Арап Петра Великого

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Арап Петра Великого
Жанр:

исторический роман

Автор:

Александр Сергеевич Пушкин

Язык оригинала:

русский

Дата написания:

1827

Дата первой публикации:

1837

Текст произведения в Викитеке
К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

«Ара́п Петра́ Вели́кого» — исторический роман Александра Сергеевича Пушкина.





О романе в целом

Ценность этого романа состоит в том, что он является вторым прозаическим произведением в истории литературного творчества А. С. Пушкина, который начал писать «Арапа…» 31 июля 1827 года. Более того, можно считать его по-настоящему удавшимся опытом написания прозаического текста, поскольку первым является набросок повести «Надинька», которая относится к лицейскому периоду; набросок так и не перерос в самодостаточное и законченное литературное сочинение. В августе и сентябре 1836 года были зафиксированы последние даты авторской работы над текстом «Арапа…». Справедливости ради стоит отметить, что роман не был закончен, а при жизни поэта были напечатаны лишь два избранных отрывка. В «Современнике» за 1837 год появились эти отрывки, которые были объединены под одним названием «Арап Петра Великого», поскольку сам Пушкин так и не дал названия своему историческому исследованию.

Источники

В ходе работы над романом А. С. Пушкин должен был скрупулёзно собирать материалы о событиях петровской эпохи, её традициях и образе жизни. Особую сложность, подчёркивающую ценность достижения Пушкина, составляет то, что полного всеобъемлющего историографического описания периода правления Петра I до Пушкина не существовало. Единственным источником для автора служил многотомный труд Ивана Ивановича Голикова «Деяния Петра Великого, мудрого преобразователя России», на который Пушкин во многом опирался в создании жизнеописания своего прославленного предка. Голикову удалось собрать письменный, устный и фольклорный материал о петровской эпохе, но в целом сведения были представлены в весьма раздробленном виде. Что касается ключевого фабульного направления романа «Арап Петра Великого», то он был позаимствован из исторического анекдота «Щедрость монарха в награждении заслуг», который был зафиксирован тем же Голиковым. Поскольку А. С. Пушкин сам долгое время увлекался собиранием исторических преданий и анекдотов, он вносил некоторые коррективы интерпретационного характера в истории, излагаемые Голиковым. Другой сюжетно-бытописательный источник для Пушкина — труд А. О. Корниловича, который представляет собой собрание исторических очерков о домашней обстановке и повседневном состоянии Санкт-Петербурга петровской поры.

Тема, исторический контекст, личность заглавного героя

Несмотря на стремление следовать принципу исторической достоверности, ради выигрыша литературного качества Пушкин переосмыслил некоторые фактические данные. В частности, в реальности А. П. Ганнибал женился только через шесть лет после кончины Петра Первого, а его супруга, темпераментная гречанка Евдокия Диопер, не происходила из боярского рода. Возможно, Пушкин при написании «Арапа…» руководствовался необходимостью соединить предания о Ганнибале с полулегендарными сообщениями о других предках, происходивших из ветви Пушкиных, что придаёт образу заглавного персонажа определённую эклектичную собирательность, от чего повествование только выигрывает.

Версию о релевантности для автора семейных преданий и исторических анекдотов подтверждают друзья и советники Пушкина Алексей Вульф и Пётр Вяземский, которые выступают в роли основных свидетелей литературного процесса, поскольку эскизы, рабочие планы, программные разработки текста и черновые варианты до нас не дошли. А. Н. Вульф, например, ссылаясь на самого Пушкина, говорит о том, что «Главная завязка романа будет неверность жены сего арапа, которая родила ему белого ребёнка, за что была посажена в монастырь».

В центре романного текста находится человек, баловень исторических обстоятельств, наделённый исключительными личными качествами, с незаурядной судьбой, но отнюдь не типичный персонаж плутовского нарратива. Царь Пётр — его крёстный отец, поэтому он является непоколебимым сподвижником реформационных намерений правителя России, что настраивает против «арапа» представителей консервативной боярской среды, недовольной активной деятельностью царя-реформатора. Он — преданный «птенец гнезда Петрова», искренне демонстрирующий свои лучшие качества, неспособный на предательство и отступничество. В то же время он как бы нарочито лишён инициативы, воли к самостоятельному принятию решений: Пётр решает за Ганнибала даже вопросы, связанные с личной жизнью, что нисколько не смущает «арапа». Несмотря на то, что петербургские реалии петровского времени представлены читателю через призму восприятия Ибрагимом Ганнибалом и его столичным закадычным приятелем Корсаковым, автор оставляет за собой право сделать обобщение. В этом отношении любопытно мнение исследователя творчества Пушкина Н. Н. Петруниной, которая отмечает, что «герои в повествовании получают отдельные грани авторского восприятия, им не приходится познавать время и место действия в процессе постепенного движения от внешних проявлений духа эпохи к её глубинным внутренним процессам».

Анализ исторической эпохи в свете образа героя

В процессе продолжения работы над романом автору открываются новые аспекты витальной и духовной проблематики заглавного героя текста. На самом деле в абсолютном центре повествования находится личность Петра Великого; вместе со своим сподвижником Ибрагимом он предстаёт в роли связующего элемента всей пространственно-временной и культурной парадигмы, на которой базируется текст романа. Важно было продемонстрировать непрекращающееся внутреннее противоборство тех людей, которые сопротивлялись духовным и культурным преобразованиям Петра, чего виртуозно добился Пушкин. Автор «Арапа Петра Великого» продемонстрировал сложные трансформационные процессы, имевшие место в нравственной жизни целого народа и страны в переломный для истории России момент. Дело в том, что историческая наука начала 1820-х годов в фактологическом и методологическом аспектах не была готова к выполнению такой комплексной задачи, именно поэтому романный труд А. С. Пушкина не мог быть завершённым. Сама канонизированная форма русского романа также не соответствовала задачам, которые возложил на неё Пушкин, что также повлияло на то, что «Арап Петра Великого» остался незавершённым.

В 1976 году популярный и талантливый советский режиссёр А. Н. Митта по мотивам пушкинского произведения создал фильм «Сказ про то, как царь Пётр арапа женил», который сразу обрёл широкую популярность.

Из важных литературоведческий исследований, посвящённых генезису, тематике и сюжетике текста романа, можно отметить научную статью Д. П. Якубовича «Арап Петра Великого» из сборника «Пушкин. Исследования и материалы», изданного в Ленинграде в 1979 году. Также обращает на себя внимание анализ «Арапа…», предложенный филологом, фольклористом Д. Д. Благим в книге «Творческий путь Пушкина (1826—1836)».

Фильм

Напишите отзыв о статье "Арап Петра Великого"

Отрывок, характеризующий Арап Петра Великого

Крайний кавалергард, огромный ростом рябой мужчина, злобно нахмурился, увидав перед собой Ростова, с которым он неминуемо должен был столкнуться. Этот кавалергард непременно сбил бы с ног Ростова с его Бедуином (Ростов сам себе казался таким маленьким и слабеньким в сравнении с этими громадными людьми и лошадьми), ежели бы он не догадался взмахнуть нагайкой в глаза кавалергардовой лошади. Вороная, тяжелая, пятивершковая лошадь шарахнулась, приложив уши; но рябой кавалергард всадил ей с размаху в бока огромные шпоры, и лошадь, взмахнув хвостом и вытянув шею, понеслась еще быстрее. Едва кавалергарды миновали Ростова, как он услыхал их крик: «Ура!» и оглянувшись увидал, что передние ряды их смешивались с чужими, вероятно французскими, кавалеристами в красных эполетах. Дальше нельзя было ничего видеть, потому что тотчас же после этого откуда то стали стрелять пушки, и всё застлалось дымом.
В ту минуту как кавалергарды, миновав его, скрылись в дыму, Ростов колебался, скакать ли ему за ними или ехать туда, куда ему нужно было. Это была та блестящая атака кавалергардов, которой удивлялись сами французы. Ростову страшно было слышать потом, что из всей этой массы огромных красавцев людей, из всех этих блестящих, на тысячных лошадях, богачей юношей, офицеров и юнкеров, проскакавших мимо его, после атаки осталось только осьмнадцать человек.
«Что мне завидовать, мое не уйдет, и я сейчас, может быть, увижу государя!» подумал Ростов и поскакал дальше.
Поровнявшись с гвардейской пехотой, он заметил, что чрез нее и около нее летали ядры, не столько потому, что он слышал звук ядер, сколько потому, что на лицах солдат он увидал беспокойство и на лицах офицеров – неестественную, воинственную торжественность.
Проезжая позади одной из линий пехотных гвардейских полков, он услыхал голос, назвавший его по имени.
– Ростов!
– Что? – откликнулся он, не узнавая Бориса.
– Каково? в первую линию попали! Наш полк в атаку ходил! – сказал Борис, улыбаясь той счастливой улыбкой, которая бывает у молодых людей, в первый раз побывавших в огне.
Ростов остановился.
– Вот как! – сказал он. – Ну что?
– Отбили! – оживленно сказал Борис, сделавшийся болтливым. – Ты можешь себе представить?
И Борис стал рассказывать, каким образом гвардия, ставши на место и увидав перед собой войска, приняла их за австрийцев и вдруг по ядрам, пущенным из этих войск, узнала, что она в первой линии, и неожиданно должна была вступить в дело. Ростов, не дослушав Бориса, тронул свою лошадь.
– Ты куда? – спросил Борис.
– К его величеству с поручением.
– Вот он! – сказал Борис, которому послышалось, что Ростову нужно было его высочество, вместо его величества.
И он указал ему на великого князя, который в ста шагах от них, в каске и в кавалергардском колете, с своими поднятыми плечами и нахмуренными бровями, что то кричал австрийскому белому и бледному офицеру.
– Да ведь это великий князь, а мне к главнокомандующему или к государю, – сказал Ростов и тронул было лошадь.
– Граф, граф! – кричал Берг, такой же оживленный, как и Борис, подбегая с другой стороны, – граф, я в правую руку ранен (говорил он, показывая кисть руки, окровавленную, обвязанную носовым платком) и остался во фронте. Граф, держу шпагу в левой руке: в нашей породе фон Бергов, граф, все были рыцари.
Берг еще что то говорил, но Ростов, не дослушав его, уже поехал дальше.
Проехав гвардию и пустой промежуток, Ростов, для того чтобы не попасть опять в первую линию, как он попал под атаку кавалергардов, поехал по линии резервов, далеко объезжая то место, где слышалась самая жаркая стрельба и канонада. Вдруг впереди себя и позади наших войск, в таком месте, где он никак не мог предполагать неприятеля, он услыхал близкую ружейную стрельбу.
«Что это может быть? – подумал Ростов. – Неприятель в тылу наших войск? Не может быть, – подумал Ростов, и ужас страха за себя и за исход всего сражения вдруг нашел на него. – Что бы это ни было, однако, – подумал он, – теперь уже нечего объезжать. Я должен искать главнокомандующего здесь, и ежели всё погибло, то и мое дело погибнуть со всеми вместе».
Дурное предчувствие, нашедшее вдруг на Ростова, подтверждалось всё более и более, чем дальше он въезжал в занятое толпами разнородных войск пространство, находящееся за деревнею Працом.
– Что такое? Что такое? По ком стреляют? Кто стреляет? – спрашивал Ростов, ровняясь с русскими и австрийскими солдатами, бежавшими перемешанными толпами наперерез его дороги.
– А чорт их знает? Всех побил! Пропадай всё! – отвечали ему по русски, по немецки и по чешски толпы бегущих и непонимавших точно так же, как и он, того, что тут делалось.
– Бей немцев! – кричал один.
– А чорт их дери, – изменников.
– Zum Henker diese Ruesen… [К чорту этих русских…] – что то ворчал немец.
Несколько раненых шли по дороге. Ругательства, крики, стоны сливались в один общий гул. Стрельба затихла и, как потом узнал Ростов, стреляли друг в друга русские и австрийские солдаты.
«Боже мой! что ж это такое? – думал Ростов. – И здесь, где всякую минуту государь может увидать их… Но нет, это, верно, только несколько мерзавцев. Это пройдет, это не то, это не может быть, – думал он. – Только поскорее, поскорее проехать их!»
Мысль о поражении и бегстве не могла притти в голову Ростову. Хотя он и видел французские орудия и войска именно на Праценской горе, на той самой, где ему велено было отыскивать главнокомандующего, он не мог и не хотел верить этому.


Около деревни Праца Ростову велено было искать Кутузова и государя. Но здесь не только не было их, но не было ни одного начальника, а были разнородные толпы расстроенных войск.
Он погонял уставшую уже лошадь, чтобы скорее проехать эти толпы, но чем дальше он подвигался, тем толпы становились расстроеннее. По большой дороге, на которую он выехал, толпились коляски, экипажи всех сортов, русские и австрийские солдаты, всех родов войск, раненые и нераненые. Всё это гудело и смешанно копошилось под мрачный звук летавших ядер с французских батарей, поставленных на Праценских высотах.
– Где государь? где Кутузов? – спрашивал Ростов у всех, кого мог остановить, и ни от кого не мог получить ответа.
Наконец, ухватив за воротник солдата, он заставил его ответить себе.
– Э! брат! Уж давно все там, вперед удрали! – сказал Ростову солдат, смеясь чему то и вырываясь.
Оставив этого солдата, который, очевидно, был пьян, Ростов остановил лошадь денщика или берейтора важного лица и стал расспрашивать его. Денщик объявил Ростову, что государя с час тому назад провезли во весь дух в карете по этой самой дороге, и что государь опасно ранен.
– Не может быть, – сказал Ростов, – верно, другой кто.
– Сам я видел, – сказал денщик с самоуверенной усмешкой. – Уж мне то пора знать государя: кажется, сколько раз в Петербурге вот так то видал. Бледный, пребледный в карете сидит. Четверню вороных как припустит, батюшки мои, мимо нас прогремел: пора, кажется, и царских лошадей и Илью Иваныча знать; кажется, с другим как с царем Илья кучер не ездит.
Ростов пустил его лошадь и хотел ехать дальше. Шедший мимо раненый офицер обратился к нему.