Пулианос, Арис
Поделись знанием:
В ночь с 6 го на 7 е октября началось движение выступавших французов: ломались кухни, балаганы, укладывались повозки и двигались войска и обозы.
В семь часов утра конвой французов, в походной форме, в киверах, с ружьями, ранцами и огромными мешками, стоял перед балаганами, и французский оживленный говор, пересыпаемый ругательствами, перекатывался по всей линии.
В балагане все были готовы, одеты, подпоясаны, обуты и ждали только приказания выходить. Больной солдат Соколов, бледный, худой, с синими кругами вокруг глаз, один, не обутый и не одетый, сидел на своем месте и выкатившимися от худобы глазами вопросительно смотрел на не обращавших на него внимания товарищей и негромко и равномерно стонал. Видимо, не столько страдания – он был болен кровавым поносом, – сколько страх и горе оставаться одному заставляли его стонать.
Пьер, обутый в башмаки, сшитые для него Каратаевым из цибика, который принес француз для подшивки себе подошв, подпоясанный веревкою, подошел к больному и присел перед ним на корточки.
– Что ж, Соколов, они ведь не совсем уходят! У них тут гошпиталь. Может, тебе еще лучше нашего будет, – сказал Пьер.
– О господи! О смерть моя! О господи! – громче застонал солдат.
– Да я сейчас еще спрошу их, – сказал Пьер и, поднявшись, пошел к двери балагана. В то время как Пьер подходил к двери, снаружи подходил с двумя солдатами тот капрал, который вчера угощал Пьера трубкой. И капрал и солдаты были в походной форме, в ранцах и киверах с застегнутыми чешуями, изменявшими их знакомые лица.
Капрал шел к двери с тем, чтобы, по приказанию начальства, затворить ее. Перед выпуском надо было пересчитать пленных.
– Caporal, que fera t on du malade?.. [Капрал, что с больным делать?..] – начал Пьер; но в ту минуту, как он говорил это, он усумнился, тот ли это знакомый его капрал или другой, неизвестный человек: так непохож был на себя капрал в эту минуту. Кроме того, в ту минуту, как Пьер говорил это, с двух сторон вдруг послышался треск барабанов. Капрал нахмурился на слова Пьера и, проговорив бессмысленное ругательство, захлопнул дверь. В балагане стало полутемно; с двух сторон резко трещали барабаны, заглушая стоны больного.
«Вот оно!.. Опять оно!» – сказал себе Пьер, и невольный холод пробежал по его спине. В измененном лице капрала, в звуке его голоса, в возбуждающем и заглушающем треске барабанов Пьер узнал ту таинственную, безучастную силу, которая заставляла людей против своей воли умерщвлять себе подобных, ту силу, действие которой он видел во время казни. Бояться, стараться избегать этой силы, обращаться с просьбами или увещаниями к людям, которые служили орудиями ее, было бесполезно. Это знал теперь Пьер. Надо было ждать и терпеть. Пьер не подошел больше к больному и не оглянулся на него. Он, молча, нахмурившись, стоял у двери балагана.
Когда двери балагана отворились и пленные, как стадо баранов, давя друг друга, затеснились в выходе, Пьер пробился вперед их и подошел к тому самому капитану, который, по уверению капрала, готов был все сделать для Пьера. Капитан тоже был в походной форме, и из холодного лица его смотрело тоже «оно», которое Пьер узнал в словах капрала и в треске барабанов.
– Filez, filez, [Проходите, проходите.] – приговаривал капитан, строго хмурясь и глядя на толпившихся мимо него пленных. Пьер знал, что его попытка будет напрасна, но подошел к нему.
– Eh bien, qu'est ce qu'il y a? [Ну, что еще?] – холодно оглянувшись, как бы не узнав, сказал офицер. Пьер сказал про больного.
– Il pourra marcher, que diable! – сказал капитан. – Filez, filez, [Он пойдет, черт возьми! Проходите, проходите] – продолжал он приговаривать, не глядя на Пьера.
– Mais non, il est a l'agonie… [Да нет же, он умирает…] – начал было Пьер.
– Voulez vous bien?! [Пойди ты к…] – злобно нахмурившись, крикнул капитан.
Драм да да дам, дам, дам, трещали барабаны. И Пьер понял, что таинственная сила уже вполне овладела этими людьми и что теперь говорить еще что нибудь было бесполезно.
Пленных офицеров отделили от солдат и велели им идти впереди. Офицеров, в числе которых был Пьер, было человек тридцать, солдатов человек триста.
Пленные офицеры, выпущенные из других балаганов, были все чужие, были гораздо лучше одеты, чем Пьер, и смотрели на него, в его обуви, с недоверчивостью и отчужденностью. Недалеко от Пьера шел, видимо, пользующийся общим уважением своих товарищей пленных, толстый майор в казанском халате, подпоясанный полотенцем, с пухлым, желтым, сердитым лицом. Он одну руку с кисетом держал за пазухой, другою опирался на чубук. Майор, пыхтя и отдуваясь, ворчал и сердился на всех за то, что ему казалось, что его толкают и что все торопятся, когда торопиться некуда, все чему то удивляются, когда ни в чем ничего нет удивительного. Другой, маленький худой офицер, со всеми заговаривал, делая предположения о том, куда их ведут теперь и как далеко они успеют пройти нынешний день. Чиновник, в валеных сапогах и комиссариатской форме, забегал с разных сторон и высматривал сгоревшую Москву, громко сообщая свои наблюдения о том, что сгорело и какая была та или эта видневшаяся часть Москвы. Третий офицер, польского происхождения по акценту, спорил с комиссариатским чиновником, доказывая ему, что он ошибался в определении кварталов Москвы.
– О чем спорите? – сердито говорил майор. – Николы ли, Власа ли, все одно; видите, все сгорело, ну и конец… Что толкаетесь то, разве дороги мало, – обратился он сердито к шедшему сзади и вовсе не толкавшему его.
– Ай, ай, ай, что наделали! – слышались, однако, то с той, то с другой стороны голоса пленных, оглядывающих пожарища. – И Замоскворечье то, и Зубово, и в Кремле то, смотрите, половины нет… Да я вам говорил, что все Замоскворечье, вон так и есть.
– Ну, знаете, что сгорело, ну о чем же толковать! – говорил майор.
Проходя через Хамовники (один из немногих несгоревших кварталов Москвы) мимо церкви, вся толпа пленных вдруг пожалась к одной стороне, и послышались восклицания ужаса и омерзения.
– Ишь мерзавцы! То то нехристи! Да мертвый, мертвый и есть… Вымазали чем то.
Пьер тоже подвинулся к церкви, у которой было то, что вызывало восклицания, и смутно увидал что то, прислоненное к ограде церкви. Из слов товарищей, видевших лучше его, он узнал, что это что то был труп человека, поставленный стоймя у ограды и вымазанный в лице сажей…
– Marchez, sacre nom… Filez… trente mille diables… [Иди! иди! Черти! Дьяволы!] – послышались ругательства конвойных, и французские солдаты с новым озлоблением разогнали тесаками толпу пленных, смотревшую на мертвого человека.
По переулкам Хамовников пленные шли одни с своим конвоем и повозками и фурами, принадлежавшими конвойным и ехавшими сзади; но, выйдя к провиантским магазинам, они попали в середину огромного, тесно двигавшегося артиллерийского обоза, перемешанного с частными повозками.
У самого моста все остановились, дожидаясь того, чтобы продвинулись ехавшие впереди. С моста пленным открылись сзади и впереди бесконечные ряды других двигавшихся обозов. Направо, там, где загибалась Калужская дорога мимо Нескучного, пропадая вдали, тянулись бесконечные ряды войск и обозов. Это были вышедшие прежде всех войска корпуса Богарне; назади, по набережной и через Каменный мост, тянулись войска и обозы Нея.
Войска Даву, к которым принадлежали пленные, шли через Крымский брод и уже отчасти вступали в Калужскую улицу. Но обозы так растянулись, что последние обозы Богарне еще не вышли из Москвы в Калужскую улицу, а голова войск Нея уже выходила из Большой Ордынки.
Пройдя Крымский брод, пленные двигались по нескольку шагов и останавливались, и опять двигались, и со всех сторон экипажи и люди все больше и больше стеснялись. Пройдя более часа те несколько сот шагов, которые отделяют мост от Калужской улицы, и дойдя до площади, где сходятся Замоскворецкие улицы с Калужскою, пленные, сжатые в кучу, остановились и несколько часов простояли на этом перекрестке. Со всех сторон слышался неумолкаемый, как шум моря, грохот колес, и топот ног, и неумолкаемые сердитые крики и ругательства. Пьер стоял прижатый к стене обгорелого дома, слушая этот звук, сливавшийся в его воображении с звуками барабана.
Несколько пленных офицеров, чтобы лучше видеть, влезли на стену обгорелого дома, подле которого стоял Пьер.
– Народу то! Эка народу!.. И на пушках то навалили! Смотри: меха… – говорили они. – Вишь, стервецы, награбили… Вон у того то сзади, на телеге… Ведь это – с иконы, ей богу!.. Это немцы, должно быть. И наш мужик, ей богу!.. Ах, подлецы!.. Вишь, навьючился то, насилу идет! Вот те на, дрожки – и те захватили!.. Вишь, уселся на сундуках то. Батюшки!.. Подрались!..
– Так его по морде то, по морде! Этак до вечера не дождешься. Гляди, глядите… а это, верно, самого Наполеона. Видишь, лошади то какие! в вензелях с короной. Это дом складной. Уронил мешок, не видит. Опять подрались… Женщина с ребеночком, и недурна. Да, как же, так тебя и пропустят… Смотри, и конца нет. Девки русские, ей богу, девки! В колясках ведь как покойно уселись!
Опять волна общего любопытства, как и около церкви в Хамовниках, надвинула всех пленных к дороге, и Пьер благодаря своему росту через головы других увидал то, что так привлекло любопытство пленных. В трех колясках, замешавшихся между зарядными ящиками, ехали, тесно сидя друг на друге, разряженные, в ярких цветах, нарумяненные, что то кричащие пискливыми голосами женщины.
С той минуты как Пьер сознал появление таинственной силы, ничто не казалось ему странно или страшно: ни труп, вымазанный для забавы сажей, ни эти женщины, спешившие куда то, ни пожарища Москвы. Все, что видел теперь Пьер, не производило на него почти никакого впечатления – как будто душа его, готовясь к трудной борьбе, отказывалась принимать впечатления, которые могли ослабить ее.
(перенаправлено с «Арис Пулианос»)
| Арис Пулианос | |
| Αρης Πουλιανος | |
 | |
| Научная сфера: | |
|---|---|
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
Арис Пулианос (греч. Αρης Πουλιανος) — известный греческий антрополог.
Содержание
Биография
Арис Пулианос родился на греческом острове Икария, 24 Июля 1924 г. Воевал в Народно-освободительной армии Греции — ЭЛАС в годы второй мировой войны и в Республиканской армии Греции ДСЭ в годы греческой гражданской войны 1946-49 гг. Пулианос учился с перерывами на факультете биологии в Queens College Нью Йорка с 1948 по 1952 гг. из-за участия в греческой гражданской войне. Получил политическое убежище в СССР. В 1961 г. получил степень доктора в Московском университете за работу «О происхождении греков», где он опроверг теории немецкой антропологии, которая причисляла греков в смешанную категорию славянской группы и где он доказал антропологическую непрерывность греков от предыстории до наших дней.
Антропологические исследования были проведены среди тысяч греческих политических эмигрантов в СССР, категоризируя их по районам происхождения. Из-за недостатка антропологического материала из Крита, Пулианос дополнил свою работу по возвращению в Грецию исследованиями и книгой «О происхождении критян».
Центральной идеей этих работ было, что политические эмигранты происходящие из тех же регионов имели антропологическое сходство, подтверждающее антропологическую непрерывность. В свою очередь это подтверждалось исследованиями скелетов разных исторических периодов из тех же регионов.
Пулианос утверждает также, что эти данные ставят под сомнение индоевропейскую теорию. Пулианос пришел к выводу что с антропологической точки зрения современное греческое население является прямым потомком древнего населения которое в свою очередь было смешением местного Эгейского антропологического типа человека с Эпирским типом, см. Динарский тип. Более того, он пришел к выводу, что и население юга сегодняшних Албании, Югославии, Болгарии и Эгейского побережья сегодняшней Турции, с разумными антропологическими отклонениями, принадлежит к общему с греческим населением антропологическому типу, независимо от языка или религии носителей.[1]
До 1965 г. Пулианос работал в отделе антропологии Академии наук СССР и возглавил экспедиции в России, Болгарии, Румынии, Югославии, Грузии, Казахстане, Туркменистане и Узбекистане. В 1965 г. он вернулся в Грецию и продолжил антропологические исследования в Греции и за границей, например в Испании и в Японии- айны, проливая свет на происхождение жителей Балканского п-ва и Европы.[2] В 1969 г. Пулианос был избран заместителем председателя антропологического конгресса в Токио, в 1979 председателем 3-го европейского конгресса в Праге и с"езда в Петралоне в 1982 г. В 1971 г. Пулианос создал Антропологическое общество Греции, а в 1976 г. отдел Палеоантропологии и спелеологии, в рамках министерства культуры Греции. Пулианос является постоянным членом Международного совета Антропологических и Этнологических наук ЮНЕСКО. В 2006 г. избран членом Европейского антропологического общества.
Петралонская пещера и Триглиа
Пулианос вел палеоантропологические раскопки в Петралонской пещере, которую случайно обнаружил Ф.Хадзаридис в 1959 г., раскопки на открытой местности в Триглиа, п-ов Халкидики и на кладбище слонов эпохи плеоцена в Пердикке, Западная Македония (см.Палеонтологический музей Пердикки)
Одним из тезисов Пулианоса является утверждение, что черепу Петралонского архантропа 700 тыс., лет и что архантроп является предком сегодняшних европейцев.
Согласно его же заявлениям, некоторым из его находок в Триглиа 12 млн лет, homo erectus trigliensis".[3]
Первоначально, в 1964 г., возраст черепа архантропа Петралона был определен в 70 тыс. лет немецкими антропологами Ε. Breitinger и Ο. Sickenberg. После раскопок Пулианоса в 1968 г., Sickenberg (1971/5) пересмотрел свои оценки и приблизился к оценкам Пулианоса. Самая расхожая оценка среди коллег Пулианоса, что черепу 250—450 тыс. лет и что он принадлежит виду Homo Heidelbergensis[4].
Пулианос же утверждает, что черепу 700 тыс. лет и что он ближе всех к современному человеку. Ещё одно разногласие, касательно Триглии, заключаетсяв том, что метод палеомагнитизма, по которому находки в Триглии были определены в 12 млн лет как считают оппоненты Пулианоса не пригоден в конкретной открытой местности из гелогических соображений, [5] в то время как Пулианос утверждает, что необходимые изыскания были произведены и ссылается на публикации в журнале «Антропос»- официального органа Антропологического общества Греции, на сайте которого эта критика об"ясняется «яростными нападками анти-научных и анти-греческих кругов, которые действуют при поддержке государственных органов» [6]
Опубликованные работы
- 1960 — «о Происхождении Греков» докторская диссертация Институт Антропологии, Москва· Переиздано в Афинах в 1962, 1965, 1968, 1988, 2001 и 2004 гг.
- 1961 — «Обнаружение Палеолитического Человеческого Черепа в Греции», Вопросы Антропологии, 8:162.
- 1963 — «Новые Палеолитические Находки в Греции», Советская Археология, 2: 227—229.
- 1965 — «Относительно места Петралонского Человека среди Палеоантропов», Советская Этнография, 2: 91-99.
- 1967 — «Η Θέση του Ανθρώπου των Πετραλώνων μεταξύ των Παλαιοανθρώπων», Anthropos C 19, (N.S.11): 216—221. in Akten Anthropologischen Kongresses Brno.
- 1968 — «Ευρήματα ηλικίας 500—900.000 ετών στο Σπήλαιο των Πετραλώνων», αναφορές στον τύπο, Θεσσαλονίκη, 18-4 1968· Αθήνα, 19-4-1968.
- 1969 — «Κλιματικές Διακυμάνσεις της Μέσης Πλειστοκαίνου όπως Υποδεικνύονται από Προκαταρκτική Cross-section του Σπηλαίου των Πετραλώνων», Report to the VIIth International Congress of Quaternary· Paris, Résumés des Communications: Section 5: 141.
- 1971 — «Petralona: A Middle Pleistocene Cave in Greece»; Archaeology, 24: 6-11.
- 1972 — «Some „Sapiens“ Features of the Petralona Skull» (abstract) in: F. Bordes (ed.) The Origin of Homo sapiens; Proc. Paris Symposium, Sept. 1969, organised by UNESCO with INQUA, Paris, UNESCO.
- 1974 — «The Science of Anthropology and the Joural „Anthropos“ (in Greek)»; Anthropos, 1: 1 — 4.
- 1974 — «The Transitional Period from the Neanderthaloid Stage to Homo Sapiens (summary)»; Anthropos, 1: 5 — 11.
- 1974 — «The Mesolithic Inion Bone from Attica (summary)»; Anthropos, 1: 40 — 54.
- 1974 — «Byzantine Skulls from Samos (summary)»; Anthropos, 1: 61 — 68.
- 1974 — «The Internatonal Anthropological Congresses (in Greek)»; Anthropos, 1: 104.
- 1974 — «The 9th International Congress of Anthropology (in Greek)»; Anthropos, 1: 105—106.
- 1975 — «An Early Minoan Microcephale»; Anthropos, 2: 40 — 47.
- 1975 — «The Mesolithic Man of the Kilada Cave in Argolis (summary)»; Anthropos, 2: 3 — 20.
- 1975 — «Group grave at Nichoria, Messenia (summary)»; Anthropos, 2: 48 — 55.
- 1975 — «Palaeoanthropological excavations at Petralona. Prakt. Archaeol.; Et.: 131—136. Athens.
- 1976 — „Helladopithecus Semierectus“ (summary)»; Anthropos, 3: 3 — 29.
- 1976 — «New Palaeoanthropic Finds from Thessaly (summary)»; Anthropos, 3: 67 — 77.
- 1976 — «Proposed Plan of Ethnographical — Laographical Description of a People (in Greek)»; Anthropos, 3: 105—114.
- 1976 — «Book Review: Man and Nature by Frederic S. Hulse. Ed. Random House, N.Y. 1975»; Anthropos, 3: 196.
- 1976 — «Book Review: Antropologhia Dreynih Baltov by R. J. Denissova. Ed. Inst. Istorii, Riga. (in Greek)» Anthropos, 3: 197.
- 1976 — «Presentation: „Polemonta“, a Mavrikios Dimitris' film (in Greek)»; Anthropos, 3: 198.
- 1976 — «Stratigraphy and Cultural Sequence at Petralona Cave. Report to the IXth International Congress of Prehistory»; Sept. 1976 Nice.
- 1976 — «Archanthropus Europaeus Petraloniensis. Colloque de Taxonomie Anthropologique, Bordeaux»; Sept.10-11, 1976. Universite de Bordeaux I. Talence Laboratoire d’Anthropologie.
- 1977 — «Stratigraphy and Age of the Petralonian Archanthropus»; Anthropos, 4: 37-46. Athens.
- 1977 — «Traces of Fire at the Petralona Cave, the Oldest Known up to Day»; Anthropos, 4: 144—146. Athens.
- 1977 — «Petralonian Archanthropus was Right-handed»; Anthropos, 4: 147—151. Athens.
- 1978 — «Hipparion Fauna near Petralon (summary)»; Anthropos, 5: 49 — 53. (Authors: Poulianos Aris N., Poulianos N. A.).
- 1978 — «New Miocene Fauna at Micralona — Trillia, Chalkidiki, Greece (summary)»; Anthropos, 5: 3 — 41. (Authors: Poulianos Aris N., Poulianos N. A.).
- 1978 — Correction of the English Text on the Summary Article, «Stratigraphy and Age of the Petralonian Archanthropus»; Published in Anthropos v. 4, 1977, pp. 44-46. Anthropos, 5: 263. Athens.
- 1978 — «Open Site Artifacts in the Vicinity of Petralona and their Comparison with Modern Greek Stone Implements for Thresing (Summary)»; Anthropos, 5: 81 — 97. (Authors: Poulianos Aris N., Poulianos N. A., Mikha Evi-Sarantea + A15).
- 1978 — «A Comparative Anthropological Study between Villages of Greek and Albanian Speakers of Messenia, Peloponnes (summary)»; Anthropos, 5: 131—158. (Authors: Poulianos Aris N., Meimaris M. K.).
- 1978 — «The Oldest Artifacts in Petralona Cave (summary)» Anthropos, 5: 74 — 80.
- 1978 — «The Oldest Artifacts in Petralona Cave»; Anthropos (Athens), 5: 74 — 80.
- 1978 — «Open Site Artifacts in the Vicinity of Petralona and their Comparison with Modern Greek Stone Implements for Threshing»; Anthropos, 5: 81-97. Athens. (Authors: Poulianos A. N., E. Mikha).
- 1979 — «G. F. Debetz, a Universal Expert and above all a Homo Humanus»; Anthropos, 6: 1 — 8.
- 1979 — «The Area of Southeastern Europe and the Appearance of the Homo Species (summary)»; Anthropos, 6: 9 — 14.
- 1979 — «The Area of South Eastern Europe and the Appearance of the Homo Sapiens»; Athens. Anthropos, 6: 9 — 14.
- 1980 — «Lower and Middle Pleistocene climatic fluctuations at Petralona Cave»; Anthropos, 7: 42 — 80. Athens.
- 1980 — «The Archanthropus of Petralona is Autochthonous»; Anthropos, 7: 7 — 11. Athens.
- 1980 — «The Post-cranial Skeleton of the Archanthropus Europaeus Petraloniensis»; Anthropos, 7: 13 — 33. Athens.
- 1980 — «A New Fossilised Inion-parietal Bone in Petralona Cave»; Anthropos, 7: 34 — 39. Athens.
- 1980 — «The Petralona Finds»; Thessaloniki. Yearbook of the Society of Macedonian Studies: 65-76.
- 1980 — «Stone Age Reconnaissance around Petralona Cave»; Anthropos, 7: 260—273. Athens. (Authors: Poulianos A. N. & G. P. Bhat).
- 1981 — «The Old Entrance of the Archanthropinae into the Petralona Cave»; Anthropos, 8: 74 — 79. Athens.
- 1981 — «Microhistological and Macroscopic Investigation of Post-cranial Bones of the Petralonian Archanthropus»; Anthropos, 8: 80 — 83. Athens.
- 1981 — «Pre-sapiens Man in Greece»; Current Anthropology, 22 (3): 287—288.
- 1981 — «Climatic Fluctuations at Petralona Cave»; Terra Cognita.
- 1982 — «The Cave of the Petralonian Archanthropinae»; Athens-Petralona. Library of AAG. pp. 80.
- 1982 — «Once More on the Age and Stratigraphy of the Petralonian Man»; Abstracts of the Proceedings of the 3rd European Congress of Anthropology. Athens-Petralona. Anthropos, 9:9.
- 1982 — «Letter»; Nature, 299: 280.
- 1982 — «Trillia Chalkidiki — Perdikkas C. Macedonia — Petralona Chalkidiki and the Apperance of Man (in Greek)»; Anthropos, 9: 81.
- 1982 — «The Height of Archanthropuses and their Atomic Age (in Greek)»; Anthropos, 9: 83.
- 1983 — «On the Stratigraphy and Dating of the Petralonian Man»; The proceedings of the 3rd European and 1st Panhellenic Anthropological Congresses. Anthropos, 10: 49 — 52. Athens.
- 1983 — «On the Stratigraphy and Dating of Petralonian Man»; Anthropos, 10: 49 — 52.
- 1986 — «The Stature of the Petralonian Archanthropus»; Proceedings of the 3rd European and 1st Panhellenic Anthropological Congress. Athens. Anthropos, 11: 14 — 22.
- 1986 — «Print of a Flower in Petralona Cave»; The proceedings of the 3rd European and 1st Panhellenic Anthropological Congresses. Anthropos, 11: 90 — 93. Athens.
- 1988 — «The Peopling of Europe»; Abstracts, 12th International Congress of Anthropological and Ethnological Sciences. July 25-31, 1988, Zagreb. (in press).
- 1988 — «Epimerization Ages of Fossil Teeth of Petralona Cave (Northern Greece)»; Abstracts of the 2nd Panellenic Congress of Anthropology. May 27-29, Athens. (Authors: Poulianos A. N., Poulianos N. A., Belluomini G., Delitala L.).
- 1990 — «Mycenean Skulls from Thessaly (summary)»; Anthropos, 12:
Напишите отзыв о статье "Пулианос, Арис"
Примечания
- ↑ Pontikos, Dienekes. [dienekes.110mb.com/articles/hellenes/rtotah.pdf Racial Type of the Ancient Hellenes]. September 2006. Accessed: October 26, 2008.
- ↑ [www.aee.gr/english/2apoulianos_biogr/apoul_biogr.html Aris N. Poulianos — Biographic Note]
- ↑ www.grecoreport.com/twelve_million_year-old_fossilized_human_remains_found_in_halkidiki.htm
- ↑ owen.nhm.ac.uk/piclib/www/image.php?img=87796&frm=ser&search=cranium
- ↑ [unauthorised.org/anthropology/sci.anthropology.paleo/november-1996/0099.html sci.anthropology.paleo: Nov-96: Re: Homo erectus trilliensis]
- ↑ [www.aee.gr/hellenic/2apoulianos_biogr/apoul_biogr.html Biographic note gr]
Ссылки
- [www.aee.gr/english/2apoulianos_biogr/apoul_biogr.html Aris Poulianos: Biographic Note]
- [www.travel-to-halkidiki.com/page.php?id=24&back=place.php?id=9 The 40th Anniversary Since The Discovery of the Petralona Archanthropus' Skull]
Отрывок, характеризующий Пулианос, Арис
В ночь с 6 го на 7 е октября началось движение выступавших французов: ломались кухни, балаганы, укладывались повозки и двигались войска и обозы.
В семь часов утра конвой французов, в походной форме, в киверах, с ружьями, ранцами и огромными мешками, стоял перед балаганами, и французский оживленный говор, пересыпаемый ругательствами, перекатывался по всей линии.
В балагане все были готовы, одеты, подпоясаны, обуты и ждали только приказания выходить. Больной солдат Соколов, бледный, худой, с синими кругами вокруг глаз, один, не обутый и не одетый, сидел на своем месте и выкатившимися от худобы глазами вопросительно смотрел на не обращавших на него внимания товарищей и негромко и равномерно стонал. Видимо, не столько страдания – он был болен кровавым поносом, – сколько страх и горе оставаться одному заставляли его стонать.
Пьер, обутый в башмаки, сшитые для него Каратаевым из цибика, который принес француз для подшивки себе подошв, подпоясанный веревкою, подошел к больному и присел перед ним на корточки.
– Что ж, Соколов, они ведь не совсем уходят! У них тут гошпиталь. Может, тебе еще лучше нашего будет, – сказал Пьер.
– О господи! О смерть моя! О господи! – громче застонал солдат.
– Да я сейчас еще спрошу их, – сказал Пьер и, поднявшись, пошел к двери балагана. В то время как Пьер подходил к двери, снаружи подходил с двумя солдатами тот капрал, который вчера угощал Пьера трубкой. И капрал и солдаты были в походной форме, в ранцах и киверах с застегнутыми чешуями, изменявшими их знакомые лица.
Капрал шел к двери с тем, чтобы, по приказанию начальства, затворить ее. Перед выпуском надо было пересчитать пленных.
– Caporal, que fera t on du malade?.. [Капрал, что с больным делать?..] – начал Пьер; но в ту минуту, как он говорил это, он усумнился, тот ли это знакомый его капрал или другой, неизвестный человек: так непохож был на себя капрал в эту минуту. Кроме того, в ту минуту, как Пьер говорил это, с двух сторон вдруг послышался треск барабанов. Капрал нахмурился на слова Пьера и, проговорив бессмысленное ругательство, захлопнул дверь. В балагане стало полутемно; с двух сторон резко трещали барабаны, заглушая стоны больного.
«Вот оно!.. Опять оно!» – сказал себе Пьер, и невольный холод пробежал по его спине. В измененном лице капрала, в звуке его голоса, в возбуждающем и заглушающем треске барабанов Пьер узнал ту таинственную, безучастную силу, которая заставляла людей против своей воли умерщвлять себе подобных, ту силу, действие которой он видел во время казни. Бояться, стараться избегать этой силы, обращаться с просьбами или увещаниями к людям, которые служили орудиями ее, было бесполезно. Это знал теперь Пьер. Надо было ждать и терпеть. Пьер не подошел больше к больному и не оглянулся на него. Он, молча, нахмурившись, стоял у двери балагана.
Когда двери балагана отворились и пленные, как стадо баранов, давя друг друга, затеснились в выходе, Пьер пробился вперед их и подошел к тому самому капитану, который, по уверению капрала, готов был все сделать для Пьера. Капитан тоже был в походной форме, и из холодного лица его смотрело тоже «оно», которое Пьер узнал в словах капрала и в треске барабанов.
– Filez, filez, [Проходите, проходите.] – приговаривал капитан, строго хмурясь и глядя на толпившихся мимо него пленных. Пьер знал, что его попытка будет напрасна, но подошел к нему.
– Eh bien, qu'est ce qu'il y a? [Ну, что еще?] – холодно оглянувшись, как бы не узнав, сказал офицер. Пьер сказал про больного.
– Il pourra marcher, que diable! – сказал капитан. – Filez, filez, [Он пойдет, черт возьми! Проходите, проходите] – продолжал он приговаривать, не глядя на Пьера.
– Mais non, il est a l'agonie… [Да нет же, он умирает…] – начал было Пьер.
– Voulez vous bien?! [Пойди ты к…] – злобно нахмурившись, крикнул капитан.
Драм да да дам, дам, дам, трещали барабаны. И Пьер понял, что таинственная сила уже вполне овладела этими людьми и что теперь говорить еще что нибудь было бесполезно.
Пленных офицеров отделили от солдат и велели им идти впереди. Офицеров, в числе которых был Пьер, было человек тридцать, солдатов человек триста.
Пленные офицеры, выпущенные из других балаганов, были все чужие, были гораздо лучше одеты, чем Пьер, и смотрели на него, в его обуви, с недоверчивостью и отчужденностью. Недалеко от Пьера шел, видимо, пользующийся общим уважением своих товарищей пленных, толстый майор в казанском халате, подпоясанный полотенцем, с пухлым, желтым, сердитым лицом. Он одну руку с кисетом держал за пазухой, другою опирался на чубук. Майор, пыхтя и отдуваясь, ворчал и сердился на всех за то, что ему казалось, что его толкают и что все торопятся, когда торопиться некуда, все чему то удивляются, когда ни в чем ничего нет удивительного. Другой, маленький худой офицер, со всеми заговаривал, делая предположения о том, куда их ведут теперь и как далеко они успеют пройти нынешний день. Чиновник, в валеных сапогах и комиссариатской форме, забегал с разных сторон и высматривал сгоревшую Москву, громко сообщая свои наблюдения о том, что сгорело и какая была та или эта видневшаяся часть Москвы. Третий офицер, польского происхождения по акценту, спорил с комиссариатским чиновником, доказывая ему, что он ошибался в определении кварталов Москвы.
– О чем спорите? – сердито говорил майор. – Николы ли, Власа ли, все одно; видите, все сгорело, ну и конец… Что толкаетесь то, разве дороги мало, – обратился он сердито к шедшему сзади и вовсе не толкавшему его.
– Ай, ай, ай, что наделали! – слышались, однако, то с той, то с другой стороны голоса пленных, оглядывающих пожарища. – И Замоскворечье то, и Зубово, и в Кремле то, смотрите, половины нет… Да я вам говорил, что все Замоскворечье, вон так и есть.
– Ну, знаете, что сгорело, ну о чем же толковать! – говорил майор.
Проходя через Хамовники (один из немногих несгоревших кварталов Москвы) мимо церкви, вся толпа пленных вдруг пожалась к одной стороне, и послышались восклицания ужаса и омерзения.
– Ишь мерзавцы! То то нехристи! Да мертвый, мертвый и есть… Вымазали чем то.
Пьер тоже подвинулся к церкви, у которой было то, что вызывало восклицания, и смутно увидал что то, прислоненное к ограде церкви. Из слов товарищей, видевших лучше его, он узнал, что это что то был труп человека, поставленный стоймя у ограды и вымазанный в лице сажей…
– Marchez, sacre nom… Filez… trente mille diables… [Иди! иди! Черти! Дьяволы!] – послышались ругательства конвойных, и французские солдаты с новым озлоблением разогнали тесаками толпу пленных, смотревшую на мертвого человека.
По переулкам Хамовников пленные шли одни с своим конвоем и повозками и фурами, принадлежавшими конвойным и ехавшими сзади; но, выйдя к провиантским магазинам, они попали в середину огромного, тесно двигавшегося артиллерийского обоза, перемешанного с частными повозками.
У самого моста все остановились, дожидаясь того, чтобы продвинулись ехавшие впереди. С моста пленным открылись сзади и впереди бесконечные ряды других двигавшихся обозов. Направо, там, где загибалась Калужская дорога мимо Нескучного, пропадая вдали, тянулись бесконечные ряды войск и обозов. Это были вышедшие прежде всех войска корпуса Богарне; назади, по набережной и через Каменный мост, тянулись войска и обозы Нея.
Войска Даву, к которым принадлежали пленные, шли через Крымский брод и уже отчасти вступали в Калужскую улицу. Но обозы так растянулись, что последние обозы Богарне еще не вышли из Москвы в Калужскую улицу, а голова войск Нея уже выходила из Большой Ордынки.
Пройдя Крымский брод, пленные двигались по нескольку шагов и останавливались, и опять двигались, и со всех сторон экипажи и люди все больше и больше стеснялись. Пройдя более часа те несколько сот шагов, которые отделяют мост от Калужской улицы, и дойдя до площади, где сходятся Замоскворецкие улицы с Калужскою, пленные, сжатые в кучу, остановились и несколько часов простояли на этом перекрестке. Со всех сторон слышался неумолкаемый, как шум моря, грохот колес, и топот ног, и неумолкаемые сердитые крики и ругательства. Пьер стоял прижатый к стене обгорелого дома, слушая этот звук, сливавшийся в его воображении с звуками барабана.
Несколько пленных офицеров, чтобы лучше видеть, влезли на стену обгорелого дома, подле которого стоял Пьер.
– Народу то! Эка народу!.. И на пушках то навалили! Смотри: меха… – говорили они. – Вишь, стервецы, награбили… Вон у того то сзади, на телеге… Ведь это – с иконы, ей богу!.. Это немцы, должно быть. И наш мужик, ей богу!.. Ах, подлецы!.. Вишь, навьючился то, насилу идет! Вот те на, дрожки – и те захватили!.. Вишь, уселся на сундуках то. Батюшки!.. Подрались!..
– Так его по морде то, по морде! Этак до вечера не дождешься. Гляди, глядите… а это, верно, самого Наполеона. Видишь, лошади то какие! в вензелях с короной. Это дом складной. Уронил мешок, не видит. Опять подрались… Женщина с ребеночком, и недурна. Да, как же, так тебя и пропустят… Смотри, и конца нет. Девки русские, ей богу, девки! В колясках ведь как покойно уселись!
Опять волна общего любопытства, как и около церкви в Хамовниках, надвинула всех пленных к дороге, и Пьер благодаря своему росту через головы других увидал то, что так привлекло любопытство пленных. В трех колясках, замешавшихся между зарядными ящиками, ехали, тесно сидя друг на друге, разряженные, в ярких цветах, нарумяненные, что то кричащие пискливыми голосами женщины.
С той минуты как Пьер сознал появление таинственной силы, ничто не казалось ему странно или страшно: ни труп, вымазанный для забавы сажей, ни эти женщины, спешившие куда то, ни пожарища Москвы. Все, что видел теперь Пьер, не производило на него почти никакого впечатления – как будто душа его, готовясь к трудной борьбе, отказывалась принимать впечатления, которые могли ослабить ее.
