Арельяно, Эльвира

Эльвира Арельяно
исп. Elvira Arellano
Дата рождения:	1975(1975)
Место рождения:	Сан Мигель Курахуанго, Мичоакан, Мексика
Гражданство:	Мексика Мексика
Основные идеи:	права нелегальных иммигрантов
Дети:	сын Сауль (р. 1999)

Эльвира Арельяно (исп. Elvira Arellano; род. в 1975 году) — нелегальная иммигрантка мексиканского происхождения, получившая известность в североамериканских и латиноамериканских СМИ благодаря широко развёрнутой кампании против депортации нелегальных иммигрантов, приводящей к разрыву с их детьми, большей частью несовершеннолетними, рождёнными в США, а потому имеющими легальный статус.

Эльвира была однажды депортирована в 1997 году, затем вернулась в США, где у неё появился незаконнорожденный сын Сауль. После того как на её след в очередной раз напала полиция, Эльвира нашла убежище в церкви города Чикаго. Несмотря на затворнический образ жизни, Эльвира попала в центр внимания СМИ, особенно испаноязычных, и охотно давала интервью. Затем, немного осмелев и заручившись массовой народной поддержкой латиноамериканской общины, Эльвира начала покидать пределы церкви. 20 августа 2007 года, однако, Эльвира была арестована во время пропагандистских акций в Лос-Анджелесе, куда Эльвира выехала для проведения своей компании, после чего она была депортирована в Мексику. В испаноязычных СМИ Эльвира получила прозвище «латиноамериканская Роза Паркс». 23 марта 2014 года ей было позволено вернуться в США с гуманитарной визой(недоступная ссылка).

Биография

Эльвира родилась в городке Сан Мигель Курахуанго, в штате Мичоакан, Мексика.

Эльвира нелегально прибыла в США в 1997 году и вскоре была депортирована из Вашингтона. В страну она вернулась нелегально (вероятно, с помощью так называемых проводников-койотов) уже после нескольких дней пребывания в Мексике и три года проживала в штате Орегон, где в 1999 году родила сына (в результате изнасилования). В 2000 году Эльвира перебралась в Чикаго, где по фальшивым документам устроилась работать в международный аэропорт уборщицей самолётов. В 2002 году, после событий 11 сентября, в ходе проверок документов её разоблачили и три года она находилась на испытательном сроке, пока иммиграционные власти не велели ей явиться для выяснения статуса 15 августа 2006 года. В этот день, вместо того чтобы явиться в суд, где её ждала неминуемая депортация, Эльвира нашла убежище в методистской церкви Чикаго.

Деятельность

С тех пор, вплоть до её второй депортации в августе 2007, Эльвира занималась проблемами нелегальных иммигрантов и возглавила организацию Объединённая Латиноамериканская Семья (исп. La Familia Latina Unida), выступающую за право родителей-нелегалов остаться со своими легальными несовершеннолетними детьми в США. Эльвира выступала на испанском языке по телеканалам Унивисьон, Телемундо, Телевиса.

Противоречия

У Эльвиры появилось и немало противников, в основном белых американцев, ставящих ей в вину тот факт, что она просто-напросто прикрывается собственным сыном, чтобы уберечься от депортации. Эльвира отвечает, что всё это — акции расизма со стороны белого населения, контролирующего, по её мнению, власть в стране. Вместе с тем и многие афроамериканцы отрицательно настроены по отношению к Эльвире, так как ревностно относятся к образу непокорной афроамериканки Розы Паркс и не могут допустить мысли о том, что теперь мексиканцы, а не афроамериканцы являются самым большим меньшинством в стране. В настоящее время депортированная Эльвира находится у друзей в приграничном мексиканском городе Тихуана. Правительство США заявило, что ничто не мешает её сыну Саулю приезжать к ней в Мексику или даже остаться там на постоянное жительство, если она так стремится сохранить семью.

Ссылки

• [articles.chicagotribune.com/keyword/elvira-arellano Articles about Elvira Arellano] (англ.). Chicago Tribune. Проверено 12 августа 2013. [www.webcitation.org/6IwTngyN4 Архивировано из первоисточника 17 августа 2013].

Отрывок, характеризующий Арельяно, Эльвира

Маленькая княгиня лежала на подушках, в белом чепчике. (Страдания только что отпустили ее.) Черные волосы прядями вились у ее воспаленных, вспотевших щек; румяный, прелестный ротик с губкой, покрытой черными волосиками, был раскрыт, и она радостно улыбалась. Князь Андрей вошел в комнату и остановился перед ней, у изножья дивана, на котором она лежала. Блестящие глаза, смотревшие детски, испуганно и взволнованно, остановились на нем, не изменяя выражения. «Я вас всех люблю, я никому зла не делала, за что я страдаю? помогите мне», говорило ее выражение. Она видела мужа, но не понимала значения его появления теперь перед нею. Князь Андрей обошел диван и в лоб поцеловал ее.
– Душенька моя, – сказал он: слово, которое никогда не говорил ей. – Бог милостив. – Она вопросительно, детски укоризненно посмотрела на него.
– Я от тебя ждала помощи, и ничего, ничего, и ты тоже! – сказали ее глаза. Она не удивилась, что он приехал; она не поняла того, что он приехал. Его приезд не имел никакого отношения до ее страданий и облегчения их. Муки вновь начались, и Марья Богдановна посоветовала князю Андрею выйти из комнаты.
Акушер вошел в комнату. Князь Андрей вышел и, встретив княжну Марью, опять подошел к ней. Они шопотом заговорили, но всякую минуту разговор замолкал. Они ждали и прислушивались.
– Allez, mon ami, [Иди, мой друг,] – сказала княжна Марья. Князь Андрей опять пошел к жене, и в соседней комнате сел дожидаясь. Какая то женщина вышла из ее комнаты с испуганным лицом и смутилась, увидав князя Андрея. Он закрыл лицо руками и просидел так несколько минут. Жалкие, беспомощно животные стоны слышались из за двери. Князь Андрей встал, подошел к двери и хотел отворить ее. Дверь держал кто то.
– Нельзя, нельзя! – проговорил оттуда испуганный голос. – Он стал ходить по комнате. Крики замолкли, еще прошло несколько секунд. Вдруг страшный крик – не ее крик, она не могла так кричать, – раздался в соседней комнате. Князь Андрей подбежал к двери; крик замолк, послышался крик ребенка.
«Зачем принесли туда ребенка? подумал в первую секунду князь Андрей. Ребенок? Какой?… Зачем там ребенок? Или это родился ребенок?» Когда он вдруг понял всё радостное значение этого крика, слезы задушили его, и он, облокотившись обеими руками на подоконник, всхлипывая, заплакал, как плачут дети. Дверь отворилась. Доктор, с засученными рукавами рубашки, без сюртука, бледный и с трясущейся челюстью, вышел из комнаты. Князь Андрей обратился к нему, но доктор растерянно взглянул на него и, ни слова не сказав, прошел мимо. Женщина выбежала и, увидав князя Андрея, замялась на пороге. Он вошел в комнату жены. Она мертвая лежала в том же положении, в котором он видел ее пять минут тому назад, и то же выражение, несмотря на остановившиеся глаза и на бледность щек, было на этом прелестном, детском личике с губкой, покрытой черными волосиками.
«Я вас всех люблю и никому дурного не делала, и что вы со мной сделали?» говорило ее прелестное, жалкое, мертвое лицо. В углу комнаты хрюкнуло и пискнуло что то маленькое, красное в белых трясущихся руках Марьи Богдановны.

Через два часа после этого князь Андрей тихими шагами вошел в кабинет к отцу. Старик всё уже знал. Он стоял у самой двери, и, как только она отворилась, старик молча старческими, жесткими руками, как тисками, обхватил шею сына и зарыдал как ребенок.

Через три дня отпевали маленькую княгиню, и, прощаясь с нею, князь Андрей взошел на ступени гроба. И в гробу было то же лицо, хотя и с закрытыми глазами. «Ах, что вы со мной сделали?» всё говорило оно, и князь Андрей почувствовал, что в душе его оторвалось что то, что он виноват в вине, которую ему не поправить и не забыть. Он не мог плакать. Старик тоже вошел и поцеловал ее восковую ручку, спокойно и высоко лежащую на другой, и ему ее лицо сказало: «Ах, что и за что вы это со мной сделали?» И старик сердито отвернулся, увидав это лицо.

Еще через пять дней крестили молодого князя Николая Андреича. Мамушка подбородком придерживала пеленки, в то время, как гусиным перышком священник мазал сморщенные красные ладонки и ступеньки мальчика.
Крестный отец дед, боясь уронить, вздрагивая, носил младенца вокруг жестяной помятой купели и передавал его крестной матери, княжне Марье. Князь Андрей, замирая от страха, чтоб не утопили ребенка, сидел в другой комнате, ожидая окончания таинства. Он радостно взглянул на ребенка, когда ему вынесла его нянюшка, и одобрительно кивнул головой, когда нянюшка сообщила ему, что брошенный в купель вощечок с волосками не потонул, а поплыл по купели.


Участие Ростова в дуэли Долохова с Безуховым было замято стараниями старого графа, и Ростов вместо того, чтобы быть разжалованным, как он ожидал, был определен адъютантом к московскому генерал губернатору. Вследствие этого он не мог ехать в деревню со всем семейством, а оставался при своей новой должности всё лето в Москве. Долохов выздоровел, и Ростов особенно сдружился с ним в это время его выздоровления. Долохов больной лежал у матери, страстно и нежно любившей его. Старушка Марья Ивановна, полюбившая Ростова за его дружбу к Феде, часто говорила ему про своего сына.