Ардебильское ханство
| Ардебильское ханство | ||||
| ||||
|---|---|---|---|---|
| Столица | Ардебиль | |||
| Религия | Ислам | |||
| Форма правления | Монархия | |||
| Династия | Шахсевен | |||
Ардебильское ханство — квази-феодальное государство на территории современного Иранского Азербайджана.
Содержание
Краткая информация
- Год создания — 1747 год
- Столица — город Ардабиль
- Крупные населенные пункты — Ардебиль, Зенджан, Мияна.
- Соседние государства — на западе — Карадагское и Сарабское ханства, на севере — Карабахское и Талышское ханства, на юге Гилянское ханство.
История
Ардебильское ханство было образовано в середине XVIII века, после распада Империи Надир шаха. Центром ханства был город Ардебиль. Основал ханство и укрепил его в политическом плане Бебир хан из племени шахсевен. Ханством управляла диванхана, состоящая из феодальной знати. Магалами управляли наибы и беки, а селами — сельские старосты. Ханство имело 3-тысячную регулярную армию. Во время правления сына Бебир хана — Назарали хана (1747—1783) обострились отношения с правящими династиями Персии — зендами и каджарами. Но Назарали хан создал дружеские отношения с Лянкяранским и Карабахским ханствами. После смерти Назарали хана, в 1783 году к власти пришёл его сын — Насир хан (1783—1808). Во время его правления, в 1784 году, Фатали хан губинский захватил два города ханства — Ардебиль и Мешкин. Это вызвало недовольство Российской империи, оказывающей помощь Губинскому ханству, из-за чего Фатали хан покинул Ардебиль. В 1808 году Ардебильское ханство подчинилось Персии.
Ардебиль во время Сефевидов
Ардебильский округ, как фамильный наследственный домен Сефевидов и очаг кызылбашского движения, занимал в отношении управления особое положение. Он относился к собственным доменам фамилии Сефевидов. До шаха Аббаса I управление этим округом поручалось чаще всего мутаваллиям ардебильского святилища Сефевидов — мечети с гробницами шейха Сефи-ад-дина и прочих шейхов — Сефевидов, иногда же управление округом отделялось от управления святилищем и поручалось особым хакимам, назначаемым из шахского дворца. В списке эмиров 1628 г. упомянут как хаким Ардебиля Шекари-султан из кызылбашского племени асирлу.
Ардебильские ханы
- Бебир хан
- Назарали хан (1747—1783)
- Насир хан (1783—1808)
Напишите отзыв о статье "Ардебильское ханство"
Примечания
- ↑ «In Safavi times, Azerbaijan was applied to all the muslim-ruled khanates of the eastern Caucasian as well as to the area south of the Araz River as fas as the Qezel Uzan River, the latter region being approximately the same as the modern Iranian ostans of East and West Azerbaijan.» Muriel Atkin, Russia and Iran, 1780—1828. 2nd. ed. Minneapolis: University of Minnesota Press Press, 2008, ISBN 0-521-58336-5
| ||||||
Отрывок, характеризующий Ардебильское ханство
– Я бы желал знать, любили ли вы… – Пьер не знал как назвать Анатоля и покраснел при мысли о нем, – любили ли вы этого дурного человека?– Не называйте его дурным, – сказала Наташа. – Но я ничего – ничего не знаю… – Она опять заплакала.
И еще больше чувство жалости, нежности и любви охватило Пьера. Он слышал как под очками его текли слезы и надеялся, что их не заметят.
– Не будем больше говорить, мой друг, – сказал Пьер.
Так странно вдруг для Наташи показался этот его кроткий, нежный, задушевный голос.
– Не будем говорить, мой друг, я всё скажу ему; но об одном прошу вас – считайте меня своим другом, и ежели вам нужна помощь, совет, просто нужно будет излить свою душу кому нибудь – не теперь, а когда у вас ясно будет в душе – вспомните обо мне. – Он взял и поцеловал ее руку. – Я счастлив буду, ежели в состоянии буду… – Пьер смутился.
– Не говорите со мной так: я не стою этого! – вскрикнула Наташа и хотела уйти из комнаты, но Пьер удержал ее за руку. Он знал, что ему нужно что то еще сказать ей. Но когда он сказал это, он удивился сам своим словам.
– Перестаньте, перестаньте, вся жизнь впереди для вас, – сказал он ей.
– Для меня? Нет! Для меня всё пропало, – сказала она со стыдом и самоунижением.
– Все пропало? – повторил он. – Ежели бы я был не я, а красивейший, умнейший и лучший человек в мире, и был бы свободен, я бы сию минуту на коленях просил руки и любви вашей.
Наташа в первый раз после многих дней заплакала слезами благодарности и умиления и взглянув на Пьера вышла из комнаты.
Пьер тоже вслед за нею почти выбежал в переднюю, удерживая слезы умиления и счастья, давившие его горло, не попадая в рукава надел шубу и сел в сани.
– Теперь куда прикажете? – спросил кучер.
«Куда? спросил себя Пьер. Куда же можно ехать теперь? Неужели в клуб или гости?» Все люди казались так жалки, так бедны в сравнении с тем чувством умиления и любви, которое он испытывал; в сравнении с тем размягченным, благодарным взглядом, которым она последний раз из за слез взглянула на него.
– Домой, – сказал Пьер, несмотря на десять градусов мороза распахивая медвежью шубу на своей широкой, радостно дышавшей груди.
Было морозно и ясно. Над грязными, полутемными улицами, над черными крышами стояло темное, звездное небо. Пьер, только глядя на небо, не чувствовал оскорбительной низости всего земного в сравнении с высотою, на которой находилась его душа. При въезде на Арбатскую площадь, огромное пространство звездного темного неба открылось глазам Пьера. Почти в середине этого неба над Пречистенским бульваром, окруженная, обсыпанная со всех сторон звездами, но отличаясь от всех близостью к земле, белым светом, и длинным, поднятым кверху хвостом, стояла огромная яркая комета 1812 го года, та самая комета, которая предвещала, как говорили, всякие ужасы и конец света. Но в Пьере светлая звезда эта с длинным лучистым хвостом не возбуждала никакого страшного чувства. Напротив Пьер радостно, мокрыми от слез глазами, смотрел на эту светлую звезду, которая, как будто, с невыразимой быстротой пролетев неизмеримые пространства по параболической линии, вдруг, как вонзившаяся стрела в землю, влепилась тут в одно избранное ею место, на черном небе, и остановилась, энергично подняв кверху хвост, светясь и играя своим белым светом между бесчисленными другими, мерцающими звездами. Пьеру казалось, что эта звезда вполне отвечала тому, что было в его расцветшей к новой жизни, размягченной и ободренной душе.
