Армавир (футбольный клуб, Армения)
 Армавир
| |||
| Полное название |
Футбольный клуб «Армавир» Армавир | ||
| Основан | 1965 | ||
|---|---|---|---|
| Расформирован | 2003 | ||
| Стадион | «Юбилейный», Армавир | ||
| Вместимость | 10 000 | ||
| Президент | Ашот Папанян
| ||
| Тренер | Арсен Чилингарян
| ||
| Соревнование | — | ||
| 2002 | 1 в Первой лиге | ||
| |||
«Армави́р» (арм. Ֆուտբոլային Ակումբ „Արմավիր“ Արմավիր) — армянский футбольный клуб из города Армавир. Основан в 1965 году.
Содержание
Прежние названия
- 1965—1981: «Севан» Октемберян
- 1981—1990: «Спартак» Октемберян
- 1990—1992: «Аракс» Октемберян
- 1992—1995: «Аракс» Армавир
- 1995—1997: ФК «Армавир» Армавир
- 1997—2001: «Кармрахайт» Армавир
- 2001—2003: ФК «Армавир» Армавир
История
Истоки
Основанием клуба считается 1965 год. С этого же года команда начала участвовать в первенстве СССР. Выступления давались тяжко, следствием этого были итоговые места, которые команда занимала от сезона к сезону. После чемпионата СССР 1970 года, в котором заняла 9-е место, команда прерывает своё выступление. Второе появление датируется 11-ю годами спустя. В чемпионатах 80-х годов команда постоянно находилась в первой половине турнирной таблицы. Наилучшим результатом является 3-е место в 1985 году. Начало 90-х было ещё лучше, итог — место 2-е, но этого не достаточно было для повышения в классе. В последнем первенстве СССР команда занимает 5-ю строчку набрав в чемпионате 50 очков, а лучшему бомбардиру клуба Айрбабамяну не хватило двух мячей, чтобы стать лучшим голеодором второй лиги СССР в зоне 2.
Новое время
Новое время начинается с момента образования независимого чемпионата Армении, в котором команда начнёт выступление в Высшей лиги. Результаты чемпионата 1992 показали, что команда была не готова к участию в высшем эшелоне. С 15-ю очками, команда закрепилась на 21-й строчке в зоне вылета. Естественно сезон 1993 года, в ту пору «Аракс», начинал в Первой лиге. Стоит отметит тот факт, что команда ни разу не проиграла в родных стенах, а именно из 10 игр — 8 выиграла и 2 свела в ничью. Во многом благодаря этим результатам команда заняла в итоге призовое место в тройке, став обладателями малых бронзовых медалей чемпионата. В следующем сезоне команда не заявляется в чемпионате. Сезон спустя она всё-таки появляется, однако этот чемпионат был неофициальным. В следующем сезоне команда опять не заявляется ввиду финансовых проблем. В сезоне 1996/97 её удаётся разрешить этот вопрос и она принимает участие в первенстве. Сменяя победы с поражениями, команда подошла к весне с равными показателями. Удручающе выглядело начало сезона 1997, когда на старте сезона команда сменяла поражения с ничьими, руководство в незамедлительном порядке сняло команду с розыгрыша. Все результаты с участием «Армавира» были аннулированы. На протяжении 3-х сезонов город не имел своей команды в футбольном чемпионате. Она появилась в 2001 году с новым названием «Кармрахайт». Ожидалось, что это изменит предыдущие проблемы, которые настигали клуб, однако всё получилось так как получилось. Из 8-ми возможных, клуб занял 7-е место (8-е место досталось «Иджевану», который после 10-ти игр снялся с первенства), проведя 14 матчей, из них 1 победа, 1 ничья и 12 поражений. Удивительно, но в следующем сезоне команда преобразилась и вместо последних мест боролась за первое, которое в итоге и завоевала. Опередив араратовский «Аракс» на два очка, команда завоевала впервые в своей истории золотые медали малого достоинства и выход в Премьер-лигу. Перед стартом чемпионата 2003 года команда отказывается от участия из-за финансовых проблем.
Достижения
-
Чемпион Первой лиги (1) : 2002 -
Бронзовый призёр Первой лиги (1) : 1993
Главные тренеры клуба
-
Овсеп Асатрян (1965—1966) - Роланд Саакян (1967)
- Гайк Андриасян (1967—1968)
- Вачаган Погосян (1969—1970)
- Ролан Манвелян (1981)
- Оганес Мантарлян (1982)
- Феликс Веранян (1983)
- Аркадий Андриасян (1984—1985)
- Сурен Барсегян (1986—1987)
- Гагик Цатурян (1987)
- Вачаган Погосян (1988—1989)[1]
- Самвел Петросян (1990)[2]
- Вачаган Погосян (1991—1992)[1]
- Арсен Чилингарян (? — 2002)
Напишите отзыв о статье "Армавир (футбольный клуб, Армения)"
Примечания
Ссылки
- [www.weltfussballarchiv.com/Vereinsprofilnew.php?ID=8861 Профиль на www.weltfussballarchiv.com] (англ.)
- [www.klisf.info/tourns/arm/2002/20s.htm Профиль на www.klisf.info] (рус.)
| ||||||||||||||||||||||
| ||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Армавир (футбольный клуб, Армения)
Сперанский, как в первое свидание с ним у Кочубея, так и потом в середу дома, где Сперанский с глазу на глаз, приняв Болконского, долго и доверчиво говорил с ним, сделал сильное впечатление на князя Андрея.Князь Андрей такое огромное количество людей считал презренными и ничтожными существами, так ему хотелось найти в другом живой идеал того совершенства, к которому он стремился, что он легко поверил, что в Сперанском он нашел этот идеал вполне разумного и добродетельного человека. Ежели бы Сперанский был из того же общества, из которого был князь Андрей, того же воспитания и нравственных привычек, то Болконский скоро бы нашел его слабые, человеческие, не геройские стороны, но теперь этот странный для него логический склад ума тем более внушал ему уважения, что он не вполне понимал его. Кроме того, Сперанский, потому ли что он оценил способности князя Андрея, или потому что нашел нужным приобресть его себе, Сперанский кокетничал перед князем Андреем своим беспристрастным, спокойным разумом и льстил князю Андрею той тонкой лестью, соединенной с самонадеянностью, которая состоит в молчаливом признавании своего собеседника с собою вместе единственным человеком, способным понимать всю глупость всех остальных, и разумность и глубину своих мыслей.
Во время длинного их разговора в середу вечером, Сперанский не раз говорил: «У нас смотрят на всё, что выходит из общего уровня закоренелой привычки…» или с улыбкой: «Но мы хотим, чтоб и волки были сыты и овцы целы…» или: «Они этого не могут понять…» и всё с таким выраженьем, которое говорило: «Мы: вы да я, мы понимаем, что они и кто мы ».
Этот первый, длинный разговор с Сперанским только усилил в князе Андрее то чувство, с которым он в первый раз увидал Сперанского. Он видел в нем разумного, строго мыслящего, огромного ума человека, энергией и упорством достигшего власти и употребляющего ее только для блага России. Сперанский в глазах князя Андрея был именно тот человек, разумно объясняющий все явления жизни, признающий действительным только то, что разумно, и ко всему умеющий прилагать мерило разумности, которым он сам так хотел быть. Всё представлялось так просто, ясно в изложении Сперанского, что князь Андрей невольно соглашался с ним во всем. Ежели он возражал и спорил, то только потому, что хотел нарочно быть самостоятельным и не совсем подчиняться мнениям Сперанского. Всё было так, всё было хорошо, но одно смущало князя Андрея: это был холодный, зеркальный, не пропускающий к себе в душу взгляд Сперанского, и его белая, нежная рука, на которую невольно смотрел князь Андрей, как смотрят обыкновенно на руки людей, имеющих власть. Зеркальный взгляд и нежная рука эта почему то раздражали князя Андрея. Неприятно поражало князя Андрея еще слишком большое презрение к людям, которое он замечал в Сперанском, и разнообразность приемов в доказательствах, которые он приводил в подтверждение своих мнений. Он употреблял все возможные орудия мысли, исключая сравнения, и слишком смело, как казалось князю Андрею, переходил от одного к другому. То он становился на почву практического деятеля и осуждал мечтателей, то на почву сатирика и иронически подсмеивался над противниками, то становился строго логичным, то вдруг поднимался в область метафизики. (Это последнее орудие доказательств он особенно часто употреблял.) Он переносил вопрос на метафизические высоты, переходил в определения пространства, времени, мысли и, вынося оттуда опровержения, опять спускался на почву спора.
Вообще главная черта ума Сперанского, поразившая князя Андрея, была несомненная, непоколебимая вера в силу и законность ума. Видно было, что никогда Сперанскому не могла притти в голову та обыкновенная для князя Андрея мысль, что нельзя всё таки выразить всего того, что думаешь, и никогда не приходило сомнение в том, что не вздор ли всё то, что я думаю и всё то, во что я верю? И этот то особенный склад ума Сперанского более всего привлекал к себе князя Андрея.
Первое время своего знакомства с Сперанским князь Андрей питал к нему страстное чувство восхищения, похожее на то, которое он когда то испытывал к Бонапарте. То обстоятельство, что Сперанский был сын священника, которого можно было глупым людям, как это и делали многие, пошло презирать в качестве кутейника и поповича, заставляло князя Андрея особенно бережно обходиться с своим чувством к Сперанскому, и бессознательно усиливать его в самом себе.
В тот первый вечер, который Болконский провел у него, разговорившись о комиссии составления законов, Сперанский с иронией рассказывал князю Андрею о том, что комиссия законов существует 150 лет, стоит миллионы и ничего не сделала, что Розенкампф наклеил ярлычки на все статьи сравнительного законодательства. – И вот и всё, за что государство заплатило миллионы! – сказал он.
– Мы хотим дать новую судебную власть Сенату, а у нас нет законов. Поэтому то таким людям, как вы, князь, грех не служить теперь.
Князь Андрей сказал, что для этого нужно юридическое образование, которого он не имеет.
– Да его никто не имеет, так что же вы хотите? Это circulus viciosus, [заколдованный круг,] из которого надо выйти усилием.
Через неделю князь Андрей был членом комиссии составления воинского устава, и, чего он никак не ожидал, начальником отделения комиссии составления вагонов. По просьбе Сперанского он взял первую часть составляемого гражданского уложения и, с помощью Code Napoleon и Justiniani, [Кодекса Наполеона и Юстиниана,] работал над составлением отдела: Права лиц.
Года два тому назад, в 1808 году, вернувшись в Петербург из своей поездки по имениям, Пьер невольно стал во главе петербургского масонства. Он устроивал столовые и надгробные ложи, вербовал новых членов, заботился о соединении различных лож и о приобретении подлинных актов. Он давал свои деньги на устройство храмин и пополнял, на сколько мог, сборы милостыни, на которые большинство членов были скупы и неаккуратны. Он почти один на свои средства поддерживал дом бедных, устроенный орденом в Петербурге. Жизнь его между тем шла по прежнему, с теми же увлечениями и распущенностью. Он любил хорошо пообедать и выпить, и, хотя и считал это безнравственным и унизительным, не мог воздержаться от увеселений холостых обществ, в которых он участвовал.
