Ариэтти из страны лилипутов
| Ариэтти из страны лилипутов
<tr><td colspan="2" style="text-align: center;"> </td></tr>
<tr><th colspan="2" style="text-align:center; background: #ccf;">Анимационный фильм </table> Ариэтти из страны лилипутов[1] (яп. 借りぐらしのアリエッティ Каригураси но Ариэтти, «Берущая понемножку Ариэтти») — полнометражный аниме-фильм, выпущенный студией «Ghibli» в 2010 году. Снят по роману Мэри Нортон «Добывайки» (англ. The Borrowers), автор сценария — Хаяо Миядзаки, режиссёр — Хиромаса Ёнэбаяси. Музыку к фильму написала Сесиль Корбел. Бюджет фильма составил 23 млн долларов, кассовые сборы — более 180 млн. Лицензиатом аниме в России стала компания «Премиум Фильм», в США — Walt Disney. Продюсерами американской англоязычной версии фильма выступили Кэтлин Кеннеди и Фрэнк Маршалл. СюжетИстория рассказывает о маленьких людях, именующих себя «добывайками». Они живут рядом с людьми и пользуются человеческими вещами по мере необходимости. Их существование хранится в секрете, поскольку попасть на глаза людям означает для них серьёзные проблемы. Одну из таких маленьких людей — юную Ариэтти — замечает 12-летний Сё. История начинается с приезда в особняк мальчика по имени Сё. Машина, на которой его привезли, не может проехать, потому что дорогу преграждает автомобиль служанки. Пока тётя ходит за служанкой, Сё обращает внимание на кошку, которая охотится на кого-то в траве. Кошку отгоняет ворон, и добычей оказывается крохотных размеров девочка. Рассмотреть её внимательно Сё не успевает, но всё же понимает, что именно он видел. Девочка возвращается в свой маленький дом, расположенный в подвале дома, где будет жить Сё. Ариэтти живёт с родителями: очень эмоциональной мамой и невозмутимым отцом, обеспечивающим семью всем необходимым. В этот вечер Ариэтти должна впервые совершить с отцом вылазку и стать настоящей «добывайкой». Ариэтти познакомилась и подружилась с Сё, несмотря на запрет родителей. Но их тайна всё же была раскрыта любопытной служанкой Хару, и маленьким добывайкам предстоит переехать на новое место. В финале фильма Ариэтти прощается с Сё и уплывает вместе с семьёй и другом семьи — Спиллером в поисках нового места. В этом фильме, как и во многих других от студии Гибли, скрыто множество отсылок к другим работам. Так, по пути следования к реке семья встречает одного тануки, другого сказочного персонажа из фильма «Война тануки в периоды Хэйсэй и Помпоко». Кстати, эта "пасхалка" даёт право верить в то, что другие «добывайки» все же существуют. Русский дубляжРусский дубляж осуществлён студией «Велес» по заказу компании CP-Digital. Режиссёр дубляжа — Игорь Ефимов-младший.
Награды и номинации
См.такжеНапишите отзыв о статье "Ариэтти из страны лилипутов"Примечания
Ссылки
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
Отрывок, характеризующий Ариэтти из страны лилипутов
– Пожалуйте к нам, пожалуйте. Господа уезжают, весь дом пустой, – сказала старушка, обращаясь к старому слуге.– Да что, – отвечал камердинер, вздыхая, – и довезти не чаем! У нас и свой дом в Москве, да далеко, да и не живет никто.
– К нам милости просим, у наших господ всего много, пожалуйте, – говорила Мавра Кузминишна. – А что, очень нездоровы? – прибавила она.
Камердинер махнул рукой.
– Не чаем довезти! У доктора спросить надо. – И камердинер сошел с козел и подошел к повозке.
– Хорошо, – сказал доктор.
Камердинер подошел опять к коляске, заглянул в нее, покачал головой, велел кучеру заворачивать на двор и остановился подле Мавры Кузминишны.
– Господи Иисусе Христе! – проговорила она.
Мавра Кузминишна предлагала внести раненого в дом.
– Господа ничего не скажут… – говорила она. Но надо было избежать подъема на лестницу, и потому раненого внесли во флигель и положили в бывшей комнате m me Schoss. Раненый этот был князь Андрей Болконский.
Наступил последний день Москвы. Была ясная веселая осенняя погода. Было воскресенье. Как и в обыкновенные воскресенья, благовестили к обедне во всех церквах. Никто, казалось, еще не мог понять того, что ожидает Москву.
Только два указателя состояния общества выражали то положение, в котором была Москва: чернь, то есть сословие бедных людей, и цены на предметы. Фабричные, дворовые и мужики огромной толпой, в которую замешались чиновники, семинаристы, дворяне, в этот день рано утром вышли на Три Горы. Постояв там и не дождавшись Растопчина и убедившись в том, что Москва будет сдана, эта толпа рассыпалась по Москве, по питейным домам и трактирам. Цены в этот день тоже указывали на положение дел. Цены на оружие, на золото, на телеги и лошадей всё шли возвышаясь, а цены на бумажки и на городские вещи всё шли уменьшаясь, так что в середине дня были случаи, что дорогие товары, как сукна, извозчики вывозили исполу, а за мужицкую лошадь платили пятьсот рублей; мебель же, зеркала, бронзы отдавали даром.
В степенном и старом доме Ростовых распадение прежних условий жизни выразилось очень слабо. В отношении людей было только то, что в ночь пропало три человека из огромной дворни; но ничего не было украдено; и в отношении цен вещей оказалось то, что тридцать подвод, пришедшие из деревень, были огромное богатство, которому многие завидовали и за которые Ростовым предлагали огромные деньги. Мало того, что за эти подводы предлагали огромные деньги, с вечера и рано утром 1 го сентября на двор к Ростовым приходили посланные денщики и слуги от раненых офицеров и притаскивались сами раненые, помещенные у Ростовых и в соседних домах, и умоляли людей Ростовых похлопотать о том, чтоб им дали подводы для выезда из Москвы. Дворецкий, к которому обращались с такими просьбами, хотя и жалел раненых, решительно отказывал, говоря, что он даже и не посмеет доложить о том графу. Как ни жалки были остающиеся раненые, было очевидно, что, отдай одну подводу, не было причины не отдать другую, все – отдать и свои экипажи. Тридцать подвод не могли спасти всех раненых, а в общем бедствии нельзя было не думать о себе и своей семье. Так думал дворецкий за своего барина.
Проснувшись утром 1 го числа, граф Илья Андреич потихоньку вышел из спальни, чтобы не разбудить к утру только заснувшую графиню, и в своем лиловом шелковом халате вышел на крыльцо. Подводы, увязанные, стояли на дворе. У крыльца стояли экипажи. Дворецкий стоял у подъезда, разговаривая с стариком денщиком и молодым, бледным офицером с подвязанной рукой. Дворецкий, увидав графа, сделал офицеру и денщику значительный и строгий знак, чтобы они удалились.
– Ну, что, все готово, Васильич? – сказал граф, потирая свою лысину и добродушно глядя на офицера и денщика и кивая им головой. (Граф любил новые лица.)
– Хоть сейчас запрягать, ваше сиятельство.
– Ну и славно, вот графиня проснется, и с богом! Вы что, господа? – обратился он к офицеру. – У меня в доме? – Офицер придвинулся ближе. Бледное лицо его вспыхнуло вдруг яркой краской.
– Граф, сделайте одолжение, позвольте мне… ради бога… где нибудь приютиться на ваших подводах. Здесь у меня ничего с собой нет… Мне на возу… все равно… – Еще не успел договорить офицер, как денщик с той же просьбой для своего господина обратился к графу.
