Арго (корабль)
Арго́ (др.-греч. Ἀργώ, др.-греч. Ἄργος, от имени А́ргос (Арг или Аргей)) — в древнегреческой мифологии — легендарный корабль аргонавтов, на котором те в XIV веке до нашей эры отправились в переход через Эгейское море и пролив Босфор в Черное море к побережью Колхиды. Упомянут в «Одиссее» (XII 72). Получил имя от своего зодчего.
Согласно греческой мифологии, герой из Фессалии Ясон и набранная им команда аргонавтов начали своё путешествие из Иолка (современный Волос) в поисках Золотого руна, которое охранял дракон.
По мнению некоторых древних повествователей, этот корабль, построенный в Пагасе 50 аргонавтами за три месяца, был священным и обладал определённой магической силой, так как сама богиня Афина приложила руку к его строительству, использовав для этого деревья из священной рощи. Согласно Эсхилу, Афина вставила в него кусок говорящей древесины из додонского дуба[1], поэтому корабль был вещим[2]. По Пиндару, построен в Деметриаде в Магнесии[3]. Согласно Катуллу, из сосны, срубленной на Пелионе[4]. По Каллимаху, близ возведенного аргонавтами храма Аполлона Актийского[3].
Вернувшись из Колхиды, стал на якорь у города Тифа (Беотия)[5]. Якорь аргонавтов показывали в Кизике[6]. Афина поместила его среди созвездий, но не целиком[7].
Также имя Арго имел корабль Даная.
В его честь назван каньон на Хароне.
См. также
- Корабль Тесея (парадокс)
Напишите отзыв о статье "Арго (корабль)"
Примечания
- ↑ Эсхил. Арго, фр. 20 Радт; Ликофрон. Александра 1321; Гигин. Астрономия II 37
- ↑ Псевдо-Аполлодор. Мифологическая библиотека I 9, 16.19.24
- ↑ 1 2 Гигин. Астрономия II 37
- ↑ Катулл. Стихотворения LXIV 1
- ↑ Павсаний. Описание Эллады IX 32, 4
- ↑ Плиний Старший. Естественная история XXXVI 99
- ↑ Псевдо-Эратосфен. Катастеризмы 35; Гигин. Мифы 14 (с. 36)
|
Это заготовка статьи по античной мифологии. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Арго (корабль)
Наташа сидела вытянувшись, испытующе и прямо глядя то на отца, то на Пьера.Пьер чувствовал на себе ее взгляд и старался не оглядываться. Графиня неодобрительно и сердито покачивала головой против каждого торжественного выражения манифеста. Она во всех этих словах видела только то, что опасности, угрожающие ее сыну, еще не скоро прекратятся. Шиншин, сложив рот в насмешливую улыбку, очевидно приготовился насмехаться над тем, что первое представится для насмешки: над чтением Сони, над тем, что скажет граф, даже над самым воззванием, ежели не представится лучше предлога.
Прочтя об опасностях, угрожающих России, о надеждах, возлагаемых государем на Москву, и в особенности на знаменитое дворянство, Соня с дрожанием голоса, происходившим преимущественно от внимания, с которым ее слушали, прочла последние слова: «Мы не умедлим сами стать посреди народа своего в сей столице и в других государства нашего местах для совещания и руководствования всеми нашими ополчениями, как ныне преграждающими пути врагу, так и вновь устроенными на поражение оного, везде, где только появится. Да обратится погибель, в которую он мнит низринуть нас, на главу его, и освобожденная от рабства Европа да возвеличит имя России!»
– Вот это так! – вскрикнул граф, открывая мокрые глаза и несколько раз прерываясь от сопенья, как будто к носу ему подносили склянку с крепкой уксусной солью. – Только скажи государь, мы всем пожертвуем и ничего не пожалеем.
Шиншин еще не успел сказать приготовленную им шутку на патриотизм графа, как Наташа вскочила с своего места и подбежала к отцу.
– Что за прелесть, этот папа! – проговорила она, целуя его, и она опять взглянула на Пьера с тем бессознательным кокетством, которое вернулось к ней вместе с ее оживлением.
– Вот так патриотка! – сказал Шиншин.
– Совсем не патриотка, а просто… – обиженно отвечала Наташа. – Вам все смешно, а это совсем не шутка…
– Какие шутки! – повторил граф. – Только скажи он слово, мы все пойдем… Мы не немцы какие нибудь…
– А заметили вы, – сказал Пьер, – что сказало: «для совещания».
– Ну уж там для чего бы ни было…
