Арава

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Араба́ (Арава, Вади-эль-Араб или Вади-Эль-Араба) (ивр. ‏הערבה‏‎) — название долины и пустыни, расположенной на территории Израиля и Иордании.

Располагается к югу от Мертвого моря до Эйлатского залива. Это небольшая по площади и очень засушливая территория, занимающая Иорданскую впадину. Пустыня протягивается на 166 км в долине Арава, которая является частью большого геологического разлома, начинающегося в Малой Азии и заканчивающегося в Центральной Африке.

Рельеф пустыни — равнинный. Эта крупная долина, зажатая между кряжами эдомских гор с востока, и нагорьями Негева с запада, некогда была покрыта морем, тогда же сложился её характерный выположенный рельеф, но уже в раннюю историческую эпоху Арава приобрела знакомый нам облик. Дальнейшая аридизация (усыхание) превратила Араву в настоящую пустыню, питающуюся сезонным стоком с окрестных возвышенностей. Длительное накопление осадочного материала определило характерный профиль поверхности долины. Центральная, наиболее глубокая часть этой вытянутой долины, выстлана рыхлыми фракциями (песками, супесями, лёссом), периферии же заняты в основном крупнообломочным материалом (щебнисто-гравелированные поверхности). В центральной части встречаются также «сабхи» — понижения с сырыми, сильно засолёнными субстратами.

Арава лежит в зоне распространения экстрааридных пустынь, территорий с чрезвычайно засушливым и жарким климатом, при этом Арава достаточно плотно заселена растительностью, чего нельзя сказать о сопредельных ей территориях Негева, Синая и аравийской пустыни, представляющих собой безжизненные пространства каменистой гаммады. Флора Аравы — как впрочем и в целом Палестины — своеобразна тем, что её формируют виды, происходящие из разных флористических областей. Наиболее широко представлены здесь элементы сахаро-аравийской флористической области (ретама, тамарикс, ежовник членистый, иерихонская роза), в меньшей степени средиземноморской (каперсс, эхиум) и ирано-туранской (саксаул, мордовник). С юга в пустыню проникают представители судано-африканского тропического комплекса (пальма дум, калатропис, зонтичные акации).

Растительный покров в пустыне Арава неравномерен. В разных частях долины, в зависимости от характера поверхности и степени увлажнения, слагаются различные типы сообществ (растительность скальных и каменистых местообитаний, сыпучих песков и солончаков). Значительные площади на перифериях долины почти лишены растительности, тут на большом расстоянии друг от друга закрепляются отдельные экземпляры биюргуна, фагонии, зиллы колючей и типично пустынных эфемеров: иерихонской розы и суккулента опофитума. На участках с близким залеганием грунтовых вод и в сухих руслах возникает плотный покров из лебеды, гребенщиков, акаций, дерезы, диких овса и проса. Бугристые пески срединной части долины заняты разряжёнными сообществами с участием белого саксаула и кандыма. Для Аравы характерно широкое распространение древесных формаций, нарушающих здесь привычное представление о пустыне. Слагающие их виды акаций придают Араве облик африканской саваны. Редкостой из Acacia raddiana , A. tortilis покрывает плоские, щебнистые и песчаные поверхности, преимущественно в южной части долины. В Араве находится крайняя северная точка распространения африканской пальмы дум. Эта необычная пальма — единственная среди пальм — с ветвящимся стволом, произрастает в двух крохотных эксклавах в районе г. Эйлат. Наконец, растительность сырых, засолённых понижений, называемых «сабхами», представлена различными видами солянок, сведы, сизым артрокнемумом и селитрянкой притупленной, чьи красные плоды, похожие на изюм, съедобны и вкусны.

По пустыне Арава проходит государственная граница между Израилем и Иорданией.

Ссылки

• На Викискладе есть медиафайлы по теме Арава
• [www.arava.org/ Arava Institute]  (англ.)

Отрывок, характеризующий Арава

Не только с того места внизу, где он стоял, не только с кургана, на котором стояли теперь некоторые его генералы, но и с самых флешей, на которых находились теперь вместе и попеременно то русские, то французские, мертвые, раненые и живые, испуганные или обезумевшие солдаты, нельзя было понять того, что делалось на этом месте. В продолжение нескольких часов на этом месте, среди неумолкаемой стрельбы, ружейной и пушечной, то появлялись одни русские, то одни французские, то пехотные, то кавалерийские солдаты; появлялись, падали, стреляли, сталкивались, не зная, что делать друг с другом, кричали и бежали назад.
С поля сражения беспрестанно прискакивали к Наполеону его посланные адъютанты и ординарцы его маршалов с докладами о ходе дела; но все эти доклады были ложны: и потому, что в жару сражения невозможно сказать, что происходит в данную минуту, и потому, что многие адъютапты не доезжали до настоящего места сражения, а передавали то, что они слышали от других; и еще потому, что пока проезжал адъютант те две три версты, которые отделяли его от Наполеона, обстоятельства изменялись и известие, которое он вез, уже становилось неверно. Так от вице короля прискакал адъютант с известием, что Бородино занято и мост на Колоче в руках французов. Адъютант спрашивал у Наполеона, прикажет ли он пореходить войскам? Наполеон приказал выстроиться на той стороне и ждать; но не только в то время как Наполеон отдавал это приказание, но даже когда адъютант только что отъехал от Бородина, мост уже был отбит и сожжен русскими, в той самой схватке, в которой участвовал Пьер в самом начале сраженья.
Прискакавший с флеш с бледным испуганным лицом адъютант донес Наполеону, что атака отбита и что Компан ранен и Даву убит, а между тем флеши были заняты другой частью войск, в то время как адъютанту говорили, что французы были отбиты, и Даву был жив и только слегка контужен. Соображаясь с таковыми необходимо ложными донесениями, Наполеон делал свои распоряжения, которые или уже были исполнены прежде, чем он делал их, или же не могли быть и не были исполняемы.
Маршалы и генералы, находившиеся в более близком расстоянии от поля сражения, но так же, как и Наполеон, не участвовавшие в самом сражении и только изредка заезжавшие под огонь пуль, не спрашиваясь Наполеона, делали свои распоряжения и отдавали свои приказания о том, куда и откуда стрелять, и куда скакать конным, и куда бежать пешим солдатам. Но даже и их распоряжения, точно так же как распоряжения Наполеона, точно так же в самой малой степени и редко приводились в исполнение. Большей частью выходило противное тому, что они приказывали. Солдаты, которым велено было идти вперед, подпав под картечный выстрел, бежали назад; солдаты, которым велено было стоять на месте, вдруг, видя против себя неожиданно показавшихся русских, иногда бежали назад, иногда бросались вперед, и конница скакала без приказания догонять бегущих русских. Так, два полка кавалерии поскакали через Семеновский овраг и только что въехали на гору, повернулись и во весь дух поскакали назад. Так же двигались и пехотные солдаты, иногда забегая совсем не туда, куда им велено было. Все распоряжение о том, куда и когда подвинуть пушки, когда послать пеших солдат – стрелять, когда конных – топтать русских пеших, – все эти распоряжения делали сами ближайшие начальники частей, бывшие в рядах, не спрашиваясь даже Нея, Даву и Мюрата, не только Наполеона. Они не боялись взыскания за неисполнение приказания или за самовольное распоряжение, потому что в сражении дело касается самого дорогого для человека – собственной жизни, и иногда кажется, что спасение заключается в бегстве назад, иногда в бегстве вперед, и сообразно с настроением минуты поступали эти люди, находившиеся в самом пылу сражения. В сущности же, все эти движения вперед и назад не облегчали и не изменяли положения войск. Все их набегания и наскакивания друг на друга почти не производили им вреда, а вред, смерть и увечья наносили ядра и пули, летавшие везде по тому пространству, по которому метались эти люди. Как только эти люди выходили из того пространства, по которому летали ядра и пули, так их тотчас же стоявшие сзади начальники формировали, подчиняли дисциплине и под влиянием этой дисциплины вводили опять в область огня, в которой они опять (под влиянием страха смерти) теряли дисциплину и метались по случайному настроению толпы.