Арапахо (народ)
Самоназвание |
Инунайна (Hinóno’éíno’) |
---|---|
Численность и ареал | |
Язык | |
Религия | |
Расовый тип | |
Родственные народы | |
Этнические группы |
северные арапахо и южные арапахо |
Арапахо (самоназвание — Hinóno’éíno’, «наш народ») — индейский народ. Живет в США, в штатах Вайоминг и Оклахома. Численность — 7 тыс. человек. Среди верующих есть евангелисты, католики, баптисты, меннониты, последователи традиционной религии арапахо и Церкви коренных американцев.
Содержание
Язык
Язык арапахо относится к алгонкинской языковой семье. Он принадлежит к западной (равнинной) группе. В настоящее время лучше сохранился у северных арапахо, которые проживают в резервации Уинд-Ривер в Вайоминге.
Число носителей более 1 000 человек.[1] Большая часть арапахо говорит только по-английски.
История
В недалеком прошлом арапахо вели оседлый образ жизни, обитая на границе лесной и степной зон на территории штатов Миннесота, Северная Дакота и на юге канадской провинции Манитоба. Их традиционным занятием было подсечно-огневое земледелие и охота на лесную дичь, в меньшей степени — собирательство и рыбная ловля. На рубеже XVII-XVIII веков все племенные группы арапахо были вытеснены враждебными им оджибве и сиу на Великие равнины. К этому времени у них уже появилось некоторое количество лошадей, недостаток которых при кочевании компенсировался с помощью волокуш, запряженных собачьими упряжками. На равнинах арапахо постепенно перешли к конной охоте на бизонов, ставших для них основным источником пропитания. По мере продвижения в сторону Миссури из арапахо выделилась значительная по численности группа, ушедшая в сторону реки Милк — северного притока Миссури, ставшая впоследствии отдельным племенем гровантры. Большая часть арапахо, переправившись через Миссури, некоторое время кочевала на юго-востоке Монтаны и северо-западе Южной-Дакоты. В конце XVIII века на западный берег Миссури начали переселяться лакота (западные сиу), тесня арапахо и традиционно союзных им шайенов далее на юг и запад. Арапахо вновь разделились, сформировав в итоге две исторически обособленные группы:
северные арапахо, с начала XIX века и до их переселения в резервацию кочевали у истоков реки Норт-Платт в Вайоминге, а также на западе штата Небраска,
южные арапахо, мигрировали на юг к верховьям реки Арканзас.
По договору 1867 года южные арапахо были поселены в резервацию на Индейской Территории вместе с южными шайенами. Северные арапахо получили собственную резервацию лишь в 1876 году, когда их под военным конвоем доставили в агентство восточных шошонов Уинд-Ривер.
В XX веке арапахо занялись фермерством и животноводством, а также работой по найму.
Население
Льюис и Кларк в 1805 году определили общую численность арапахо примерно 1500 человек, из них 400 воинов. В 1823 году их численность составила 1300 человек. В 1854 году Джон Уитфилд, индейский агент, насчитал 260 типи. В 1904 году северные арапахо насчитывали 889 человек, южные — 859.
Нынешняя численность северных арапахо составляет 6000 человек, общая численность южных арапахо и южных шайеннов — 11 000 человек.
Напишите отзыв о статье "Арапахо (народ)"
Примечания
- ↑ [www.ethnologue.org/show_language.asp?code=arp A language of United States]
Литература
- Стукалин Ю. Хороший день для смерти. — «Гелеос», 2005. — 384 с. — ISBN 5-8189-0323-0.
- Энциклопедия «Народы и религии мира». М.: Большая Российская энциклопедия, 1998. — 928 с. — ISBN 5-85270-155-6.
Ссылки
- [cheyenne-arapaho.ru/ Сайт, посвящённый культуре шайеннов и арапахо]
- [www.northernarapaho.com/ The Northern Arapaho Tribe]
- [www.cheyenne-arapaho.org/ The Cheyenne and Arapaho Tribes of Oklahoma]
Это заготовка статьи об индейцах. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Арапахо (народ)
Бенефисы, дурные картины, статуи, благотворительные общества, цыгане, школы, подписные обеды, кутежи, масоны, церкви, книги – никто и ничто не получало отказа, и ежели бы не два его друга, занявшие у него много денег и взявшие его под свою опеку, он бы всё роздал. В клубе не было ни обеда, ни вечера без него. Как только он приваливался на свое место на диване после двух бутылок Марго, его окружали, и завязывались толки, споры, шутки. Где ссорились, он – одной своей доброй улыбкой и кстати сказанной шуткой, мирил. Масонские столовые ложи были скучны и вялы, ежели его не было.Когда после холостого ужина он, с доброй и сладкой улыбкой, сдаваясь на просьбы веселой компании, поднимался, чтобы ехать с ними, между молодежью раздавались радостные, торжественные крики. На балах он танцовал, если не доставало кавалера. Молодые дамы и барышни любили его за то, что он, не ухаживая ни за кем, был со всеми одинаково любезен, особенно после ужина. «Il est charmant, il n'a pas de seхе», [Он очень мил, но не имеет пола,] говорили про него.
Пьер был тем отставным добродушно доживающим свой век в Москве камергером, каких были сотни.
Как бы он ужаснулся, ежели бы семь лет тому назад, когда он только приехал из за границы, кто нибудь сказал бы ему, что ему ничего не нужно искать и выдумывать, что его колея давно пробита, определена предвечно, и что, как он ни вертись, он будет тем, чем были все в его положении. Он не мог бы поверить этому! Разве не он всей душой желал, то произвести республику в России, то самому быть Наполеоном, то философом, то тактиком, победителем Наполеона? Разве не он видел возможность и страстно желал переродить порочный род человеческий и самого себя довести до высшей степени совершенства? Разве не он учреждал и школы и больницы и отпускал своих крестьян на волю?
А вместо всего этого, вот он, богатый муж неверной жены, камергер в отставке, любящий покушать, выпить и расстегнувшись побранить легко правительство, член Московского Английского клуба и всеми любимый член московского общества. Он долго не мог помириться с той мыслью, что он есть тот самый отставной московский камергер, тип которого он так глубоко презирал семь лет тому назад.
Иногда он утешал себя мыслями, что это только так, покамест, он ведет эту жизнь; но потом его ужасала другая мысль, что так, покамест, уже сколько людей входили, как он, со всеми зубами и волосами в эту жизнь и в этот клуб и выходили оттуда без одного зуба и волоса.
В минуты гордости, когда он думал о своем положении, ему казалось, что он совсем другой, особенный от тех отставных камергеров, которых он презирал прежде, что те были пошлые и глупые, довольные и успокоенные своим положением, «а я и теперь всё недоволен, всё мне хочется сделать что то для человечества», – говорил он себе в минуты гордости. «А может быть и все те мои товарищи, точно так же, как и я, бились, искали какой то новой, своей дороги в жизни, и так же как и я силой обстановки, общества, породы, той стихийной силой, против которой не властен человек, были приведены туда же, куда и я», говорил он себе в минуты скромности, и поживши в Москве несколько времени, он не презирал уже, а начинал любить, уважать и жалеть, так же как и себя, своих по судьбе товарищей.
На Пьера не находили, как прежде, минуты отчаяния, хандры и отвращения к жизни; но та же болезнь, выражавшаяся прежде резкими припадками, была вогнана внутрь и ни на мгновенье не покидала его. «К чему? Зачем? Что такое творится на свете?» спрашивал он себя с недоумением по нескольку раз в день, невольно начиная вдумываться в смысл явлений жизни; но опытом зная, что на вопросы эти не было ответов, он поспешно старался отвернуться от них, брался за книгу, или спешил в клуб, или к Аполлону Николаевичу болтать о городских сплетнях.
«Елена Васильевна, никогда ничего не любившая кроме своего тела и одна из самых глупых женщин в мире, – думал Пьер – представляется людям верхом ума и утонченности, и перед ней преклоняются. Наполеон Бонапарт был презираем всеми до тех пор, пока он был велик, и с тех пор как он стал жалким комедиантом – император Франц добивается предложить ему свою дочь в незаконные супруги. Испанцы воссылают мольбы Богу через католическое духовенство в благодарность за то, что они победили 14 го июня французов, а французы воссылают мольбы через то же католическое духовенство о том, что они 14 го июня победили испанцев. Братья мои масоны клянутся кровью в том, что они всем готовы жертвовать для ближнего, а не платят по одному рублю на сборы бедных и интригуют Астрея против Ищущих манны, и хлопочут о настоящем Шотландском ковре и об акте, смысла которого не знает и тот, кто писал его, и которого никому не нужно. Все мы исповедуем христианский закон прощения обид и любви к ближнему – закон, вследствие которого мы воздвигли в Москве сорок сороков церквей, а вчера засекли кнутом бежавшего человека, и служитель того же самого закона любви и прощения, священник, давал целовать солдату крест перед казнью». Так думал Пьер, и эта вся, общая, всеми признаваемая ложь, как он ни привык к ней, как будто что то новое, всякий раз изумляла его. – «Я понимаю эту ложь и путаницу, думал он, – но как мне рассказать им всё, что я понимаю? Я пробовал и всегда находил, что и они в глубине души понимают то же, что и я, но стараются только не видеть ее . Стало быть так надо! Но мне то, мне куда деваться?» думал Пьер. Он испытывал несчастную способность многих, особенно русских людей, – способность видеть и верить в возможность добра и правды, и слишком ясно видеть зло и ложь жизни, для того чтобы быть в силах принимать в ней серьезное участие. Всякая область труда в глазах его соединялась со злом и обманом. Чем он ни пробовал быть, за что он ни брался – зло и ложь отталкивали его и загораживали ему все пути деятельности. А между тем надо было жить, надо было быть заняту. Слишком страшно было быть под гнетом этих неразрешимых вопросов жизни, и он отдавался первым увлечениям, чтобы только забыть их. Он ездил во всевозможные общества, много пил, покупал картины и строил, а главное читал.