Арманс

Арманс, или несколько сцен из парижского салона в 1827
Armance ou quelques scènes d'un salon de Paris en 1827
Жанр:	Роман
Автор:	Стендаль
Язык оригинала:	французский
Дата первой публикации:	1827

Арманс, или несколько сцен из парижского салона в 1827 (фр. Armance ou quelques scènes d'un salon de Paris en 1827) — первый роман Стендаля, над которым он работал в январе-октябре 1826 года. Впервые издан в августе 1827 году, второе издание вышло после смерти автора в 1853 году.

История создания

Первый роман Стендаля не имел никакого успеха. Рецензенты особенно осуждали его за «немецкий и романтический стиль». То он выспрен и экстатичен, то излишне, почти конспективно сух. В обрисовке персонажей преобладает либо черная краска (командор де Субиран), либо белая (Арманс).

Д. В. Затонский

Первоначально Стендаль хотел назвать свой роман «Арманс, или Сен-Жерменское предместье», что характеризовало место действия. Издатель придумал подзаголовок «Сцены из жизни парижского салона 1827 года» для придания роману более современного вида. Известен прототип госпожи д’Омаль — маркиза де Кастри (впоследствии герцогиня).

Сюжет романа в общих чертах повторяет два романа того времени: неопубликованный роман «Оливье» писательницы герцогини де Дюрас, которая читала его вслух в салонах Парижа, и аналогичный роман Анри де Латуша. В создании романа помогал Проспер Мериме: он посоветовал не называть роман «Оливье», подобрал бóльшую часть эпиграфов для отдельных глав и рекомендовал сделать некоторые исправления в тексте.

Стиль произведения — великосветский роман. Задача романа — обнаружить в блеске и утонченности «высшего света» пустоту жизни, низменность интересов, скудоумие феодальной аристократии. Темой произведения стали взаимоотношения юноши и девушки, сильно отличающихся от их окружения своими характерами, и разрушение их судеб.

Сюжет

Роман начинается с описания характера Октава де Маливер и его семьи. Пресная жизнь Октава меняется после известия о обсуждаемом законе о возмещении имущества лицам, потерявшим его в ходе революции, но сохранившим верность королю. Состояние семьи Октава в случае принятия закона вырастет в разы. В салоне родственницы де Бонниве к нему приковано всеобщее внимание, но оно его раздражает, т. к. он сам ничего для этого не сделал. В то время, как все его поздравляют, его кузина Арманс Зоилова молчит. Её молчание в салоне комментируют как зависть. Октав уходит из дома госпожи де Бонниве и чуть не попадает под карету. После прихода домой он чувствует разочарование от перемены своего положения - ведь теперь все любят не его, а только его предполагаемое имущество. Он хочет застрелиться, но затем считает это признаком слабости. Им стали интересоваться в обществе и семье, и это его тяготит. Во время очередного визита в дом де Бонниве он подслушал фразу Арманс о себе "Что поделать, он такой же, как все. Я считала, что у него необыкновенная душа, а он сам на себя не похож из-за этих двух миллионов". Это вызвало в нём как радость, так и огорчение. Он хочет объяснить Арманс, что ему это имущество и внимание к его особе противно. Октав постоянно приезжает в салон, разговаривает с посетителями и имеет большой успех, но ему никак не удается поговорить с Арманс. Так продолжается три месяца, пока случай не предоставил ему возможность объяснить своё поведение. Но реакция Арманс была неожиданной - сказав одну нейтральную фразу, она убежала. В своей комнате Арманс плачет. В следующие дни Октав снова не может поговорить с Арманс наедине. Когда они снова говорят, то Арманс говорит, что обсуждается вопрос об её браке. Эта уловка привлекает к ней ещё большее внимание Октава и он старается узнать кто её жених. Успех Октава вызывает зависть у молодых дворян и офицеров, которые высмеивают отсутствие стремления к военной службе. В обществе его начинают считать оригинальным, но слабым физически. В то же время его одолевают мамы из знатных семейств, ищущих женихов для своих дочерей. Это ещё больше усиливает его неприятие к высшему свету. Он решает привлечь внимание легкомысленной графини де Омаль. Она ведёт себя оригинально и это свидетельствует, что она не такая, как все остальные дамы в обществе. Октав ведёт себя дерзко и этим восхищает её. Мать Октава, госпожа де Маливер, считает, что графиня де Омаль не пара её сыну и решает женить его на Арманс. Она приглашает Арманс и говорит её о своем намерении. Арманс рада, но вместе с тем её выдумка о женихе затрудняет ей общение с Октавом на тему брака. Арманс просит отсрочки. Вернувшись в дом де Бонниве, она встречает Октава, но не может ему ничего сказать. Из слов Октава она понимает, что воспринимает её как подругу. Арманс говорит госпоже де Бонниве, чтобы та не говорила Октаву об браке с ней и обдумывает причины, по которым она не может жениться на Октаве. Все эти причины убеждают её, что она права и её заметные окружающим мучения исчезают. Арманс стала общаться в Октавом нежнее. Это вызывает подозрения Октава и теперь уже он ведёт себя нервно. Постепенно его наигранная весёлость через сдержанность переходит в мизантропию, о которой он рассказывает Арманс. Встречи с де Омаль вызвали ревность Арманс и она, знаю ненависть Октава к обществу, пробует взять с него обещание три месяца проводить в салонах и театрах. В ответ он говорит, что ему не нравится, что его везде принимают только из-за его происхождения. В это время семьи де Бонниве и де Маливер переехали на лето в загородный замок. Во время очередной встречи Октав сказал Арманс, что его волоченье за графиней де Омаль имело целью изменить общественное мнение о нём, как о выскочке, т. к. он явно превзошёл тех, кто давно вился вокруг графини. Арманс обрадовалась. Спустя минуту госпожа де Омаль сказала Октаву, что он влюблен в Арманс. Это было сильным ударом, т. к. означало, что он нарушил свой обет не влюбляться и не жениться до 26 лет. Думая об Арманс, Октав понимает, что она тоже в него влюблена. Он считает себя обесчещенным из-за слов де Омаль и нарушения своего обета. Он думает о смерти, но это для него не выход. Он хочет уехать как можно дальше от Арманс и от общества. Когда он встречает Арманс, то от его жестких слов она теряет сознание. Октав отводит Арманс в замок и идет к родителям. Он говорит им, что должен оправдать своё родовое звание подвигом и для этого должен уехать из дома. Госпожа де Маливер говорит об этом Арманс. Октав уехал в Париж готовиться к отъезду. Он находится с нервном возбуждении. Случайно он увидел афишу спектакля и решает увидеться напоследок с графиней де Омаль, которая могла пойти на это представление. В театре он встречает её и маркиза де Кревроша, который за ней ухаживал. Маркиза обрадовалась приходу Октава, а маркиз запиской вызвал Октава на дуэль. В ходе дуэли Октав убил де Кревроша, но был ранен в руку. Октав написал письмо Арманс и завещание. Октава перевезли в Париж, туда же приехали семейства де Бонниве и де Маливер. Октав признается Арманс в своей любви, Арманс признается, что у неё никогда не было жениха. Они счастливы два месяца, пока Октав выздоравливает. За то время, что Арманс жила с семьей де Маливер она поссорилась с командором де Субираном. Вскоре семейства де Маливер и де Бонниве снова встретились в загородном замке. К ним в гости приехало много гостей, которые по своему оценивали Октава и часто о нём говорили. В это время в замок приезжает шевалье де Бонниве, сын маркиза. Он ругает простонародье и неуважительное отношение к церкви, чем заслуживает внимание женщин и стариков, в т. ч. командора де Субирана. Шевалье неприятно внимание общества к Октаву и он хочет затмить Октава в глазах Арманс. Семья де Бонниве, Арманс и шевалье де Бонниве на месяц уезжают в другой семейный замок, чтобы руководить ремонтом. Вдали друг от друга Октав и Арманс испытывают приступы ревности, взаимного недоверия и впадают в печаль. В это время пришли известия, что Арманс получило наследство, а Октав снова поранил руку. Во время встречи они ведут себя сдержанно, что порождает ещё большие взаимные подозрения. Задумавшийся Октав не услышал новость о наследстве Арманс. У Арманс это вызвало разочарование и подозрение в связи с графиней де Омаль. Она вела себя холодно, что усилило подозрения Октава о связи Арманс и шевалье де Бонниве. Арманс пошла к его комнате, но не желала с ним встретиться лицом к лицу. По стечению обстоятельств у его двери она встретилась с де Субираном. Это вызвало бы большой скандал, поэтому Арманс побежала к госпоже де Маливер за советом. Госпожа де Маливер решила придумать благовидный предлог для походу Арманс к комнате Октава и придумала историю внезапного приступа своей болезни в комнате Октава. Октав и Арманс встретились в комнате и снова признались другу другу в любви. Так командор невольно свёл их вместе, но это мешало его планам управлять состоянием Октава в игре на бирже. Командор и шевалье решили настроить против свадьбы друзей семейств де Маливер и де Бонниве и это им удалось. Но вдали от влюбленных он ничего конкретного не мог добиться и приехал в замок, где они находились. В это время на Октава снова стали находить приступы тоски, что испугало Арманс. Октав говорит ей, что у него есть ужасная тайна. Он уезжает в Париж и оттуда отправляет письма. Она отвечает и он возвращается. Они счастливы, но Октав стыдится свой тайны. Они обмениваются письмами, положенными в кадку с апельсиновым деревом. Это стало известно де Субирану. По наводке шевалье он придумывает план подмены письма в кадке. Подчерк Арманс подделал переписчик и его положили в кадку. Это письмо нашёл Октав и решил, что Арманс его не любит. После женитьбы они уехали в Марсель. Здесь Октав сообщил жене, что уезжает в Грецию на время. Он сел на корабль, где вскоре изобразил лихорадку. Он написал завещание и несколько писем. Затем принял яд. Арманс и госпожа де Маливер постриглись в монахини.

Герои

• виконт Октав де Маливер — главный герой романа. Закончил Политехническую школу в 20 лет. Он из хорошего знатного рода, но у его семьи очень скромный доход. В нём заметен юношеский максимализм и переменчивый характер, но при этом он считает, что полностью себя контролирует и служит неким определяемым им же самим «добровольным обязательствам». Он часто делает испытания своему телу и воле (дал себе обет не жениться до 26 лет). Ощущает, что отличается от высшего общества по характеру и уму, но и манера общения представителей других слоев общества ему претит. Он гордится свой выдержкой, поэтому «в его душе глубоко укоренилось отвращение к людям», которые мерят окружающих по себе и следуют туда, куда дует ветер. Вместо блестящей карьере, которую все ему прочат, он хотел бы стать учёным и отгородиться от мирской жизни. У него часто возникают странные планы (например, устроиться слугой к господину из высшего общества в другом городе). Читает много книг и газет, увлекался химией, умеет играть на фортепиано, знает греческий язык. Скрытен в общении с другими людьми, т. к. не считает, что может с ними подружиться. Его одолевают «приступы тоски, которые все принимают за приступы безумия». На момент начала романа он часто видится с Арманс в доме семьи де Бонниве, считает её единственным другом и привык с ней обсуждать свои мысли. Считает себя чудовищем, т. к. у него «нет совести».
• Арманс Зоилова — главная героиня романа. Родилась в Севастополе. Ей 18 лет. Дочь полковника, впоследствии генерала русской армии и родственницы семей де Маливер и де Бонниве. В начале романа бесприданница, компаньонка в доме семьи де Бонниве. Обладает даром успокаивать других людей. Внешне сдержанная и в то же время прямолинейная, она обладает сильным представлением о самоуважении и чести. Не обращает внимание на «мелкие житейские невзгоды», но при этом переживания из-за своих чувств приводят её в болезненные состояния, обмороки, смятение. Получив воспитание в России и будучи дочерью черкеса, сильно отличается внешностью и поведением от французов. Из-за отсутствия состояния на ней не станет жениться никто из высшего общества, поэтому по ходу романа она подумывает о постриге в монахини.
• госпожа де Маливер — мать Октава. Ей почти 50 лет. Богобоязненна и её страшит, что Октав читает газеты сомнительного содержания. Она болеет и к ней постоянно приезжают врачи. Чувствует приязнь к Арманс и старается, чтобы она вышла замуж за Октава. Хочет, чтобы Октав больше общался с людьми, ходил в салоны и театры и ощутил наконец вкус к радостям жизни.
• маркиз де Маливер — отец Октава, потомок адмирала де Бонниве. Человек преклонных лет. До революции был богат, во время революции уехал за границу. Вернулся в 1814 году и обнаружил, что большая часть его состояния была конфискована. Значение и честь рода для него превыше всего, поэтому низкий доход приводит его в уныние. Хочет найти Октаву богатую невесту.
• командор де Субиран — дядя Октава. Ему 60 лет. Сумасбродный и тщеславный человек. Он пристрастился к игре на бирже и имеет много долгов. Поэтому имеет планы на состояние, которое может получить Октав в результате принятого в 1825 году закона о вознаграждении эмигрантов.
• маркиза де Бонниве — родственница и ближайшая подруга госпожи де Маливер. Жена одного из самых влиятельных царедворцев своего времени маркиза де Бонниве. В её салон приезжает много людей из высшего общества. Увлекается мистическими, религиозными и философскими учениями. Опекает Арманс Зоилову и привыкла обсуждать с ней все свои дела. Пытается обратить Октава в «свою веру».
• госпожа де Омаль — ветреная графиня, вокруг которой много поклонников, которые не могут её надолго развеселить. Октав решил привлечь её внимание и оказался единственным человеком, с которой ей не скучно. Опытная в любовных делах, она понимает, что Октав влюблен в Арманс.
• шевалье де Бонниве — третий сын маркиза де Бонниве от первого брака. Ему 20 лет. Последние 8 лет он провел вдалеке от Парижа, обучаясь в иезуитском колледже. Он выбрал своим путём служение церкви, но служение ведёт в стиле Тартюфа. Снискал внимание старших родственников тем, что читает проповеди слугам и простолюдинам (которых высшее общество ещё боится после революции 1789 года). Начитан и постоянно цитирует классиков. Чувствуя, что он нравится всем меньше, чем Октав, старается помешать свадьбе Октава и Арманс из зависти.

Литература

• Историко-литературная справка // Стендаль. Собрание сочинений в пятнадцати томах. Том четвёртый. — М.: Правда, 1959.

Ссылки

• Stendhal. [fr.wikisource.org/wiki/Armance Armance]. — P.: Calmann Lévy, 1877

Отрывок, характеризующий Арманс

– On ne passe pas, [Тут не проходят,] – крикнул ему голос.
– Сюда, дяденька! – проговорила девка. – Мы переулком, через Никулиных пройдем.
Пьер повернулся назад и пошел, изредка подпрыгивая, чтобы поспевать за нею. Девка перебежала улицу, повернула налево в переулок и, пройдя три дома, завернула направо в ворота.
– Вот тут сейчас, – сказала девка, и, пробежав двор, она отворила калитку в тесовом заборе и, остановившись, указала Пьеру на небольшой деревянный флигель, горевший светло и жарко. Одна сторона его обрушилась, другая горела, и пламя ярко выбивалось из под отверстий окон и из под крыши.
Когда Пьер вошел в калитку, его обдало жаром, и он невольно остановился.
– Который, который ваш дом? – спросил он.
– О о ох! – завыла девка, указывая на флигель. – Он самый, она самая наша фатера была. Сгорела, сокровище ты мое, Катечка, барышня моя ненаглядная, о ох! – завыла Аниска при виде пожара, почувствовавши необходимость выказать и свои чувства.
Пьер сунулся к флигелю, но жар был так силен, что он невольна описал дугу вокруг флигеля и очутился подле большого дома, который еще горел только с одной стороны с крыши и около которого кишела толпа французов. Пьер сначала не понял, что делали эти французы, таскавшие что то; но, увидав перед собою француза, который бил тупым тесаком мужика, отнимая у него лисью шубу, Пьер понял смутно, что тут грабили, но ему некогда было останавливаться на этой мысли.
Звук треска и гула заваливающихся стен и потолков, свиста и шипенья пламени и оживленных криков народа, вид колеблющихся, то насупливающихся густых черных, то взмывающих светлеющих облаков дыма с блестками искр и где сплошного, сноповидного, красного, где чешуйчато золотого, перебирающегося по стенам пламени, ощущение жара и дыма и быстроты движения произвели на Пьера свое обычное возбуждающее действие пожаров. Действие это было в особенности сильно на Пьера, потому что Пьер вдруг при виде этого пожара почувствовал себя освобожденным от тяготивших его мыслей. Он чувствовал себя молодым, веселым, ловким и решительным. Он обежал флигелек со стороны дома и хотел уже бежать в ту часть его, которая еще стояла, когда над самой головой его послышался крик нескольких голосов и вслед за тем треск и звон чего то тяжелого, упавшего подле него.
Пьер оглянулся и увидал в окнах дома французов, выкинувших ящик комода, наполненный какими то металлическими вещами. Другие французские солдаты, стоявшие внизу, подошли к ящику.
– Eh bien, qu'est ce qu'il veut celui la, [Этому что еще надо,] – крикнул один из французов на Пьера.
– Un enfant dans cette maison. N'avez vous pas vu un enfant? [Ребенка в этом доме. Не видали ли вы ребенка?] – сказал Пьер.
– Tiens, qu'est ce qu'il chante celui la? Va te promener, [Этот что еще толкует? Убирайся к черту,] – послышались голоса, и один из солдат, видимо, боясь, чтобы Пьер не вздумал отнимать у них серебро и бронзы, которые были в ящике, угрожающе надвинулся на него.
– Un enfant? – закричал сверху француз. – J'ai entendu piailler quelque chose au jardin. Peut etre c'est sou moutard au bonhomme. Faut etre humain, voyez vous… [Ребенок? Я слышал, что то пищало в саду. Может быть, это его ребенок. Что ж, надо по человечеству. Мы все люди…]
– Ou est il? Ou est il? [Где он? Где он?] – спрашивал Пьер.
– Par ici! Par ici! [Сюда, сюда!] – кричал ему француз из окна, показывая на сад, бывший за домом. – Attendez, je vais descendre. [Погодите, я сейчас сойду.]
И действительно, через минуту француз, черноглазый малый с каким то пятном на щеке, в одной рубашке выскочил из окна нижнего этажа и, хлопнув Пьера по плечу, побежал с ним в сад.
– Depechez vous, vous autres, – крикнул он своим товарищам, – commence a faire chaud. [Эй, вы, живее, припекать начинает.]
Выбежав за дом на усыпанную песком дорожку, француз дернул за руку Пьера и указал ему на круг. Под скамейкой лежала трехлетняя девочка в розовом платьице.
– Voila votre moutard. Ah, une petite, tant mieux, – сказал француз. – Au revoir, mon gros. Faut etre humain. Nous sommes tous mortels, voyez vous, [Вот ваш ребенок. А, девочка, тем лучше. До свидания, толстяк. Что ж, надо по человечеству. Все люди,] – и француз с пятном на щеке побежал назад к своим товарищам.
Пьер, задыхаясь от радости, подбежал к девочке и хотел взять ее на руки. Но, увидав чужого человека, золотушно болезненная, похожая на мать, неприятная на вид девочка закричала и бросилась бежать. Пьер, однако, схватил ее и поднял на руки; она завизжала отчаянно злобным голосом и своими маленькими ручонками стала отрывать от себя руки Пьера и сопливым ртом кусать их. Пьера охватило чувство ужаса и гадливости, подобное тому, которое он испытывал при прикосновении к какому нибудь маленькому животному. Но он сделал усилие над собою, чтобы не бросить ребенка, и побежал с ним назад к большому дому. Но пройти уже нельзя было назад той же дорогой; девки Аниски уже не было, и Пьер с чувством жалости и отвращения, прижимая к себе как можно нежнее страдальчески всхлипывавшую и мокрую девочку, побежал через сад искать другого выхода.


Когда Пьер, обежав дворами и переулками, вышел назад с своей ношей к саду Грузинского, на углу Поварской, он в первую минуту не узнал того места, с которого он пошел за ребенком: так оно было загромождено народом и вытащенными из домов пожитками. Кроме русских семей с своим добром, спасавшихся здесь от пожара, тут же было и несколько французских солдат в различных одеяниях. Пьер не обратил на них внимания. Он спешил найти семейство чиновника, с тем чтобы отдать дочь матери и идти опять спасать еще кого то. Пьеру казалось, что ему что то еще многое и поскорее нужно сделать. Разгоревшись от жара и беготни, Пьер в эту минуту еще сильнее, чем прежде, испытывал то чувство молодости, оживления и решительности, которое охватило его в то время, как он побежал спасать ребенка. Девочка затихла теперь и, держась ручонками за кафтан Пьера, сидела на его руке и, как дикий зверек, оглядывалась вокруг себя. Пьер изредка поглядывал на нее и слегка улыбался. Ему казалось, что он видел что то трогательно невинное и ангельское в этом испуганном и болезненном личике.
На прежнем месте ни чиновника, ни его жены уже не было. Пьер быстрыми шагами ходил между народом, оглядывая разные лица, попадавшиеся ему. Невольно он заметил грузинское или армянское семейство, состоявшее из красивого, с восточным типом лица, очень старого человека, одетого в новый крытый тулуп и новые сапоги, старухи такого же типа и молодой женщины. Очень молодая женщина эта показалась Пьеру совершенством восточной красоты, с ее резкими, дугами очерченными черными бровями и длинным, необыкновенно нежно румяным и красивым лицом без всякого выражения. Среди раскиданных пожитков, в толпе на площади, она, в своем богатом атласном салопе и ярко лиловом платке, накрывавшем ее голову, напоминала нежное тепличное растение, выброшенное на снег. Она сидела на узлах несколько позади старухи и неподвижно большими черными продолговатыми, с длинными ресницами, глазами смотрела в землю. Видимо, она знала свою красоту и боялась за нее. Лицо это поразило Пьера, и он, в своей поспешности, проходя вдоль забора, несколько раз оглянулся на нее. Дойдя до забора и все таки не найдя тех, кого ему было нужно, Пьер остановился, оглядываясь.
Фигура Пьера с ребенком на руках теперь была еще более замечательна, чем прежде, и около него собралось несколько человек русских мужчин и женщин.
– Или потерял кого, милый человек? Сами вы из благородных, что ли? Чей ребенок то? – спрашивали у него.
Пьер отвечал, что ребенок принадлежал женщине и черном салопе, которая сидела с детьми на этом месте, и спрашивал, не знает ли кто ее и куда она перешла.
– Ведь это Анферовы должны быть, – сказал старый дьякон, обращаясь к рябой бабе. – Господи помилуй, господи помилуй, – прибавил он привычным басом.
– Где Анферовы! – сказала баба. – Анферовы еще с утра уехали. А это либо Марьи Николавны, либо Ивановы.
– Он говорит – женщина, а Марья Николавна – барыня, – сказал дворовый человек.
– Да вы знаете ее, зубы длинные, худая, – говорил Пьер.
– И есть Марья Николавна. Они ушли в сад, как тут волки то эти налетели, – сказала баба, указывая на французских солдат.
– О, господи помилуй, – прибавил опять дьякон.
– Вы пройдите вот туда то, они там. Она и есть. Все убивалась, плакала, – сказала опять баба. – Она и есть. Вот сюда то.
Но Пьер не слушал бабу. Он уже несколько секунд, не спуская глаз, смотрел на то, что делалось в нескольких шагах от него. Он смотрел на армянское семейство и двух французских солдат, подошедших к армянам. Один из этих солдат, маленький вертлявый человечек, был одет в синюю шинель, подпоясанную веревкой. На голове его был колпак, и ноги были босые. Другой, который особенно поразил Пьера, был длинный, сутуловатый, белокурый, худой человек с медлительными движениями и идиотическим выражением лица. Этот был одет в фризовый капот, в синие штаны и большие рваные ботфорты. Маленький француз, без сапог, в синей шипели, подойдя к армянам, тотчас же, сказав что то, взялся за ноги старика, и старик тотчас же поспешно стал снимать сапоги. Другой, в капоте, остановился против красавицы армянки и молча, неподвижно, держа руки в карманах, смотрел на нее.
– Возьми, возьми ребенка, – проговорил Пьер, подавая девочку и повелительно и поспешно обращаясь к бабе. – Ты отдай им, отдай! – закричал он почти на бабу, сажая закричавшую девочку на землю, и опять оглянулся на французов и на армянское семейство. Старик уже сидел босой. Маленький француз снял с него последний сапог и похлопывал сапогами один о другой. Старик, всхлипывая, говорил что то, но Пьер только мельком видел это; все внимание его было обращено на француза в капоте, который в это время, медлительно раскачиваясь, подвинулся к молодой женщине и, вынув руки из карманов, взялся за ее шею.
Красавица армянка продолжала сидеть в том же неподвижном положении, с опущенными длинными ресницами, и как будто не видала и не чувствовала того, что делал с нею солдат.
Пока Пьер пробежал те несколько шагов, которые отделяли его от французов, длинный мародер в капоте уж рвал с шеи армянки ожерелье, которое было на ней, и молодая женщина, хватаясь руками за шею, кричала пронзительным голосом.
– Laissez cette femme! [Оставьте эту женщину!] – бешеным голосом прохрипел Пьер, схватывая длинного, сутоловатого солдата за плечи и отбрасывая его. Солдат упал, приподнялся и побежал прочь. Но товарищ его, бросив сапоги, вынул тесак и грозно надвинулся на Пьера.
– Voyons, pas de betises! [Ну, ну! Не дури!] – крикнул он.
Пьер был в том восторге бешенства, в котором он ничего не помнил и в котором силы его удесятерялись. Он бросился на босого француза и, прежде чем тот успел вынуть свой тесак, уже сбил его с ног и молотил по нем кулаками. Послышался одобрительный крик окружавшей толпы, в то же время из за угла показался конный разъезд французских уланов. Уланы рысью подъехали к Пьеру и французу и окружили их. Пьер ничего не помнил из того, что было дальше. Он помнил, что он бил кого то, его били и что под конец он почувствовал, что руки его связаны, что толпа французских солдат стоит вокруг него и обыскивает его платье.
– Il a un poignard, lieutenant, [Поручик, у него кинжал,] – были первые слова, которые понял Пьер.
– Ah, une arme! [А, оружие!] – сказал офицер и обратился к босому солдату, который был взят с Пьером.
– C'est bon, vous direz tout cela au conseil de guerre, [Хорошо, хорошо, на суде все расскажешь,] – сказал офицер. И вслед за тем повернулся к Пьеру: – Parlez vous francais vous? [Говоришь ли по французски?]
Пьер оглядывался вокруг себя налившимися кровью глазами и не отвечал. Вероятно, лицо его показалось очень страшно, потому что офицер что то шепотом сказал, и еще четыре улана отделились от команды и стали по обеим сторонам Пьера.
– Parlez vous francais? – повторил ему вопрос офицер, держась вдали от него. – Faites venir l'interprete. [Позовите переводчика.] – Из за рядов выехал маленький человечек в штатском русском платье. Пьер по одеянию и говору его тотчас же узнал в нем француза одного из московских магазинов.
– Il n'a pas l'air d'un homme du peuple, [Он не похож на простолюдина,] – сказал переводчик, оглядев Пьера.
– Oh, oh! ca m'a bien l'air d'un des incendiaires, – смазал офицер. – Demandez lui ce qu'il est? [О, о! он очень похож на поджигателя. Спросите его, кто он?] – прибавил он.
– Ти кто? – спросил переводчик. – Ти должно отвечать начальство, – сказал он.
– Je ne vous dirai pas qui je suis. Je suis votre prisonnier. Emmenez moi, [Я не скажу вам, кто я. Я ваш пленный. Уводите меня,] – вдруг по французски сказал Пьер.
– Ah, Ah! – проговорил офицер, нахмурившись. – Marchons! [A! A! Ну, марш!]
Около улан собралась толпа. Ближе всех к Пьеру стояла рябая баба с девочкою; когда объезд тронулся, она подвинулась вперед.
– Куда же это ведут тебя, голубчик ты мой? – сказала она. – Девочку то, девочку то куда я дену, коли она не ихняя! – говорила баба.
– Qu'est ce qu'elle veut cette femme? [Чего ей нужно?] – спросил офицер.
Пьер был как пьяный. Восторженное состояние его еще усилилось при виде девочки, которую он спас.
– Ce qu'elle dit? – проговорил он. – Elle m'apporte ma fille que je viens de sauver des flammes, – проговорил он. – Adieu! [Чего ей нужно? Она несет дочь мою, которую я спас из огня. Прощай!] – и он, сам не зная, как вырвалась у него эта бесцельная ложь, решительным, торжественным шагом пошел между французами.
Разъезд французов был один из тех, которые были посланы по распоряжению Дюронеля по разным улицам Москвы для пресечения мародерства и в особенности для поимки поджигателей, которые, по общему, в тот день проявившемуся, мнению у французов высших чинов, были причиною пожаров. Объехав несколько улиц, разъезд забрал еще человек пять подозрительных русских, одного лавочника, двух семинаристов, мужика и дворового человека и нескольких мародеров. Но из всех подозрительных людей подозрительнее всех казался Пьер. Когда их всех привели на ночлег в большой дом на Зубовском валу, в котором была учреждена гауптвахта, то Пьера под строгим караулом поместили отдельно.