Аричаванк
| Монастырь | |
Аричаванк
Հառիճավանք | |
 Общий вид монастыря | |
| Страна | Армения |
| Тип | Купольный зал |
| Основатель | Инавэ и Закаре Закаряны |
| Дата основания | 1201 год |
| Состояние | хорошее |
Аричаванк (арм. Հառիճավանք) — армянский средневековый монастырский комплекс XIII века.
Содержание
Исторический очерк
Древнейшая постройка комплекса относится в VII веку — это церковь св. Григория построенный под архитектурным влиянием церкви Мастара[1]. Сохранились также руины однонефной церкви V века[1]. Центр архитектурного комплекса составляют 2 церкви и притвор — гавит[1]. Главная церковь Сурб Аствацацин (Богородицы) построена в 1201 году Инавэ и Закаре Закарянами[1]. По архитектурe монастырь крестообразный купольный зал с 4 двухэтажными приделами, купольный барабан украшен резными колоннами. Церковь украшает двадцатигранный барабан с тройными колонками на гранях. Этот стиль позже был развит в храме Гандзасар. Kрестообразные фасады церкви украшены богатым орнаментами, рельефами сирина с женской головой с короной, голубей и т. д., а на западной щипце помещен каменный макет храма[1]. Надпись на карнизе левой части восточного фасада гласит: «Господи, помилуй потрудившихся. Аминь». Князем Ваграмом Хечупом был пристроен также притвор (до 1224 г.), который включает в себе северную ветвь церкви Григория. Руины другого притвора находятся на южной части церкви Григория.
С 1850 года церковь Аричаванк являлось летней резиденцией Эчмиадзинского католикоса[1].
- Harich-wiki2.jpg
- Harichavank-Harich - Copy.JPG
- Harichavank - façade.jpg
- Harichavank - gavit.jpg
Напишите отзыв о статье "Аричаванк"
Примечания
Литература
- Cuneo P. Architettura armena dal quarto al diciannovesimo secolo. R., 1988. Vol. 1. P. 248-253
См. также
Отрывок, характеризующий Аричаванк
Теперь, к удивлению своему, он нашел, что во всех этих вопросах не было более сомнений и недоумений. В нем теперь явился судья, по каким то неизвестным ему самому законам решавший, что было нужно и чего не нужно делать.Он был так же, как прежде, равнодушен к денежным делам; но теперь он несомненно знал, что должно сделать и чего не должно. Первым приложением этого нового судьи была для него просьба пленного французского полковника, пришедшего к нему, много рассказывавшего о своих подвигах и под конец заявившего почти требование о том, чтобы Пьер дал ему четыре тысячи франков для отсылки жене и детям. Пьер без малейшего труда и напряжения отказал ему, удивляясь впоследствии, как было просто и легко то, что прежде казалось неразрешимо трудным. Вместе с тем тут же, отказывая полковнику, он решил, что необходимо употребить хитрость для того, чтобы, уезжая из Орла, заставить итальянского офицера взять денег, в которых он, видимо, нуждался. Новым доказательством для Пьера его утвердившегося взгляда на практические дела было его решение вопроса о долгах жены и о возобновлении или невозобновлении московских домов и дач.
В Орел приезжал к нему его главный управляющий, и с ним Пьер сделал общий счет своих изменявшихся доходов. Пожар Москвы стоил Пьеру, по учету главно управляющего, около двух миллионов.
Главноуправляющий, в утешение этих потерь, представил Пьеру расчет о том, что, несмотря на эти потери, доходы его не только не уменьшатся, но увеличатся, если он откажется от уплаты долгов, оставшихся после графини, к чему он не может быть обязан, и если он не будет возобновлять московских домов и подмосковной, которые стоили ежегодно восемьдесят тысяч и ничего не приносили.
– Да, да, это правда, – сказал Пьер, весело улыбаясь. – Да, да, мне ничего этого не нужно. Я от разоренья стал гораздо богаче.
Но в январе приехал Савельич из Москвы, рассказал про положение Москвы, про смету, которую ему сделал архитектор для возобновления дома и подмосковной, говоря про это, как про дело решенное. В это же время Пьер получил письмо от князя Василия и других знакомых из Петербурга. В письмах говорилось о долгах жены. И Пьер решил, что столь понравившийся ему план управляющего был неверен и что ему надо ехать в Петербург покончить дела жены и строиться в Москве. Зачем было это надо, он не знал; но он знал несомненно, что это надо. Доходы его вследствие этого решения уменьшались на три четверти. Но это было надо; он это чувствовал.
Вилларский ехал в Москву, и они условились ехать вместе.
