Восточная Армения в составе Российской империи

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Армения в составе Российской империи — период в истории Армении с начала XIX века, когда Восточная Армения стала частью Российской империи, по 22 апреля 1918 года, когда была образована Закавказская демократическая федеративная республика а затем, 28 мая 1918 года Первая Республика Армения.

Предыстория

В течение ряда веков жители Восточной Армении находились под властью Османской и Персидской империй. Постоянные войны между этими двумя империями привели к разрушению многих армянских городов и сделали жизнь армянского населения невыносимой. Кроме того, армяне были христианами, в то время как турки и персы — мусульманами.

В 1605 году 300 000 армян было депортировано из Восточной Армении в глубинные провинции Ирана, армянские области были сожжены до основания и почти полностью обескровлены. На руины армянских городов и сел правительство Ирана начало заселять лояльных им мусульман, из числа тюркских и курдских кочевых племен.

В 1678 году вожди армянского народа втайне собрались в Вагаршапате (где находится резиденция Католикоса всех армян), и решили начать борьбу за освобождения армян из-под иноземного гнёта. В связи с тем, что самостоятельно это было сделать невозможно, было решено искать помощи извне. Исраэл Ори, сын армянского мелика из Карабаха, объездил много европейских столиц в поисках поддержки армянского освободительного движения, но умер в 1711 году, так и не увидев осуществления мечты армянского народа.

В 1720-х годах, из-за нашествия афганцев, в Персии пала власть Сефевидов. Тахмасп II, сын Солтан Хусейна, бежал на север Персии и там провозгласил себя ханом. Его опорой стали Азербайджан и прикаспийские провинции страны. Картлийский царь Вахтанг VI, потеряв всякую веру в возможность Тахмаспа II восстановить власть, обратился за помощью к России; в это же время переговоры с Россией вёл и сам Тахмасп II, рассчитывавший на помощь за счёт уступки северных провинций. Результатом стал Персидский поход Петра I, на стороне России выступили армянские мелики Карабаха. Видным лидером армян был Давид-Бек.

За событиями в Персии внимательно следила Османская империя. Как только власть Сефевидов пала, турки предприняли активные действия, чтобы захватить Закавказье, Курдистан и другие области. Пётр I, помня о неудаче в войне 1710—1713 годов, не решился на столкновение с Турцией из-за Закавказья, поэтому воины Вахтанга VI, собравшиеся вместе с армянскими отрядами возле Гянджи, тщетно ожидали прихода русских войск. Когда в 1723 году в Закавказье вторглись османы, захватившие Ереван и Тбилиси, царь Вахтанг VI со своим окружением был вынужден эмигрировать в Россию. Армяне Карабаха начали отчаянную борьбу с турками.

Тем временем к власти в Персии пришёл Надир-шах, который сумел изгнать османов из Ирана. Мирный договор 1736 года восстановил довоенную границу между Персидской и Османской империями. Однако после убийства Надир-шаха в 1747 году Персия почти мгновенно распалась на практически независимые ханства. В частности, в Восточном Закавказье появились Ширванское ханство, Карабахское ханство, Эриванское ханство и т. д. Армянские меликства Карабаха и армянское население Закавказья в целом, опасаясь Турции (а позже и Персии), видели в России единственную христианскую страну, способную защитить их от мусульманских владык.

Присоединение Закавказья к Российской империи

По Георгиевскому трактату 1783 года царь Картли-Кахетинского царства Ираклий II был принят под покровительство России. Его сын, царь Георгий XII, в 1800 году обратился в Петербург с просьбой о вступлении в российское подданство. Пока она обсуждалась, Георгий XII умер, а между его возможными преемниками началась ожесточённая борьба за престол. В этой обстановке Александр I Манифестом от 12 сентября 1801 года упразднил Картли-Кахетинское царство, присоединив Грузию к Российской империи. Вслед за этим под российский протекторат один за другим начали переходить различные закавказские государственные образования. Под российским протекторатом они сохраняли прежнее административное устройство и судебную систему, упразднялись только владения, вступившие в вооружённую борьбу с Россией. В ходе русско-персидской войны 1804—1813 годов Россия захватила практически всю территорию Восточной Армении, однако по Гюлистанскому миру вернула её Персии.

Покорение Закавказья Россией было завершено в первые годы правления Николая I. По Туркманчайскому договору, завершившему русско-персидскую войну 1826—1828 годов, к России были присоединены Эриванское и Нахичеванское ханства, которые объединились в Армянскую область, куда переселилось порядка 30 тысяч армян из Персии. В результате русско-турецкой войны 1828—1829 годов власть России над Закавказьем признала и Османская империя, а с её территории в Россию переселилось порядка 25 тысяч армян. Так как параллельно шёл процесс переселения исповедовавшего ислам населения на территории Османской и Персидской империй, то в результате христиане стали составлять на территории Восточной Армении большинство.

Установление российской власти

Генерал Ермолов, назначенный в 1816 году командиром отдельного Грузинского (позже Кавказского) корпуса, а в 1819 году — главнокомандующим на Кавказе, взял курс на ликвидацию ханств Закавказья. В частности, в 1822 году, после того, как Мехтикули-хан бежал в Персию, в Карабахском ханстве было введено российское правление. Впоследствии по мере упрочения власти России над Кавказом в регионе создавалась единая российская гражданская администрация. В 1840-х годах в Закавказье начали создаваться губернии по образцу Центральной России. В 1849 году Армянская область была преобразована в Эриванскую губернию.

Нарушение традиционных связей с мусульманским Востоком и укрепление связей с Россией привело к тому, что молодёжь из числа христианских народов Закавказья всё чаще отправлялась завершать своё образование в университеты России и даже Западной Европы. К примеру, армянский писатель и просветитель Хачатур Абовян закончил Дерптский университет. В Московском и Петербургском университетах учился известный армянский публицист Микаэл Налбандян.

Ещё при генерале Цицианове в Закавказье начала издаваться периодика на русском и кавказских языках. Армянские публицисты печатали в Тифлисе сначала газету «Кавказ» (1846—1847), затем «Арарат» (1850—1851), а начиная с 1868 года — одноимённый журнал в Эчмиадзине. В 1854—1864 годах в Москве издавался просветительский армянский журнал «Юсисапайл» («Северное Сияние»).

В 1861 году Александр II начал отмену крепостного права в России. В 1870—1871 году крестьянская реформа была проведена и в Восточной Армении, где несла определённую конфессиональную окраску. Одной из побочных целей реформы было стремление государства опереться на местных христиан как на возможных союзников против мусульманского повстанчества, поэтому бывшее крепостное население армянских и грузинских деревень было полностью освобождено от райятских повинностей в пользу местной мусульманской элиты.

Русско-турецкая война 1877—1878 годов

Среди армян, живших в Западной Армении, постепенно росло недовольство турецкой властью, они желали, чтобы Россия освободила их от турок. Поэтому, когда Россия объявила войну Турции, армянское население Османской империи активно помогало российским войскам на Азиатском театре боевых действий. Хотя Сан-Стефанский мир и не отдал России всю Западную Армению, но его 16-я статья обязывало турецкое правительство осуществить реформы по отношению к армянскому населению. Однако Великобритания и Австро-Венгрия, недовольные успехами России, добились пересмотра условий мирного договора на Берлинском конгрессе. По Берлинскому трактату Россия получила из армянских территорий лишь Ардаган и Карс, а статья 16 заменялась статьёй 61, касающейся не всего армянского населения, а лишь территорий армянских провинций Османской империи.

Правление Александра III

После убийства царя-реформатора Александра II, маятник российской внутренней политики качнулся в противоположном направлении. Новый царь, Александр III, стал проводить курс на создание высокоцентрализованного бюрократического государства. Был вынужден подать в отставку министр внутренних дел, армянин по происхождению граф Лорис-Меликов, так как предложенный им проект реформы устройства страны (т. н. «конституция Лориса-Меликова») был подвергнут резкой критике на заседании Совета министров. В рамках новой государственной политики главноначальствующий на Кавказе генерал Дондуков-Корсаков взял курс на русификацию: в школьном образовании армянский язык стал вытесняться русским, начались притеснения Армянской церкви.

В конце XIX века в Западной Европе сложилась кавказская революционная эмиграция, появились первые политические партии. Микаэл Набалдян лично познакомился в Лондоне с Герценом, участвовал в распространении его запрещённого в России журнала «Колокол». В честь этого журнала получила своё название армянская «Социал-демократическая партия Гнчакян» («Гнчак» в переводе с армянского означает «колокол»), основанная в 1887 году в Женеве. Подобно русским революционерам-народникам, партия считала террор основным средством революционной борьбы; при помощи терактов и организации восстаний в турецкой части западной Армении она намеревалась добиться воссоздания Великой Армении. За самостоятельное армянское государство на Кавказе выступала также созданная в то же время партия Дашнакцутюн.

Правление Николая II

Николай II, взошедший на престол в 1894 году, продолжил политику своего отца. В 1896 году главноначальствующим на Кавказе был назначен генерал Голицын.

12 июня 1903 года был принят закон, по которому всё недвижимое имущество (включая доходные земли) и капитал, принадлежавшие армянской церкви и духовным учреждениям, переходили в ведение государства. Из доходов от конфискованного имущества и денежных средств выделялась доля их владельцу — армянским духовным учреждениям. Значительная часть дохода предназначалась открываемым государственным школам.

В ответ на этот закон в Ереване, Александрополе, Эчмиадзине, Аштараке, Ахалцихе и другие населенных армянами местностях Кавказа произошли многолюдные демонстрации протеста, в Елизаветполе, Тифлисе, Шуше, Баку, Карсе, Камарлу, Лори произошли вооруженные столкновения армян с полицией и войсками. 14 октября 1903 гнчакисты совершили неудавшееся покушение на Голицына. Прежние арендаторы церковного имущества отказывались эксплуатировать имущество, крестьяне уничтожали или скрытно сдавали Эчмиадзину собранный урожай.

1 августа 1905 Николай II подписал указ о возвращении армянской церкви конфискованного имущества; одновременно разрешалось вновь открыть армянские национальные школы.

Вплоть до 1900-х годов ни социал-демократы, ни националистические партии не оказывали особого влияния на политическое развитие Закавказья. Ситуация резко изменилась в годы Первой русской революции (1905—1907). Во время русско-японской войны большая часть русских войск с Кавказа была отправлена на фронт в Маньчжурию, и большие города Закавказья впервые испытали ужасы безвластия и политического террора. В 1905 году начались кровавые армянские погромы и резня в Баку, Шуше, Нахичевани, Эривани, Елисаветполе и других местах со смешанным христиано-мусульманским населением. Для успокоения ситуации на Кавказе Николай II был вынужден заменить Голицына на графа Воронцова-Дашкова.

Первая мировая война и обретение независимости

Первая мировая война привела к сближению русских властей и армянских лидеров, так как основной противник России — Германская империя — был союзником Османской империи, являвшейся историческим врагом армян. С началом боевых действий армянские части были отправлены на Германский фронт. Когда стало ясно, что в войну вот-вот вступит и Турция, граф Воронцов-Дашков начал создания армянских добровольческих формирований для действий в Закавказье в случае войны против турок.

В 1915 году началось наступление русских войск на Кавказском фронте при поддержке местного армянского населения. В том же году, с 24 апреля 1915 года начинается активная фаза геноцида армян в Османской Турции. Часть армян, проживавших на территории Османской империи, взялась за оружие ради самозащиты. После обороны Вана на территории Западной Армении было образовано Армянское временное правительство. Русские войска продвинулись вглубь Турции, овладев важнейшими и крупнейшими городами — Эрзерумом , Трапезундом, Ваном , Эрзинджаном и Битлисом .

После Февральской революции 1917 года Кавказское наместничество было преобразовано Временным правительством в Особый Закавказский Комитет. С лета 1917 года начался развал Кавказской армии. Пехотные части самовольно покидали позиции и отправлялись в тыл; казачьи части организованно уходили на Кубань и Терек. Армянские вооружённые формирования пытались заменить русские части на фронте, но без поддержки из России они не могли противостоять регулярным турецким частям.

После Октябрьской революции Закавказский комитет был заменён на Закавказский комиссариат. 5 (18) декабря между русскими и турецкими войсками было заключено так называемое Эрзинджанское перемирие. Это привело к массовому отходу русских войск из Западной Армении на территорию России. Турецким силам в Закавказье противостояли лишь несколько тысяч кавказских добровольцев под командой двухсот офицеров. Ещё при Временном правительстве, к середине июля 1917 года, на Кавказском фронте по предложению армянских общественных организаций Санкт-Петербурга и Тифлиса было создано 6 армянских полков. К октябрю 1917 года здесь действовали уже 2 армянские дивизии. 13 декабря 1917 года новый главнокомандующий Кавказским фронтом генерал-майор Лебединский образовал добровольческий армянский корпус, командующим которого был назначен генерал Фома Назарбеков. По просьбе Армянского национального совета особым комиссаром при главнокомандующем Назарбекове был назначен «генерал Дро». Позднее в армянский корпус вошла также Западноармянская дивизия под командованием Андраника.

В начале февраля 1918 года Закавказский комиссариат созвал в Тифлисе Закавказский сейм. 22 апреля 1918 года Закавказский сейм провозгласил создание Закавказской Демократической Федеративной Республики. Это государство просуществовало всего месяц, и разделилось на три, в результате чего образовались Грузинская Демократическая Республика, Азербайджанская Демократическая Республика и Республика Армении.

См. также

• Восточная Армения
• Армянская область
• Эриванская губерния

Отрывок, характеризующий Восточная Армения в составе Российской империи

– Нет, князь. Полк наш выступил. А я числюсь. При чем я числюсь, папа? – обратился Анатоль со смехом к отцу.
– Славно служит, славно. При чем я числюсь! Ха ха ха! – засмеялся князь Николай Андреевич.
И Анатоль засмеялся еще громче. Вдруг князь Николай Андреевич нахмурился.
– Ну, ступай, – сказал он Анатолю.
Анатоль с улыбкой подошел опять к дамам.
– Ведь ты их там за границей воспитывал, князь Василий? А? – обратился старый князь к князю Василью.
– Я делал, что мог; и я вам скажу, что тамошнее воспитание гораздо лучше нашего.
– Да, нынче всё другое, всё по новому. Молодец малый! молодец! Ну, пойдем ко мне.
Он взял князя Василья под руку и повел в кабинет.
Князь Василий, оставшись один на один с князем, тотчас же объявил ему о своем желании и надеждах.
– Что ж ты думаешь, – сердито сказал старый князь, – что я ее держу, не могу расстаться? Вообразят себе! – проговорил он сердито. – Мне хоть завтра! Только скажу тебе, что я своего зятя знать хочу лучше. Ты знаешь мои правила: всё открыто! Я завтра при тебе спрошу: хочет она, тогда пусть он поживет. Пускай поживет, я посмотрю. – Князь фыркнул.
– Пускай выходит, мне всё равно, – закричал он тем пронзительным голосом, которым он кричал при прощаньи с сыном.
– Я вам прямо скажу, – сказал князь Василий тоном хитрого человека, убедившегося в ненужности хитрить перед проницательностью собеседника. – Вы ведь насквозь людей видите. Анатоль не гений, но честный, добрый малый, прекрасный сын и родной.
– Ну, ну, хорошо, увидим.
Как оно всегда бывает для одиноких женщин, долго проживших без мужского общества, при появлении Анатоля все три женщины в доме князя Николая Андреевича одинаково почувствовали, что жизнь их была не жизнью до этого времени. Сила мыслить, чувствовать, наблюдать мгновенно удесятерилась во всех их, и как будто до сих пор происходившая во мраке, их жизнь вдруг осветилась новым, полным значения светом.
Княжна Марья вовсе не думала и не помнила о своем лице и прическе. Красивое, открытое лицо человека, который, может быть, будет ее мужем, поглощало всё ее внимание. Он ей казался добр, храбр, решителен, мужествен и великодушен. Она была убеждена в этом. Тысячи мечтаний о будущей семейной жизни беспрестанно возникали в ее воображении. Она отгоняла и старалась скрыть их.
«Но не слишком ли я холодна с ним? – думала княжна Марья. – Я стараюсь сдерживать себя, потому что в глубине души чувствую себя к нему уже слишком близкою; но ведь он не знает всего того, что я о нем думаю, и может вообразить себе, что он мне неприятен».
И княжна Марья старалась и не умела быть любезной с новым гостем. «La pauvre fille! Elle est diablement laide», [Бедная девушка, она дьявольски дурна собою,] думал про нее Анатоль.
M lle Bourienne, взведенная тоже приездом Анатоля на высокую степень возбуждения, думала в другом роде. Конечно, красивая молодая девушка без определенного положения в свете, без родных и друзей и даже родины не думала посвятить свою жизнь услугам князю Николаю Андреевичу, чтению ему книг и дружбе к княжне Марье. M lle Bourienne давно ждала того русского князя, который сразу сумеет оценить ее превосходство над русскими, дурными, дурно одетыми, неловкими княжнами, влюбится в нее и увезет ее; и вот этот русский князь, наконец, приехал. У m lle Bourienne была история, слышанная ею от тетки, доконченная ею самой, которую она любила повторять в своем воображении. Это была история о том, как соблазненной девушке представлялась ее бедная мать, sa pauvre mere, и упрекала ее за то, что она без брака отдалась мужчине. M lle Bourienne часто трогалась до слез, в воображении своем рассказывая ему , соблазнителю, эту историю. Теперь этот он , настоящий русский князь, явился. Он увезет ее, потом явится ma pauvre mere, и он женится на ней. Так складывалась в голове m lle Bourienne вся ее будущая история, в самое то время как она разговаривала с ним о Париже. Не расчеты руководили m lle Bourienne (она даже ни минуты не обдумывала того, что ей делать), но всё это уже давно было готово в ней и теперь только сгруппировалось около появившегося Анатоля, которому она желала и старалась, как можно больше, нравиться.
Маленькая княгиня, как старая полковая лошадь, услыхав звук трубы, бессознательно и забывая свое положение, готовилась к привычному галопу кокетства, без всякой задней мысли или борьбы, а с наивным, легкомысленным весельем.
Несмотря на то, что Анатоль в женском обществе ставил себя обыкновенно в положение человека, которому надоедала беготня за ним женщин, он чувствовал тщеславное удовольствие, видя свое влияние на этих трех женщин. Кроме того он начинал испытывать к хорошенькой и вызывающей Bourienne то страстное, зверское чувство, которое на него находило с чрезвычайной быстротой и побуждало его к самым грубым и смелым поступкам.
Общество после чаю перешло в диванную, и княжну попросили поиграть на клавикордах. Анатоль облокотился перед ней подле m lle Bourienne, и глаза его, смеясь и радуясь, смотрели на княжну Марью. Княжна Марья с мучительным и радостным волнением чувствовала на себе его взгляд. Любимая соната переносила ее в самый задушевно поэтический мир, а чувствуемый на себе взгляд придавал этому миру еще большую поэтичность. Взгляд же Анатоля, хотя и был устремлен на нее, относился не к ней, а к движениям ножки m lle Bourienne, которую он в это время трогал своею ногою под фортепиано. M lle Bourienne смотрела тоже на княжну, и в ее прекрасных глазах было тоже новое для княжны Марьи выражение испуганной радости и надежды.
«Как она меня любит! – думала княжна Марья. – Как я счастлива теперь и как могу быть счастлива с таким другом и таким мужем! Неужели мужем?» думала она, не смея взглянуть на его лицо, чувствуя всё тот же взгляд, устремленный на себя.
Ввечеру, когда после ужина стали расходиться, Анатоль поцеловал руку княжны. Она сама не знала, как у ней достало смелости, но она прямо взглянула на приблизившееся к ее близоруким глазам прекрасное лицо. После княжны он подошел к руке m lle Bourienne (это было неприлично, но он делал всё так уверенно и просто), и m lle Bourienne вспыхнула и испуганно взглянула на княжну.
«Quelle delicatesse» [Какая деликатность,] – подумала княжна. – Неужели Ame (так звали m lle Bourienne) думает, что я могу ревновать ее и не ценить ее чистую нежность и преданность ко мне. – Она подошла к m lle Bourienne и крепко ее поцеловала. Анатоль подошел к руке маленькой княгини.
– Non, non, non! Quand votre pere m'ecrira, que vous vous conduisez bien, je vous donnerai ma main a baiser. Pas avant. [Нет, нет, нет! Когда отец ваш напишет мне, что вы себя ведете хорошо, тогда я дам вам поцеловать руку. Не прежде.] – И, подняв пальчик и улыбаясь, она вышла из комнаты.


Все разошлись, и, кроме Анатоля, который заснул тотчас же, как лег на постель, никто долго не спал эту ночь.
«Неужели он мой муж, именно этот чужой, красивый, добрый мужчина; главное – добрый», думала княжна Марья, и страх, который почти никогда не приходил к ней, нашел на нее. Она боялась оглянуться; ей чудилось, что кто то стоит тут за ширмами, в темном углу. И этот кто то был он – дьявол, и он – этот мужчина с белым лбом, черными бровями и румяным ртом.
Она позвонила горничную и попросила ее лечь в ее комнате.
M lle Bourienne в этот вечер долго ходила по зимнему саду, тщетно ожидая кого то и то улыбаясь кому то, то до слез трогаясь воображаемыми словами рauvre mere, упрекающей ее за ее падение.
Маленькая княгиня ворчала на горничную за то, что постель была нехороша. Нельзя было ей лечь ни на бок, ни на грудь. Всё было тяжело и неловко. Живот ее мешал ей. Он мешал ей больше, чем когда нибудь, именно нынче, потому что присутствие Анатоля перенесло ее живее в другое время, когда этого не было и ей было всё легко и весело. Она сидела в кофточке и чепце на кресле. Катя, сонная и с спутанной косой, в третий раз перебивала и переворачивала тяжелую перину, что то приговаривая.
– Я тебе говорила, что всё буграми и ямами, – твердила маленькая княгиня, – я бы сама рада была заснуть, стало быть, я не виновата, – и голос ее задрожал, как у собирающегося плакать ребенка.
Старый князь тоже не спал. Тихон сквозь сон слышал, как он сердито шагал и фыркал носом. Старому князю казалось, что он был оскорблен за свою дочь. Оскорбление самое больное, потому что оно относилось не к нему, а к другому, к дочери, которую он любит больше себя. Он сказал себе, что он передумает всё это дело и найдет то, что справедливо и должно сделать, но вместо того он только больше раздражал себя.
«Первый встречный показался – и отец и всё забыто, и бежит кверху, причесывается и хвостом виляет, и сама на себя не похожа! Рада бросить отца! И знала, что я замечу. Фр… фр… фр… И разве я не вижу, что этот дурень смотрит только на Бурьенку (надо ее прогнать)! И как гордости настолько нет, чтобы понять это! Хоть не для себя, коли нет гордости, так для меня, по крайней мере. Надо ей показать, что этот болван об ней и не думает, а только смотрит на Bourienne. Нет у ней гордости, но я покажу ей это»…
Сказав дочери, что она заблуждается, что Анатоль намерен ухаживать за Bourienne, старый князь знал, что он раздражит самолюбие княжны Марьи, и его дело (желание не разлучаться с дочерью) будет выиграно, и потому успокоился на этом. Он кликнул Тихона и стал раздеваться.
«И чорт их принес! – думал он в то время, как Тихон накрывал ночной рубашкой его сухое, старческое тело, обросшее на груди седыми волосами. – Я их не звал. Приехали расстраивать мою жизнь. И немного ее осталось».
– К чорту! – проговорил он в то время, как голова его еще была покрыта рубашкой.
Тихон знал привычку князя иногда вслух выражать свои мысли, а потому с неизменным лицом встретил вопросительно сердитый взгляд лица, появившегося из под рубашки.
– Легли? – спросил князь.
Тихон, как и все хорошие лакеи, знал чутьем направление мыслей барина. Он угадал, что спрашивали о князе Василье с сыном.
– Изволили лечь и огонь потушили, ваше сиятельство.
– Не за чем, не за чем… – быстро проговорил князь и, всунув ноги в туфли и руки в халат, пошел к дивану, на котором он спал.
Несмотря на то, что между Анатолем и m lle Bourienne ничего не было сказано, они совершенно поняли друг друга в отношении первой части романа, до появления pauvre mere, поняли, что им нужно много сказать друг другу тайно, и потому с утра они искали случая увидаться наедине. В то время как княжна прошла в обычный час к отцу, m lle Bourienne сошлась с Анатолем в зимнем саду.
Княжна Марья подходила в этот день с особенным трепетом к двери кабинета. Ей казалось, что не только все знают, что нынче совершится решение ее судьбы, но что и знают то, что она об этом думает. Она читала это выражение в лице Тихона и в лице камердинера князя Василья, который с горячей водой встретился в коридоре и низко поклонился ей.
Старый князь в это утро был чрезвычайно ласков и старателен в своем обращении с дочерью. Это выражение старательности хорошо знала княжна Марья. Это было то выражение, которое бывало на его лице в те минуты, когда сухие руки его сжимались в кулак от досады за то, что княжна Марья не понимала арифметической задачи, и он, вставая, отходил от нее и тихим голосом повторял несколько раз одни и те же слова.
Он тотчас же приступил к делу и начал разговор, говоря «вы».
– Мне сделали пропозицию насчет вас, – сказал он, неестественно улыбаясь. – Вы, я думаю, догадались, – продолжал он, – что князь Василий приехал сюда и привез с собой своего воспитанника (почему то князь Николай Андреич называл Анатоля воспитанником) не для моих прекрасных глаз. Мне вчера сделали пропозицию насчет вас. А так как вы знаете мои правила, я отнесся к вам.
– Как мне вас понимать, mon pere? – проговорила княжна, бледнея и краснея.
– Как понимать! – сердито крикнул отец. – Князь Василий находит тебя по своему вкусу для невестки и делает тебе пропозицию за своего воспитанника. Вот как понимать. Как понимать?!… А я у тебя спрашиваю.
– Я не знаю, как вы, mon pere, – шопотом проговорила княжна.
– Я? я? что ж я то? меня то оставьте в стороне. Не я пойду замуж. Что вы? вот это желательно знать.
Княжна видела, что отец недоброжелательно смотрел на это дело, но ей в ту же минуту пришла мысль, что теперь или никогда решится судьба ее жизни. Она опустила глаза, чтобы не видеть взгляда, под влиянием которого она чувствовала, что не могла думать, а могла по привычке только повиноваться, и сказала:
– Я желаю только одного – исполнить вашу волю, – сказала она, – но ежели бы мое желание нужно было выразить…
Она не успела договорить. Князь перебил ее.
– И прекрасно, – закричал он. – Он тебя возьмет с приданным, да кстати захватит m lle Bourienne. Та будет женой, а ты…
Князь остановился. Он заметил впечатление, произведенное этими словами на дочь. Она опустила голову и собиралась плакать.
– Ну, ну, шучу, шучу, – сказал он. – Помни одно, княжна: я держусь тех правил, что девица имеет полное право выбирать. И даю тебе свободу. Помни одно: от твоего решения зависит счастье жизни твоей. Обо мне нечего говорить.
– Да я не знаю… mon pere.
– Нечего говорить! Ему велят, он не только на тебе, на ком хочешь женится; а ты свободна выбирать… Поди к себе, обдумай и через час приди ко мне и при нем скажи: да или нет. Я знаю, ты станешь молиться. Ну, пожалуй, молись. Только лучше подумай. Ступай. Да или нет, да или нет, да или нет! – кричал он еще в то время, как княжна, как в тумане, шатаясь, уже вышла из кабинета.
Судьба ее решилась и решилась счастливо. Но что отец сказал о m lle Bourienne, – этот намек был ужасен. Неправда, положим, но всё таки это было ужасно, она не могла не думать об этом. Она шла прямо перед собой через зимний сад, ничего не видя и не слыша, как вдруг знакомый шопот m lle Bourienne разбудил ее. Она подняла глаза и в двух шагах от себя увидала Анатоля, который обнимал француженку и что то шептал ей. Анатоль с страшным выражением на красивом лице оглянулся на княжну Марью и не выпустил в первую секунду талию m lle Bourienne, которая не видала ее.
«Кто тут? Зачем? Подождите!» как будто говорило лицо Анатоля. Княжна Марья молча глядела на них. Она не могла понять этого. Наконец, m lle Bourienne вскрикнула и убежала, а Анатоль с веселой улыбкой поклонился княжне Марье, как будто приглашая ее посмеяться над этим странным случаем, и, пожав плечами, прошел в дверь, ведшую на его половину.
Через час Тихон пришел звать княжну Марью. Он звал ее к князю и прибавил, что и князь Василий Сергеич там. Княжна, в то время как пришел Тихон, сидела на диване в своей комнате и держала в своих объятиях плачущую m lla Bourienne. Княжна Марья тихо гладила ее по голове. Прекрасные глаза княжны, со всем своим прежним спокойствием и лучистостью, смотрели с нежной любовью и сожалением на хорошенькое личико m lle Bourienne.
– Non, princesse, je suis perdue pour toujours dans votre coeur, [Нет, княжна, я навсегда утратила ваше расположение,] – говорила m lle Bourienne.
– Pourquoi? Je vous aime plus, que jamais, – говорила княжна Марья, – et je tacherai de faire tout ce qui est en mon pouvoir pour votre bonheur. [Почему же? Я вас люблю больше, чем когда либо, и постараюсь сделать для вашего счастия всё, что в моей власти.]
– Mais vous me meprisez, vous si pure, vous ne comprendrez jamais cet egarement de la passion. Ah, ce n'est que ma pauvre mere… [Но вы так чисты, вы презираете меня; вы никогда не поймете этого увлечения страсти. Ах, моя бедная мать…]
– Je comprends tout, [Я всё понимаю,] – отвечала княжна Марья, грустно улыбаясь. – Успокойтесь, мой друг. Я пойду к отцу, – сказала она и вышла.
Князь Василий, загнув высоко ногу, с табакеркой в руках и как бы расчувствованный донельзя, как бы сам сожалея и смеясь над своей чувствительностью, сидел с улыбкой умиления на лице, когда вошла княжна Марья. Он поспешно поднес щепоть табаку к носу.