Арапов, Михаил Иванович

Михаил Иванович Арапов
Дата рождения	30 октября 1898(1898-10-30)
Место рождения	Санкт-Петербург
Дата смерти	25 мая 1947(1947-05-25) (48 лет)
Место смерти	Москва
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	военно-морской флот
Годы службы	1918-1946
Звание
Сражения/войны	Гражданская война в России, Великая Отечественная война
Награды и премии

Михаил Иванович Арапов (30 октября 1898 — 25 мая 1947) — контр-адмирал Военно-морского флота СССР, участник Гражданской и Великой Отечественной войны.

Биография

Михаил Арапов родился 30 октября 1898 года в Санкт-Петербурге.

В 1918 году он был призван на службу в Рабоче-крестьянский Красный Флот. Участвовал в боях Гражданской войны.

В 1925 году Арапов окончил военно-морское училище, в 1927 году — штурманский класс Специальных курсов командного состава Военно-морских сил, в 1933 году — Военно-морскую академию.

С октября 1937 года служил на Тихоокеанском флоте, был помощником начальника штаба, начальником штаба, заместителем командующего флотом.

С августа 1939 года командующий Северной Тихоокеанской флотилии.

С февраля 1943 года Арапов руководил штабом Балтийского флота. Совместно со штабом Ленинградского фронта штаб флота во главе с Михаилом Ивановичем Араповым участвовал в подготовке и проведении Мгинской наступательной операции (июль — август 1943 года) войск Ленинградского и Волховского фронтов, а в сентябре — наступательной операции 67-й армии по овладению Синявинскими высотами.

С декабря 1943 года находился на лечении.

В июне 1946 года Арапов вышел в отставку по болезни. Умер 25 мая 1947 года, похоронен на Новодевичьем кладбище Москвы.

Награды

• Орден Ленина (1945);
• Орден Красного Знамени (1943);
• Орден Красного Знамени (1944)
• Медаль «XX лет Рабоче-Крестьянской Красной Армии»;
• Медаль «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.»;
• и другие медали.

Литература

• Сологуб В. Хроника // ВИЖ. 1979. № 1. С. 91;
• Высшие офицерские. Изд. 2-е, доп. и испр. Л., 1986. С. 94;
• Боевая летопись Военно-Морского Флота, 1917—1941. М., 1993. См. им. указ.;
• Русский архив: Великая Отечественная. Т. 12 (1-2). М., 1997. С. 303—305.

Архивы

• ЦВМА, личное дело № 2781; ф. 3, on. 1, д. 1141, л. 84.

Ссылки

• Список флагманов 2-го ранга, флагманов 1-го ранга, флагманов флота 2-го ранга, флагманов флота 1-го ранга, МС РККА СССР (1935—1940)
• Список адмиралов, вице-адмиралов, контр-адмиралов, ВМФ СССР (1940—1945)

Отрывок, характеризующий Арапов, Михаил Иванович

– Как чорта ли в письме? – поднимая и читая надпись, сказал Борис. – Письмо это очень нужное для тебя.
– Мне ничего не нужно, и я в адъютанты ни к кому не пойду.
– Отчего же? – спросил Борис.
– Лакейская должность!
– Ты всё такой же мечтатель, я вижу, – покачивая головой, сказал Борис.
– А ты всё такой же дипломат. Ну, да не в том дело… Ну, ты что? – спросил Ростов.
– Да вот, как видишь. До сих пор всё хорошо; но признаюсь, желал бы я очень попасть в адъютанты, а не оставаться во фронте.
– Зачем?
– Затем, что, уже раз пойдя по карьере военной службы, надо стараться делать, коль возможно, блестящую карьеру.
– Да, вот как! – сказал Ростов, видимо думая о другом.
Он пристально и вопросительно смотрел в глаза своему другу, видимо тщетно отыскивая разрешение какого то вопроса.
Старик Гаврило принес вино.
– Не послать ли теперь за Альфонс Карлычем? – сказал Борис. – Он выпьет с тобою, а я не могу.
– Пошли, пошли! Ну, что эта немчура? – сказал Ростов с презрительной улыбкой.
– Он очень, очень хороший, честный и приятный человек, – сказал Борис.
Ростов пристально еще раз посмотрел в глаза Борису и вздохнул. Берг вернулся, и за бутылкой вина разговор между тремя офицерами оживился. Гвардейцы рассказывали Ростову о своем походе, о том, как их чествовали в России, Польше и за границей. Рассказывали о словах и поступках их командира, великого князя, анекдоты о его доброте и вспыльчивости. Берг, как и обыкновенно, молчал, когда дело касалось не лично его, но по случаю анекдотов о вспыльчивости великого князя с наслаждением рассказал, как в Галиции ему удалось говорить с великим князем, когда он объезжал полки и гневался за неправильность движения. С приятной улыбкой на лице он рассказал, как великий князь, очень разгневанный, подъехав к нему, закричал: «Арнауты!» (Арнауты – была любимая поговорка цесаревича, когда он был в гневе) и потребовал ротного командира.
– Поверите ли, граф, я ничего не испугался, потому что я знал, что я прав. Я, знаете, граф, не хвалясь, могу сказать, что я приказы по полку наизусть знаю и устав тоже знаю, как Отче наш на небесех . Поэтому, граф, у меня по роте упущений не бывает. Вот моя совесть и спокойна. Я явился. (Берг привстал и представил в лицах, как он с рукой к козырьку явился. Действительно, трудно было изобразить в лице более почтительности и самодовольства.) Уж он меня пушил, как это говорится, пушил, пушил; пушил не на живот, а на смерть, как говорится; и «Арнауты», и черти, и в Сибирь, – говорил Берг, проницательно улыбаясь. – Я знаю, что я прав, и потому молчу: не так ли, граф? «Что, ты немой, что ли?» он закричал. Я всё молчу. Что ж вы думаете, граф? На другой день и в приказе не было: вот что значит не потеряться. Так то, граф, – говорил Берг, закуривая трубку и пуская колечки.
– Да, это славно, – улыбаясь, сказал Ростов.
Но Борис, заметив, что Ростов сбирался посмеяться над Бергом, искусно отклонил разговор. Он попросил Ростова рассказать о том, как и где он получил рану. Ростову это было приятно, и он начал рассказывать, во время рассказа всё более и более одушевляясь. Он рассказал им свое Шенграбенское дело совершенно так, как обыкновенно рассказывают про сражения участвовавшие в них, то есть так, как им хотелось бы, чтобы оно было, так, как они слыхали от других рассказчиков, так, как красивее было рассказывать, но совершенно не так, как оно было. Ростов был правдивый молодой человек, он ни за что умышленно не сказал бы неправды. Он начал рассказывать с намерением рассказать всё, как оно точно было, но незаметно, невольно и неизбежно для себя перешел в неправду. Ежели бы он рассказал правду этим слушателям, которые, как и он сам, слышали уже множество раз рассказы об атаках и составили себе определенное понятие о том, что такое была атака, и ожидали точно такого же рассказа, – или бы они не поверили ему, или, что еще хуже, подумали бы, что Ростов был сам виноват в том, что с ним не случилось того, что случается обыкновенно с рассказчиками кавалерийских атак. Не мог он им рассказать так просто, что поехали все рысью, он упал с лошади, свихнул руку и изо всех сил побежал в лес от француза. Кроме того, для того чтобы рассказать всё, как было, надо было сделать усилие над собой, чтобы рассказать только то, что было. Рассказать правду очень трудно; и молодые люди редко на это способны. Они ждали рассказа о том, как горел он весь в огне, сам себя не помня, как буря, налетал на каре; как врубался в него, рубил направо и налево; как сабля отведала мяса, и как он падал в изнеможении, и тому подобное. И он рассказал им всё это.