Армия Королевства Сербия

Армия Королевства Сербия — вооруженные силы Королевства Сербия в период с 1882 по 1918 гг. Были образованы в 1882 году, после того, как Сербия стала Королевством. Принимали участие в войне с Болгарией, Балканских войнах и Первой мировой войне. В 1918 году стали основой вооруженных сил Королевства Сербов, Хорватов и Словенцев.

История

В 1883 году в Сербии была введена всеобщая воинская повинность. Военнообязанные делились на три категории, а также на резерв последней обороны. К 1-й категории относились мужчины в возрасте от 21 до 31 года, ко 2-й категории — мужчины в возрасте от 31 года до 38 лет, к 3-й категории — мужчины в возрасте от 38 до 45 лет. Резерв последней обороны составляли мужчины от 18 лет до 21 года и от 45 до 50 лет. Военнообязанные призывались на два года. Для учащихся или единственных мужчин в семье срочная служба длилась от 6 до 9 месяцев.

Проведя военную реформу, Милан Обренович добивался последовательного увеличения военных расходов. Выросло офицерское жалование, были введены доплаты, офицеры получали многочисленные награды. Милан Обренович значительно повысил положение офицерского корпуса в обществе, а увеличив прием в Военную академию, он сформировал корпус лично ему преданной военной молодежи. В стране его именовали «король армии». В то же время, в войсках укреплялось мнение, что они должна не только обеспечить защиту страны от внешней агрессии, но и гарантировать в ней внутренний порядок.

Кроме развернутых на фронтах армий, около 40 000 сербских солдат были оставлены в тылу для прикрытия железной дороги на Салоники, по которым Сербия получала различные грузы. Столь крупное число солдат было обусловлено активностью проболгарских четнических отрядов, а также албанских и турецких банд, устраивавших диверсии и нападения с территории Албании.

Завершив эвакуацию сербской армии, союзники приступили к ее реорганизации. По планам французского военного командования, в составе армии должны были быть 6 пехотных дивизий и 140 000 личного состава. 27 февраля 1916 года эти идеи воплотил в жизнь сербский Генштаб, изменив структуру армии, утвержденную в 1913 году. Заново сформированные шесть пехотных дивизий распределялись между тремя армиями. Также было создано множество различных тыловых подразделений, которые должны были обеспечить более регулярное и качественное снабжение действующих на фронте частей всем необходимым. В состав сербской армии также вошли автотранспортные подразделения французов и англичан, чья численность постепенно росла. 23 июля 1918 года помощь сербам оказывали три французских автомобильных отряда и пять санитарных взводов, а также десять английских автомобильных рот. Они были оснащены 626 автомобилями.

После переброски на Салоникский фронт сербская армия продолжала нести тяжелые потери. В 1916 году погибли 7208 солдат и офицеров, в 1917 году — 2270. После прорыва фронта и до 29 октября 1918 года погибло еще 9303 человека, десятки тысяч были ранены. Также за время войны около 60 000 сербских военных умерли в плену. 114 000 стали инвалидами. Общие потери сербской армии в Первой мировой войне составили 369 620 солдат и офицеров.

Организация

Перед Балканскими войнами

После реформы 1906 года сербская армия получила новую структуру. Она состояла из 3700 офицеров и 165 000 солдат, распределенных между Генеральным штабом и пятью пехотными дивизиями - Дунайской, Моравской, Дринской, Шумадийской и Тимокской. После мобилизации 1912 года численность армии была доведена до 336 348 солдат и офицеров в 15 пехотных дивизиях по 23 500 человек в каждой. В дивизиях 1-й категории было 4 полка (4860 человек в каждом), в полку было четыре батальона (1116 человек в каждом). В свою очередь, полки делились на четыре стрелковые роты по 260 человек, роты — на четыре взвода по 60 человек, а взводы состояли из четырех отделений по 15 человек в каждом. В дивизиях 2-й категории было по три пехотных полка.

Общая структура армии выглядела следующим образом:

• Генеральный штаб
• Первая армия (132 000)
• Вторая армия (74 000)
• Третья армия (76 000)
• Ибарская армия (25 000)
• Яворская бригада (12 000)

В межвоенный период

После окончания Балканских войн перед сербским военным руководством встал вопрос реорганизации армейской структуры и «охвата» недавно включенных в состав страны регионов. В конце 1913 года вдобавок к уже имеющимся были созданы 5 новых дивизионных областей: Вардарская, Брегальницкая, Битольская, Косовская и Ибарская. Однако новые дивизионные области до начала Первой мировой войны успели начать только подготовку новобранцев.

Численность дивизий колебалась от 14 до 16 тысяч солдат и офицеров, что было связано с потерями, понесенными в Балканских войнах. Также ощущалась нехватка артиллерийских орудий и пулеметов. После мобилизации летом 1914 года в армии насчитывалось 12 дивизий: 10 пехотных, одна смешанного состава и одна кавалерийская. Пехотные дивизии были набраны из 5 дивизионных областей, существовавших еще до 1912 года. Каждая область выставила две дивизии: одну с резервистами 1-й категории, вторую с резервистами 2-й категории.

В годы Первой мировой войны

После событий «Албанской голгофы» сербская армия весной 1916 года была эвакуирована на Корфу, где прошла реорганизацию. Из уцелевших подразделений были сформированы три армии, каждая из которых включала в себя две пехотные дивизии, тяжелый артиллерийский полк и подразделения обеспечения. Во время боев на Салоникском фронте структура сербской армии выглядела следующим образом:

• Генеральный штаб
• 1-я армия
• 2-я армия
• 3-я армия

Структура дивизий была несколько изменена по сравнению с организационно-штатной структурой, установленной генштабом в 1913 году. Пехотная дивизия нового образца состояла из штаба, двух пехотных бригад и ряда артиллерийских и тыловых подразделений. Каждая бригада насчитывала два полка, в каждом из которых были три батальона. Батальон состоял из трех стрелковых рот и пулеметного отделения с четырьмя пулеметами. Также в дивизии был отдельный полк, укомплектованный резервистами 3-й категории, кавалерийский эскадрон, полк полевой артиллерии (два дивизиона по три батареи в каждом), горный артиллерийский дивизион (три батареи), гаубичный артиллерийский дивизион (три батареи), санитарная рота (семь взводов) и т.д.

Вооружение и оснащение

Военная промышленность в Сербии в конце XIX-начале XX вв. была слабо развита. Это вынуждало сербское правительство закупать значительную часть вооружения и военного снаряжения за границей, причем, как правило, путём займов. Так как оно закупалось в разных странах, не было единого стандарта, а на вооружении армии оказались различные системы разных калибров, что серьезно осложняло как военную подготовку, так и снабжение подразделений. Основными военными заводами были:

• Военно-технический в Крагуеваце, выпускавший гранаты и снаряды
• Завод по производству пороха в Строгари
• Завод по производству пороха в Обиличеве
• Белградский завод по пошиву военной формы

Стрелковое вооружение в сербской армии было достаточно разнообразным. В основном, на вооружении были закупленные ранее, а также захваченные в боях с турками и болгарами винтовки системы Маузера, системы Манлихера и др. Винтовки Бердана стояли на вооружении резервистов 3-й категории и подразделений «последней обороны». Ресурс многих из них был потрачен в Балканских войнах. Кроме того, в сербской армии широко использовались винтовки системы Мосина, поставляемые из России. К 16 августа 1914 года Сербия получила от России 113 000 винтовок и 93 миллиона патронов для них. К началу Первой мировой войны в армии было 246 пулеметов. Они распределялись по пулеметным взводам при полках. В полку было два пулеметных взвода, в каждом из которых по два пулеметных расчета.

Комплект стандартной униформы выдавался только солдатам 1-й категории призыва. Остальные резервисты должны были приобретать либо самостоятельно шить военную форму за собственный счет. Исключение делалось для мобилизованных мужчин из малоимущих семей, униформу которым приобретали власти общины (муниципалитета).

Литература

• Шемякин А.Л. Сербия // Югославия в XX веке: очерки политической истории / К. В. Никифоров (отв. ред.), А. И. Филимонова, А. Л. Шемякин и др. — М.: Индрик, 2011. — 888 с. — ISBN 9785916741216.
• [velikirat.nb.rs/items/show/151 Велики рат Србије]. — Београд: Штампарска радионица Министарства војске и морнарице, 1924. — Т. 1. — 338 с.
• Милић Милићевић. Реформа Војске Србије 1897—1900. — Београд: Војноиздавачки завод, 2002. — 188 с. — ISBN 86-335-0112-0.
• Babac Dusan, Nigel Thomas. Armies in the Balkans 1914—18. — Oxford: Osprey Publishing, 2001. — 51 с. — ISBN 1-84176-194-X.
• Philipp S. Jowett. Armies of the Balkan wars 1912—1913. — Oxford: Osprey Publishing, 2011. — 50 с. — ISBN 978-1-84908-418-5.

Ссылки

• [www.prvisvetskirat.rs/prvi-balkanski-rat/uzroci-i-pripreme-za-rat/formacija-naoruzanje-i-oprema-vojske-kraljevine-srbije/ Формација, наоружање и опрема Војске Краљевине Србије] (серб.). Проверено 12 декабря 2015.
• [www.rts.rs/page/stories/ci/Velikirat/story/2213/srbija-u-ratu/1655093/srpska-vojska-uoci-prvog-svetskog-rata.html Српска војска уочи Првог светског рата] (серб.). Проверено 12 декабря 2015.
• [www.andricevinstitut.org/wp-content/uploads/2014/05/Istorijska-sveska-11-2014.pdf Српска војска у Првом светском рату] (серб.). Проверено 24 декабря 2015.
• [histrf.ru/ru/biblioteka/book/sierbiia-v-nachalie-mirovoi-voiny-1914-1915-ghody Вишняков Я. В. Сербия в начале Мировой войны:1914-1915 годы] (рус.). Проверено 17 января 2016.

Отрывок, характеризующий Армия Королевства Сербия

– Это длинно было бы, – отвечал сын.
– Ступай же ты к Буонапарте своему. M lle Bourienne, voila encore un admirateur de votre goujat d'empereur! [вот еще поклонник вашего холопского императора…] – закричал он отличным французским языком.
– Vous savez, que je ne suis pas bonapartiste, mon prince. [Вы знаете, князь, что я не бонапартистка.]
– «Dieu sait quand reviendra»… [Бог знает, вернется когда!] – пропел князь фальшиво, еще фальшивее засмеялся и вышел из за стола.
Маленькая княгиня во всё время спора и остального обеда молчала и испуганно поглядывала то на княжну Марью, то на свекра. Когда они вышли из за стола, она взяла за руку золовку и отозвала ее в другую комнату.
– Сomme c'est un homme d'esprit votre pere, – сказала она, – c'est a cause de cela peut etre qu'il me fait peur. [Какой умный человек ваш батюшка. Может быть, от этого то я и боюсь его.]
– Ax, он так добр! – сказала княжна.


Князь Андрей уезжал на другой день вечером. Старый князь, не отступая от своего порядка, после обеда ушел к себе. Маленькая княгиня была у золовки. Князь Андрей, одевшись в дорожный сюртук без эполет, в отведенных ему покоях укладывался с своим камердинером. Сам осмотрев коляску и укладку чемоданов, он велел закладывать. В комнате оставались только те вещи, которые князь Андрей всегда брал с собой: шкатулка, большой серебряный погребец, два турецких пистолета и шашка, подарок отца, привезенный из под Очакова. Все эти дорожные принадлежности были в большом порядке у князя Андрея: всё было ново, чисто, в суконных чехлах, старательно завязано тесемочками.
В минуты отъезда и перемены жизни на людей, способных обдумывать свои поступки, обыкновенно находит серьезное настроение мыслей. В эти минуты обыкновенно поверяется прошедшее и делаются планы будущего. Лицо князя Андрея было очень задумчиво и нежно. Он, заложив руки назад, быстро ходил по комнате из угла в угол, глядя вперед себя, и задумчиво покачивал головой. Страшно ли ему было итти на войну, грустно ли бросить жену, – может быть, и то и другое, только, видимо, не желая, чтоб его видели в таком положении, услыхав шаги в сенях, он торопливо высвободил руки, остановился у стола, как будто увязывал чехол шкатулки, и принял свое всегдашнее, спокойное и непроницаемое выражение. Это были тяжелые шаги княжны Марьи.
– Мне сказали, что ты велел закладывать, – сказала она, запыхавшись (она, видно, бежала), – а мне так хотелось еще поговорить с тобой наедине. Бог знает, на сколько времени опять расстаемся. Ты не сердишься, что я пришла? Ты очень переменился, Андрюша, – прибавила она как бы в объяснение такого вопроса.
Она улыбнулась, произнося слово «Андрюша». Видно, ей самой было странно подумать, что этот строгий, красивый мужчина был тот самый Андрюша, худой, шаловливый мальчик, товарищ детства.
– А где Lise? – спросил он, только улыбкой отвечая на ее вопрос.
– Она так устала, что заснула у меня в комнате на диване. Ax, Andre! Que! tresor de femme vous avez, [Ax, Андрей! Какое сокровище твоя жена,] – сказала она, усаживаясь на диван против брата. – Она совершенный ребенок, такой милый, веселый ребенок. Я так ее полюбила.
Князь Андрей молчал, но княжна заметила ироническое и презрительное выражение, появившееся на его лице.
– Но надо быть снисходительным к маленьким слабостям; у кого их нет, Аndre! Ты не забудь, что она воспитана и выросла в свете. И потом ее положение теперь не розовое. Надобно входить в положение каждого. Tout comprendre, c'est tout pardonner. [Кто всё поймет, тот всё и простит.] Ты подумай, каково ей, бедняжке, после жизни, к которой она привыкла, расстаться с мужем и остаться одной в деревне и в ее положении? Это очень тяжело.
Князь Андрей улыбался, глядя на сестру, как мы улыбаемся, слушая людей, которых, нам кажется, что мы насквозь видим.
– Ты живешь в деревне и не находишь эту жизнь ужасною, – сказал он.
– Я другое дело. Что обо мне говорить! Я не желаю другой жизни, да и не могу желать, потому что не знаю никакой другой жизни. А ты подумай, Andre, для молодой и светской женщины похорониться в лучшие годы жизни в деревне, одной, потому что папенька всегда занят, а я… ты меня знаешь… как я бедна en ressources, [интересами.] для женщины, привыкшей к лучшему обществу. M lle Bourienne одна…
– Она мне очень не нравится, ваша Bourienne, – сказал князь Андрей.
– О, нет! Она очень милая и добрая,а главное – жалкая девушка.У нее никого,никого нет. По правде сказать, мне она не только не нужна, но стеснительна. Я,ты знаешь,и всегда была дикарка, а теперь еще больше. Я люблю быть одна… Mon pere [Отец] ее очень любит. Она и Михаил Иваныч – два лица, к которым он всегда ласков и добр, потому что они оба облагодетельствованы им; как говорит Стерн: «мы не столько любим людей за то добро, которое они нам сделали, сколько за то добро, которое мы им сделали». Mon pеre взял ее сиротой sur le pavе, [на мостовой,] и она очень добрая. И mon pere любит ее манеру чтения. Она по вечерам читает ему вслух. Она прекрасно читает.
– Ну, а по правде, Marie, тебе, я думаю, тяжело иногда бывает от характера отца? – вдруг спросил князь Андрей.
Княжна Марья сначала удивилась, потом испугалась этого вопроса.
– МНЕ?… Мне?!… Мне тяжело?! – сказала она.
– Он и всегда был крут; а теперь тяжел становится, я думаю, – сказал князь Андрей, видимо, нарочно, чтоб озадачить или испытать сестру, так легко отзываясь об отце.
– Ты всем хорош, Andre, но у тебя есть какая то гордость мысли, – сказала княжна, больше следуя за своим ходом мыслей, чем за ходом разговора, – и это большой грех. Разве возможно судить об отце? Да ежели бы и возможно было, какое другое чувство, кроме veneration, [глубокого уважения,] может возбудить такой человек, как mon pere? И я так довольна и счастлива с ним. Я только желала бы, чтобы вы все были счастливы, как я.
Брат недоверчиво покачал головой.
– Одно, что тяжело для меня, – я тебе по правде скажу, Andre, – это образ мыслей отца в религиозном отношении. Я не понимаю, как человек с таким огромным умом не может видеть того, что ясно, как день, и может так заблуждаться? Вот это составляет одно мое несчастие. Но и тут в последнее время я вижу тень улучшения. В последнее время его насмешки не так язвительны, и есть один монах, которого он принимал и долго говорил с ним.
– Ну, мой друг, я боюсь, что вы с монахом даром растрачиваете свой порох, – насмешливо, но ласково сказал князь Андрей.
– Аh! mon ami. [А! Друг мой.] Я только молюсь Богу и надеюсь, что Он услышит меня. Andre, – сказала она робко после минуты молчания, – у меня к тебе есть большая просьба.
– Что, мой друг?
– Нет, обещай мне, что ты не откажешь. Это тебе не будет стоить никакого труда, и ничего недостойного тебя в этом не будет. Только ты меня утешишь. Обещай, Андрюша, – сказала она, сунув руку в ридикюль и в нем держа что то, но еще не показывая, как будто то, что она держала, и составляло предмет просьбы и будто прежде получения обещания в исполнении просьбы она не могла вынуть из ридикюля это что то.
Она робко, умоляющим взглядом смотрела на брата.
– Ежели бы это и стоило мне большого труда… – как будто догадываясь, в чем было дело, отвечал князь Андрей.
– Ты, что хочешь, думай! Я знаю, ты такой же, как и mon pere. Что хочешь думай, но для меня это сделай. Сделай, пожалуйста! Его еще отец моего отца, наш дедушка, носил во всех войнах… – Она всё еще не доставала того, что держала, из ридикюля. – Так ты обещаешь мне?
– Конечно, в чем дело?
– Andre, я тебя благословлю образом, и ты обещай мне, что никогда его не будешь снимать. Обещаешь?
– Ежели он не в два пуда и шеи не оттянет… Чтобы тебе сделать удовольствие… – сказал князь Андрей, но в ту же секунду, заметив огорченное выражение, которое приняло лицо сестры при этой шутке, он раскаялся. – Очень рад, право очень рад, мой друг, – прибавил он.
– Против твоей воли Он спасет и помилует тебя и обратит тебя к Себе, потому что в Нем одном и истина и успокоение, – сказала она дрожащим от волнения голосом, с торжественным жестом держа в обеих руках перед братом овальный старинный образок Спасителя с черным ликом в серебряной ризе на серебряной цепочке мелкой работы.
Она перекрестилась, поцеловала образок и подала его Андрею.
– Пожалуйста, Andre, для меня…
Из больших глаз ее светились лучи доброго и робкого света. Глаза эти освещали всё болезненное, худое лицо и делали его прекрасным. Брат хотел взять образок, но она остановила его. Андрей понял, перекрестился и поцеловал образок. Лицо его в одно и то же время было нежно (он был тронут) и насмешливо.
– Merci, mon ami. [Благодарю, мой друг.]
Она поцеловала его в лоб и опять села на диван. Они молчали.
– Так я тебе говорила, Andre, будь добр и великодушен, каким ты всегда был. Не суди строго Lise, – начала она. – Она так мила, так добра, и положение ее очень тяжело теперь.
– Кажется, я ничего не говорил тебе, Маша, чтоб я упрекал в чем нибудь свою жену или был недоволен ею. К чему ты всё это говоришь мне?
Княжна Марья покраснела пятнами и замолчала, как будто она чувствовала себя виноватою.
– Я ничего не говорил тебе, а тебе уж говорили . И мне это грустно.
Красные пятна еще сильнее выступили на лбу, шее и щеках княжны Марьи. Она хотела сказать что то и не могла выговорить. Брат угадал: маленькая княгиня после обеда плакала, говорила, что предчувствует несчастные роды, боится их, и жаловалась на свою судьбу, на свекра и на мужа. После слёз она заснула. Князю Андрею жалко стало сестру.
– Знай одно, Маша, я ни в чем не могу упрекнуть, не упрекал и никогда не упрекну мою жену , и сам ни в чем себя не могу упрекнуть в отношении к ней; и это всегда так будет, в каких бы я ни был обстоятельствах. Но ежели ты хочешь знать правду… хочешь знать, счастлив ли я? Нет. Счастлива ли она? Нет. Отчего это? Не знаю…
Говоря это, он встал, подошел к сестре и, нагнувшись, поцеловал ее в лоб. Прекрасные глаза его светились умным и добрым, непривычным блеском, но он смотрел не на сестру, а в темноту отворенной двери, через ее голову.
– Пойдем к ней, надо проститься. Или иди одна, разбуди ее, а я сейчас приду. Петрушка! – крикнул он камердинеру, – поди сюда, убирай. Это в сиденье, это на правую сторону.
Княжна Марья встала и направилась к двери. Она остановилась.
– Andre, si vous avez. la foi, vous vous seriez adresse a Dieu, pour qu'il vous donne l'amour, que vous ne sentez pas et votre priere aurait ete exaucee. [Если бы ты имел веру, то обратился бы к Богу с молитвою, чтоб Он даровал тебе любовь, которую ты не чувствуешь, и молитва твоя была бы услышана.]