Армази (мифология)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)
Армази (არმაზი)
Мифология: Древнегрузинская
В иных культурах: Арамазд
Пол: Мужской
К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Армази (груз. არმაზი) — дохристианское божество грузин, глава пантеона богов Картлийского (Иберийского) царства (Восточная Грузия). Согласно летописям, культ Армази установил царь Фарнаваз I (III век до н. э.). Идол Армази представлял собой воина в золотых латах и золотом шлеме, которые были украшены агатом и бериллом. В руке Армази держал острый меч. Идол был установлен в религиозном и политическом центре Иберии, названном по имени Армази — Армазцихе (на территории современной Мцхеты). Армази — синкретическое божество, он сочетал функции верховного бога (повелитель неба, грома, дождя и растительного мира) и бога-воителя. В период становления грузинской государственности культ Армази противопоставлялся культам местных племенных божеств.

В 65 году до н. э. город был взят римским полководцем Помпеем. Но ещё в начале IV века, к моменту пришествия святой Нино, в городе стоял языческий храм и явно была крепость, хотя сам царь жил в Мцхете. До наших дней дошло летописное описание поклонения Армази, авторство которого, приписывается самой Нино:

…И я спросила одну женщину еврейку: «Что это?» И она ответила мне: «Это бог богов Армази. Так считает царь, но это всего лишь идол».
А я отправилась увидеть Армази. И горы те наполнились знаменами и народом, будто цветами. А я успела пройти в Армазскую крепость и стала в уступе ограды крепости далеко от идола, и видела удивительное и ужасающее зрелище, которые невозможно выразить словами. С трепетом и страхом, приводящим в ужас, стояли у идола цари и весь народ.
И видела я: вот, стоит идол, человек из меди. И надеты на нем золотые латы; и золотой шлем и наплечники, украшенные агатом и бериллом. И в руке держал острый меч, который сверкал и вращался в руке, как бы показывая, что если кто прикоснется к нему, тот себя обречет на смерть. И каждый произносил слова молитвы:
«Горе мне, если я упустил что-нибудь в возвеличивании великого бога Армаза. Горе, если я позволил себе открывать душу евреям. Горе мне, если я согрешил, слушая магов, когда повстречал поклонников Солнца. И некоторые говорят по невежеству, что есть какой-то великий Бог небесный! И как бы Армаз не нашел какого-нибудь порока во мне и не поразил бы меня мечом, которого страшится весь белый свет»!
И направо от него [Армаза] стоял один идол из золота, и имя его Гапи, а налево стоял идол из серебра, и имя его Га, они были богами ваших отцов, пришедших из Ариан-Картли.
Тогда я, обратившись к Богу, плакала и стонала по поводу заблуждения этой северной страны, сокрытия света и господства тьмы. Видела я как могущественные цари и все князья, как мертвецы в аду, живыми были поглощены дьяволом и считали творцами камни и деревья; и меди и железу, и бронзе, рельефно выкованной, поклонялись как Богу. Им приписывали сотворение неба и земли.

Напишите отзыв о статье "Армази (мифология)"

Отрывок, характеризующий Армази (мифология)

– Вы не знаете, Болконский, – обратился Билибин к князю Андрею, – что все ужасы французской армии (я чуть было не сказал – русской армии) – ничто в сравнении с тем, что наделал между женщинами этот человек.
– La femme est la compagne de l'homme, [Женщина – подруга мужчины,] – произнес князь Ипполит и стал смотреть в лорнет на свои поднятые ноги.
Билибин и наши расхохотались, глядя в глаза Ипполиту. Князь Андрей видел, что этот Ипполит, которого он (должно было признаться) почти ревновал к своей жене, был шутом в этом обществе.
– Нет, я должен вас угостить Курагиным, – сказал Билибин тихо Болконскому. – Он прелестен, когда рассуждает о политике, надо видеть эту важность.
Он подсел к Ипполиту и, собрав на лбу свои складки, завел с ним разговор о политике. Князь Андрей и другие обступили обоих.
– Le cabinet de Berlin ne peut pas exprimer un sentiment d'alliance, – начал Ипполит, значительно оглядывая всех, – sans exprimer… comme dans sa derieniere note… vous comprenez… vous comprenez… et puis si sa Majeste l'Empereur ne deroge pas au principe de notre alliance… [Берлинский кабинет не может выразить свое мнение о союзе, не выражая… как в своей последней ноте… вы понимаете… вы понимаете… впрочем, если его величество император не изменит сущности нашего союза…]
– Attendez, je n'ai pas fini… – сказал он князю Андрею, хватая его за руку. – Je suppose que l'intervention sera plus forte que la non intervention. Et… – Он помолчал. – On ne pourra pas imputer a la fin de non recevoir notre depeche du 28 novembre. Voila comment tout cela finira. [Подождите, я не кончил. Я думаю, что вмешательство будет прочнее чем невмешательство И… Невозможно считать дело оконченным непринятием нашей депеши от 28 ноября. Чем то всё это кончится.]
И он отпустил руку Болконского, показывая тем, что теперь он совсем кончил.
– Demosthenes, je te reconnais au caillou que tu as cache dans ta bouche d'or! [Демосфен, я узнаю тебя по камешку, который ты скрываешь в своих золотых устах!] – сказал Билибин, y которого шапка волос подвинулась на голове от удовольствия.
Все засмеялись. Ипполит смеялся громче всех. Он, видимо, страдал, задыхался, но не мог удержаться от дикого смеха, растягивающего его всегда неподвижное лицо.
– Ну вот что, господа, – сказал Билибин, – Болконский мой гость в доме и здесь в Брюнне, и я хочу его угостить, сколько могу, всеми радостями здешней жизни. Ежели бы мы были в Брюнне, это было бы легко; но здесь, dans ce vilain trou morave [в этой скверной моравской дыре], это труднее, и я прошу у всех вас помощи. Il faut lui faire les honneurs de Brunn. [Надо ему показать Брюнн.] Вы возьмите на себя театр, я – общество, вы, Ипполит, разумеется, – женщин.
– Надо ему показать Амели, прелесть! – сказал один из наших, целуя кончики пальцев.
– Вообще этого кровожадного солдата, – сказал Билибин, – надо обратить к более человеколюбивым взглядам.
– Едва ли я воспользуюсь вашим гостеприимством, господа, и теперь мне пора ехать, – взглядывая на часы, сказал Болконский.
– Куда?
– К императору.
– О! о! о!
– Ну, до свидания, Болконский! До свидания, князь; приезжайте же обедать раньше, – пocлшaлиcь голоса. – Мы беремся за вас.
– Старайтесь как можно более расхваливать порядок в доставлении провианта и маршрутов, когда будете говорить с императором, – сказал Билибин, провожая до передней Болконского.
– И желал бы хвалить, но не могу, сколько знаю, – улыбаясь отвечал Болконский.