Ари (футболист)

Ари
Общая информация
Полное имя	Арикленес да Силва Феррейра
Родился	Форталеза
Гражданство
Рост	180 см
Вес	84 кг
Позиция	нападающий
Информация о клубе
Клуб	Краснодар
Номер	9
Карьера
Клубная карьера*
2004	Аваи	0 (0)
2004—2005	Форталеза	3 (0)
2006—2007	Кальмар	35 (18)
2007—2010	АЗ	55 (18)
2010—2013	Спартак (Москва)	89 (21)
2013—н. в.	Краснодар	74 (21)
Национальная сборная**
2005—2006	Бразилия (до 20)	13 (6)
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов, откорректировано по состоянию на 23 октября 2016. ** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах.

Арикле́нес да Си́лва Ферре́йра (порт.-браз. Ariclenes da Silva Ferreira; род. 11 декабря 1985, Форталеза), более известный как Ари́ (порт.-браз. Ari) — бразильский футболист, нападающий. Игрок российского клуба «Краснодар».

Карьера

Карьера в Бразилии

В 7 лет Ари начал работать на рынках торговцем фруктов. Впервые в футбол начал играть в 15 лет.

Ари начал заниматься футболом, играя на пляже район-на-район. Там его и ещё нескольких ребят заметили скауты клуба 3 дивизиона и пригласили к себе. Профессиональную карьеру Ари начал в 2004 году в клубе «Аваи». В том же году он перешёл в «Форталезу», вылетевшую в Серию В, в составе которой в 2005 году он дебютировал в чемпионате Бразилии.

«Кальмар»

Зимой 2006 года агент футболиста, Оливер Кабрера, начал искать для Ари варианты продолжения карьеры в Европе. На бразильца претендовали два клуба, «Хельсингборг» и «Кальмар». После перехода в «Хельсинборг» Хенрика Ларссона, клуб отказался от трансфера бразильского форварда.

Весной 2006 года Ари подписал контракт с «Кальмаром», в составе которого тогда было несколько бразильцев. Сумма трансфера составила 1,8 млн евро. Ари получил 28 номер. В сезоне-2006 он забил 15 голов в 23 матчах Аллсвенскан, став лучшим бомбардиром первенства; «Кальмар» занял 5-е место. Сам Ари был признан лучшим игроком клуба в сезоне. В следующем сезоне забил всего 3 гола в 12 матчах. В матчах за «Кальмар» Ари отличался очень боевым поведением, в частности, в одной из драк на поле разбил нос сопернику.

АЗ

Летом 2007 года Ари перешёл в АЗ за 4,5 млн евро, подписав контракт на 5 лет. Его дебютной игрой за АЗ стал товарищеский матч против «Интернационале», завершившийся победой клуба Ари 4:2. В официальной игре он дебютировал в матче с ВВВ-Венло в чемпионате Голландии, в котором забил 2 гола. В своём первом сезоне в Нидерландах забил 9 мячей в 29 играх Эредивизие, став лучшим бомбардиром своей команды, а также один гол в Кубке УЕФА — в ворота будущего обладателя трофея, российского «Зенита»; «АЗ» занял 11-е место в чемпионате, которое не позволило ему побороться за участие в еврокубках. После удачного сезона, Ари заинтересовались немецкий «Гамбург» и «Расинг» из Сантандера, однако голландский клуб отказался отпускать своего лучшего бомбардира.

В сезоне 2008/09 Ари забил 9 голов в 20 матчах чемпионата, пропустив более двух месяцев из-за травмы. Он часто выходил на поле со скамьи запасных, подменяя основных форвардов команды, Мунира Эль Хамдауи и Муссу Дембеле. Весной 2009 года Ари заинтересовался московский «Спартак», однако сделка не состоялась. После банкротства основного спонсора команды, часть игроков клуба стали искать новые варианты продолжения карьеры, к тому же Ари не доверял новый главный тренер команды Рональд Куман. В январе 2010 года «Спартак» вновь стал проявлять заинтересованность в переходе Ари, также хотел его купить турецкий «Фенербахче».

«Спартак»

5 февраля 2010 года Ари заключил контракт с московским «Спартаком» на 4 года; сумма трансфера составила около 3 млн евро. 14 марта 2010 года Ари дебютировал в составе «Спартака» в матче с московским «Динамо», выйдя на замену на 88-й минуте игры. В следующей игре «красно-белых» Ари появился в стартовом составе; игра завершилась вничью 1:1. В третьей игре за «Спартак» Ари забил гол, который принёс его команде победу над московским «Локомотивом» со счётом 2:1. Быстрому освоению в рядах «красно-белых» Ари помогли его соотечественники, выступающие в этой команде. 21 июля 2010 года Ари сделал первый дубль в составе «Спартака», дважды забив в ворота «Сибири»; его клуб победил 5:3. 20 сентября, в матче с клубом «Спартак-Нальчик», Ари забил два гола своей команды, принеся победу московскому «Спартаку» со счётом 2:0. 28 сентября Ари сделал дубль в матче Лиги чемпионов с клубом «Жилина»; его команда победила 3:0. 27 октября в игре с «Зенитом» Ари был тяжёло травмирован игроком команды соперника, Бруну Алвешем, выбыв из строя на 3 недели. Проведя ещё одну игру, Ари вновь травмировался и завершил сезон.

Лишь в середине февраля 2011 года Ари приступил к тренировкам в общей группе. 30 апреля Ари забил победный гол в дерби с ЦСКА; после игры бразилец сказал, что этот гол самый важный за время его выступления за «Спартак». 21 мая форвард забил два гола за «Спартак» в матче с «Краснодаром». 29 мая получил травму мышц задней поверхности бедра. Лишь 22 июня он вернулся на поле. 20 августа бразилец сделал дубль в матче Лиги Европы с польской «Легией».

В январе 2012 года Ари был приглашён во французский «Монако», однако руководство «Спартака» отказало в продаже форварда.

29 августа 2012 года в ответном матче квалификационного раунда плей-офф Лиги Чемпионов против «Фенербахче», забил гол, который помог «Спартаку» попасть в основной турнир соревнования.

«Краснодар»

По окончании сезона 2012/13 «Спартак» предложил футболисту продление контракта, но Ари отказался от него «из-за экономической составляющей», хотя по словами генерального директора москвичей Романа Асхабадзе «Ари было сделано предложение очень достойного характера». По словам Дениса Галушко (российский агент нападающего) «Спартак» предложил Ари зарплату такую, как раньше, но футболист не согласился. После чего игрок не прибыл в расположение команды вовремя, был отстранен от тренировок с основной командой, а затем был переведен в «Спартак-2» и не включен в основную заявку команды на сезон 2013/14, его игровой номер (№9) был отдан новичку московской команды - Лукасу Барриосу.

18 августа 2013 года игрок через своего бразильского агента заявил, что хочет получить российское гражданство, а уже на следующий день «Краснодар» объявил о приобретении футболиста за 2 млн евро

22 марта 2014 года Ари сделал хет-трик в ворота своей бывшей команды — «Спартака», матч завершился со счетом 4:0. При этом он стал вторым футболистом в истории «Краснодара», сделавшим хет-трик в истории чемпионатов России (после Вандерсона).

Международная карьера

В 2005 году Ари впервые был вызван в составе молодёжной сборной Бразилии, готовящейся к чемпионату мира. Однако на сам турнир он не был взят. В 2006 году главный тренер сборной Бразилии, Карлос Дунга, вызывал Ари в состав национальной команды, однако он в составе не дебютировал. В феврале 2015 года Ари получил предложение от Фабио Капелло стать гражданином РФ и подал документы на получение российского гражданства чтобы иметь возможность выступать за сборную России.

Статистика

на 12 июня 2016

Сезон	Клуб	Лига	Чемпионат		Кубок		Контин.
			Игры	Голы	Игры	Голы	Игры	Голы
2005	Форталеза	Серия В	3	0	3	1	—	—
2006	Кальмар	Аллсвенскан	23	15	?	?	?	?
2007	Кальмар	Аллсвенскан	12	3	?	?	?	?
2007/08	АЗ	Эредивизи	29	9	0	0	3	1
2008/09	АЗ	Эредивизи	20	9	1	0	—	—
2009/10	АЗ	Эредивизи	6	0	3	0	1	0
2010	Спартак (Москва)	РФПЛ	24	7	0	0	4	2
2011/12	Спартак (Москва)	РФПЛ	38	10	3	1	3	3
2012/13	Спартак (Москва)	РФПЛ	27	4	2	0	8	2
2013/14	Краснодар	РФПЛ	18	6	3	1	—	—
2014/15	Краснодар	РФПЛ	26	7	2	1	10	6
2015/16	Краснодар	РФПЛ	21	5	4	0	11	1
2016/17	Краснодар	РФПЛ	6	2	1	1	5	2

Достижения

Командные

Форталеза

• Чемпион Сеара: 2005

Кальмар

• Обладатель Кубка Швеции: 2007

АЗ

• Чемпион Нидерландов: 2008/09
• Обладатель Суперкубка Нидерландов: 2009

Спартак

• Серебряный призёр Чемпионата России: 2011/12

Краснодар

• Бронзовый призёр Чемпионата России: 2014/15
• Финалист Кубка России: 2013/14

Личные

• Лучший бомбардир Чемпионата Швеции: 2006 (15 голов)
• Лучший футболист месяца чемпионата России по футболу: Март 2014
• В списках 33 лучших футболистов чемпионата России (1): № 1 (2014/2015)

Ссылки

• [www.football-lineups.com/footballer/5803/ Статистика на football-lineups.com]  (англ.)
• [www.footballdatabase.com/index.php?page=player&Id=8300&pn=Ariclenes_da_Silva_Ferreira Статистика на footballdatabase.eu]  (англ.)
• [www.vi.nl/Spelers/Speler/Ariclenes-da-Silva-Ferreira.htm?viewid=51 Профиль на vi.nl]
• [www.spartakmoskva.ru/stats/player/551.html Статистика Ари в Спартаке]  (рус.)

Отрывок, характеризующий Ари (футболист)

Пятая рота стояла подле самого леса. Огромный костер ярко горел посреди снега, освещая отягченные инеем ветви деревьев.
В середине ночи солдаты пятой роты услыхали в лесу шаги по снегу и хряск сучьев.
– Ребята, ведмедь, – сказал один солдат. Все подняли головы, прислушались, и из леса, в яркий свет костра, выступили две, держащиеся друг за друга, человеческие, странно одетые фигуры.
Это были два прятавшиеся в лесу француза. Хрипло говоря что то на непонятном солдатам языке, они подошли к костру. Один был повыше ростом, в офицерской шляпе, и казался совсем ослабевшим. Подойдя к костру, он хотел сесть, но упал на землю. Другой, маленький, коренастый, обвязанный платком по щекам солдат, был сильнее. Он поднял своего товарища и, указывая на свой рот, говорил что то. Солдаты окружили французов, подстелили больному шинель и обоим принесли каши и водки.
Ослабевший французский офицер был Рамбаль; повязанный платком был его денщик Морель.
Когда Морель выпил водки и доел котелок каши, он вдруг болезненно развеселился и начал не переставая говорить что то не понимавшим его солдатам. Рамбаль отказывался от еды и молча лежал на локте у костра, бессмысленными красными глазами глядя на русских солдат. Изредка он издавал протяжный стон и опять замолкал. Морель, показывая на плечи, внушал солдатам, что это был офицер и что его надо отогреть. Офицер русский, подошедший к костру, послал спросить у полковника, не возьмет ли он к себе отогреть французского офицера; и когда вернулись и сказали, что полковник велел привести офицера, Рамбалю передали, чтобы он шел. Он встал и хотел идти, но пошатнулся и упал бы, если бы подле стоящий солдат не поддержал его.
– Что? Не будешь? – насмешливо подмигнув, сказал один солдат, обращаясь к Рамбалю.
– Э, дурак! Что врешь нескладно! То то мужик, право, мужик, – послышались с разных сторон упреки пошутившему солдату. Рамбаля окружили, подняли двое на руки, перехватившись ими, и понесли в избу. Рамбаль обнял шеи солдат и, когда его понесли, жалобно заговорил:
– Oh, nies braves, oh, mes bons, mes bons amis! Voila des hommes! oh, mes braves, mes bons amis! [О молодцы! О мои добрые, добрые друзья! Вот люди! О мои добрые друзья!] – и, как ребенок, головой склонился на плечо одному солдату.
Между тем Морель сидел на лучшем месте, окруженный солдатами.
Морель, маленький коренастый француз, с воспаленными, слезившимися глазами, обвязанный по бабьи платком сверх фуражки, был одет в женскую шубенку. Он, видимо, захмелев, обнявши рукой солдата, сидевшего подле него, пел хриплым, перерывающимся голосом французскую песню. Солдаты держались за бока, глядя на него.
– Ну ка, ну ка, научи, как? Я живо перейму. Как?.. – говорил шутник песенник, которого обнимал Морель.
Vive Henri Quatre,
Vive ce roi vaillanti –
[Да здравствует Генрих Четвертый!
Да здравствует сей храбрый король!
и т. д. (французская песня) ]
пропел Морель, подмигивая глазом.
Сe diable a quatre…
– Виварика! Виф серувару! сидябляка… – повторил солдат, взмахнув рукой и действительно уловив напев.
– Вишь, ловко! Го го го го го!.. – поднялся с разных сторон грубый, радостный хохот. Морель, сморщившись, смеялся тоже.
– Ну, валяй еще, еще!
Qui eut le triple talent,
De boire, de battre,
Et d'etre un vert galant…
[Имевший тройной талант,
пить, драться
и быть любезником…]
– A ведь тоже складно. Ну, ну, Залетаев!..
– Кю… – с усилием выговорил Залетаев. – Кью ю ю… – вытянул он, старательно оттопырив губы, – летриптала, де бу де ба и детравагала, – пропел он.
– Ай, важно! Вот так хранцуз! ой… го го го го! – Что ж, еще есть хочешь?
– Дай ему каши то; ведь не скоро наестся с голоду то.
Опять ему дали каши; и Морель, посмеиваясь, принялся за третий котелок. Радостные улыбки стояли на всех лицах молодых солдат, смотревших на Мореля. Старые солдаты, считавшие неприличным заниматься такими пустяками, лежали с другой стороны костра, но изредка, приподнимаясь на локте, с улыбкой взглядывали на Мореля.
– Тоже люди, – сказал один из них, уворачиваясь в шинель. – И полынь на своем кореню растет.
– Оо! Господи, господи! Как звездно, страсть! К морозу… – И все затихло.
Звезды, как будто зная, что теперь никто не увидит их, разыгрались в черном небе. То вспыхивая, то потухая, то вздрагивая, они хлопотливо о чем то радостном, но таинственном перешептывались между собой.

Х
Войска французские равномерно таяли в математически правильной прогрессии. И тот переход через Березину, про который так много было писано, была только одна из промежуточных ступеней уничтожения французской армии, а вовсе не решительный эпизод кампании. Ежели про Березину так много писали и пишут, то со стороны французов это произошло только потому, что на Березинском прорванном мосту бедствия, претерпеваемые французской армией прежде равномерно, здесь вдруг сгруппировались в один момент и в одно трагическое зрелище, которое у всех осталось в памяти. Со стороны же русских так много говорили и писали про Березину только потому, что вдали от театра войны, в Петербурге, был составлен план (Пфулем же) поимки в стратегическую западню Наполеона на реке Березине. Все уверились, что все будет на деле точно так, как в плане, и потому настаивали на том, что именно Березинская переправа погубила французов. В сущности же, результаты Березинской переправы были гораздо менее гибельны для французов потерей орудий и пленных, чем Красное, как то показывают цифры.
Единственное значение Березинской переправы заключается в том, что эта переправа очевидно и несомненно доказала ложность всех планов отрезыванья и справедливость единственно возможного, требуемого и Кутузовым и всеми войсками (массой) образа действий, – только следования за неприятелем. Толпа французов бежала с постоянно усиливающейся силой быстроты, со всею энергией, направленной на достижение цели. Она бежала, как раненый зверь, и нельзя ей было стать на дороге. Это доказало не столько устройство переправы, сколько движение на мостах. Когда мосты были прорваны, безоружные солдаты, московские жители, женщины с детьми, бывшие в обозе французов, – все под влиянием силы инерции не сдавалось, а бежало вперед в лодки, в мерзлую воду.
Стремление это было разумно. Положение и бегущих и преследующих было одинаково дурно. Оставаясь со своими, каждый в бедствии надеялся на помощь товарища, на определенное, занимаемое им место между своими. Отдавшись же русским, он был в том же положении бедствия, но становился на низшую ступень в разделе удовлетворения потребностей жизни. Французам не нужно было иметь верных сведений о том, что половина пленных, с которыми не знали, что делать, несмотря на все желание русских спасти их, – гибли от холода и голода; они чувствовали, что это не могло быть иначе. Самые жалостливые русские начальники и охотники до французов, французы в русской службе не могли ничего сделать для пленных. Французов губило бедствие, в котором находилось русское войско. Нельзя было отнять хлеб и платье у голодных, нужных солдат, чтобы отдать не вредным, не ненавидимым, не виноватым, но просто ненужным французам. Некоторые и делали это; но это было только исключение.
Назади была верная погибель; впереди была надежда. Корабли были сожжены; не было другого спасения, кроме совокупного бегства, и на это совокупное бегство были устремлены все силы французов.
Чем дальше бежали французы, чем жальче были их остатки, в особенности после Березины, на которую, вследствие петербургского плана, возлагались особенные надежды, тем сильнее разгорались страсти русских начальников, обвинявших друг друга и в особенности Кутузова. Полагая, что неудача Березинского петербургского плана будет отнесена к нему, недовольство им, презрение к нему и подтрунивание над ним выражались сильнее и сильнее. Подтрунивание и презрение, само собой разумеется, выражалось в почтительной форме, в той форме, в которой Кутузов не мог и спросить, в чем и за что его обвиняют. С ним не говорили серьезно; докладывая ему и спрашивая его разрешения, делали вид исполнения печального обряда, а за спиной его подмигивали и на каждом шагу старались его обманывать.
Всеми этими людьми, именно потому, что они не могли понимать его, было признано, что со стариком говорить нечего; что он никогда не поймет всего глубокомыслия их планов; что он будет отвечать свои фразы (им казалось, что это только фразы) о золотом мосте, о том, что за границу нельзя прийти с толпой бродяг, и т. п. Это всё они уже слышали от него. И все, что он говорил: например, то, что надо подождать провиант, что люди без сапог, все это было так просто, а все, что они предлагали, было так сложно и умно, что очевидно было для них, что он был глуп и стар, а они были не властные, гениальные полководцы.
В особенности после соединения армий блестящего адмирала и героя Петербурга Витгенштейна это настроение и штабная сплетня дошли до высших пределов. Кутузов видел это и, вздыхая, пожимал только плечами. Только один раз, после Березины, он рассердился и написал Бенигсену, доносившему отдельно государю, следующее письмо:
«По причине болезненных ваших припадков, извольте, ваше высокопревосходительство, с получения сего, отправиться в Калугу, где и ожидайте дальнейшего повеления и назначения от его императорского величества».
Но вслед за отсылкой Бенигсена к армии приехал великий князь Константин Павлович, делавший начало кампании и удаленный из армии Кутузовым. Теперь великий князь, приехав к армии, сообщил Кутузову о неудовольствии государя императора за слабые успехи наших войск и за медленность движения. Государь император сам на днях намеревался прибыть к армии.
Старый человек, столь же опытный в придворном деле, как и в военном, тот Кутузов, который в августе того же года был выбран главнокомандующим против воли государя, тот, который удалил наследника и великого князя из армии, тот, который своей властью, в противность воле государя, предписал оставление Москвы, этот Кутузов теперь тотчас же понял, что время его кончено, что роль его сыграна и что этой мнимой власти у него уже нет больше. И не по одним придворным отношениям он понял это. С одной стороны, он видел, что военное дело, то, в котором он играл свою роль, – кончено, и чувствовал, что его призвание исполнено. С другой стороны, он в то же самое время стал чувствовать физическую усталость в своем старом теле и необходимость физического отдыха.
29 ноября Кутузов въехал в Вильно – в свою добрую Вильну, как он говорил. Два раза в свою службу Кутузов был в Вильне губернатором. В богатой уцелевшей Вильне, кроме удобств жизни, которых так давно уже он был лишен, Кутузов нашел старых друзей и воспоминания. И он, вдруг отвернувшись от всех военных и государственных забот, погрузился в ровную, привычную жизнь настолько, насколько ему давали покоя страсти, кипевшие вокруг него, как будто все, что совершалось теперь и имело совершиться в историческом мире, нисколько его не касалось.
Чичагов, один из самых страстных отрезывателей и опрокидывателей, Чичагов, который хотел сначала сделать диверсию в Грецию, а потом в Варшаву, но никак не хотел идти туда, куда ему было велено, Чичагов, известный своею смелостью речи с государем, Чичагов, считавший Кутузова собою облагодетельствованным, потому что, когда он был послан в 11 м году для заключения мира с Турцией помимо Кутузова, он, убедившись, что мир уже заключен, признал перед государем, что заслуга заключения мира принадлежит Кутузову; этот то Чичагов первый встретил Кутузова в Вильне у замка, в котором должен был остановиться Кутузов. Чичагов в флотском вицмундире, с кортиком, держа фуражку под мышкой, подал Кутузову строевой рапорт и ключи от города. То презрительно почтительное отношение молодежи к выжившему из ума старику выражалось в высшей степени во всем обращении Чичагова, знавшего уже обвинения, взводимые на Кутузова.
Разговаривая с Чичаговым, Кутузов, между прочим, сказал ему, что отбитые у него в Борисове экипажи с посудою целы и будут возвращены ему.
– C'est pour me dire que je n'ai pas sur quoi manger… Je puis au contraire vous fournir de tout dans le cas meme ou vous voudriez donner des diners, [Вы хотите мне сказать, что мне не на чем есть. Напротив, могу вам служить всем, даже если бы вы захотели давать обеды.] – вспыхнув, проговорил Чичагов, каждым словом своим желавший доказать свою правоту и потому предполагавший, что и Кутузов был озабочен этим самым. Кутузов улыбнулся своей тонкой, проницательной улыбкой и, пожав плечами, отвечал: – Ce n'est que pour vous dire ce que je vous dis. [Я хочу сказать только то, что говорю.]
В Вильне Кутузов, в противность воле государя, остановил большую часть войск. Кутузов, как говорили его приближенные, необыкновенно опустился и физически ослабел в это свое пребывание в Вильне. Он неохотно занимался делами по армии, предоставляя все своим генералам и, ожидая государя, предавался рассеянной жизни.
Выехав с своей свитой – графом Толстым, князем Волконским, Аракчеевым и другими, 7 го декабря из Петербурга, государь 11 го декабря приехал в Вильну и в дорожных санях прямо подъехал к замку. У замка, несмотря на сильный мороз, стояло человек сто генералов и штабных офицеров в полной парадной форме и почетный караул Семеновского полка.
Курьер, подскакавший к замку на потной тройке, впереди государя, прокричал: «Едет!» Коновницын бросился в сени доложить Кутузову, дожидавшемуся в маленькой швейцарской комнатке.
Через минуту толстая большая фигура старика, в полной парадной форме, со всеми регалиями, покрывавшими грудь, и подтянутым шарфом брюхом, перекачиваясь, вышла на крыльцо. Кутузов надел шляпу по фронту, взял в руки перчатки и бочком, с трудом переступая вниз ступеней, сошел с них и взял в руку приготовленный для подачи государю рапорт.
Беготня, шепот, еще отчаянно пролетевшая тройка, и все глаза устремились на подскакивающие сани, в которых уже видны были фигуры государя и Волконского.
Все это по пятидесятилетней привычке физически тревожно подействовало на старого генерала; он озабоченно торопливо ощупал себя, поправил шляпу и враз, в ту минуту как государь, выйдя из саней, поднял к нему глаза, подбодрившись и вытянувшись, подал рапорт и стал говорить своим мерным, заискивающим голосом.
Государь быстрым взглядом окинул Кутузова с головы до ног, на мгновенье нахмурился, но тотчас же, преодолев себя, подошел и, расставив руки, обнял старого генерала. Опять по старому, привычному впечатлению и по отношению к задушевной мысли его, объятие это, как и обыкновенно, подействовало на Кутузова: он всхлипнул.
Государь поздоровался с офицерами, с Семеновским караулом и, пожав еще раз за руку старика, пошел с ним в замок.
Оставшись наедине с фельдмаршалом, государь высказал ему свое неудовольствие за медленность преследования, за ошибки в Красном и на Березине и сообщил свои соображения о будущем походе за границу. Кутузов не делал ни возражений, ни замечаний. То самое покорное и бессмысленное выражение, с которым он, семь лет тому назад, выслушивал приказания государя на Аустерлицком поле, установилось теперь на его лице.
Когда Кутузов вышел из кабинета и своей тяжелой, ныряющей походкой, опустив голову, пошел по зале, чей то голос остановил его.
– Ваша светлость, – сказал кто то.
Кутузов поднял голову и долго смотрел в глаза графу Толстому, который, с какой то маленькою вещицей на серебряном блюде, стоял перед ним. Кутузов, казалось, не понимал, чего от него хотели.