Арацилов, Магомедхан Сулейманович

Магомедхан Арацилов
Личная информация
Гражданство	СССР СССР
Клуб	Урожай, (Махачкала)
Дата рождения	7 мая 1951(1951-05-07) (72 года)
Место рождения	Хурух, Чародинский район, Дагестанская АССР, РСФСР, СССР
Спортивная карьера	1968—1980
Тренеры	Джабраилов С.Д, Алиев А. З.
Рост	180
Вес	82
Награды и медали Олимпийские игры Серебро Москва 1980 до 82 кг Чемпионат мира Серебро Лозанна 1977 до 82 кг Золото Мехико 1978 до 82 кг Бронза Сан-Диего 1979 до 82 кг Кубок мира Бронза Толедо 1976 до 82 кг Государственные награды

Магомедхан Сулейманович Арацилов (7 мая 1951, село Хурух, Чародинский район, Дагестанская АССР, РСФСР, СССР) — советский борец вольного стиля, серебряный призёр олимпийских игр, чемпион мира, неоднократный призёр чемпионатов мира, обладатель Кубка мира, неоднократный чемпион и призёр чемпионатов СССР. Заслуженный мастер спорта (1978).

Биография

Родился в 1951 году в селе Хурух, в аварской семье. После 4 класса продолжил учебу в интернате соседнего села Магар, где в 1968 году начал занятия вольной борьбой. После окончания 10 классов, уже имея первый разряд, переехал в Махачкалу, где поступил в медицинский институт и добился зачисления в школу высшего спортивного мастерства, сначала в секцию греко-римской борьбы, но быстро вернулся в вольную. В 1972 году выиграл чемпионат Дагестана, после чего перешёл тренироваться к Али Алиеву.

В 1975 году выиграл Спартакиаду СССР, но в 1976 году на чемпионате СССР остался только шестым. В следующем году уже выиграл чемпионат СССР, а на чемпионате мира занял второе место. По словам борца, это произошло ввиду следующего:

На чемпионате мира в Швейцарии в 1977 году именно он (Ковач) помешал мне подняться на высшую ступень пьедестала. Ковач без сопротивления отдал схватку Зегеру, на 10-й секунде лег на лопатки, за что получил в подарок от немца, ставшего золотым медалистом, новенькую БМВ. А мне дал настоящий бой. Наш поединок завершился ничьей — 6:6

Был включён в олимпийскую команду. На Летних Олимпийских играх 1980 года в Москве боролся в весовой категории до 82 килограммов. Победитель определялся по минимальному количеству штрафных баллов, которые приносили все результаты в схватках, кроме чистой победы. Спортсмен, получивший до финальных схваток 6 штрафных баллов, выбывал из турнира с тем исключением, что не выбывал после победы в схватке. После того, как оставалось три или менее борцов, они разыгрывали между собой медали, при этом штрафные очки, набранные в предварительных схватках шли в зачёт.

В схватках:

• в первом круге на 6-й минуте тушировал Армина Вейера (ГДР);
• во втором круге на 2-й минуте тушировал Абдула Рахман Мохаммада (Ирак);
• в третьем круге победил на 6-й минуте Дувчина Жеведжина (Монголия) ввиду дисквалификации противника;
• в четвёртом круге на 6-й минуте тушировал Хенрика Мазура (Польша);
• в пятом круге со счётом 8-4 проиграл Исмаилу Абилову (Болгария), будущему чемпиону, и вышел в финальную часть соревнований имея 3 штрафных балла.

В первой финальной схватке со счётом 18-0 выиграл у Иштвана Ковача (Венгрия), во второй не участвовал, заняв второе место.

Про себя, как про борца Магомедхан Арацилов говорил следующее:

Против природы, как говорится, не пойдешь. Деги Багаев, известный тренер, долгие годы плодотворно трудившийся в Грозном, как-то сказал обо мне, что никогда не встречал борца, более не предрасположенного к борьбе. Это подтверждали и результаты тестирований, которые регулярно проводила комплексная научная группа, работавшая при сборной команде страны. По некоторым группам мышц я на несколько порядков отставал от других борцов. Встречался ли вам когда-нибудь спортсмен, который бы не мог сделать приседание на одной ноге? Неудобно в этом признаться, но у меня это упражнение не получалось

В 1981 году оставил большой спорт и занял должность государственного тренера сборной СССР по Дагестану. Затем,Ю переехав в Москву, работал главным тренером в Центральном совете спортобщества «Локомотив», затем в профсоюзном спортобществе и одновременно тренером сборной.

С 1992 года уволен с поста тренера сборной СССР. Переехал в Пензу, где начал заниматься бизнесом, но вскоре получил приглашение тренировать сборную Турции и принял его. Под его руководством сборная Турции выиграла чемпионат Европы. Сам борец «до сих пор благодарит судьбу за тот случай, говорит, что, не будь этого предложения, возможно, был бы он сейчас там же, где и большинство „авторитетов“ лихих 90-х. А так — вернулся в Махачкалу, открыл турфирму (1994), работал, потом спорт в республике стал возрождаться, и опыт Арацилова снова пригодился». C 2007 по 2009 год тренер сборной Азербайджана по вольной борьбе.

Окончил ДГМИ, врач, кандидат педагогических наук, профессор. С 2011 года депутат Народного Собрания РД, фракция Патриоты России. Тренерской работой, несмотря на то, что ему был предложен пост тренера сборной Ирана в дальнейшем заниматься не собирается, сконцентрировавшись на собственном туристическом бизнесе. Является президентом федерации спортивной борьбы Махачкалы.

Награждён медалью «За трудовую доблесть».

Отрывок, характеризующий Арацилов, Магомедхан Сулейманович

– Я не из любопытства упомянул вам об этом, государь мой, но по более важным причинам. – Он помолчал, не выпуская Пьера из своего взгляда, и подвинулся на диване, приглашая этим жестом Пьера сесть подле себя. Пьеру неприятно было вступать в разговор с этим стариком, но он, невольно покоряясь ему, подошел и сел подле него.
– Вы несчастливы, государь мой, – продолжал он. – Вы молоды, я стар. Я бы желал по мере моих сил помочь вам.
– Ах, да, – с неестественной улыбкой сказал Пьер. – Очень вам благодарен… Вы откуда изволите проезжать? – Лицо проезжающего было не ласково, даже холодно и строго, но несмотря на то, и речь и лицо нового знакомца неотразимо привлекательно действовали на Пьера.
– Но если по каким либо причинам вам неприятен разговор со мною, – сказал старик, – то вы так и скажите, государь мой. – И он вдруг улыбнулся неожиданно, отечески нежной улыбкой.
– Ах нет, совсем нет, напротив, я очень рад познакомиться с вами, – сказал Пьер, и, взглянув еще раз на руки нового знакомца, ближе рассмотрел перстень. Он увидал на нем Адамову голову, знак масонства.
– Позвольте мне спросить, – сказал он. – Вы масон?
– Да, я принадлежу к братству свободных каменьщиков, сказал проезжий, все глубже и глубже вглядываясь в глаза Пьеру. – И от себя и от их имени протягиваю вам братскую руку.
– Я боюсь, – сказал Пьер, улыбаясь и колеблясь между доверием, внушаемым ему личностью масона, и привычкой насмешки над верованиями масонов, – я боюсь, что я очень далек от пониманья, как это сказать, я боюсь, что мой образ мыслей насчет всего мироздания так противоположен вашему, что мы не поймем друг друга.
– Мне известен ваш образ мыслей, – сказал масон, – и тот ваш образ мыслей, о котором вы говорите, и который вам кажется произведением вашего мысленного труда, есть образ мыслей большинства людей, есть однообразный плод гордости, лени и невежества. Извините меня, государь мой, ежели бы я не знал его, я бы не заговорил с вами. Ваш образ мыслей есть печальное заблуждение.
– Точно так же, как я могу предполагать, что и вы находитесь в заблуждении, – сказал Пьер, слабо улыбаясь.
– Я никогда не посмею сказать, что я знаю истину, – сказал масон, всё более и более поражая Пьера своею определенностью и твердостью речи. – Никто один не может достигнуть до истины; только камень за камнем, с участием всех, миллионами поколений, от праотца Адама и до нашего времени, воздвигается тот храм, который должен быть достойным жилищем Великого Бога, – сказал масон и закрыл глаза.
– Я должен вам сказать, я не верю, не… верю в Бога, – с сожалением и усилием сказал Пьер, чувствуя необходимость высказать всю правду.
Масон внимательно посмотрел на Пьера и улыбнулся, как улыбнулся бы богач, державший в руках миллионы, бедняку, который бы сказал ему, что нет у него, у бедняка, пяти рублей, могущих сделать его счастие.
– Да, вы не знаете Его, государь мой, – сказал масон. – Вы не можете знать Его. Вы не знаете Его, оттого вы и несчастны.
– Да, да, я несчастен, подтвердил Пьер; – но что ж мне делать?
– Вы не знаете Его, государь мой, и оттого вы очень несчастны. Вы не знаете Его, а Он здесь, Он во мне. Он в моих словах, Он в тебе, и даже в тех кощунствующих речах, которые ты произнес сейчас! – строгим дрожащим голосом сказал масон.
Он помолчал и вздохнул, видимо стараясь успокоиться.
– Ежели бы Его не было, – сказал он тихо, – мы бы с вами не говорили о Нем, государь мой. О чем, о ком мы говорили? Кого ты отрицал? – вдруг сказал он с восторженной строгостью и властью в голосе. – Кто Его выдумал, ежели Его нет? Почему явилось в тебе предположение, что есть такое непонятное существо? Почему ты и весь мир предположили существование такого непостижимого существа, существа всемогущего, вечного и бесконечного во всех своих свойствах?… – Он остановился и долго молчал.
Пьер не мог и не хотел прерывать этого молчания.
– Он есть, но понять Его трудно, – заговорил опять масон, глядя не на лицо Пьера, а перед собою, своими старческими руками, которые от внутреннего волнения не могли оставаться спокойными, перебирая листы книги. – Ежели бы это был человек, в существовании которого ты бы сомневался, я бы привел к тебе этого человека, взял бы его за руку и показал тебе. Но как я, ничтожный смертный, покажу всё всемогущество, всю вечность, всю благость Его тому, кто слеп, или тому, кто закрывает глаза, чтобы не видать, не понимать Его, и не увидать, и не понять всю свою мерзость и порочность? – Он помолчал. – Кто ты? Что ты? Ты мечтаешь о себе, что ты мудрец, потому что ты мог произнести эти кощунственные слова, – сказал он с мрачной и презрительной усмешкой, – а ты глупее и безумнее малого ребенка, который бы, играя частями искусно сделанных часов, осмелился бы говорить, что, потому что он не понимает назначения этих часов, он и не верит в мастера, который их сделал. Познать Его трудно… Мы веками, от праотца Адама и до наших дней, работаем для этого познания и на бесконечность далеки от достижения нашей цели; но в непонимании Его мы видим только нашу слабость и Его величие… – Пьер, с замиранием сердца, блестящими глазами глядя в лицо масона, слушал его, не перебивал, не спрашивал его, а всей душой верил тому, что говорил ему этот чужой человек. Верил ли он тем разумным доводам, которые были в речи масона, или верил, как верят дети интонациям, убежденности и сердечности, которые были в речи масона, дрожанию голоса, которое иногда почти прерывало масона, или этим блестящим, старческим глазам, состарившимся на том же убеждении, или тому спокойствию, твердости и знанию своего назначения, которые светились из всего существа масона, и которые особенно сильно поражали его в сравнении с своей опущенностью и безнадежностью; – но он всей душой желал верить, и верил, и испытывал радостное чувство успокоения, обновления и возвращения к жизни.
– Он не постигается умом, а постигается жизнью, – сказал масон.
– Я не понимаю, – сказал Пьер, со страхом чувствуя поднимающееся в себе сомнение. Он боялся неясности и слабости доводов своего собеседника, он боялся не верить ему. – Я не понимаю, – сказал он, – каким образом ум человеческий не может постигнуть того знания, о котором вы говорите.
Масон улыбнулся своей кроткой, отеческой улыбкой.
– Высшая мудрость и истина есть как бы чистейшая влага, которую мы хотим воспринять в себя, – сказал он. – Могу ли я в нечистый сосуд воспринять эту чистую влагу и судить о чистоте ее? Только внутренним очищением самого себя я могу до известной чистоты довести воспринимаемую влагу.
– Да, да, это так! – радостно сказал Пьер.
– Высшая мудрость основана не на одном разуме, не на тех светских науках физики, истории, химии и т. д., на которые распадается знание умственное. Высшая мудрость одна. Высшая мудрость имеет одну науку – науку всего, науку объясняющую всё мироздание и занимаемое в нем место человека. Для того чтобы вместить в себя эту науку, необходимо очистить и обновить своего внутреннего человека, и потому прежде, чем знать, нужно верить и совершенствоваться. И для достижения этих целей в душе нашей вложен свет Божий, называемый совестью.