Арененберг

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Достопримечательность
Арененберг
(Schloss) Arenenberg
Страна Швейцария
Община Саленштайн
Тип здания замок, дворец
Архитектурный стиль Ампир
Архитектор Иоганн Баптист Верле
Основатель Себастиан Гайсберг
Дата основания XVI в.
Строительство XVI в.—XIX в. годы
Статус музей
Сайт [www.napoleonmuseum.tg.ch Официальный сайт]
Координаты: 47°40′21″ с. ш. 9°03′33″ в. д. / 47.672667° с. ш. 9.059222° в. д. / 47.672667; 9.059222 (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=47.672667&mlon=9.059222&zoom=12 (O)] (Я)

Арененберг — имение на берегу Нижнего озера (часть Боденского озера) в общине Саленштайн в швейцарском кантоне Тургау. Историческое значение Арененберга определено его связью с Францией: в XIX в. замок Арененберг принадлежал бывшей голландской королеве Гортензии де Богарне и её сыну, будущему императору Наполеону III.



История

Замок Арененберг был задуман как загородная резиденция, и построен в XVI в. констанцским бургомистром (1546—1548) Себастианом Гайсбергом (Sebastian Geissberg). На его месте ранее располагалось крестьянское подворье Narrenberg, что можно перевести в том числе как «гора дураков». Не слишком благозвучное имя позднейшие владельцы старались поэтому заменять на «Ар(ене)нберг» (Arnberg), по всей видимости производное от Arnhalde (="Орлиный склон"), и окончательно ставшее употребительным с XVIII в.

В 1585 г., Арененберг, находившийся тогда во владении Ганса Конрада фон Шварах, приобрёл статус освобождённого от налогов и податей имения (нем. Freisitz).

Переходя от одного собственника к другому, в XVIII в. Арененберг попал во владение семьи фон Штренг, один из представителей которой Иоганн Баптист фон Штренг в 1817 г. продал замок находившейся тогда в изгнании в Констанце экс-королеве Гортензии де Богарне.

Гортензия Богарне, дочь первой жены Наполеона I императрицы Жозефины, и жена брата Наполеона Луи Бонапарта, с 1806 г. и вплоть до французской аннексии Голландии в 1810 г. была голландской королевой; и после окончательного поражения Наполеона I была вынуждена удалиться в изгнание, постоянно путешествуя по Европе. Прежде чем Гортензия Богарне переехала в Арененберг в 1818 г., замок был перестроен по руководством констанцского архитектора Иоганна Баптиста Верле (Johann Baptist Wehrle): были снесены окружавшая имение стена и почти все хозяйственные постройки, разобрана возвышавшаяся над главным зданием башня и зубчатые украшения крыши; внутренние помещения были декорированы в стиле ампир. Кроме того, был заложен обширный парк, проект которого с большой вероятностью был разработан известным архитектором Луи-Мартеном Берто (Louis-Martin Berthault).

В 1819 г. по соседству, на землях бывшего владения Зандэгг (Sandegg), свою летнюю резиденцию выстроил Евгений Богарне, брат Гортензии Богарне.

Гортензия де Богарне, умершая в Арененберге в 1837 г., превратила его в один из важнейших центров светской и, в первую очередь, аристократической культуры на Боденском озере. Гостями Арененберга в разное время были Александр Дюма-отец, Жюли Рекамье, Шатобриан, Казимир Делавинь, Фридрих фон Цеппелин и прочие представители высшей знати южной Германии и Швейцарии.

В Арененберге свои детские и юношеские годы провёл и будущий французский император Наполеон III, младший сын Гортензии Богарне. После нескольких лет обучения в Аугсбурге Шарль Луи Наполеон продолжил своё образование в Арененберге: специально приглашённые из Констанца профессора преподавали ему здесь естествознание, искусство, философию и военное искусство. Под влиянием матери и культа Наполеона I он был подготовлен, в конечном счёте, к будущей политической карьере. В 1832 г. Луи Наполеон стал почётным гражданином общины Саленштайн. Но уже в 1836 г., после провалившегося путча в Страсбурге, он был вынужден покинуть Европу. Короткое пребывание в Арененберге в 1837 г., по случаю смерти матери, закончилось — по желанию швейцарского правительства — эмиграцией в Англию. Предпринятый в 1840 г. (и ещё более неудачный) второй путч в Булони поставил Луи Наполеона в тяжёлое финансовое положение, что заставило его продать имение Арененберг в 1843 г. бывшему учителю музыки Карлу Келлеру, разбогатевшему благодаря выгодной женитьбе на вдове маркиза де Марсийак.

В апреле 1855 г. Арененберг был выкуплен женой к тому времени уже императора Наполеона III Евгенией, и преподнесён ему в качестве подарка ко Дню рождения. Тогда же, и повторно в 1874 г. Арененберг был отреставрирован и частично перестроен. Наполеон III однако всего несколько раз был здесь; последний раз в августе 1865 г. После смерти Наполеона Арененберг оставался во владении его вдовы вплоть до 1906 г., когда она передала замок кантону Тургау. Впоследствии в нём был открыт музей.

Музей Наполеона и замковый парк

В прекрасно сохранившемся главном здании имения Арененберг сегодня расположен кантональный музей Наполеона (Napoleonmuseum), представляющий возможность окунуться в мир приватной жизни и большой политики XIX в. Для посещения открыты обставленные по большей части оригинальной мебелью и предметами искусства помещения на первом и втором этажах: зимний сад, салон королевы Гортензии, нижний салон, библиотека, обеденный зал, верхний салон, салон императрицы Евгении, а также некогда личные комнаты семьи Наполеона III. На третьем этаже организуются периодические выставки.

В 2008 г. был частично восстановлен ландшафтный парк в английском стиле, некогда занимавший 12 га и разбитый в 1834 г. принцем Луи Наполеоном совместно с Германом фон Пюклер-Мускау.

Напишите отзыв о статье "Арененберг"

Литература

  • Jakob Hugentobler: Die Familie Bonaparte auf Arenenberg. Napoléon-Museum, Salenstein 1989
  • Pierre Grellet: Königin Hortense auf Arenenberg Huber, Frauenfeld 2001, ISBN 978-3-7193-1262-6
  • Dominik Gügel und Christina Egli: Arkadien am Bodensee. Europäische Gartenkultur des beginnenden 19. Jahrhunderts. Huber, Frauenfeld 2005. ISBN 978-3-7193-1389-0
  • Dominik Gügel, Christina Egli: Napoléon III. — Der Kaiser vom Bodensee. Labhard, Konstanz 2008. ISBN 978-3-939142-26-3

Отрывок, характеризующий Арененберг

Тушин велел дать ему воды. Потом подбежал веселый солдат, прося огоньку в пехоту.
– Огоньку горяченького в пехоту! Счастливо оставаться, землячки, благодарим за огонек, мы назад с процентой отдадим, – говорил он, унося куда то в темноту краснеющуюся головешку.
За этим солдатом четыре солдата, неся что то тяжелое на шинели, прошли мимо костра. Один из них споткнулся.
– Ишь, черти, на дороге дрова положили, – проворчал он.
– Кончился, что ж его носить? – сказал один из них.
– Ну, вас!
И они скрылись во мраке с своею ношей.
– Что? болит? – спросил Тушин шопотом у Ростова.
– Болит.
– Ваше благородие, к генералу. Здесь в избе стоят, – сказал фейерверкер, подходя к Тушину.
– Сейчас, голубчик.
Тушин встал и, застегивая шинель и оправляясь, отошел от костра…
Недалеко от костра артиллеристов, в приготовленной для него избе, сидел князь Багратион за обедом, разговаривая с некоторыми начальниками частей, собравшимися у него. Тут был старичок с полузакрытыми глазами, жадно обгладывавший баранью кость, и двадцатидвухлетний безупречный генерал, раскрасневшийся от рюмки водки и обеда, и штаб офицер с именным перстнем, и Жерков, беспокойно оглядывавший всех, и князь Андрей, бледный, с поджатыми губами и лихорадочно блестящими глазами.
В избе стояло прислоненное в углу взятое французское знамя, и аудитор с наивным лицом щупал ткань знамени и, недоумевая, покачивал головой, может быть оттого, что его и в самом деле интересовал вид знамени, а может быть, и оттого, что ему тяжело было голодному смотреть на обед, за которым ему не достало прибора. В соседней избе находился взятый в плен драгунами французский полковник. Около него толпились, рассматривая его, наши офицеры. Князь Багратион благодарил отдельных начальников и расспрашивал о подробностях дела и о потерях. Полковой командир, представлявшийся под Браунау, докладывал князю, что, как только началось дело, он отступил из леса, собрал дроворубов и, пропустив их мимо себя, с двумя баталионами ударил в штыки и опрокинул французов.
– Как я увидал, ваше сиятельство, что первый батальон расстроен, я стал на дороге и думаю: «пропущу этих и встречу батальным огнем»; так и сделал.
Полковому командиру так хотелось сделать это, так он жалел, что не успел этого сделать, что ему казалось, что всё это точно было. Даже, может быть, и в самом деле было? Разве можно было разобрать в этой путанице, что было и чего не было?
– Причем должен заметить, ваше сиятельство, – продолжал он, вспоминая о разговоре Долохова с Кутузовым и о последнем свидании своем с разжалованным, – что рядовой, разжалованный Долохов, на моих глазах взял в плен французского офицера и особенно отличился.
– Здесь то я видел, ваше сиятельство, атаку павлоградцев, – беспокойно оглядываясь, вмешался Жерков, который вовсе не видал в этот день гусар, а только слышал о них от пехотного офицера. – Смяли два каре, ваше сиятельство.
На слова Жеркова некоторые улыбнулись, как и всегда ожидая от него шутки; но, заметив, что то, что он говорил, клонилось тоже к славе нашего оружия и нынешнего дня, приняли серьезное выражение, хотя многие очень хорошо знали, что то, что говорил Жерков, была ложь, ни на чем не основанная. Князь Багратион обратился к старичку полковнику.
– Благодарю всех, господа, все части действовали геройски: пехота, кавалерия и артиллерия. Каким образом в центре оставлены два орудия? – спросил он, ища кого то глазами. (Князь Багратион не спрашивал про орудия левого фланга; он знал уже, что там в самом начале дела были брошены все пушки.) – Я вас, кажется, просил, – обратился он к дежурному штаб офицеру.
– Одно было подбито, – отвечал дежурный штаб офицер, – а другое, я не могу понять; я сам там всё время был и распоряжался и только что отъехал… Жарко было, правда, – прибавил он скромно.
Кто то сказал, что капитан Тушин стоит здесь у самой деревни, и что за ним уже послано.
– Да вот вы были, – сказал князь Багратион, обращаясь к князю Андрею.
– Как же, мы вместе немного не съехались, – сказал дежурный штаб офицер, приятно улыбаясь Болконскому.
– Я не имел удовольствия вас видеть, – холодно и отрывисто сказал князь Андрей.
Все молчали. На пороге показался Тушин, робко пробиравшийся из за спин генералов. Обходя генералов в тесной избе, сконфуженный, как и всегда, при виде начальства, Тушин не рассмотрел древка знамени и спотыкнулся на него. Несколько голосов засмеялось.
– Каким образом орудие оставлено? – спросил Багратион, нахмурившись не столько на капитана, сколько на смеявшихся, в числе которых громче всех слышался голос Жеркова.
Тушину теперь только, при виде грозного начальства, во всем ужасе представилась его вина и позор в том, что он, оставшись жив, потерял два орудия. Он так был взволнован, что до сей минуты не успел подумать об этом. Смех офицеров еще больше сбил его с толку. Он стоял перед Багратионом с дрожащею нижнею челюстью и едва проговорил:
– Не знаю… ваше сиятельство… людей не было, ваше сиятельство.
– Вы бы могли из прикрытия взять!
Что прикрытия не было, этого не сказал Тушин, хотя это была сущая правда. Он боялся подвести этим другого начальника и молча, остановившимися глазами, смотрел прямо в лицо Багратиону, как смотрит сбившийся ученик в глаза экзаменатору.
Молчание было довольно продолжительно. Князь Багратион, видимо, не желая быть строгим, не находился, что сказать; остальные не смели вмешаться в разговор. Князь Андрей исподлобья смотрел на Тушина, и пальцы его рук нервически двигались.
– Ваше сиятельство, – прервал князь Андрей молчание своим резким голосом, – вы меня изволили послать к батарее капитана Тушина. Я был там и нашел две трети людей и лошадей перебитыми, два орудия исковерканными, и прикрытия никакого.
Князь Багратион и Тушин одинаково упорно смотрели теперь на сдержанно и взволнованно говорившего Болконского.
– И ежели, ваше сиятельство, позволите мне высказать свое мнение, – продолжал он, – то успехом дня мы обязаны более всего действию этой батареи и геройской стойкости капитана Тушина с его ротой, – сказал князь Андрей и, не ожидая ответа, тотчас же встал и отошел от стола.
Князь Багратион посмотрел на Тушина и, видимо не желая выказать недоверия к резкому суждению Болконского и, вместе с тем, чувствуя себя не в состоянии вполне верить ему, наклонил голову и сказал Тушину, что он может итти. Князь Андрей вышел за ним.
– Вот спасибо: выручил, голубчик, – сказал ему Тушин.