Арендаренко, Иван Иванович

Иван Иванович Арендаренко
Дата рождения	12 октября 1921(1921-10-12)
Место рождения	с. Шиловка, Полтавский уезд, Полтавская губерния, Украинская ССР
Дата смерти	16 февраля 2013(2013-02-16) (91 год)
Место смерти	Москва, Россия
Принадлежность	СССР СССР → Россия Россия
Род войск	артиллерия
Годы службы	1941—1980
Звание
Сражения/войны	Великая Отечественная война
Награды и премии

Иван Иванович Арендаренко (12 октября 1921 — 16 февраля 2013) — генерал-майор Советской Армии, участник Великой Отечественной войны, Герой Советского Союза (1944).

Биография

Иван Арендаренко родился 12 октября 1921 года в селе Шиловка Полтавского уезда Полтавской губернии (ныне Решетиловского района Полтавской области Украины) в крестьянской семье. Получив среднее образование, работал в колхозе. 21 марта 1941 года он был призван на службу в Рабоче-крестьянскую Красную Армию, до начала Великой Отечественной войны был курсантом полковой школы 678-го лёгкого артиллерийского полка в Краматорске.

С начала Великой Отечественной войны — на фронте. Первый бой, будучи наводчиком запасного орудийного расчёта, принял под городом Богуславом. После того, как Арендаренко сделал несколько выстрелов из орудия, он попал под авианалёт. Отступал совместно с пехотными подразделениями РККА. В районе Прохоровки он нашёл свою часть, после чего был включён в орудийный расчёт «кочующего орудия». За сутки Арендаренко производил несколько выстрелов из орудия с разных позиций с целью введения немецких войск в заблуждение относительно количества и расположения советской артиллерии.

12 января 1942 года в районе хутора Дубовый под Прохоровкой прямой наводкой подбил огнём из орудия три БТР, за что он был награждён медалью «За отвагу».

В 1942 году Арендаренко окончил курсы младших лейтенантов в Воронеже, после чего участвовал в Сталинградской битве в должности командира взвода управления артиллерийской батареи. 19 ноября 1942 года, в начале контрнаступления советских войск, заменив погибшего командира роты, возглавил успешную атаку роты после артиллерийской подготовки. За этот бой он был награждён орденом Красного Знамени.

Участвовал в Курской битве. К июню 1944 года гвардии старший лейтенант Арендаренко командовал батареей 122-го гвардейского артиллерийского полка 51-й гвардейской стрелковой дивизии 6-й гвардейской армии 1-го Прибалтийского фронта. Отличился во время боёв в Витебской области.

22 июня 1944 года во время прорыва линии обороны противника в районе деревни Сиротино Шумилинского района Витебской области. В бою батарея Арендаренко уничтожила 13 пулемётов, зенитное орудия и 2 бронетранспортёра. В ходе форсирования реки Западная Двина 27 июня она первой из своего полка на подручных средствах переправилась на левый берег в районе деревни Балбечье Бешенковичского района Витебской области и поддержала своим огнём пехоту в бою за удержание плацдарма. Вместе с группой разведчиков в рукопашной схватке Арендаренко уничтожил несколько немецких солдат.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 22 июля 1944 года за «мужество и героизм, проявленные в боях» старший лейтенант Иван Арендаренко был удостоен высокого звания Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда» за номером 3985.

После окончания войны в 1946 году Арендаренко окончил высшую офицерскую артиллерийскую школу, в 1956 году — Военную артиллерийскую академию. В мае 1956 года Арендаренко был назначен начальником штаба артиллерийского полка в Киевском военном округе, в городе Новомосковск Днепропетровской области. В 1959—1968 годах был преподавателем высшего артиллерийского инженерного училища в Пензе, в 1968—1978 годах — преподавателем Военной академии имени Фрунзе. В марте 1978 года Арендаренко был назначен командующим ракетными войсками и артиллерией Сибирского военного округа. В 1980 году в звании генерал-майора Арендаренко вышел в отставку. После увольнения из армии Арендаренко преподавал в Московском институте инженеров водного транспорта, откуда уволился в августе 1991 года. Участвовал в параде ветеранов в честь 50-летия Победы в сводном полку Карельского фронта. Жил в Москве.

Умер 16 февраля 2013 года, похоронен на Николо-Архангельском кладбище Москвы.

Награды

• Был награждён орденами Красного Знамени, Отечественной войны 1-й и 2-й степеней, двумя орденами Красной Звезды, орденом «За службу Родине в Вооружённых силах СССР», медалью «За отвагу», рядом других медалей.

Литература

• Герои Советского Союза: Краткий биографический словарь / Пред. ред. коллегии И. Н. Шкадов. — М.: Воениздат, 1987. — Т. 1 /Абаев — Любичев/. — 911 с. — 100 000 экз. — ISBN отс., Рег. № в РКП 87-95382.

Отрывок, характеризующий Арендаренко, Иван Иванович

– К чему такая бездна церквей?
– Русские очень набожны, – отвечал Балашев.
– Впрочем, большое количество монастырей и церквей есть всегда признак отсталости народа, – сказал Наполеон, оглядываясь на Коленкура за оценкой этого суждения.
Балашев почтительно позволил себе не согласиться с мнением французского императора.
– У каждой страны свои нравы, – сказал он.
– Но уже нигде в Европе нет ничего подобного, – сказал Наполеон.
– Прошу извинения у вашего величества, – сказал Балашев, – кроме России, есть еще Испания, где также много церквей и монастырей.
Этот ответ Балашева, намекавший на недавнее поражение французов в Испании, был высоко оценен впоследствии, по рассказам Балашева, при дворе императора Александра и очень мало был оценен теперь, за обедом Наполеона, и прошел незаметно.
По равнодушным и недоумевающим лицам господ маршалов видно было, что они недоумевали, в чем тут состояла острота, на которую намекала интонация Балашева. «Ежели и была она, то мы не поняли ее или она вовсе не остроумна», – говорили выражения лиц маршалов. Так мало был оценен этот ответ, что Наполеон даже решительно не заметил его и наивно спросил Балашева о том, на какие города идет отсюда прямая дорога к Москве. Балашев, бывший все время обеда настороже, отвечал, что comme tout chemin mene a Rome, tout chemin mene a Moscou, [как всякая дорога, по пословице, ведет в Рим, так и все дороги ведут в Москву,] что есть много дорог, и что в числе этих разных путей есть дорога на Полтаву, которую избрал Карл XII, сказал Балашев, невольно вспыхнув от удовольствия в удаче этого ответа. Не успел Балашев досказать последних слов: «Poltawa», как уже Коленкур заговорил о неудобствах дороги из Петербурга в Москву и о своих петербургских воспоминаниях.
После обеда перешли пить кофе в кабинет Наполеона, четыре дня тому назад бывший кабинетом императора Александра. Наполеон сел, потрогивая кофе в севрской чашке, и указал на стул подло себя Балашеву.
Есть в человеке известное послеобеденное расположение духа, которое сильнее всяких разумных причин заставляет человека быть довольным собой и считать всех своими друзьями. Наполеон находился в этом расположении. Ему казалось, что он окружен людьми, обожающими его. Он был убежден, что и Балашев после его обеда был его другом и обожателем. Наполеон обратился к нему с приятной и слегка насмешливой улыбкой.
– Это та же комната, как мне говорили, в которой жил император Александр. Странно, не правда ли, генерал? – сказал он, очевидно, не сомневаясь в том, что это обращение не могло не быть приятно его собеседнику, так как оно доказывало превосходство его, Наполеона, над Александром.
Балашев ничего не мог отвечать на это и молча наклонил голову.
– Да, в этой комнате, четыре дня тому назад, совещались Винцингероде и Штейн, – с той же насмешливой, уверенной улыбкой продолжал Наполеон. – Чего я не могу понять, – сказал он, – это того, что император Александр приблизил к себе всех личных моих неприятелей. Я этого не… понимаю. Он не подумал о том, что я могу сделать то же? – с вопросом обратился он к Балашеву, и, очевидно, это воспоминание втолкнуло его опять в тот след утреннего гнева, который еще был свеж в нем.
– И пусть он знает, что я это сделаю, – сказал Наполеон, вставая и отталкивая рукой свою чашку. – Я выгоню из Германии всех его родных, Виртембергских, Баденских, Веймарских… да, я выгоню их. Пусть он готовит для них убежище в России!
Балашев наклонил голову, видом своим показывая, что он желал бы откланяться и слушает только потому, что он не может не слушать того, что ему говорят. Наполеон не замечал этого выражения; он обращался к Балашеву не как к послу своего врага, а как к человеку, который теперь вполне предан ему и должен радоваться унижению своего бывшего господина.
– И зачем император Александр принял начальство над войсками? К чему это? Война мое ремесло, а его дело царствовать, а не командовать войсками. Зачем он взял на себя такую ответственность?
Наполеон опять взял табакерку, молча прошелся несколько раз по комнате и вдруг неожиданно подошел к Балашеву и с легкой улыбкой так уверенно, быстро, просто, как будто он делал какое нибудь не только важное, но и приятное для Балашева дело, поднял руку к лицу сорокалетнего русского генерала и, взяв его за ухо, слегка дернул, улыбнувшись одними губами.
– Avoir l'oreille tiree par l'Empereur [Быть выдранным за ухо императором] считалось величайшей честью и милостью при французском дворе.
– Eh bien, vous ne dites rien, admirateur et courtisan de l'Empereur Alexandre? [Ну у, что ж вы ничего не говорите, обожатель и придворный императора Александра?] – сказал он, как будто смешно было быть в его присутствии чьим нибудь courtisan и admirateur [придворным и обожателем], кроме его, Наполеона.
– Готовы ли лошади для генерала? – прибавил он, слегка наклоняя голову в ответ на поклон Балашева.
– Дайте ему моих, ему далеко ехать…
Письмо, привезенное Балашевым, было последнее письмо Наполеона к Александру. Все подробности разговора были переданы русскому императору, и война началась.


После своего свидания в Москве с Пьером князь Андреи уехал в Петербург по делам, как он сказал своим родным, но, в сущности, для того, чтобы встретить там князя Анатоля Курагина, которого он считал необходимым встретить. Курагина, о котором он осведомился, приехав в Петербург, уже там не было. Пьер дал знать своему шурину, что князь Андрей едет за ним. Анатоль Курагин тотчас получил назначение от военного министра и уехал в Молдавскую армию. В это же время в Петербурге князь Андрей встретил Кутузова, своего прежнего, всегда расположенного к нему, генерала, и Кутузов предложил ему ехать с ним вместе в Молдавскую армию, куда старый генерал назначался главнокомандующим. Князь Андрей, получив назначение состоять при штабе главной квартиры, уехал в Турцию.
Князь Андрей считал неудобным писать к Курагину и вызывать его. Не подав нового повода к дуэли, князь Андрей считал вызов с своей стороны компрометирующим графиню Ростову, и потому он искал личной встречи с Курагиным, в которой он намерен был найти новый повод к дуэли. Но в Турецкой армии ему также не удалось встретить Курагина, который вскоре после приезда князя Андрея в Турецкую армию вернулся в Россию. В новой стране и в новых условиях жизни князю Андрею стало жить легче. После измены своей невесты, которая тем сильнее поразила его, чем старательнее он скрывал ото всех произведенное на него действие, для него были тяжелы те условия жизни, в которых он был счастлив, и еще тяжелее были свобода и независимость, которыми он так дорожил прежде. Он не только не думал тех прежних мыслей, которые в первый раз пришли ему, глядя на небо на Аустерлицком поле, которые он любил развивать с Пьером и которые наполняли его уединение в Богучарове, а потом в Швейцарии и Риме; но он даже боялся вспоминать об этих мыслях, раскрывавших бесконечные и светлые горизонты. Его интересовали теперь только самые ближайшие, не связанные с прежними, практические интересы, за которые он ухватывался с тем большей жадностью, чем закрытое были от него прежние. Как будто тот бесконечный удаляющийся свод неба, стоявший прежде над ним, вдруг превратился в низкий, определенный, давивший его свод, в котором все было ясно, но ничего не было вечного и таинственного.