Арин-Берд
Координаты: 40°08′26″ с. ш. 44°32′17″ в. д. / 40.14056° с. ш. 44.53806° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=40.14056&mlon=44.53806&zoom=17 (O)] (Я)
Арин-Берд (Арин-берд, Аринберд, арм. Արին բերդ — «Крепость Ариев») — холм, расположенный на юго-восточной окраине Еревана в Армении. На Арин-Берде обнаружены остатки древнего поселения Эребуни.
Впервые холм Арин-Берд привлёк внимание учёных в 1894 году, когда российский учёный А. А. Ивановский приобрёл у жителя окрестного села камень с урартской клинописью. Местный житель утверждал, что нашёл его в 1879 году на холме Арин-Берд. Рисунок и приблизительный перевод надписи был вскоре опубликован М. В. Никольским. Надпись на камне сообщала, что на этом месте урартский царь Аргишти I построил зернохранилище «ёмкостью 10100 капи». Однако, лишь в 1950 году на холме начались археологические раскопки, которые привели к открытию древнего урартского города Эребуни, построенного Аргишти I в 782 году до н. э., в качестве опорного пункта для закрепления урартов в Араратской долине. Археологические раскопки дали ценные результаты по изучению истории Урарту.
Точная этимология название холма — «Кровавая крепость» — остаётся неизвестной, однако название не связано с какими-либо трагическими событиями урартского периода. Вероятно, что слово «крепость» относится к Эребуни, а слово «Кровавая» могло возникнуть в связи с тем, что на Арин-Берде в течение столетий после того, как Эребуни был заброшен, росли красные маки.
См. также
Напишите отзыв о статье "Арин-Берд"
Литература
- Оганесян К. Л. Арин-Берд I, Архитектура Эребуни по материалам раскопок 1950—1959 гг., Издательство АН Армянской ССР, Ереван, 1961
- Ходжаш С. И., Трухтанова Н. С., Оганесян К. Л. Эребуни. Памятник Урартского зодчества VIII—VI в. до н. э., «Искусство», Москва, 1979
| ||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Арин-Берд
– Мало ли я их там спасал! – сказал Николай.– Ее племянницу, княжну Болконскую. Она здесь, в Воронеже, с теткой. Ого! как покраснел! Что, или?..
– И не думал, полноте, ma tante.
– Ну хорошо, хорошо. О! какой ты!
Губернаторша подводила его к высокой и очень толстой старухе в голубом токе, только что кончившей свою карточную партию с самыми важными лицами в городе. Это была Мальвинцева, тетка княжны Марьи по матери, богатая бездетная вдова, жившая всегда в Воронеже. Она стояла, рассчитываясь за карты, когда Ростов подошел к ней. Она строго и важно прищурилась, взглянула на него и продолжала бранить генерала, выигравшего у нее.
– Очень рада, мой милый, – сказала она, протянув ему руку. – Милости прошу ко мне.
Поговорив о княжне Марье и покойнике ее отце, которого, видимо, не любила Мальвинцева, и расспросив о том, что Николай знал о князе Андрее, который тоже, видимо, не пользовался ее милостями, важная старуха отпустила его, повторив приглашение быть у нее.
Николай обещал и опять покраснел, когда откланивался Мальвинцевой. При упоминании о княжне Марье Ростов испытывал непонятное для него самого чувство застенчивости, даже страха.
Отходя от Мальвинцевой, Ростов хотел вернуться к танцам, но маленькая губернаторша положила свою пухленькую ручку на рукав Николая и, сказав, что ей нужно поговорить с ним, повела его в диванную, из которой бывшие в ней вышли тотчас же, чтобы не мешать губернаторше.
– Знаешь, mon cher, – сказала губернаторша с серьезным выражением маленького доброго лица, – вот это тебе точно партия; хочешь, я тебя сосватаю?
– Кого, ma tante? – спросил Николай.
– Княжну сосватаю. Катерина Петровна говорит, что Лили, а по моему, нет, – княжна. Хочешь? Я уверена, твоя maman благодарить будет. Право, какая девушка, прелесть! И она совсем не так дурна.
– Совсем нет, – как бы обидевшись, сказал Николай. – Я, ma tante, как следует солдату, никуда не напрашиваюсь и ни от чего не отказываюсь, – сказал Ростов прежде, чем он успел подумать о том, что он говорит.
