Арад (Румыния)
Город
Показать/скрыть карты
|
Ара́д (рум. Arad, венг. Arad) — город в Румынии на территории исторической области Кришана. Расположен на реке Марош недалеко от границы с Венгрией, административный центр одноименного жудеца.
Содержание
История
Первые упоминания Арада относятся к XI веку. После монгольского вторжения в Венгрию в 1241 году на месте Арада была возведена крепость для защиты рубежей королевства Венгрия. Османская империя отвоевала этот регион в 1551 году. В период османского владычества Арад был отдельным санджаком. После подписания Карловицкого мира в 1699 году Арад вместе со всей Венгрией перешёл под контроль Австрии. Согласно переписи населения 1720 года в городе проживало 177 румынских, 162 сербские и 35 венгерских семей. В 1742 году в городе поселились первые евреи, незадолго до начала Второй мировой войны в Араде было более 10000 евреев, что составляло более 10 % населения.
В период с 1763 по 1783 годы в Араде были построены новые укрепления. Они сыграли важную роль во время Венгерской революции 1848—1849 годов. В июле 1849 года Арад был взят венгерскими революционерами, после чего в городе базировалось революционное правительство. После поражения революции, 6 октября 1849 года, австрийцы казнили в Араде 13 венгерских генералов, впоследствии известных как арадские мученики.
По Трианонскому договору 1920 года Арад вошёл в состав Румынии.
В августе 1944 г. город освобожден 69-ой гвардейской Звенигородской стрелковой дивизией.
Население
По результатам переписи 2011 года население города составляет 147922 человек, из них 85,23% — румыны, 10,61% — венгры, 1,71% — цыгане и 2,45% — другие народы.[1].
Экономика
Город является важным транспортным и промышленным узлом Румынии. Основные отрасли — машиностроение, текстильная и пищевая промышленность. Есть производство обуви, мебели, химикатов и стройматериалов.
Известные уроженцы и жители
- Поповичи, Тибериу (1906—1975) — румынский математик, член Румынской академии.
- Хорин, Аарон (1766-1844) — раввин, деятель реформистского иудаизма в Венгрии.
- Фабиан, Габор (1795—1877) — венгерский литератор, поэт и переводчик .
Города-побратимы
Арад является городом-побратимом следующих городов:
-
Зренянин, Сербия -
Атлит, Израиль -
Фушунь, КНР -
Дьюла, Венгрия - Ходмезёвашархей, Венгрия
- Гиватаим, Израиль
- Печ, Венгрия
Напишите отзыв о статье "Арад (Румыния)"
Примечания
- ↑ 1 2 [www.arad.insse.ro/phpfiles/Comunicat_provizorii.pdf 2011 Census] (Romanian). INSSE (8 апреля 2012). [www.webcitation.org/689blKS4n Архивировано из первоисточника 4 июня 2012].
- ↑ Городецкая И. Л., Левашов Е. А. [books.google.com/books?id=Do8dAQAAMAAJ&dq=%D0%90%D1%80%D0%B0%D0%B4 Арад] // Русские названия жителей: Словарь-справочник. — М.: АСТ, 2003. — С. 31. — 363 с. — 5000 экз. — ISBN 5-17-016914-0.
Ссылки
- Арад // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
|
Это заготовка статьи по географии Румынии. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
| ||||||||||||||||
| ||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Арад (Румыния)
В просторной, лучшей избе мужика Андрея Савостьянова в два часа собрался совет. Мужики, бабы и дети мужицкой большой семьи теснились в черной избе через сени. Одна только внучка Андрея, Малаша, шестилетняя девочка, которой светлейший, приласкав ее, дал за чаем кусок сахара, оставалась на печи в большой избе. Малаша робко и радостно смотрела с печи на лица, мундиры и кресты генералов, одного за другим входивших в избу и рассаживавшихся в красном углу, на широких лавках под образами. Сам дедушка, как внутренне называла Maлаша Кутузова, сидел от них особо, в темном углу за печкой. Он сидел, глубоко опустившись в складное кресло, и беспрестанно покряхтывал и расправлял воротник сюртука, который, хотя и расстегнутый, все как будто жал его шею. Входившие один за другим подходили к фельдмаршалу; некоторым он пожимал руку, некоторым кивал головой. Адъютант Кайсаров хотел было отдернуть занавеску в окне против Кутузова, но Кутузов сердито замахал ему рукой, и Кайсаров понял, что светлейший не хочет, чтобы видели его лицо.
Вокруг мужицкого елового стола, на котором лежали карты, планы, карандаши, бумаги, собралось так много народа, что денщики принесли еще лавку и поставили у стола. На лавку эту сели пришедшие: Ермолов, Кайсаров и Толь. Под самыми образами, на первом месте, сидел с Георгием на шее, с бледным болезненным лицом и с своим высоким лбом, сливающимся с голой головой, Барклай де Толли. Второй уже день он мучился лихорадкой, и в это самое время его знобило и ломало. Рядом с ним сидел Уваров и негромким голосом (как и все говорили) что то, быстро делая жесты, сообщал Барклаю. Маленький, кругленький Дохтуров, приподняв брови и сложив руки на животе, внимательно прислушивался. С другой стороны сидел, облокотивши на руку свою широкую, с смелыми чертами и блестящими глазами голову, граф Остерман Толстой и казался погруженным в свои мысли. Раевский с выражением нетерпения, привычным жестом наперед курчавя свои черные волосы на висках, поглядывал то на Кутузова, то на входную дверь. Твердое, красивое и доброе лицо Коновницына светилось нежной и хитрой улыбкой. Он встретил взгляд Малаши и глазами делал ей знаки, которые заставляли девочку улыбаться.
Все ждали Бенигсена, который доканчивал свой вкусный обед под предлогом нового осмотра позиции. Его ждали от четырех до шести часов, и во все это время не приступали к совещанию и тихими голосами вели посторонние разговоры.
Только когда в избу вошел Бенигсен, Кутузов выдвинулся из своего угла и подвинулся к столу, но настолько, что лицо его не было освещено поданными на стол свечами.
Бенигсен открыл совет вопросом: «Оставить ли без боя священную и древнюю столицу России или защищать ее?» Последовало долгое и общее молчание. Все лица нахмурились, и в тишине слышалось сердитое кряхтенье и покашливанье Кутузова. Все глаза смотрели на него. Малаша тоже смотрела на дедушку. Она ближе всех была к нему и видела, как лицо его сморщилось: он точно собрался плакать. Но это продолжалось недолго.
– Священную древнюю столицу России! – вдруг заговорил он, сердитым голосом повторяя слова Бенигсена и этим указывая на фальшивую ноту этих слов. – Позвольте вам сказать, ваше сиятельство, что вопрос этот не имеет смысла для русского человека. (Он перевалился вперед своим тяжелым телом.) Такой вопрос нельзя ставить, и такой вопрос не имеет смысла. Вопрос, для которого я просил собраться этих господ, это вопрос военный. Вопрос следующий: «Спасенье России в армии. Выгоднее ли рисковать потерею армии и Москвы, приняв сраженье, или отдать Москву без сражения? Вот на какой вопрос я желаю знать ваше мнение». (Он откачнулся назад на спинку кресла.)
Начались прения. Бенигсен не считал еще игру проигранною. Допуская мнение Барклая и других о невозможности принять оборонительное сражение под Филями, он, проникнувшись русским патриотизмом и любовью к Москве, предлагал перевести войска в ночи с правого на левый фланг и ударить на другой день на правое крыло французов. Мнения разделились, были споры в пользу и против этого мнения. Ермолов, Дохтуров и Раевский согласились с мнением Бенигсена. Руководимые ли чувством потребности жертвы пред оставлением столицы или другими личными соображениями, но эти генералы как бы не понимали того, что настоящий совет не мог изменить неизбежного хода дел и что Москва уже теперь оставлена. Остальные генералы понимали это и, оставляя в стороне вопрос о Москве, говорили о том направлении, которое в своем отступлении должно было принять войско. Малаша, которая, не спуская глаз, смотрела на то, что делалось перед ней, иначе понимала значение этого совета. Ей казалось, что дело было только в личной борьбе между «дедушкой» и «длиннополым», как она называла Бенигсена. Она видела, что они злились, когда говорили друг с другом, и в душе своей она держала сторону дедушки. В средине разговора она заметила быстрый лукавый взгляд, брошенный дедушкой на Бенигсена, и вслед за тем, к радости своей, заметила, что дедушка, сказав что то длиннополому, осадил его: Бенигсен вдруг покраснел и сердито прошелся по избе. Слова, так подействовавшие на Бенигсена, были спокойным и тихим голосом выраженное Кутузовым мнение о выгоде и невыгоде предложения Бенигсена: о переводе в ночи войск с правого на левый фланг для атаки правого крыла французов.
