Аристон Хиосский
| Аристон Хиосский | |
| Ἀρίστων ὁ Χίος | |
| Направление: | |
|---|---|
Аристон Хиосский (др.-греч. Ἀρίστων ὁ Χίος; 1-я половина III в. до н. э.) — древнегреческий философ-стоик, ученик Зенона Китийского. Философские воззрения Аристона близки к философии ранних киников. Он отвергнул логические и физические аспекты философии Зенона и акцентировал внимание на этике. Для Аристона этика — единственно истинная ветвь философии, из которой он удалил её практическую часть. Согласно Аристону Хиосскому высшей праведностью является жизнь в согласии с природой[1], он учил стремиться к добродетели, избегать пороков и быть абсолютно безразличным ко всему иному: «конечная цель – в том, чтобы жить в безразличии ко всему, что лежит между добродетелью и пороком, и не допускать в отношении к этим вещам ни малейшей разницы: все должно быть одинаково»[2][3].
Аристона рассматривают как обособленного философа в истории стоицизма. Эратосфен называл Аристона и Аркесилая величайшими философами его времени.[4]</blockquote> Хрисипп сильно критиковал.[5]</blockquote> Вместе с тем, наследие Аристона до сих пор даёт плодотворную почву для размышлений как сторонникам, так и оппонентам стоицизма. Его не следует путать с перипатетиком Аристоном с Кеоса.
Напишите отзыв о статье "Аристон Хиосский"
Примечания
- ↑ Diogenes Laërtius, vii. 160
- ↑ [iph.ras.ru/elib/EM7_5.html Электронная библиотека]
- ↑ Seneca, Epistles, 94. 8.
- ↑ Strabo, [penelope.uchicago.edu/Thayer/E/Roman/Texts/Strabo/1B1*.html Geography], 1.2.2.
- ↑ Cicero, [www.molloy.edu/sophia/cicero/finibus4.htm De Finibus (On Ends)] (недоступная ссылка с 12-05-2013 (3995 дней)), 4. 25.
Ссылки
- [iph.ras.ru/elib/0262.html Аристон] / А. А. Столяров // Новая философская энциклопедия : в 4 т. / пред. науч.-ред. совета В. С. Стёпин. — 2-е изд., испр. и доп. — М. : Мысль, 2010.</span>
- Диоген Лаэртский. [www.krotov.info/lib_sec/05_d/dio/gen_06.htm О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов]. Кн.7.
Отрывок, характеризующий Аристон Хиосский
Эти три сборища, шедшие вместе, – кавалерийское депо, депо пленных и обоз Жюно, – все еще составляли что то отдельное и цельное, хотя и то, и другое, и третье быстро таяло.В депо, в котором было сто двадцать повозок сначала, теперь оставалось не больше шестидесяти; остальные были отбиты или брошены. Из обоза Жюно тоже было оставлено и отбито несколько повозок. Три повозки были разграблены набежавшими отсталыми солдатами из корпуса Даву. Из разговоров немцев Пьер слышал, что к этому обозу ставили караул больше, чем к пленным, и что один из их товарищей, солдат немец, был расстрелян по приказанию самого маршала за то, что у солдата нашли серебряную ложку, принадлежавшую маршалу.
Больше же всего из этих трех сборищ растаяло депо пленных. Из трехсот тридцати человек, вышедших из Москвы, теперь оставалось меньше ста. Пленные еще более, чем седла кавалерийского депо и чем обоз Жюно, тяготили конвоирующих солдат. Седла и ложки Жюно, они понимали, что могли для чего нибудь пригодиться, но для чего было голодным и холодным солдатам конвоя стоять на карауле и стеречь таких же холодных и голодных русских, которые мерли и отставали дорогой, которых было велено пристреливать, – это было не только непонятно, но и противно. И конвойные, как бы боясь в том горестном положении, в котором они сами находились, не отдаться бывшему в них чувству жалости к пленным и тем ухудшить свое положение, особенно мрачно и строго обращались с ними.
В Дорогобуже, в то время как, заперев пленных в конюшню, конвойные солдаты ушли грабить свои же магазины, несколько человек пленных солдат подкопались под стену и убежали, но были захвачены французами и расстреляны.
Прежний, введенный при выходе из Москвы, порядок, чтобы пленные офицеры шли отдельно от солдат, уже давно был уничтожен; все те, которые могли идти, шли вместе, и Пьер с третьего перехода уже соединился опять с Каратаевым и лиловой кривоногой собакой, которая избрала себе хозяином Каратаева.
С Каратаевым, на третий день выхода из Москвы, сделалась та лихорадка, от которой он лежал в московском гошпитале, и по мере того как Каратаев ослабевал, Пьер отдалялся от него. Пьер не знал отчего, но, с тех пор как Каратаев стал слабеть, Пьер должен был делать усилие над собой, чтобы подойти к нему. И подходя к нему и слушая те тихие стоны, с которыми Каратаев обыкновенно на привалах ложился, и чувствуя усилившийся теперь запах, который издавал от себя Каратаев, Пьер отходил от него подальше и не думал о нем.
