Бриан, Аристид
Аристи́д Бриа́н (фр. Aristide Briand) (28 марта 1862 года, Нант — 7 марта 1932 года, Париж) — французский политический деятель Третьей республики, неоднократно премьер-министр Франции, министр иностранных дел, внутренних дел, военный и юстиции. Лауреат Нобелевской премии мира 1926 года (вместе с Густавом Штреземаном) за заключение Локарнских соглашений, гарантировавших послевоенные границы в Западной Европе.
Содержание
- 1 Начало карьеры и социалистическая деятельность
- 2 Кабинеты Бриана
- 3 Правительства Бриана
- 3.1 Первое министерство Бриана (24 июля 1909 — 3 ноября 1910)
- 3.2 Второе министерство Бриана 3 ноября 1910 — 2 марта 1911
- 3.3 Третье министерство Бриана 21 января — 18 февраля 1913
- 3.4 Четвёртое министерство Бриана 18 февраля — 22 марта 1913
- 3.5 Пятое министерство Бриана 29 октября 1915 — 12 декабря 1916
- 3.6 Шестое министерство Бриана 12 декабря 1916 — 20 марта 1917
- 3.7 Седьмое министерство Бриана 16 января 1921 — 15 января 1922
- 3.8 Восьмое министерство Бриана 28 ноября 1925 — 9 марта 1926
- 3.9 Девятое министерство Бриана 9 марта — 23 июня 1926
- 3.10 Десятое министерство Бриана 23 июня — 19 июля 1926
- 3.11 Одиннадцатое министерство Бриана 29 июля — 3 ноября 1929
- 4 Оценки деятельности
- 5 Бриан в популярной культуре
- 6 Примечания
- 7 Ссылки
Начало карьеры и социалистическая деятельность
Родился в Нанте в мелкобуржуазной семье. Изучал право, затем занялся политикой на левом фланге, возглавлял близкую к анархизму и революционному синдикализму организацию «Рыцари труда», писал в анархистском журнале «Le Peuple», пропагандировал идею антикапиталистической революции посредством всеобщей стачки. Затем примкнул к умеренным социалистам Жана Жореса, основав вместе с ним «Юманите» (впоследствии коммунистическую). Боролся за создание профсоюзов, в 1894 году на нантском съезде рабочих его идеи были приняты, затем стал одним из лидеров Федерации групп независимых социалистов-революционеров, а затем СФИО.
В 1902 году был избран в Национальное собрание, член левого блока. Настаивал на отделении церкви от государства и готовил о том законы. Затем руководил осуществлением этого закона как министр религий в кабинете Фердинанда Саррьена (1906); предыдущий кабинет Марселя Рувье во многом отклонялся от законов при перераспределении церковной собственности. Из-за принятия министерского портфеля исключен из партии социалистов в марте 1906 года, так как Жорес выступал против сотрудничества с радикалами; Бриан же утверждал, что социалисты должны идти на компромиссы и участвовать в реформах, а не дожидаться всей полноты власти.
Взгляды Бриана во многом совпадали с масонскими идеалами, поэтому логично, что он стал масоном. Посвящение прошёл в ложе Великого Востока Франции — «Le Trait d’Union de Saint Nazaire». В Париже с 1895 года участвовал в работах ложи «Les Chevalier du Travail»[1].
Кабинеты Бриана
Бриан стал впервые премьер-министром в 1909 году, сменив на этом посту радикала Клемансо, и возглавлял кабинет два года до 1911 года, затем ещё несколько месяцев в 1913 году. В трудный период Первой мировой войны Бриан стал премьером третий раз в 1915 году, причём одновременно был и министром иностранных дел, и служил на этих постах до марта 1917 года, когда ушёл в отставку из-за проблем, связанных с планом Нивельского наступления.
Вернулся к власти в четвёртый раз в 1921 году, однако не смог договориться с немцами об объёме послевоенных репараций, и был заменён на экс-президента Раймона Пуанкаре, отказавшегося вообще от запроса мнения Германии на сей счёт. Однако в 1925 году после рурского кризиса Бриан возглавил МИД и стал премьером в пятый раз. В этот период он заключил договор с Ватиканом, дающий право французскому правительству участвовать в назначении епископов (парадоксально для автора и пропагандиста закона об отделении церкви от государства).
В 1925 году были заключены Локарнские договоры с Германией, долженствовавшие обеспечить мир; Бриан получил за них с Густавом Штреземаном Нобелевскую премию мира 1926 года (годом раньше за те же договоры Нобелевскую премию получил Остин Чемберлен). Эти отношения были подкреплены и личной дружбой Бриана со Штреземаном. В 1927 году Бриан подписал с госсекретарём США Фрэнком Келлогом пакт Бриана — Келлога, торжественно ставящий вне закона войну во всём мире. События 1930-х годов показали, что эти «гарантии мира», к сожалению, мало что значили.
В 1929 году Бриан недолго был премьером шестой раз (а если отдельно считать каждый состав кабинета, то в десятый). В 1931 году баллотировался в президенты республики, но уступил Полю Думеру. В следующем году Бриан умер за три недели до своего 70-летия и за два месяца до убийства Думера.
Правительства Бриана
Первое министерство Бриана (24 июля 1909 — 3 ноября 1910)
- Аристид Бриан — председатель Совета Министров и министр внутренних дел и культов;
- Стефан Пишон — министр иностранных дел;
- Жан Брюн — военный министр;
- Жорж Кошери — министр финансов;
- Рене Вивиани — министр труда и условий социального обеспечения;
- Луи Барту — министр юстиции;
- Огюст Буе де Лапейрер — морской министр;
- Гастон Думерг — министр общественного развития и искусств;
- Жозеф Руау — министр сельского хозяйства;
- Жорж Труйо — министр колоний;
- Александр Мильеран — министр общественных работ, почт и телеграфов;
- Жан Дюпюи — министр торговли и промышленности.
Второе министерство Бриана 3 ноября 1910 — 2 марта 1911
- Аристид Бриан — председатель Совета Министров и министр внутренних дел и культов;
- Стефан Пишон — министр иностранных дел;
- Жан Брюн — военный министр;
- Луи Люсьен Клоц — министр финансов;
- Луи Лафферр — министр труда и условий социального обеспечения;
- Теодор Жирар — министр юстиции;
- Огюст Буе де Лапейрер — морской министр;
- Морис Фор — министр общественного развития и искусств;
- Морис Рейно — министр сельского хозяйства;
- Жан Морель — министр колоний;
- Луи Пуеш — министр общественных работ, почт и телеграфов;
- Жан Дюпюи — министр торговли и промышленности.
Изменения
23 февраля 1911 — Бриан наследует Брюну как и. о. военного министра.
Третье министерство Бриана 21 января — 18 февраля 1913
- Аристид Бриан — председатель Совета Министров и министр внутренних дел;
- Шарль Жоннар — министр иностранных дел;
- Эжен Этьен — военный министр;
- Луи Люсьен Клоц — министр финансов;
- Рене Беснар — министр труда и условий социального обеспечения;
- Луи Барту — министр юстиции;
- Пьер Боден — морской министр;
- Теодор Стег — министр общественного развития и искусств;
- Фернан Давид — министр сельского хозяйства;
- Жан Морель — министр колоний;
- Жан Дюпюи — министр общественных работ, почт и телеграфов;
- Габриэль Жюст’о — министр торговли и промышленности.
Четвёртое министерство Бриана 18 февраля — 22 марта 1913
- Аристид Бриан — председатель Совета Министров и министр внутренних дел;
- Шарль Жоннар — министр иностранных дел;
- Эжен Этьен — военный министр;
- Луи Люсьен Клоц — министр финансов;
- Рене Беснар — министр труда и условий социального обеспечения;
- Луи Барту — министр юстиции;
- Пьер Боден — морской министр;
- Теодор Стег — министр общественного развития и искусств;
- Фернан Давид — министр сельского хозяйства;
- Жан Морель — министр колоний;
- Жан Дюпюи — министр общественных работ, почт и телеграфов;
- Габриэль Жюст’о — министр торговли и промышленности.
Пятое министерство Бриана 29 октября 1915 — 12 декабря 1916
- Аристид Бриан — председатель Совета Министров и министр иностранных дел;
- Жозеф Гальени — военный министр;
- Луи Мальви — министр внутренних дел;
- Александр Рибо — министр финансов;
- Альбер Метен — министр труда и условий социального обеспечения;
- Рене Вивиани — министр юстиции;
- Люсьен Лаказ — морской министр;
- Поль Пенлеве — министр общественного развития и искусств;
- Жюль Мелен — министр сельского хозяйства;
- Гастон Думерг — министр колоний;
- Марсель Семба — министр общественных работ;
- Этьен Клементель — министр торговли, промышленности, почт и телеграфов;
- Леон Буржуа — государственный министр;
- Дени Кошен — государственный министр;
- Эмиль Комб — государственный министр;
- Шарль де Фрейсине — государственный министр;
- Жюль Гед — государственный министр.
Изменения
- 15 ноября 1915 — Поль Пенлеве становится министром изобретений для национальной обороны в дополнение к являющимся министром общественного развития и искусств.
- 16 марта 1916 — Пьер Огюст Рок наследует Гальени как военный министр.
Шестое министерство Бриана 12 декабря 1916 — 20 марта 1917
- Аристид Бриан — председатель Совета Министров и министр иностранных дел;
- Убер Лиотэ — военный министр;
- Альбер Тома — министр вооружений и военного производства;
- Луи Мальви — министр внутренних дел;
- Александр Рибо — министр финансов;
- Этьен Клементель — министр торговли, промышленности, труда, условий социального обеспечения, сельского хозяйства, почт и телеграфов;
- Рене Вивиани — министр юстиции, общественного развития и искусств;
- Люсьен Лаказ — морской министр;
- Эдуар Эррио — министр поставок, общественных работ и транспорта;
- Гастон Думерг — министр колоний.
Изменения
Седьмое министерство Бриана 16 января 1921 — 15 января 1922
- Аристид Бриан — председатель Совета Министров и министр иностранных дел;
- Луи Барту — военный министр;
- Пьер Марро — министр внутренних дел;
- Поль Думер — министр финансов;
- Шарль Даниэль-Винсан — министр труда;
- Лоран Бонневей — министр юстиции;
- Габриэль Жюст’о — морской министр;
- Леон Берар — министр общественного развития и искусств;
- Андре Мажино — министр военных пенсий, предоставлений и пособий;
- Эдмон Лефевр дю Прей — министр сельского хозяйства;
- Альбер Сарро — министр колоний;
- Ив Ле Трокер — министр общественных работ;
- Жорж Лереду — министр Гигиены, Благотворительности и условий социального обеспечения;
- Люсьен Диор — министр торговли и промышленности;
- Луи Люшё — министр освобожденных областей.
Восьмое министерство Бриана 28 ноября 1925 — 9 марта 1926
- Аристид Бриан — председатель Совета Министров и министр иностранных дел;
- Поль Пенлеве — военный министр;
- Камиль Шотан — министр внутренних дел;
- Луи Люшё — министр финансов;
- Антуан Дюрафур — министр труда, гигиены, благотворительности и условий социального обеспечения;
- Рене Рено — министр юстиции;
- Жорж Лейг — морской министр;
- Эдуар Даладье — министр общественного развития и искусств;
- Поль Журдэн — министр пенсий;
- Жан Дюран — министр сельского хозяйства;
- Леон Перье — министр колоний;
- Анатоль де Монзе — министр общественных работ;
- Шарль Даниэль-Винсан — министр торговли и промышленности.
Изменения
16 декабря 1925 — Поль Думер наследует Люшё как министр финансов.
Девятое министерство Бриана 9 марта — 23 июня 1926
- Аристид Бриан — председатель Совета Министров и министр иностранных дел;
- Поль Пенлеве — военный министр;
- Луи Мальви — министр внутренних дел;
- Рауль Пере — министр финансов;
- Антуан Дюрафур — министр труда, гигиены, благотворительности и условий социального обеспечения;
- Пьер Лаваль — министр юстиции;
- Жорж Лейг — морской министр;
- Люсьен Лямурё — министр общественного развития и искусств;
- Поль Журдэн — министр пенсий;
- Жан Дюран — министр сельского хозяйства;
- Леон Перье — министр колоний;
- Анатоль де Монзе — министр общественных работ;
- Шарль Даниэль-Винсан — министр торговли и промышленности.
Изменения
10 апреля 1926 — Жан Дюран наследует Мальви как министр внутренних дел. Франсуа Бине наследует Дюрану как министр сельского хозяйства.
Десятое министерство Бриана 23 июня — 19 июля 1926
- Аристид Бриан — председатель Совета Министров и министр иностранных дел;
- Адольф Гийома — военный министр;
- Жан Дюран — министр внутренних дел;
- Жозеф Кайо — министр финансов;
- Антуан Дюрафур — министр труда, гигиены, благотворительности и условий социального обеспечения;
- Пьер Лаваль — министр юстиции;
- Жорж Лейг — морской министр;
- Бертран Ногаро — министр общественного развития и искусств;
- Поль Журдэн — министр пенсий;
- Франсуа Бине — министр сельского хозяйства;
- Леон Перье — министр колоний;
- Шарль Даниэль-Винсан — министр общественных работ;
- Фернан Шапсаль — министр торговли и промышленности.
Одиннадцатое министерство Бриана 29 июля — 3 ноября 1929
- Аристид Бриан — председатель Совета Министров и министр иностранных дел;
- Поль Пенлеве — военный министр;
- Андре Тардьё — министр внутренних дел;
- Анри Шерон — министр финансов;
- Луи Люшё — министр труда, гигиены, благотворительности и условий социального обеспечения;
- Луи Барту — министр юстиции;
- Жорж Лейг — морской министр;
- Лоран Эйнак — министр авиации;
- Пьер Марро — министр общественного развития и искусств;
- Луи Антериу — министр пенсий;
- Жан Эннесси — министр сельского хозяйства;
- Андре Мажино — министр колоний;
- Жорж Боннефу — министр торговли и промышленности.
Оценки деятельности
Пожалуй, лучшую характеристику этим … своим политическим противникам дал впоследствии полный старческого сарказма Клемансо.
— Войдите в мое положение, — говорил он, — мне приходится считаться с двумя людьми, из которых один все знает и ничего не понимает, а другой ничего не знает, но зато все понимает! (Под первым он разумел Пуанкаре, под вторым — Бриана.)
— Игнатьев А. А. [militera.lib.ru/memo/russian/ignatyev_aa/27.html Пятьдесят лет в строю. Книга III, глава 8]. — М.: Воениздат, 1986. — С. 366. — ISBN 5-203-00055-7.
Старые Аристид и Раймон не противоречат, а дополняют друг друга. Смотря по погоде во главе аппарата Третьей республики бывает нужен то сухой, жесткий бюрократ с твердой административной рукой, то продувной ловкий адвокат, заговаривающий зубы недовольным. Если у депутатов и чиновников затекли ноги стоять навытяжку, французский Победоносцев, чтобы не уронить своего амплуа, отходит в сторону, и вместо него французский Витте командует: «Вольно, оправиться». Никому при этом не дозволено сойти с места, разбить шеренгу. Никогда ещё правительство Бриана не распускало вожжи настолько, чтобы их трудно было собрать правительству Пуанкаре.
— Кольцов М. Е. Листок из календаря, 1929
Бриан в популярной культуре
Имя Бриана неоднократно упоминается в романе И. Ильфа и Е. Петрова «Золотой телёнок».
Пикейные жилеты поднимали плечи. Они не отрицали, что Чемберлен тоже голова. Но больше всего утешал их Бриан.
— Бриан! — говорили они с жаром. — Вот это голова! Он со своим проектом пан-Европы…
— Скажу вам откровенно, мосье Фунт, — шептал Валиадис, — все в порядке. Бенеш уже согласился на пан-Европу, но знаете, при каком условии?
Пикейные жилеты собрались поближе и вытянули куриные шеи.
— При условии, что Черноморск будет объявлен вольным городом. Бенеш — это голова. Ведь им же нужно сбывать кому-нибудь свои сельскохозяйственные орудия? Вот мы и будем покупать.
При этом сообщении глаза стариков блеснули. Им уже много лет хотелось покупать и продавать,
— Бриан — это голова! — сказали они вздыхая. — Бенеш — тоже голова.
— Ильф и Петров [ostapmuseum.chat.ru/gcalf/gcalf14.htm "Золотой телёнок", глава ХIV]
</blockquote>Начался обряд перекраски, но «изумительный каштановый цвет, придающий волосам нежность и пушистость», смешавшись с зеленью «Титаника», неожиданно окрасил голову и усы Ипполита Матвеевича в краски солнечного спектра.
Ничего еще не евший с утра, Воробьянинов злобно ругал все парфюмерные заводы, как государственные, так и подпольные, находящиеся в Одессе на Малой Арнаутской улице.
— Таких усов, должно быть, нет даже у Аристида Бриана, — бодро заметил Остап, — но жить с такими ультрафиолетовыми волосами в Советской России не рекомендуется. Придется сбрить.
— Ильф и Петров [gatchina3000.ru/literatura/koreiko_a_i/12-chairs_09.htm "Двенадцать стульев", Часть 1, глава ХI]
Напишите отзыв о статье "Бриан, Аристид"
Примечания
- ↑ [www.loge-reuchlin.de/friedensnobelpreis.phtml Loge Reuchlin i.: O.: Pforzheim — Matrikel-Nr.: 409 — Freimaurer | Friedensnobelpreis]
Ссылки
- [nobelprize.org/peace/laureates/1926/briand-bio.html Биография на сайте нобелевских премий]
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| ||||||||||
Отрывок, характеризующий Бриан, Аристид
– Ну вы, лисицы! – смеялся другой на изгибающихся ополченцев, входивших на батарею за раненым.– Аль не вкусна каша? Ах, вороны, заколянились! – кричали на ополченцев, замявшихся перед солдатом с оторванной ногой.
– Тое кое, малый, – передразнивали мужиков. – Страсть не любят.
Пьер замечал, как после каждого попавшего ядра, после каждой потери все более и более разгоралось общее оживление.
Как из придвигающейся грозовой тучи, чаще и чаще, светлее и светлее вспыхивали на лицах всех этих людей (как бы в отпор совершающегося) молнии скрытого, разгорающегося огня.
Пьер не смотрел вперед на поле сражения и не интересовался знать о том, что там делалось: он весь был поглощен в созерцание этого, все более и более разгорающегося огня, который точно так же (он чувствовал) разгорался и в его душе.
В десять часов пехотные солдаты, бывшие впереди батареи в кустах и по речке Каменке, отступили. С батареи видно было, как они пробегали назад мимо нее, неся на ружьях раненых. Какой то генерал со свитой вошел на курган и, поговорив с полковником, сердито посмотрев на Пьера, сошел опять вниз, приказав прикрытию пехоты, стоявшему позади батареи, лечь, чтобы менее подвергаться выстрелам. Вслед за этим в рядах пехоты, правее батареи, послышался барабан, командные крики, и с батареи видно было, как ряды пехоты двинулись вперед.
Пьер смотрел через вал. Одно лицо особенно бросилось ему в глаза. Это был офицер, который с бледным молодым лицом шел задом, неся опущенную шпагу, и беспокойно оглядывался.
Ряды пехотных солдат скрылись в дыму, послышался их протяжный крик и частая стрельба ружей. Через несколько минут толпы раненых и носилок прошли оттуда. На батарею еще чаще стали попадать снаряды. Несколько человек лежали неубранные. Около пушек хлопотливее и оживленнее двигались солдаты. Никто уже не обращал внимания на Пьера. Раза два на него сердито крикнули за то, что он был на дороге. Старший офицер, с нахмуренным лицом, большими, быстрыми шагами переходил от одного орудия к другому. Молоденький офицерик, еще больше разрумянившись, еще старательнее командовал солдатами. Солдаты подавали заряды, поворачивались, заряжали и делали свое дело с напряженным щегольством. Они на ходу подпрыгивали, как на пружинах.
Грозовая туча надвинулась, и ярко во всех лицах горел тот огонь, за разгоранием которого следил Пьер. Он стоял подле старшего офицера. Молоденький офицерик подбежал, с рукой к киверу, к старшему.
– Имею честь доложить, господин полковник, зарядов имеется только восемь, прикажете ли продолжать огонь? – спросил он.
– Картечь! – не отвечая, крикнул старший офицер, смотревший через вал.
Вдруг что то случилось; офицерик ахнул и, свернувшись, сел на землю, как на лету подстреленная птица. Все сделалось странно, неясно и пасмурно в глазах Пьера.
Одно за другим свистели ядра и бились в бруствер, в солдат, в пушки. Пьер, прежде не слыхавший этих звуков, теперь только слышал одни эти звуки. Сбоку батареи, справа, с криком «ура» бежали солдаты не вперед, а назад, как показалось Пьеру.
Ядро ударило в самый край вала, перед которым стоял Пьер, ссыпало землю, и в глазах его мелькнул черный мячик, и в то же мгновенье шлепнуло во что то. Ополченцы, вошедшие было на батарею, побежали назад.
– Все картечью! – кричал офицер.
Унтер офицер подбежал к старшему офицеру и испуганным шепотом (как за обедом докладывает дворецкий хозяину, что нет больше требуемого вина) сказал, что зарядов больше не было.
– Разбойники, что делают! – закричал офицер, оборачиваясь к Пьеру. Лицо старшего офицера было красно и потно, нахмуренные глаза блестели. – Беги к резервам, приводи ящики! – крикнул он, сердито обходя взглядом Пьера и обращаясь к своему солдату.
– Я пойду, – сказал Пьер. Офицер, не отвечая ему, большими шагами пошел в другую сторону.
– Не стрелять… Выжидай! – кричал он.
Солдат, которому приказано было идти за зарядами, столкнулся с Пьером.
– Эх, барин, не место тебе тут, – сказал он и побежал вниз. Пьер побежал за солдатом, обходя то место, на котором сидел молоденький офицерик.
Одно, другое, третье ядро пролетало над ним, ударялось впереди, с боков, сзади. Пьер сбежал вниз. «Куда я?» – вдруг вспомнил он, уже подбегая к зеленым ящикам. Он остановился в нерешительности, идти ему назад или вперед. Вдруг страшный толчок откинул его назад, на землю. В то же мгновенье блеск большого огня осветил его, и в то же мгновенье раздался оглушающий, зазвеневший в ушах гром, треск и свист.
Пьер, очнувшись, сидел на заду, опираясь руками о землю; ящика, около которого он был, не было; только валялись зеленые обожженные доски и тряпки на выжженной траве, и лошадь, трепля обломками оглобель, проскакала от него, а другая, так же как и сам Пьер, лежала на земле и пронзительно, протяжно визжала.
Пьер, не помня себя от страха, вскочил и побежал назад на батарею, как на единственное убежище от всех ужасов, окружавших его.
В то время как Пьер входил в окоп, он заметил, что на батарее выстрелов не слышно было, но какие то люди что то делали там. Пьер не успел понять того, какие это были люди. Он увидел старшего полковника, задом к нему лежащего на валу, как будто рассматривающего что то внизу, и видел одного, замеченного им, солдата, который, прорываясь вперед от людей, державших его за руку, кричал: «Братцы!» – и видел еще что то странное.
Но он не успел еще сообразить того, что полковник был убит, что кричавший «братцы!» был пленный, что в глазах его был заколон штыком в спину другой солдат. Едва он вбежал в окоп, как худощавый, желтый, с потным лицом человек в синем мундире, со шпагой в руке, набежал на него, крича что то. Пьер, инстинктивно обороняясь от толчка, так как они, не видав, разбежались друг против друга, выставил руки и схватил этого человека (это был французский офицер) одной рукой за плечо, другой за гордо. Офицер, выпустив шпагу, схватил Пьера за шиворот.
Несколько секунд они оба испуганными глазами смотрели на чуждые друг другу лица, и оба были в недоумении о том, что они сделали и что им делать. «Я ли взят в плен или он взят в плен мною? – думал каждый из них. Но, очевидно, французский офицер более склонялся к мысли, что в плен взят он, потому что сильная рука Пьера, движимая невольным страхом, все крепче и крепче сжимала его горло. Француз что то хотел сказать, как вдруг над самой головой их низко и страшно просвистело ядро, и Пьеру показалось, что голова французского офицера оторвана: так быстро он согнул ее.
Пьер тоже нагнул голову и отпустил руки. Не думая более о том, кто кого взял в плен, француз побежал назад на батарею, а Пьер под гору, спотыкаясь на убитых и раненых, которые, казалось ему, ловят его за ноги. Но не успел он сойти вниз, как навстречу ему показались плотные толпы бегущих русских солдат, которые, падая, спотыкаясь и крича, весело и бурно бежали на батарею. (Это была та атака, которую себе приписывал Ермолов, говоря, что только его храбрости и счастью возможно было сделать этот подвиг, и та атака, в которой он будто бы кидал на курган Георгиевские кресты, бывшие у него в кармане.)
Французы, занявшие батарею, побежали. Наши войска с криками «ура» так далеко за батарею прогнали французов, что трудно было остановить их.
С батареи свезли пленных, в том числе раненого французского генерала, которого окружили офицеры. Толпы раненых, знакомых и незнакомых Пьеру, русских и французов, с изуродованными страданием лицами, шли, ползли и на носилках неслись с батареи. Пьер вошел на курган, где он провел более часа времени, и из того семейного кружка, который принял его к себе, он не нашел никого. Много было тут мертвых, незнакомых ему. Но некоторых он узнал. Молоденький офицерик сидел, все так же свернувшись, у края вала, в луже крови. Краснорожий солдат еще дергался, но его не убирали.
Пьер побежал вниз.
«Нет, теперь они оставят это, теперь они ужаснутся того, что они сделали!» – думал Пьер, бесцельно направляясь за толпами носилок, двигавшихся с поля сражения.
Но солнце, застилаемое дымом, стояло еще высоко, и впереди, и в особенности налево у Семеновского, кипело что то в дыму, и гул выстрелов, стрельба и канонада не только не ослабевали, но усиливались до отчаянности, как человек, который, надрываясь, кричит из последних сил.
Главное действие Бородинского сражения произошло на пространстве тысячи сажен между Бородиным и флешами Багратиона. (Вне этого пространства с одной стороны была сделана русскими в половине дня демонстрация кавалерией Уварова, с другой стороны, за Утицей, было столкновение Понятовского с Тучковым; но это были два отдельные и слабые действия в сравнении с тем, что происходило в середине поля сражения.) На поле между Бородиным и флешами, у леса, на открытом и видном с обеих сторон протяжении, произошло главное действие сражения, самым простым, бесхитростным образом.
Сражение началось канонадой с обеих сторон из нескольких сотен орудий.
Потом, когда дым застлал все поле, в этом дыму двинулись (со стороны французов) справа две дивизии, Дессе и Компана, на флеши, и слева полки вице короля на Бородино.
От Шевардинского редута, на котором стоял Наполеон, флеши находились на расстоянии версты, а Бородино более чем в двух верстах расстояния по прямой линии, и поэтому Наполеон не мог видеть того, что происходило там, тем более что дым, сливаясь с туманом, скрывал всю местность. Солдаты дивизии Дессе, направленные на флеши, были видны только до тех пор, пока они не спустились под овраг, отделявший их от флеш. Как скоро они спустились в овраг, дым выстрелов орудийных и ружейных на флешах стал так густ, что застлал весь подъем той стороны оврага. Сквозь дым мелькало там что то черное – вероятно, люди, и иногда блеск штыков. Но двигались ли они или стояли, были ли это французы или русские, нельзя было видеть с Шевардинского редута.
Солнце взошло светло и било косыми лучами прямо в лицо Наполеона, смотревшего из под руки на флеши. Дым стлался перед флешами, и то казалось, что дым двигался, то казалось, что войска двигались. Слышны были иногда из за выстрелов крики людей, но нельзя было знать, что они там делали.
Наполеон, стоя на кургане, смотрел в трубу, и в маленький круг трубы он видел дым и людей, иногда своих, иногда русских; но где было то, что он видел, он не знал, когда смотрел опять простым глазом.
Он сошел с кургана и стал взад и вперед ходить перед ним.
Изредка он останавливался, прислушивался к выстрелам и вглядывался в поле сражения.
Не только с того места внизу, где он стоял, не только с кургана, на котором стояли теперь некоторые его генералы, но и с самых флешей, на которых находились теперь вместе и попеременно то русские, то французские, мертвые, раненые и живые, испуганные или обезумевшие солдаты, нельзя было понять того, что делалось на этом месте. В продолжение нескольких часов на этом месте, среди неумолкаемой стрельбы, ружейной и пушечной, то появлялись одни русские, то одни французские, то пехотные, то кавалерийские солдаты; появлялись, падали, стреляли, сталкивались, не зная, что делать друг с другом, кричали и бежали назад.
С поля сражения беспрестанно прискакивали к Наполеону его посланные адъютанты и ординарцы его маршалов с докладами о ходе дела; но все эти доклады были ложны: и потому, что в жару сражения невозможно сказать, что происходит в данную минуту, и потому, что многие адъютапты не доезжали до настоящего места сражения, а передавали то, что они слышали от других; и еще потому, что пока проезжал адъютант те две три версты, которые отделяли его от Наполеона, обстоятельства изменялись и известие, которое он вез, уже становилось неверно. Так от вице короля прискакал адъютант с известием, что Бородино занято и мост на Колоче в руках французов. Адъютант спрашивал у Наполеона, прикажет ли он пореходить войскам? Наполеон приказал выстроиться на той стороне и ждать; но не только в то время как Наполеон отдавал это приказание, но даже когда адъютант только что отъехал от Бородина, мост уже был отбит и сожжен русскими, в той самой схватке, в которой участвовал Пьер в самом начале сраженья.
Прискакавший с флеш с бледным испуганным лицом адъютант донес Наполеону, что атака отбита и что Компан ранен и Даву убит, а между тем флеши были заняты другой частью войск, в то время как адъютанту говорили, что французы были отбиты, и Даву был жив и только слегка контужен. Соображаясь с таковыми необходимо ложными донесениями, Наполеон делал свои распоряжения, которые или уже были исполнены прежде, чем он делал их, или же не могли быть и не были исполняемы.
Маршалы и генералы, находившиеся в более близком расстоянии от поля сражения, но так же, как и Наполеон, не участвовавшие в самом сражении и только изредка заезжавшие под огонь пуль, не спрашиваясь Наполеона, делали свои распоряжения и отдавали свои приказания о том, куда и откуда стрелять, и куда скакать конным, и куда бежать пешим солдатам. Но даже и их распоряжения, точно так же как распоряжения Наполеона, точно так же в самой малой степени и редко приводились в исполнение. Большей частью выходило противное тому, что они приказывали. Солдаты, которым велено было идти вперед, подпав под картечный выстрел, бежали назад; солдаты, которым велено было стоять на месте, вдруг, видя против себя неожиданно показавшихся русских, иногда бежали назад, иногда бросались вперед, и конница скакала без приказания догонять бегущих русских. Так, два полка кавалерии поскакали через Семеновский овраг и только что въехали на гору, повернулись и во весь дух поскакали назад. Так же двигались и пехотные солдаты, иногда забегая совсем не туда, куда им велено было. Все распоряжение о том, куда и когда подвинуть пушки, когда послать пеших солдат – стрелять, когда конных – топтать русских пеших, – все эти распоряжения делали сами ближайшие начальники частей, бывшие в рядах, не спрашиваясь даже Нея, Даву и Мюрата, не только Наполеона. Они не боялись взыскания за неисполнение приказания или за самовольное распоряжение, потому что в сражении дело касается самого дорогого для человека – собственной жизни, и иногда кажется, что спасение заключается в бегстве назад, иногда в бегстве вперед, и сообразно с настроением минуты поступали эти люди, находившиеся в самом пылу сражения. В сущности же, все эти движения вперед и назад не облегчали и не изменяли положения войск. Все их набегания и наскакивания друг на друга почти не производили им вреда, а вред, смерть и увечья наносили ядра и пули, летавшие везде по тому пространству, по которому метались эти люди. Как только эти люди выходили из того пространства, по которому летали ядра и пули, так их тотчас же стоявшие сзади начальники формировали, подчиняли дисциплине и под влиянием этой дисциплины вводили опять в область огня, в которой они опять (под влиянием страха смерти) теряли дисциплину и метались по случайному настроению толпы.
Генералы Наполеона – Даву, Ней и Мюрат, находившиеся в близости этой области огня и даже иногда заезжавшие в нее, несколько раз вводили в эту область огня стройные и огромные массы войск. Но противно тому, что неизменно совершалось во всех прежних сражениях, вместо ожидаемого известия о бегстве неприятеля, стройные массы войск возвращались оттуда расстроенными, испуганными толпами. Они вновь устроивали их, но людей все становилось меньше. В половине дня Мюрат послал к Наполеону своего адъютанта с требованием подкрепления.
Наполеон сидел под курганом и пил пунш, когда к нему прискакал адъютант Мюрата с уверениями, что русские будут разбиты, ежели его величество даст еще дивизию.
– Подкрепления? – сказал Наполеон с строгим удивлением, как бы не понимая его слов и глядя на красивого мальчика адъютанта с длинными завитыми черными волосами (так же, как носил волоса Мюрат). «Подкрепления! – подумал Наполеон. – Какого они просят подкрепления, когда у них в руках половина армии, направленной на слабое, неукрепленное крыло русских!»
– Dites au roi de Naples, – строго сказал Наполеон, – qu'il n'est pas midi et que je ne vois pas encore clair sur mon echiquier. Allez… [Скажите неаполитанскому королю, что теперь еще не полдень и что я еще не ясно вижу на своей шахматной доске. Ступайте…]
Красивый мальчик адъютанта с длинными волосами, не отпуская руки от шляпы, тяжело вздохнув, поскакал опять туда, где убивали людей.
Наполеон встал и, подозвав Коленкура и Бертье, стал разговаривать с ними о делах, не касающихся сражения.
В середине разговора, который начинал занимать Наполеона, глаза Бертье обратились на генерала с свитой, который на потной лошади скакал к кургану. Это был Бельяр. Он, слезши с лошади, быстрыми шагами подошел к императору и смело, громким голосом стал доказывать необходимость подкреплений. Он клялся честью, что русские погибли, ежели император даст еще дивизию.
Наполеон вздернул плечами и, ничего не ответив, продолжал свою прогулку. Бельяр громко и оживленно стал говорить с генералами свиты, окружившими его.
– Вы очень пылки, Бельяр, – сказал Наполеон, опять подходя к подъехавшему генералу. – Легко ошибиться в пылу огня. Поезжайте и посмотрите, и тогда приезжайте ко мне.
Не успел еще Бельяр скрыться из вида, как с другой стороны прискакал новый посланный с поля сражения.
– Eh bien, qu'est ce qu'il y a? [Ну, что еще?] – сказал Наполеон тоном человека, раздраженного беспрестанными помехами.
– Sire, le prince… [Государь, герцог…] – начал адъютант.
– Просит подкрепления? – с гневным жестом проговорил Наполеон. Адъютант утвердительно наклонил голову и стал докладывать; но император отвернулся от него, сделав два шага, остановился, вернулся назад и подозвал Бертье. – Надо дать резервы, – сказал он, слегка разводя руками. – Кого послать туда, как вы думаете? – обратился он к Бертье, к этому oison que j'ai fait aigle [гусенку, которого я сделал орлом], как он впоследствии называл его.
– Государь, послать дивизию Клапареда? – сказал Бертье, помнивший наизусть все дивизии, полки и батальоны.
Наполеон утвердительно кивнул головой.
Адъютант поскакал к дивизии Клапареда. И чрез несколько минут молодая гвардия, стоявшая позади кургана, тронулась с своего места. Наполеон молча смотрел по этому направлению.
– Нет, – обратился он вдруг к Бертье, – я не могу послать Клапареда. Пошлите дивизию Фриана, – сказал он.
Хотя не было никакого преимущества в том, чтобы вместо Клапареда посылать дивизию Фриана, и даже было очевидное неудобство и замедление в том, чтобы остановить теперь Клапареда и посылать Фриана, но приказание было с точностью исполнено. Наполеон не видел того, что он в отношении своих войск играл роль доктора, который мешает своими лекарствами, – роль, которую он так верно понимал и осуждал.
Дивизия Фриана, так же как и другие, скрылась в дыму поля сражения. С разных сторон продолжали прискакивать адъютанты, и все, как бы сговорившись, говорили одно и то же. Все просили подкреплений, все говорили, что русские держатся на своих местах и производят un feu d'enfer [адский огонь], от которого тает французское войско.
Наполеон сидел в задумчивости на складном стуле.
Проголодавшийся с утра m r de Beausset, любивший путешествовать, подошел к императору и осмелился почтительно предложить его величеству позавтракать.
– Я надеюсь, что теперь уже я могу поздравить ваше величество с победой, – сказал он.
Наполеон молча отрицательно покачал головой. Полагая, что отрицание относится к победе, а не к завтраку, m r de Beausset позволил себе игриво почтительно заметить, что нет в мире причин, которые могли бы помешать завтракать, когда можно это сделать.
– Allez vous… [Убирайтесь к…] – вдруг мрачно сказал Наполеон и отвернулся. Блаженная улыбка сожаления, раскаяния и восторга просияла на лице господина Боссе, и он плывущим шагом отошел к другим генералам.
Наполеон испытывал тяжелое чувство, подобное тому, которое испытывает всегда счастливый игрок, безумно кидавший свои деньги, всегда выигрывавший и вдруг, именно тогда, когда он рассчитал все случайности игры, чувствующий, что чем более обдуман его ход, тем вернее он проигрывает.
- Родившиеся 28 апреля
- Родившиеся в 1862 году
- Персоналии по алфавиту
- Родившиеся в Нанте
- Умершие 7 апреля
- Умершие в 1932 году
- Умершие в Париже
- Кавалеры ордена Креста Свободы 3 класса 1 степени
- Лауреаты Нобелевской премии по алфавиту
- Премьер-министры Франции
- Министры иностранных дел Франции
- Министры внутренних дел Франции
- Главы военного ведомства Франции
- Министры юстиции Франции
- Кандидаты в президенты Франции (1931)
- Лауреаты Нобелевской премии мира
- Социалисты Франции
- Дипломаты Франции
- Масоны ВВФ
