится. Он то извинялся, что его взяли, то, предполагая перед собою свое начальство, выказывал свою солдатскую исправность и заботливость о службе. Он донес с собой в наш арьергард во всей свежести атмосферу французского войска, которое так чуждо было для нас.