Арбес, Якуб
Я́куб А́рбес (чеш. Jakub Arbes; 12 июня 1840, Прага — 8 апреля 1914, Прага) — чешский писатель и журналист.
Жизнь и творчество
Я.Арбес родился в пражском районе Смихов, закончил реальное училище, затем изучал технические дисциплины в университете. Работал журналистом, в 1868—1873 годы — шеф-редактор газеты Národní listy. В 1873 был приговорён к 15-месячному тюремному заключению за публикацию одной из статей, которое отбыл в 1873—1874 годах в тюрьме города Чешска-Липа. В 1876—1879 года Арбес — драматург театра Prozatímní divadlo. В 1880—1881 годах издавал, совместно с Миколашем Алешом, сатирический журнал Гном, позднее был редактором журналов Голос (Hlas) и Политика (Politik).
В творчестве Я.Арбеса отразились 3 характерные для него тенденции: его преклонение перед чешским писателем Яном Нерудой, интерес к фантастической, мистической литературе и техническим достижениям, а также радикальные социалистические взгляды. Из всего этого возник новый литературный жанр, названный Я.Арбесом романетто, и ставший впоследствии распространённым явлением в чешской литературе. Действие всех романетто Арбеса происходят в Праге, часто по некоему призрачному сценарию, который раскрывается благодаря силе человеческого разума и техническим нововведениям. В романетто писателя есть и философские вопросы, и радикальная критика буржуазного общества, и элементы научной фантастики. Более поздние романы писателя пессимистичны, они раскрывают проблемы капиталистического развития и индустриализации Чехии.
В 1952 году в фильме «Миколаш Алеш» его сыграл Йиржи Догнал.
Сочинения
Романетто
- Элегия о чёрных глазах (Elegie o černých očích),1865–1867
- Дьявол на скамье пыток (Ďábel na skřipci), 1866
- Сероглазый демон (Sivooký démon), 1873
- Святой Ксаверий (Svatý Xaverius), 1873
- Чудотворная мадонна (Zázračná madona), 1875
- Распятая (Ukřižovaná), 1876
- Мозг Ньютона (Newtonův mozek), 1877
- Акробаты (Akrobati), 1878
- Эфиопская лилия (Ethiopská lilie), 1879
- Сумасшедшая работа (Šílený Job), 1879
- Адвокат неимущих (Advokát chuďasů), 1881
Романы
- Кандидаты на существование (Kandidáti existence), 1878
- Современные вампиры (Moderní upíři), 1879
- Озорники (Štrajchpudlíci), 1883
- Мессии (Mesiáš), 1883
- Ангел мира (Anděl míru), 1889
- Последние дни человечества (Poslední dnové lidstva), 1895
- Странный характер (Záhadné povahy), 1909
- Чешский Паганини (Český Paganini)
- Из мастерской души поэта (Z duševní dílny básníků)
Напишите отзыв о статье "Арбес, Якуб"
Ссылки
- Арбес // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
Отрывок, характеризующий Арбес, Якуб
– Ах, узнать нельзя! А Наташа то! Посмотрите, на кого она похожа! Право, напоминает кого то. Эдуард то Карлыч как хорош! Я не узнала. Да как танцует! Ах, батюшки, и черкес какой то; право, как идет Сонюшке. Это еще кто? Ну, утешили! Столы то примите, Никита, Ваня. А мы так тихо сидели!– Ха ха ха!… Гусар то, гусар то! Точно мальчик, и ноги!… Я видеть не могу… – слышались голоса.
Наташа, любимица молодых Мелюковых, с ними вместе исчезла в задние комнаты, куда была потребована пробка и разные халаты и мужские платья, которые в растворенную дверь принимали от лакея оголенные девичьи руки. Через десять минут вся молодежь семейства Мелюковых присоединилась к ряженым.
Пелагея Даниловна, распорядившись очисткой места для гостей и угощениями для господ и дворовых, не снимая очков, с сдерживаемой улыбкой, ходила между ряжеными, близко глядя им в лица и никого не узнавая. Она не узнавала не только Ростовых и Диммлера, но и никак не могла узнать ни своих дочерей, ни тех мужниных халатов и мундиров, которые были на них.
– А это чья такая? – говорила она, обращаясь к своей гувернантке и глядя в лицо своей дочери, представлявшей казанского татарина. – Кажется, из Ростовых кто то. Ну и вы, господин гусар, в каком полку служите? – спрашивала она Наташу. – Турке то, турке пастилы подай, – говорила она обносившему буфетчику: – это их законом не запрещено.
Иногда, глядя на странные, но смешные па, которые выделывали танцующие, решившие раз навсегда, что они наряженные, что никто их не узнает и потому не конфузившиеся, – Пелагея Даниловна закрывалась платком, и всё тучное тело ее тряслось от неудержимого доброго, старушечьего смеха. – Сашинет то моя, Сашинет то! – говорила она.
После русских плясок и хороводов Пелагея Даниловна соединила всех дворовых и господ вместе, в один большой круг; принесли кольцо, веревочку и рублик, и устроились общие игры.
Через час все костюмы измялись и расстроились. Пробочные усы и брови размазались по вспотевшим, разгоревшимся и веселым лицам. Пелагея Даниловна стала узнавать ряженых, восхищалась тем, как хорошо были сделаны костюмы, как шли они особенно к барышням, и благодарила всех за то, что так повеселили ее. Гостей позвали ужинать в гостиную, а в зале распорядились угощением дворовых.
– Нет, в бане гадать, вот это страшно! – говорила за ужином старая девушка, жившая у Мелюковых.
– Отчего же? – спросила старшая дочь Мелюковых.
– Да не пойдете, тут надо храбрость…
– Я пойду, – сказала Соня.
– Расскажите, как это было с барышней? – сказала вторая Мелюкова.
– Да вот так то, пошла одна барышня, – сказала старая девушка, – взяла петуха, два прибора – как следует, села. Посидела, только слышит, вдруг едет… с колокольцами, с бубенцами подъехали сани; слышит, идет. Входит совсем в образе человеческом, как есть офицер, пришел и сел с ней за прибор.