Аргун, Виктор Константинович

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Виктор Константинович Аргун
Дата рождения

1906(1906)

Место рождения

с. Куланурхва, Сухумский округ, Кутаисская губерния

Дата смерти

18 декабря 1942(1942-12-18)

Место смерти

СССР

Принадлежность

СССР СССР

Род войск

Военно-воздушные силы

Звание капитан

<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение

Часть

975-й истребительный авиационный полк

Сражения/войны

Великая Отечественная война

Награды и премии

Медали

Связи

Ви́ктор Константи́нович Аргу́н (19061942) — первый летчик Абхазии[1], участник Великой Отечественной войны, заместитель командира по политической части 975-го истребительного авиаполка 236-й истребительной авиационной дивизии, капитан.





Биография

Родился в 1906 году в селе Куланурхва Сухумского округа Кутаисской губернии (ныне Гудаутского района Абхазии) в семье крестьянина.

После окончания лыхненской средней школы Виктор работал на Сухумской табачной фабрике. Здесь комсомольцы выбрали его своим вожаком. На фабрике он создает кружки по подготовке стрелков, санитаров по изучению противохимической защиты. Вскоре комсомольского вожака награждают почетным знаком Осоавиахима.

Когда партия бросила клич «Комсомолец — на самолёт!» Виктор одним из первых в Абхазии откликнулся на него. По предложению Председателя ЦИК Абхазии — Нестора Лакоба, с путёвкой комсомола и комплектом оборонных значков на груди Виктор прибыл в Московский аэроклуб Осоавиахима. Медицинская комиссия признала его годным к службе и он стал курсантом Московского авиаклуба. Через год, в 1932 году, Виктор с энтузиазмом взялся за развитие авиационного дела в Абхазии. Организовал планерную секцию на парашютной станции и вскоре набрал 60 юношей и девушек в аэроклуб.

В 1936 году в Сухуме создали Осоавиахимовский аэроклуб. Виктор Аргун, как самый опытный пилот, был назначен начальником лётной части[2]. Одним из его учеников была Мери Авидзба — будущая «ночная ведьма».

Мечтая стать профессиональным лётчиком, успешно сдаёт экзамены и в 1935 году поступает в Краснознамённую школу ГВФ им. Баранова в Батайске. В день выпуска из училища на первой полосе местных газет был помещён портрет Виктора с подписью: «Он — первый пилот — абхазец». Аргун стал комиссаром Красной Армии.

Принимал участие в Великой Отечественной войне. Погиб при исполнении служебных обязанностей 18 декабря 1942 года, похоронен в родном селе.

Сын — Анатолий Аргун.

Награды

  • Награждён двумя орденами Красного Знамени, орденами Красной Звезды, Отечественной войны I и II степени, а также медалями.

Память

  • Вторая средняя школа Гудауты носит имя Виктора Константиновича Аргуна.

Напишите отзыв о статье "Аргун, Виктор Константинович"

Примечания

  1. [www.gulripsh.org/cult/sights.php?ID=42 Сухумский аэропорт]
  2. [www.mgsv.org/article/648.html С комсомольским задором]

Ссылки

  • [www.abkhaziya.org/server-articles/article-92aaa934b184f57a910da3e4245bc955.html Первый летчик Абхазии]
  • [www.pro-abkhazia.eu/News-R-Mai2011.html Лётчики Абхазии в годы войны]

Отрывок, характеризующий Аргун, Виктор Константинович



Анатоль последнее время переселился к Долохову. План похищения Ростовой уже несколько дней был обдуман и приготовлен Долоховым, и в тот день, когда Соня, подслушав у двери Наташу, решилась оберегать ее, план этот должен был быть приведен в исполнение. Наташа в десять часов вечера обещала выйти к Курагину на заднее крыльцо. Курагин должен был посадить ее в приготовленную тройку и везти за 60 верст от Москвы в село Каменку, где был приготовлен расстриженный поп, который должен был обвенчать их. В Каменке и была готова подстава, которая должна была вывезти их на Варшавскую дорогу и там на почтовых они должны были скакать за границу.
У Анатоля были и паспорт, и подорожная, и десять тысяч денег, взятые у сестры, и десять тысяч, занятые через посредство Долохова.
Два свидетеля – Хвостиков, бывший приказный, которого употреблял для игры Долохов и Макарин, отставной гусар, добродушный и слабый человек, питавший беспредельную любовь к Курагину – сидели в первой комнате за чаем.
В большом кабинете Долохова, убранном от стен до потолка персидскими коврами, медвежьими шкурами и оружием, сидел Долохов в дорожном бешмете и сапогах перед раскрытым бюро, на котором лежали счеты и пачки денег. Анатоль в расстегнутом мундире ходил из той комнаты, где сидели свидетели, через кабинет в заднюю комнату, где его лакей француз с другими укладывал последние вещи. Долохов считал деньги и записывал.
– Ну, – сказал он, – Хвостикову надо дать две тысячи.
– Ну и дай, – сказал Анатоль.
– Макарка (они так звали Макарина), этот бескорыстно за тебя в огонь и в воду. Ну вот и кончены счеты, – сказал Долохов, показывая ему записку. – Так?
– Да, разумеется, так, – сказал Анатоль, видимо не слушавший Долохова и с улыбкой, не сходившей у него с лица, смотревший вперед себя.
Долохов захлопнул бюро и обратился к Анатолю с насмешливой улыбкой.
– А знаешь что – брось всё это: еще время есть! – сказал он.
– Дурак! – сказал Анатоль. – Перестань говорить глупости. Ежели бы ты знал… Это чорт знает, что такое!
– Право брось, – сказал Долохов. – Я тебе дело говорю. Разве это шутка, что ты затеял?
– Ну, опять, опять дразнить? Пошел к чорту! А?… – сморщившись сказал Анатоль. – Право не до твоих дурацких шуток. – И он ушел из комнаты.
Долохов презрительно и снисходительно улыбался, когда Анатоль вышел.
– Ты постой, – сказал он вслед Анатолю, – я не шучу, я дело говорю, поди, поди сюда.
Анатоль опять вошел в комнату и, стараясь сосредоточить внимание, смотрел на Долохова, очевидно невольно покоряясь ему.
– Ты меня слушай, я тебе последний раз говорю. Что мне с тобой шутить? Разве я тебе перечил? Кто тебе всё устроил, кто попа нашел, кто паспорт взял, кто денег достал? Всё я.
– Ну и спасибо тебе. Ты думаешь я тебе не благодарен? – Анатоль вздохнул и обнял Долохова.
– Я тебе помогал, но всё же я тебе должен правду сказать: дело опасное и, если разобрать, глупое. Ну, ты ее увезешь, хорошо. Разве это так оставят? Узнается дело, что ты женат. Ведь тебя под уголовный суд подведут…
– Ах! глупости, глупости! – опять сморщившись заговорил Анатоль. – Ведь я тебе толковал. А? – И Анатоль с тем особенным пристрастием (которое бывает у людей тупых) к умозаключению, до которого они дойдут своим умом, повторил то рассуждение, которое он раз сто повторял Долохову. – Ведь я тебе толковал, я решил: ежели этот брак будет недействителен, – cказал он, загибая палец, – значит я не отвечаю; ну а ежели действителен, всё равно: за границей никто этого не будет знать, ну ведь так? И не говори, не говори, не говори!