Аржанов, Михаил Михайлович

Михаил Михайлович Аржанов
М. М. Аржанов, 1934 год.
Дата рождения	21 июня 1873(1873-06-21)
Место рождения	Санкт-Петербург, Российская империя
Дата смерти	3 октября 1938(1938-10-03) (65 лет)
Место смерти	Москва, СССР
Принадлежность	Российская империя Российская империя РСФСР РСФСР СССР СССР
Род войск	железнодорожные войска
Годы службы	1889—1894, 1904—1907, 1914—1918 1918—1937
Звание
Командовал	ЦУПВОСО
Сражения/войны	Русско-Японская война, Первая мировая война, Гражданская война в России
Награды и премии	Российская империя: СССР:  Герой Труда

Михаил Михайлович Аржанов (21 июня 1873 — 3 октября 1938) — российский и советский военный деятель, железнодорожник, в годы Гражданской войны начальник ЦУПВОСО, Герой Труда (1930), Почётный железнодорожник (1934), дивинженер запаса (1937).

Биография

Из дворян. Родился Михаил Михайлович Аржанов в 1873 году, в семье учащегося Военно-медицинской академии, впоследствии военного врача. В детстве жил в Закавказье, окончил кадетский корпус.

В 1899 году поступил в Александровское военное училище, через два месяца был переведён в Николаевское инженерное училище, окончил с отличием, выпущен в 1892 году в чине подпоручика в 4-й сапёрный батальон и был откомандирован на 2-й курс Военной электротехнической школы. В 1893 году окончил офицерский электротехнический класс, но уже в 1894 году уволился со службы.

В отставке устроился на работу конторщиком-списчиком управления Московско-Брестской железной дороги, с августа 1899 года — ревизор движения на той же дороге. С началом Русско-японской войны, в 1904 году мобилизован, был назначен начальником эксплуатационного участка Управления военных сообщений (УВОСО) Манчжурской армии. В боях был ранен, за боевые отличия награждён орденом Святого Владимира 4-й степени с мечами. После перемирия становится инженером для поручений при начальнике штаба Манчжурской армии.

В 1907 году вновь вышел в запас, назначен ревизором движения 4-го участка (Минск). С марта 1907 года работал на Среднеазиатской железной дороге — начальником отделения службы движения, с апреля 1912 года — второй, позднее первый помощник начальника службы движения дороги.

С началом Первой мировой войны был вновь мобилизован и назначен начальником головного железнодорожного отдела, с апреля 1915 года — начальник отдела путей сообщения Управления ВОСО Кавказского фронта, позднее — начальник службы движения Среднеазиатской железной дороги, с ноября 1915 года — помощник начальника, затем начальник Архангельского отдела Северных железных дорог, с 1917 года служил на Мурманской железной дороге — помощник начальника, затем начальник Полярного отдела, затем вновь помощник начальника.

С мая 1918 года работал в Наркомате путей сообщения (НКПС) — начальник Технического отдела Эксплуатационного управления, помощник начальника, начальник того же управления. В 1918 году вступил в РККА, в конце 1918 года назначен начальником ЦУП ВОСО РККА. С 24 февраля 1919 года по 15 августа 1922 года — начальник ЦУП ВОСО РСФСР. Одновременно он занимал посты: с апреля 1920 года по апрель 1921 года — главный инспектор путей сообщений РСФСР; с 1919 года — заместитель начальника Полевого штаба РВСР; с 17 декабря 1921 года по 1923 год — главный начальник военных снабжений (Главвоенснаб) РККА.

У М. М. Аржанова был собственный литерный поезд, в числе прочего там был вагон-гараж с автомобилем. С ним на поезде путешествовали многочисленные порученцы и охрана. М. М. Аржанов был постоянно в разъездах, решал проблемы с военными сообщениями и снабжением, за время Гражданской войны он побывал на Кавказском, Восточном, Западном, Южном и Северном фронтах.

Благодаря ему скорость переброски эшелонов на Западный фронт против войск Н. Н. Юденича была доведена до 1 000 километров в сутки, за что 31 октября 1919 года М. М. Аржанов получил благодарность РВСР. С июля 1919 года он отвечал за переброску войск для отражения наступления армии ВСЮР А. И. Деникина. При контрнаступлении РККА в конце 1919 года — начале 1920 года большую сложность для железнодорожников представляло восстановление путей сообщения, так как Юго-Восточные железные дороги сильно пострадали в результате боёв. В феврале-марте 1920 года под его руководством железные дороги были восстановлены.

Во время Советско-польской войны в период наступления РККА на Варшаву (август 1920 года) нужно было быстро перешивать колею с европейской на русскую, под контролем М. М. Аржанова скорость перешивки была доведена до 20 километров в сутки. После поражения РККА поезду Аржанова пришлось с боем прорываться из окружения.

С октября 1923 года по апрель 1924 года — начальник ВОСО РККА, затем был отстранён от должности за близость с Л. Д. Троцким и назначен помощником инспектора инженеров РККА. В октябре 1924 года был освобожден от службы по личной просьбе, с оставлением в списках.

В 1924 году назначен председателем Московского комитета по регулированию перевозок. В октябре 1925 года зачислен в резерв РККА и направлен военным советником в Китай. После возвращения, с мая 1931 года — заместитель начальника Центрального управления контроля и проверки исполнения НКПС, с ноября 1931 года — заместитель начальника Центрального эксплуатационного управления НКПС, одновременно, с апреля 1932 года — начальник Специальной эксплуатационной инспекции, с декабря 1932 года — для особо важных поручений при наркоме НКПС, с июня 1935 года — член Научно-технического совета НКПС. В 1937 году уволен в отставку с присвоением звания дивинженер запаса. В партию не вступал. Был женат, имел двух детей, владел французским и немецким языком. Персональный пенсионер республиканского значения.

17 декабря 1937 года был арестован. 3 октября 1938 года Военной коллегией Верховного суда СССР, по обвинению во вредительстве и участии в контрреволюционной шпионско-террористической организации приговорен к ВМН, расстрелян в тот же день на Коммунарке, похоронен там же.

19 мая 1956 года реабилитирован.

Чины и звания

Российской империи:

• подпоручик — 1892
• поручик
• штабс-капитан

СССР:

• дивинженер запаса — 1937

Награды

Российской империи:

• Орден Святого Владимира 4-й степени с мечами — за Русско-японскую войну.
• Другие награды

СССР:

• Герой Труда — 13.01.1930
• Орден Красного Знамени — 18.10.1920 (Приказ РВСР № 503)
• Орден «Знак Почёта» — 1936
• Знак «Почётный железнодорожник» (№ 2) — 1934 (в связи с 40-летием службы на ж/д транспорте).

Так же за время Гражданской войны им были получены: Драгоценный посох патриарха (по другим данным палка Петра I), благодарности в приказах РВСР, денежные награды и наградные золотые часы.

Литература

• Ганин А. Незаменимый коррупционер: страницы биографии главного военного железнодорожника Советской России. — Родина, 2012, № 3, с. 110—116
• Гражданская война и военная интервенция в СССР. — М.: Советская Энциклопедия, 1983.
• Черушев Н. С., Черушев Ю. Н. Расстрелянная элита РККА (командармы 1-го и 2-го рангов, комкоры, комдивы и им равные): 1937—1941. Биографический словарь. — М.: Кучково поле; Мегаполис, 2012. — С. 414—416. — 496 с. — 2000 экз. — ISBN 978-5-9950-0217-8.

Ссылки

• [viupetra2.3dn.ru/publ/arzhanov_m_m/13-1-0-1696 Биография на сайте Alma Mater Инженерных войск].
• Дегтярев А. [www.mkommunar.ru/?lev1=14&id=12197 Поезд Аржанова] // Статья на сайте газеты «Молодой коммунар».
• [www.memo.ru/memory/communarka/Chapt12.htm На сайте «Мемориал»].

Отрывок, характеризующий Аржанов, Михаил Михайлович

– Решенье? Какое решенье? Старый хрыч! – крикнул он на него. – Ты чего смотрел? А? Мужики бунтуют, а ты не умеешь справиться? Ты сам изменник. Знаю я вас, шкуру спущу со всех… – И, как будто боясь растратить понапрасну запас своей горячности, он оставил Алпатыча и быстро пошел вперед. Алпатыч, подавив чувство оскорбления, плывущим шагом поспевал за Ростовым и продолжал сообщать ему свои соображения. Он говорил, что мужики находились в закоснелости, что в настоящую минуту было неблагоразумно противуборствовать им, не имея военной команды, что не лучше ли бы было послать прежде за командой.
– Я им дам воинскую команду… Я их попротивоборствую, – бессмысленно приговаривал Николай, задыхаясь от неразумной животной злобы и потребности излить эту злобу. Не соображая того, что будет делать, бессознательно, быстрым, решительным шагом он подвигался к толпе. И чем ближе он подвигался к ней, тем больше чувствовал Алпатыч, что неблагоразумный поступок его может произвести хорошие результаты. То же чувствовали и мужики толпы, глядя на его быструю и твердую походку и решительное, нахмуренное лицо.
После того как гусары въехали в деревню и Ростов прошел к княжне, в толпе произошло замешательство и раздор. Некоторые мужики стали говорить, что эти приехавшие были русские и как бы они не обиделись тем, что не выпускают барышню. Дрон был того же мнения; но как только он выразил его, так Карп и другие мужики напали на бывшего старосту.
– Ты мир то поедом ел сколько годов? – кричал на него Карп. – Тебе все одно! Ты кубышку выроешь, увезешь, тебе что, разори наши дома али нет?
– Сказано, порядок чтоб был, не езди никто из домов, чтобы ни синь пороха не вывозить, – вот она и вся! – кричал другой.
– Очередь на твоего сына была, а ты небось гладуха своего пожалел, – вдруг быстро заговорил маленький старичок, нападая на Дрона, – а моего Ваньку забрил. Эх, умирать будем!
– То то умирать будем!
– Я от миру не отказчик, – говорил Дрон.
– То то не отказчик, брюхо отрастил!..
Два длинные мужика говорили свое. Как только Ростов, сопутствуемый Ильиным, Лаврушкой и Алпатычем, подошел к толпе, Карп, заложив пальцы за кушак, слегка улыбаясь, вышел вперед. Дрон, напротив, зашел в задние ряды, и толпа сдвинулась плотнее.
– Эй! кто у вас староста тут? – крикнул Ростов, быстрым шагом подойдя к толпе.
– Староста то? На что вам?.. – спросил Карп. Но не успел он договорить, как шапка слетела с него и голова мотнулась набок от сильного удара.
– Шапки долой, изменники! – крикнул полнокровный голос Ростова. – Где староста? – неистовым голосом кричал он.
– Старосту, старосту кличет… Дрон Захарыч, вас, – послышались кое где торопливо покорные голоса, и шапки стали сниматься с голов.
– Нам бунтовать нельзя, мы порядки блюдем, – проговорил Карп, и несколько голосов сзади в то же мгновенье заговорили вдруг:
– Как старички пороптали, много вас начальства…
– Разговаривать?.. Бунт!.. Разбойники! Изменники! – бессмысленно, не своим голосом завопил Ростов, хватая за юрот Карпа. – Вяжи его, вяжи! – кричал он, хотя некому было вязать его, кроме Лаврушки и Алпатыча.
Лаврушка, однако, подбежал к Карпу и схватил его сзади за руки.
– Прикажете наших из под горы кликнуть? – крикнул он.
Алпатыч обратился к мужикам, вызывая двоих по именам, чтобы вязать Карпа. Мужики покорно вышли из толпы и стали распоясываться.
– Староста где? – кричал Ростов.
Дрон, с нахмуренным и бледным лицом, вышел из толпы.
– Ты староста? Вязать, Лаврушка! – кричал Ростов, как будто и это приказание не могло встретить препятствий. И действительно, еще два мужика стали вязать Дрона, который, как бы помогая им, снял с себя кушан и подал им.
– А вы все слушайте меня, – Ростов обратился к мужикам: – Сейчас марш по домам, и чтобы голоса вашего я не слыхал.
– Что ж, мы никакой обиды не делали. Мы только, значит, по глупости. Только вздор наделали… Я же сказывал, что непорядки, – послышались голоса, упрекавшие друг друга.
– Вот я же вам говорил, – сказал Алпатыч, вступая в свои права. – Нехорошо, ребята!
– Глупость наша, Яков Алпатыч, – отвечали голоса, и толпа тотчас же стала расходиться и рассыпаться по деревне.
Связанных двух мужиков повели на барский двор. Два пьяные мужика шли за ними.
– Эх, посмотрю я на тебя! – говорил один из них, обращаясь к Карпу.
– Разве можно так с господами говорить? Ты думал что?
– Дурак, – подтверждал другой, – право, дурак!
Через два часа подводы стояли на дворе богучаровского дома. Мужики оживленно выносили и укладывали на подводы господские вещи, и Дрон, по желанию княжны Марьи выпущенный из рундука, куда его заперли, стоя на дворе, распоряжался мужиками.
– Ты ее так дурно не клади, – говорил один из мужиков, высокий человек с круглым улыбающимся лицом, принимая из рук горничной шкатулку. – Она ведь тоже денег стоит. Что же ты ее так то вот бросишь или пол веревку – а она потрется. Я так не люблю. А чтоб все честно, по закону было. Вот так то под рогожку, да сенцом прикрой, вот и важно. Любо!
– Ишь книг то, книг, – сказал другой мужик, выносивший библиотечные шкафы князя Андрея. – Ты не цепляй! А грузно, ребята, книги здоровые!
– Да, писали, не гуляли! – значительно подмигнув, сказал высокий круглолицый мужик, указывая на толстые лексиконы, лежавшие сверху.

Ростов, не желая навязывать свое знакомство княжне, не пошел к ней, а остался в деревне, ожидая ее выезда. Дождавшись выезда экипажей княжны Марьи из дома, Ростов сел верхом и до пути, занятого нашими войсками, в двенадцати верстах от Богучарова, верхом провожал ее. В Янкове, на постоялом дворе, он простился с нею почтительно, в первый раз позволив себе поцеловать ее руку.
– Как вам не совестно, – краснея, отвечал он княжне Марье на выражение благодарности за ее спасенье (как она называла его поступок), – каждый становой сделал бы то же. Если бы нам только приходилось воевать с мужиками, мы бы не допустили так далеко неприятеля, – говорил он, стыдясь чего то и стараясь переменить разговор. – Я счастлив только, что имел случай познакомиться с вами. Прощайте, княжна, желаю вам счастия и утешения и желаю встретиться с вами при более счастливых условиях. Ежели вы не хотите заставить краснеть меня, пожалуйста, не благодарите.
Но княжна, если не благодарила более словами, благодарила его всем выражением своего сиявшего благодарностью и нежностью лица. Она не могла верить ему, что ей не за что благодарить его. Напротив, для нее несомненно было то, что ежели бы его не было, то она, наверное, должна была бы погибнуть и от бунтовщиков и от французов; что он, для того чтобы спасти ее, подвергал себя самым очевидным и страшным опасностям; и еще несомненнее было то, что он был человек с высокой и благородной душой, который умел понять ее положение и горе. Его добрые и честные глаза с выступившими на них слезами, в то время как она сама, заплакав, говорила с ним о своей потере, не выходили из ее воображения.
Когда она простилась с ним и осталась одна, княжна Марья вдруг почувствовала в глазах слезы, и тут уж не в первый раз ей представился странный вопрос, любит ли она его?
По дороге дальше к Москве, несмотря на то, что положение княжны было не радостно, Дуняша, ехавшая с ней в карете, не раз замечала, что княжна, высунувшись в окно кареты, чему то радостно и грустно улыбалась.
«Ну что же, ежели бы я и полюбила его? – думала княжна Марья.
Как ни стыдно ей было признаться себе, что она первая полюбила человека, который, может быть, никогда не полюбит ее, она утешала себя мыслью, что никто никогда не узнает этого и что она не будет виновата, ежели будет до конца жизни, никому не говоря о том, любить того, которого она любила в первый и в последний раз.
Иногда она вспоминала его взгляды, его участие, его слова, и ей казалось счастье не невозможным. И тогда то Дуняша замечала, что она, улыбаясь, глядела в окно кареты.
«И надо было ему приехать в Богучарово, и в эту самую минуту! – думала княжна Марья. – И надо было его сестре отказать князю Андрею! – И во всем этом княжна Марья видела волю провиденья.
Впечатление, произведенное на Ростова княжной Марьей, было очень приятное. Когда ои вспоминал про нее, ему становилось весело, и когда товарищи, узнав о бывшем с ним приключении в Богучарове, шутили ему, что он, поехав за сеном, подцепил одну из самых богатых невест в России, Ростов сердился. Он сердился именно потому, что мысль о женитьбе на приятной для него, кроткой княжне Марье с огромным состоянием не раз против его воли приходила ему в голову. Для себя лично Николай не мог желать жены лучше княжны Марьи: женитьба на ней сделала бы счастье графини – его матери, и поправила бы дела его отца; и даже – Николай чувствовал это – сделала бы счастье княжны Марьи. Но Соня? И данное слово? И от этого то Ростов сердился, когда ему шутили о княжне Болконской.