Мюллер-Шталь, Армин

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Армин Мюллер-Шталь»)
Перейти к: навигация, поиск
Армин Мюллер-Шталь
Armin Müller-Stahl

Армин Мюллер-Шталь, октябрь 2007 года
Дата рождения:

17 декабря 1930(1930-12-17) (93 года)

Место рождения:

Тильзит (Восточная Пруссия)

Гражданство:

Германия Германия

Профессия:

актёр

Награды:


«Серебряный медведь» (1992)

А́рмин Мю́ллер-Шталь (нем. Armin Müller-Stahl; род. 17 декабря 1930) — немецкий актёр, лауреат многочисленных мировых кинонаград и номинант на премию «Оскар» (1997).





Биография

Родился 17 декабря 1930 года в Тильзите, Восточная Пруссия, Германия (ныне — Советск Калининградской области России) в многодетной семье банковского служащего.

В 1949 году в Берлине окончил консерваторию по специальности учитель музыки. С 1952 года играл на сцене берлинских театров. В 1960 году началась его карьера в кино: после роли в фильме Франка Байера «Пять патронных гильз» о Гражданской войне в Испании Мюллер-Шталь встречался с Фиделем Кастро и Эрнесто Че Гевара. Стал лауреатом государственной премии ГДР за исполнение роли офицера госбезопасности в сериале «Das unsichtbare Visier» («Невидимое забрало», хотя в советское время встречался иной перевод названия сериала с немецкого языка — «Скрытая камера»). В результате зрительских опросов 5 раз подряд был назван лучшим актёром. За время своей карьеры в ГДР сыграл более чем в 60 фильмах.

В 1976 году Армин Мюллер-Шталь подписал открытое письмо протеста против лишения гражданства ГДР барда Вольфа Бирмана, после чего его всё реже стали снимать в кино. В 1980 году эмигрировал в Западный Берлин.

На Западе он играл у известных режиссёров в картинах «Лола» и «Тоска Вероники Фосс» Райнера Вернера Фасбиндера, «Любовь в Германии» Анджея Вайды, «Полковник Редль» Иштвана Сабо.

В конце 1980-х Мюллер-Шталь получил приглашение в Голливуд. Сыграл роль отца еврейского семейства в картине Барри Левинсона «Авалон» (1990). В 1991 году снимался в фильмах Стивена Содерберга «Кафка» и Джима Джармуша «Ночь на Земле», где он выступил в роли таксиста-эмигранта из Восточной Германии. В 1996 состоялся режиссёрский дебют Мюллер-Шталя — фильм «Разговор с чудовищем». В том же году снялся в драме «Блеск», за который был номинирован на премию «Оскар» за лучшую мужскую роль второго плана.

Одни из его последних работ — «вор в законе» в фильме Дэвида Кроненберга «Порок на экспорт» (2007) и роль в российском военном сериале Александра Буравского «Ленинград» о блокаде Ленинграда.

В декабре 2011 Армин Мюллер-Шталь впервые с 1938 года посетил свой родной город, где ему было присвоено звание почётного гражданина Советска (бывшего Тильзита).[1]

Фильмография

Признание и награды

Напишите отзыв о статье "Мюллер-Шталь, Армин"

Примечания

  1. [www.sovetsk-tilsit.ru/news/lenta/90-2011-12-13-12-49-55.html Армин Мюллер-Шталь — Почётный гражданин Советска]
  2. [www.diequadriga.com/ Официальный сайт премии "Квадрига"]. Проверено 13 июля 2011. [www.webcitation.org/618alDyQA Архивировано из первоисточника 23 августа 2011].

Отрывок, характеризующий Мюллер-Шталь, Армин

– Вы командир кавалергардского полка императора Александра? – спросил Наполеон.
– Я командовал эскадроном, – отвечал Репнин.
– Ваш полк честно исполнил долг свой, – сказал Наполеон.
– Похвала великого полководца есть лучшая награда cолдату, – сказал Репнин.
– С удовольствием отдаю ее вам, – сказал Наполеон. – Кто этот молодой человек подле вас?
Князь Репнин назвал поручика Сухтелена.
Посмотрев на него, Наполеон сказал, улыбаясь:
– II est venu bien jeune se frotter a nous. [Молод же явился он состязаться с нами.]
– Молодость не мешает быть храбрым, – проговорил обрывающимся голосом Сухтелен.
– Прекрасный ответ, – сказал Наполеон. – Молодой человек, вы далеко пойдете!
Князь Андрей, для полноты трофея пленников выставленный также вперед, на глаза императору, не мог не привлечь его внимания. Наполеон, видимо, вспомнил, что он видел его на поле и, обращаясь к нему, употребил то самое наименование молодого человека – jeune homme, под которым Болконский в первый раз отразился в его памяти.
– Et vous, jeune homme? Ну, а вы, молодой человек? – обратился он к нему, – как вы себя чувствуете, mon brave?
Несмотря на то, что за пять минут перед этим князь Андрей мог сказать несколько слов солдатам, переносившим его, он теперь, прямо устремив свои глаза на Наполеона, молчал… Ему так ничтожны казались в эту минуту все интересы, занимавшие Наполеона, так мелочен казался ему сам герой его, с этим мелким тщеславием и радостью победы, в сравнении с тем высоким, справедливым и добрым небом, которое он видел и понял, – что он не мог отвечать ему.
Да и всё казалось так бесполезно и ничтожно в сравнении с тем строгим и величественным строем мысли, который вызывали в нем ослабление сил от истекшей крови, страдание и близкое ожидание смерти. Глядя в глаза Наполеону, князь Андрей думал о ничтожности величия, о ничтожности жизни, которой никто не мог понять значения, и о еще большем ничтожестве смерти, смысл которой никто не мог понять и объяснить из живущих.
Император, не дождавшись ответа, отвернулся и, отъезжая, обратился к одному из начальников:
– Пусть позаботятся об этих господах и свезут их в мой бивуак; пускай мой доктор Ларрей осмотрит их раны. До свидания, князь Репнин, – и он, тронув лошадь, галопом поехал дальше.
На лице его было сиянье самодовольства и счастия.
Солдаты, принесшие князя Андрея и снявшие с него попавшийся им золотой образок, навешенный на брата княжною Марьею, увидав ласковость, с которою обращался император с пленными, поспешили возвратить образок.
Князь Андрей не видал, кто и как надел его опять, но на груди его сверх мундира вдруг очутился образок на мелкой золотой цепочке.
«Хорошо бы это было, – подумал князь Андрей, взглянув на этот образок, который с таким чувством и благоговением навесила на него сестра, – хорошо бы это было, ежели бы всё было так ясно и просто, как оно кажется княжне Марье. Как хорошо бы было знать, где искать помощи в этой жизни и чего ждать после нее, там, за гробом! Как бы счастлив и спокоен я был, ежели бы мог сказать теперь: Господи, помилуй меня!… Но кому я скажу это! Или сила – неопределенная, непостижимая, к которой я не только не могу обращаться, но которой не могу выразить словами, – великое всё или ничего, – говорил он сам себе, – или это тот Бог, который вот здесь зашит, в этой ладонке, княжной Марьей? Ничего, ничего нет верного, кроме ничтожества всего того, что мне понятно, и величия чего то непонятного, но важнейшего!»
Носилки тронулись. При каждом толчке он опять чувствовал невыносимую боль; лихорадочное состояние усилилось, и он начинал бредить. Те мечтания об отце, жене, сестре и будущем сыне и нежность, которую он испытывал в ночь накануне сражения, фигура маленького, ничтожного Наполеона и над всем этим высокое небо, составляли главное основание его горячечных представлений.
Тихая жизнь и спокойное семейное счастие в Лысых Горах представлялись ему. Он уже наслаждался этим счастием, когда вдруг являлся маленький Напoлеон с своим безучастным, ограниченным и счастливым от несчастия других взглядом, и начинались сомнения, муки, и только небо обещало успокоение. К утру все мечтания смешались и слились в хаос и мрак беспамятства и забвения, которые гораздо вероятнее, по мнению самого Ларрея, доктора Наполеона, должны были разрешиться смертью, чем выздоровлением.
– C'est un sujet nerveux et bilieux, – сказал Ларрей, – il n'en rechappera pas. [Это человек нервный и желчный, он не выздоровеет.]
Князь Андрей, в числе других безнадежных раненых, был сдан на попечение жителей.


В начале 1806 года Николай Ростов вернулся в отпуск. Денисов ехал тоже домой в Воронеж, и Ростов уговорил его ехать с собой до Москвы и остановиться у них в доме. На предпоследней станции, встретив товарища, Денисов выпил с ним три бутылки вина и подъезжая к Москве, несмотря на ухабы дороги, не просыпался, лежа на дне перекладных саней, подле Ростова, который, по мере приближения к Москве, приходил все более и более в нетерпение.
«Скоро ли? Скоро ли? О, эти несносные улицы, лавки, калачи, фонари, извозчики!» думал Ростов, когда уже они записали свои отпуски на заставе и въехали в Москву.
– Денисов, приехали! Спит! – говорил он, всем телом подаваясь вперед, как будто он этим положением надеялся ускорить движение саней. Денисов не откликался.
– Вот он угол перекресток, где Захар извозчик стоит; вот он и Захар, и всё та же лошадь. Вот и лавочка, где пряники покупали. Скоро ли? Ну!
– К какому дому то? – спросил ямщик.
– Да вон на конце, к большому, как ты не видишь! Это наш дом, – говорил Ростов, – ведь это наш дом! Денисов! Денисов! Сейчас приедем.
Денисов поднял голову, откашлялся и ничего не ответил.
– Дмитрий, – обратился Ростов к лакею на облучке. – Ведь это у нас огонь?
– Так точно с и у папеньки в кабинете светится.
– Еще не ложились? А? как ты думаешь? Смотри же не забудь, тотчас достань мне новую венгерку, – прибавил Ростов, ощупывая новые усы. – Ну же пошел, – кричал он ямщику. – Да проснись же, Вася, – обращался он к Денисову, который опять опустил голову. – Да ну же, пошел, три целковых на водку, пошел! – закричал Ростов, когда уже сани были за три дома от подъезда. Ему казалось, что лошади не двигаются. Наконец сани взяли вправо к подъезду; над головой своей Ростов увидал знакомый карниз с отбитой штукатуркой, крыльцо, тротуарный столб. Он на ходу выскочил из саней и побежал в сени. Дом также стоял неподвижно, нерадушно, как будто ему дела не было до того, кто приехал в него. В сенях никого не было. «Боже мой! все ли благополучно?» подумал Ростов, с замиранием сердца останавливаясь на минуту и тотчас пускаясь бежать дальше по сеням и знакомым, покривившимся ступеням. Всё та же дверная ручка замка, за нечистоту которой сердилась графиня, также слабо отворялась. В передней горела одна сальная свеча.