Арахозия

Арахозия (Арахоси́я, др.-греч. Ἀραχωσία) — эллинистическое название территории современного юго-восточного Афганистана и северного Пакистана — авестийская Харахвати. В I веке до н. э. — отдельное государство.

Первоначально эту территорию населяли индоиранские и иранские племена, создавшие в VI веке до н. э. царство Камбоджа, история которого неизвестна. В том же столетии Арахозию завоевали персы. Позже Арахозия входила в состав державы Александра Македонского, в империю Маурьев и в Греко-бактрийское царство.

В последней четверти II века до н. э. Арахозию завоевали племена саков, которые переселились сюда под нажимом юэчжей из Средней Азии. Помимо Арахозии пришельцы расселились в древней Дрангиане, которая с этого момента стала именоваться Сакастаном (современный Сеистан). Эта область около 115 года до н. э. была захвачена парфянами и в дальнейшем входила в их державу, хотя и пользовалась значительным самоуправлением.

В начале I века до н. э. Арахозия сумела объединиться под властью местной сакской династии, которая и правила там около столетия. Столицей её вероятно была Александрия Кавказская. Политическая история этого царства почти неизвестна, но археологами найдены монеты, на которых выбиты имена четырёх царей Арахозии. Основателем династии был некий Вонон. Спалахор считался его братом-соправителем (но вожможно, он не был его родственником, а только носил такой титул). Спалагадам, вероятно, был сыном Спалахора. Последним сакским царём считается Спалирис. В конце I века до н. э. Арахозию завоевал индо-сакский царь Аз I, правивший в Гандхаре. Во времена арабов данная территория стала называться Рухаджем.

Правители

Арахосия

• Спалахор, брат Вонона (ок. 50 - 20 до Р.Х.).
• Спалагадам, сын (ок. 20 до Р.Х. - 5 Р.Х.).

Литература

• Vogelsang W. 1985. Early historical Arachosia in South-east Afghanistan; Meeting-place between East and West. Iranica antiqua, 20, 1985, p. 55-99.

Отрывок, характеризующий Арахозия

– Этого только недоставало! – перебила его княжна, сардонически улыбаясь и не изменяя выражения глаз. – Я женщина; по вашему мы все глупы; но я настолько знаю, что незаконный сын не может наследовать… Un batard, [Незаконный,] – прибавила она, полагая этим переводом окончательно показать князю его неосновательность.
– Как ты не понимаешь, наконец, Катишь! Ты так умна: как ты не понимаешь, – ежели граф написал письмо государю, в котором просит его признать сына законным, стало быть, Пьер уж будет не Пьер, а граф Безухой, и тогда он по завещанию получит всё? И ежели завещание с письмом не уничтожены, то тебе, кроме утешения, что ты была добродетельна et tout ce qui s'en suit, [и всего, что отсюда вытекает,] ничего не останется. Это верно.
– Я знаю, что завещание написано; но знаю тоже, что оно недействительно, и вы меня, кажется, считаете за совершенную дуру, mon cousin, – сказала княжна с тем выражением, с которым говорят женщины, полагающие, что они сказали нечто остроумное и оскорбительное.
– Милая ты моя княжна Катерина Семеновна, – нетерпеливо заговорил князь Василий. – Я пришел к тебе не за тем, чтобы пикироваться с тобой, а за тем, чтобы как с родной, хорошею, доброю, истинною родной, поговорить о твоих же интересах. Я тебе говорю десятый раз, что ежели письмо к государю и завещание в пользу Пьера есть в бумагах графа, то ты, моя голубушка, и с сестрами, не наследница. Ежели ты мне не веришь, то поверь людям знающим: я сейчас говорил с Дмитрием Онуфриичем (это был адвокат дома), он то же сказал.
Видимо, что то вдруг изменилось в мыслях княжны; тонкие губы побледнели (глаза остались те же), и голос, в то время как она заговорила, прорывался такими раскатами, каких она, видимо, сама не ожидала.
– Это было бы хорошо, – сказала она. – Я ничего не хотела и не хочу.
Она сбросила свою собачку с колен и оправила складки платья.
– Вот благодарность, вот признательность людям, которые всем пожертвовали для него, – сказала она. – Прекрасно! Очень хорошо! Мне ничего не нужно, князь.
– Да, но ты не одна, у тебя сестры, – ответил князь Василий.
Но княжна не слушала его.
– Да, я это давно знала, но забыла, что, кроме низости, обмана, зависти, интриг, кроме неблагодарности, самой черной неблагодарности, я ничего не могла ожидать в этом доме…