Ариарамна
| Ариарамна перс. آریارمن; др.-греч. Αριαράμνης | ||
| ||
|---|---|---|
| 640 до н. э. — 590 до н. э. | ||
| Предшественник: | Теисп | |
| Преемник: | Аршама | |
| Смерть: | 590 до н. э. (?) | |
| Род: | Ахемениды | |
| Отец: | Теисп | |
| Дети: | сын: Аршама | |
Ариарамна — персидский царь, правивший в Парсе с 640 по 590 год до н. э. Прадед Дария I Великого. С древнеперсидского его имя (Ariyāramna) переводится как «тот, кто приносит мир ариям (т.е. иранцам)».
Биография
Ариарамна являлся ранним представителем династии Ахеменидов. Он был внуком её основателя Ахемена и сыном Теиспа, царя Аншана. После смерти Теиспа его сыновья поделили царство между собой. Своему брату Киру Ариарамна дает титул "царь Аншана", оставляя себе почётное звание "царь царей, царь Парсы"[1].
Согласно Бехистунской надписи Ариарамна был первым царём Парсы, образовавшейся после раскола государства Теиспа, и включающая 10 из 12 персидских племён. Вероятно, персы, продолжая двигаться на юг, захватили эту территорию у эламитов[1].
Территориальные притязания Ариарамны вне области Парсумаш-Аншан и Парсы на юге получили серьёзный отпор от коалиции северных мидян со скифами и киммерийцами во главе с мидийским царём Фраортом. После чего над Парсой и Аншаном установилось мидийское господство[1].
После смерти Фраорта Ариарамна не желает выступать в качестве вассала. На Ариарамну под главенством мидийского царя Киаксара пошёл сын Ариарамны Аршама, который сам стал царём Парсы, приняв вассалитет от Киаксара.
Пластины Хамадана
Напишите отзыв о статье "Ариарамна"
Примечания
Литература
- Шахбази А. [www.iranicaonline.org/articles/ariyaramna-greek-ariaramnes-old-persian-proper-name Ariyāramna] // Encyclopædia Iranica
- Куликан Уильям. Персы и мидяне. Подданные империи Ахеменидов.— М.: Центрполиграф, 2009. — 224 с. — тираж 3000 экз.
Ссылки
- [www.livius.org/ap-ark/ariaramnes/ariaramnes.html Ariaramnes] (англ.)
| Ахемениды | ||
| Предшественник: Теисп |
персидский царь ок. 640 — 590 |
Преемник: Аршама |
| ||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Ариарамна
Петя узнал звуки русских голосов, увидал у костров темные фигуры русских пленных. Спустившись вниз к мосту, Петя с Долоховым проехали часового, который, ни слова не сказав, мрачно ходил по мосту, и выехали в лощину, где дожидались казаки.– Ну, теперь прощай. Скажи Денисову, что на заре, по первому выстрелу, – сказал Долохов и хотел ехать, но Петя схватился за него рукою.
– Нет! – вскрикнул он, – вы такой герой. Ах, как хорошо! Как отлично! Как я вас люблю.
– Хорошо, хорошо, – сказал Долохов, но Петя не отпускал его, и в темноте Долохов рассмотрел, что Петя нагибался к нему. Он хотел поцеловаться. Долохов поцеловал его, засмеялся и, повернув лошадь, скрылся в темноте.
Х
Вернувшись к караулке, Петя застал Денисова в сенях. Денисов в волнении, беспокойстве и досаде на себя, что отпустил Петю, ожидал его.
– Слава богу! – крикнул он. – Ну, слава богу! – повторял он, слушая восторженный рассказ Пети. – И чег'т тебя возьми, из за тебя не спал! – проговорил Денисов. – Ну, слава богу, тепег'ь ложись спать. Еще вздг'емнем до утг'а.
– Да… Нет, – сказал Петя. – Мне еще не хочется спать. Да я и себя знаю, ежели засну, так уж кончено. И потом я привык не спать перед сражением.
Петя посидел несколько времени в избе, радостно вспоминая подробности своей поездки и живо представляя себе то, что будет завтра. Потом, заметив, что Денисов заснул, он встал и пошел на двор.
На дворе еще было совсем темно. Дождик прошел, но капли еще падали с деревьев. Вблизи от караулки виднелись черные фигуры казачьих шалашей и связанных вместе лошадей. За избушкой чернелись две фуры, у которых стояли лошади, и в овраге краснелся догоравший огонь. Казаки и гусары не все спали: кое где слышались, вместе с звуком падающих капель и близкого звука жевания лошадей, негромкие, как бы шепчущиеся голоса.
Петя вышел из сеней, огляделся в темноте и подошел к фурам. Под фурами храпел кто то, и вокруг них стояли, жуя овес, оседланные лошади. В темноте Петя узнал свою лошадь, которую он называл Карабахом, хотя она была малороссийская лошадь, и подошел к ней.
– Ну, Карабах, завтра послужим, – сказал он, нюхая ее ноздри и целуя ее.
– Что, барин, не спите? – сказал казак, сидевший под фурой.
– Нет; а… Лихачев, кажется, тебя звать? Ведь я сейчас только приехал. Мы ездили к французам. – И Петя подробно рассказал казаку не только свою поездку, но и то, почему он ездил и почему он считает, что лучше рисковать своей жизнью, чем делать наобум Лазаря.
– Что же, соснули бы, – сказал казак.
– Нет, я привык, – отвечал Петя. – А что, у вас кремни в пистолетах не обились? Я привез с собою. Не нужно ли? Ты возьми.
Казак высунулся из под фуры, чтобы поближе рассмотреть Петю.
– Оттого, что я привык все делать аккуратно, – сказал Петя. – Иные так, кое как, не приготовятся, потом и жалеют. Я так не люблю.
– Это точно, – сказал казак.
– Да еще вот что, пожалуйста, голубчик, наточи мне саблю; затупи… (но Петя боялся солгать) она никогда отточена не была. Можно это сделать?
