Арибет

Персонаж Забытых Королевств
Арибет де Тильмаранд
Место обитания	Невервинтер
Раса	Полуэльфийка
Родился	деревня Громовое Дерево
Класс	Паладин
Мировоззрение	Законопослушный-добрый
Первое появление	«Neverwinter Nights»

Леди Арибет де Тильмаранд (англ. Aribeth de Tylmarande) — паладин бога справедливости Тира, персонаж компьютерной ролевой игры Neverwinter Nights по вселенной Forgotten Realms.

Личность и внешность

Леди Арибет — молодая, прекрасная и грациозная полуэльфийка. На международных форумах до сих пор не утихают споры о том, к какой эльфийской подрасе она относится. Одни утверждают, что она принадлежит к лесным эльфам, и в пользу этого приводят отдельные детали её биографии и то, что на некоторых изображениях её кожа имеет медный оттенок, свойственный этому подвиду эльфов. Другие говорят, что она все-таки лунный эльф, и в пользу этого говорит её игровая модель, у которой её кожа имеет явный сероватый оттенок, свойственный лунным эльфам. Третьи же подмечают в ней некоторые черты человека, выдвигая гипотезы о том, что её отец или мать были полуэльфами. У неё длинные волосы светло-каштанового цвета. Во втором дополнении Hordes of the Underdark она стала игровым персонажем, что давало возможность просмотреть её статистику, где в графе раса значилось полуэльф. Некоторые посчитали, что разработчики просто не обдумали происхождение Арибет, так как это идет вразрез с некоторыми фактами^{[уточнить]}. Рост Арибет также дает основания полагать, что она является полуэльфом.

D&D-характеристика

• Раса: полуэльф, женщина.
• Рост: 5 футов 4 дюйма.
• Класс: паладин/клерик (оригинальная кампания), паладин/чёрный страж (дополнение).
• Мировоззрение: Законопослушное-доброе либо Законопослушное-злое.
• Имущество: на протяжении оригинальной кампании Арибет носит полные пластинчатые доспехи (прелюдия, первая и вторая глава), полные пластинчатые доспехи +3 (четвёртая глава), короткий меч (глава 2), полуторный меч (прелюдия) и длинный меч +4 с эффектом солнечного либо кровавого сияния (в зависимости от выбора класса; Hordes of the Underdark, глава 3). Также у неё есть два особых предмета — «Доспех Арибет» (АС: 2, бонус брони +6, при ударе по доспехам Замораживание Противника медленной атакой, спасение по спасброску, DC 10 + 10; Hordes of the Underdark) и «Меч Арибет» (полуторный меч +5 1d10/19-20 x2, урон Добрым 5 дробящим, вампирская регенерация +1, ограничение использования — законопослушно-злой паладин; оригинальная кампания, глава 4). Форма последнего в игре отчасти напоминает тот меч, с которым она обычно изображается (с гардой в виде глаза, символа Невервинтера).

Биография

Доигровые события

Арибет родилась в семье охотника, в маленьком поселении людей в северных горах под названием Громовое Дерево (Thundertree). Деревня была разрушена орками, никто кроме девушки не выжил. Преисполнившись жаждой мщения, в течение нескольких лет она преследовала этих созданий, подстерегая их ночью и по одиночке. Через пять лет после разграбления посёлка, эльфийка, преследовавшая племя орков в горах Хребта Мира, попала в снежную бурю. Несколько дней она провела, сопротивляясь неистовству стихий, и вот тогда, когда она уже собралась расстаться с жизнью, она заметила приближение человека. Он был высок и атлетически сложен, но у него не было правой руки. Многие сходятся во мнении, что это был аватар Тира, искалеченного Бога Справедливости. Он на руках вынес умирающую Арибет из бури — очнулась она в Монастыре Илматера в окрестностях города Сильвермун. Её посещали виденья, в которых Тир убеждал её, что избранный ею путь — путь кровавой мести — не восстановление справедливости. В конце концов она доверилась этим виденьям и направилась в Невервинтер, где вступила на путь защитника Тира, и очень скоро она начала восхищаться Изувеченным Богом. Она высоко поднялась на службе как Паладин Тира, стала правой рукой Нашера Алагондара, лорда Невервинтера. Много позже она встретила молодого священника, эльфа по имени Фентик, который стал её любовником.

События Neverwinter Nights

На службе Невервинтеру она оказала помощь в спасении города во время эпидемии чумы, носящей название Вопящей Смерти, но казнь Фентика, которого судили и приговорили к смерти за мнимую поддержку распространителей Чумы, подорвала её веру. В конце концов, обуреваемая яростью, одержимая жаждой мести Невервинтеру, она отреклась от Тира и стала Чёрным Стражем, чемпионом Мораг, королевы расы Создателей. Она повела армии Лускана против своего бывшего дома, и её блестящее знание обороны города позволило быстро сломить всякое сопротивление со стороны Невервинтера. Если бы не своевременное вмешательство протагониста, который сумел остановить Арибет, Маугрима и Мораг, миру бы грозило возвращение расы тиранов. В Neverwinter Nights игроку предлагается самому решить дальнейшую судьбу Арибет — убить её, или убедить сдаться. Во втором дополнении к игре, которое носит название Hordes of the Underdark, разработчики приоткрывают завесу событий. В официальном варианте Леди Арибет действительно сдаётся Невервинтеру, лорд Нэшер, как прежде Фентика, судит её и приговаривает к смерти. Это стало основной причиной размолвки между Нэшером Алагондаром и протагонистом.

События Neverwinter Nights: Hordes of the Underdark

После смерти леди Арибет оказалась в Кании, Восьмом Аду Баатора. Когда Мефистофель, архидьявол Кании начал собирать души для своей армии, Арибет восстала против него. Большинство полагают, что она сделала это ради свободы всех обитателей Кании, но сама она утверждала, что сделала это исключительно ради себя, поскольку не собиралась вновь служить кому-то. Когда она встретилась с Мефистофелем, он раскрыл ей секрет, который она так долго от себя скрывала — она никогда на самом деле не любила Фентика. Таким образом, оправдание её предательству — месть за любимого человека — теряло смысл. Судьба Арибет в Аду также многовариантна и зависит от выбора протагониста. Она может сопровождать его в странствиях в облике паладина Тира либо чёрного стража, также это один из персонажей (наряду с Натиррой и Валеном), у которых есть романтическая ветвь развития сюжета.

Возможная судьба

В финале Neverwinter Nights: Hordes of the Underdark предусмотрено несколько вариантов дальнейшей судьбы Арибет после победы над Мефистофелем. Судьба леди Арибет зависит от выбора главного героя, от его навыка убеждения и от отношений героя и Арибет. (Развитие любовной линии в отношениях с Арибет возможно только для мужского персонажа).

• Паладин Арибет предаёт главного героя в решающей битве с Мефистофелем, но после мучается чувством вины. Герой прощает её, и с тех пор Арибет становится верной спутницей героя.
• Чёрный страж Арибет предает главного героя, однако тот решает сохранить ей жизнь. Арибет в виде призрака скитается по миру смертных, принося всюду хаос и разрушения. Она обрушивает свою злобу на Невервинтер, насылая на город различные бедствия. В Невервинтер является герой, который побеждает призрак Арибет.
• Арибет остается верна главному герою и после победы над Мефистофелем становится его возлюбленной. После того как герой состарился и умер, призрак леди Арибет покинул мир живых и, по легенде, встретился с героем в следующей жизни. Данный вариант подходит как для Арибет-паладина, так и для чёрного стража.
• Арибет погибает в решающей битве с Мефистофелем. Независимо от того, сражалась ли она на стороне героя или дьявола, её душа после второй смерти наконец обретает покой.
• Главный герой узнает истинное имя Арибет, и если он сообщит его Спящему, то оказывается, что на самом деле Арибет — истинная любовь этого планарного существа. В этом случае Спящий и Арибет отправляются в путешествие по планарным мирам.
• Чёрный страж Арибет предаёт главного героя, однако протагонист убеждает её на «двойное предательство», и в бою с Мефистофелем Арибет сражается на стороне протагониста. После победы, в случае если протагонист примет решение занять место Мефистофеля и править в аду, а Арибет окажется истиной любовью протагониста, то Арибет и протагонист будут вечно править 8-м кругом ада.

См. также

• Невервинтер
• Neverwinter Nights
• Neverwinter Nights: Hordes of the Underdark

Ссылки

• [www.mirf.ru/Articles/art167.htm Мир Фантастики]
• [www.lki.ru/text.php?id=3820 Арибет на ЛКИ]
• [archive.is/20130205042651/nwnworld.ucoz.com/forum/2-150-1 Личное дело леди Арибет де Тильмаранд]
• [wiki.aerie.ru/index.php?title=%D0%90%D1%80%D0%B8%D0%B1%D0%B5%D1%82 Арибет де Тильмаранд на Айри-вики]
• [3dfx.blog.ru/87596531.html Биография леди Арибет]

Отрывок, характеризующий Арибет

– Vous ne pensez donc pas comme lesautres que nous sommes obliges de nous retirer? [Вы, стало быть, не думаете, как другие, что мы должны отступить?]
– Au contraire, votre altesse, dans les affaires indecises c'est loujours le plus opiniatre qui reste victorieux, – отвечал Раевский, – et mon opinion… [Напротив, ваша светлость, в нерешительных делах остается победителем тот, кто упрямее, и мое мнение…]
– Кайсаров! – крикнул Кутузов своего адъютанта. – Садись пиши приказ на завтрашний день. А ты, – обратился он к другому, – поезжай по линии и объяви, что завтра мы атакуем.
Пока шел разговор с Раевским и диктовался приказ, Вольцоген вернулся от Барклая и доложил, что генерал Барклай де Толли желал бы иметь письменное подтверждение того приказа, который отдавал фельдмаршал.
Кутузов, не глядя на Вольцогена, приказал написать этот приказ, который, весьма основательно, для избежания личной ответственности, желал иметь бывший главнокомандующий.
И по неопределимой, таинственной связи, поддерживающей во всей армии одно и то же настроение, называемое духом армии и составляющее главный нерв войны, слова Кутузова, его приказ к сражению на завтрашний день, передались одновременно во все концы войска.
Далеко не самые слова, не самый приказ передавались в последней цепи этой связи. Даже ничего не было похожего в тех рассказах, которые передавали друг другу на разных концах армии, на то, что сказал Кутузов; но смысл его слов сообщился повсюду, потому что то, что сказал Кутузов, вытекало не из хитрых соображений, а из чувства, которое лежало в душе главнокомандующего, так же как и в душе каждого русского человека.
И узнав то, что назавтра мы атакуем неприятеля, из высших сфер армии услыхав подтверждение того, чему они хотели верить, измученные, колеблющиеся люди утешались и ободрялись.


Полк князя Андрея был в резервах, которые до второго часа стояли позади Семеновского в бездействии, под сильным огнем артиллерии. Во втором часу полк, потерявший уже более двухсот человек, был двинут вперед на стоптанное овсяное поле, на тот промежуток между Семеновским и курганной батареей, на котором в этот день были побиты тысячи людей и на который во втором часу дня был направлен усиленно сосредоточенный огонь из нескольких сот неприятельских орудий.
Не сходя с этого места и не выпустив ни одного заряда, полк потерял здесь еще третью часть своих людей. Спереди и в особенности с правой стороны, в нерасходившемся дыму, бубухали пушки и из таинственной области дыма, застилавшей всю местность впереди, не переставая, с шипящим быстрым свистом, вылетали ядра и медлительно свистевшие гранаты. Иногда, как бы давая отдых, проходило четверть часа, во время которых все ядра и гранаты перелетали, но иногда в продолжение минуты несколько человек вырывало из полка, и беспрестанно оттаскивали убитых и уносили раненых.
С каждым новым ударом все меньше и меньше случайностей жизни оставалось для тех, которые еще не были убиты. Полк стоял в батальонных колоннах на расстоянии трехсот шагов, но, несмотря на то, все люди полка находились под влиянием одного и того же настроения. Все люди полка одинаково были молчаливы и мрачны. Редко слышался между рядами говор, но говор этот замолкал всякий раз, как слышался попавший удар и крик: «Носилки!» Большую часть времени люди полка по приказанию начальства сидели на земле. Кто, сняв кивер, старательно распускал и опять собирал сборки; кто сухой глиной, распорошив ее в ладонях, начищал штык; кто разминал ремень и перетягивал пряжку перевязи; кто старательно расправлял и перегибал по новому подвертки и переобувался. Некоторые строили домики из калмыжек пашни или плели плетеночки из соломы жнивья. Все казались вполне погружены в эти занятия. Когда ранило и убивало людей, когда тянулись носилки, когда наши возвращались назад, когда виднелись сквозь дым большие массы неприятелей, никто не обращал никакого внимания на эти обстоятельства. Когда же вперед проезжала артиллерия, кавалерия, виднелись движения нашей пехоты, одобрительные замечания слышались со всех сторон. Но самое большое внимание заслуживали события совершенно посторонние, не имевшие никакого отношения к сражению. Как будто внимание этих нравственно измученных людей отдыхало на этих обычных, житейских событиях. Батарея артиллерии прошла пред фронтом полка. В одном из артиллерийских ящиков пристяжная заступила постромку. «Эй, пристяжную то!.. Выправь! Упадет… Эх, не видят!.. – по всему полку одинаково кричали из рядов. В другой раз общее внимание обратила небольшая коричневая собачонка с твердо поднятым хвостом, которая, бог знает откуда взявшись, озабоченной рысцой выбежала перед ряды и вдруг от близко ударившего ядра взвизгнула и, поджав хвост, бросилась в сторону. По всему полку раздалось гоготанье и взвизги. Но развлечения такого рода продолжались минуты, а люди уже более восьми часов стояли без еды и без дела под непроходящим ужасом смерти, и бледные и нахмуренные лица все более бледнели и хмурились.
Князь Андрей, точно так же как и все люди полка, нахмуренный и бледный, ходил взад и вперед по лугу подле овсяного поля от одной межи до другой, заложив назад руки и опустив голову. Делать и приказывать ему нечего было. Все делалось само собою. Убитых оттаскивали за фронт, раненых относили, ряды смыкались. Ежели отбегали солдаты, то они тотчас же поспешно возвращались. Сначала князь Андрей, считая своею обязанностью возбуждать мужество солдат и показывать им пример, прохаживался по рядам; но потом он убедился, что ему нечему и нечем учить их. Все силы его души, точно так же как и каждого солдата, были бессознательно направлены на то, чтобы удержаться только от созерцания ужаса того положения, в котором они были. Он ходил по лугу, волоча ноги, шаршавя траву и наблюдая пыль, которая покрывала его сапоги; то он шагал большими шагами, стараясь попадать в следы, оставленные косцами по лугу, то он, считая свои шаги, делал расчеты, сколько раз он должен пройти от межи до межи, чтобы сделать версту, то ошмурыгывал цветки полыни, растущие на меже, и растирал эти цветки в ладонях и принюхивался к душисто горькому, крепкому запаху. Изо всей вчерашней работы мысли не оставалось ничего. Он ни о чем не думал. Он прислушивался усталым слухом все к тем же звукам, различая свистенье полетов от гула выстрелов, посматривал на приглядевшиеся лица людей 1 го батальона и ждал. «Вот она… эта опять к нам! – думал он, прислушиваясь к приближавшемуся свисту чего то из закрытой области дыма. – Одна, другая! Еще! Попало… Он остановился и поглядел на ряды. „Нет, перенесло. А вот это попало“. И он опять принимался ходить, стараясь делать большие шаги, чтобы в шестнадцать шагов дойти до межи.
Свист и удар! В пяти шагах от него взрыло сухую землю и скрылось ядро. Невольный холод пробежал по его спине. Он опять поглядел на ряды. Вероятно, вырвало многих; большая толпа собралась у 2 го батальона.
– Господин адъютант, – прокричал он, – прикажите, чтобы не толпились. – Адъютант, исполнив приказание, подходил к князю Андрею. С другой стороны подъехал верхом командир батальона.
– Берегись! – послышался испуганный крик солдата, и, как свистящая на быстром полете, приседающая на землю птичка, в двух шагах от князя Андрея, подле лошади батальонного командира, негромко шлепнулась граната. Лошадь первая, не спрашивая того, хорошо или дурно было высказывать страх, фыркнула, взвилась, чуть не сронив майора, и отскакала в сторону. Ужас лошади сообщился людям.
– Ложись! – крикнул голос адъютанта, прилегшего к земле. Князь Андрей стоял в нерешительности. Граната, как волчок, дымясь, вертелась между ним и лежащим адъютантом, на краю пашни и луга, подле куста полыни.
«Неужели это смерть? – думал князь Андрей, совершенно новым, завистливым взглядом глядя на траву, на полынь и на струйку дыма, вьющуюся от вертящегося черного мячика. – Я не могу, я не хочу умереть, я люблю жизнь, люблю эту траву, землю, воздух… – Он думал это и вместе с тем помнил о том, что на него смотрят.