Армия освобождения Косова

Армия освобождения Косова алб. Ushtria Çlirimtare e Kosovës — UÇK
Эмблема Армии освобождения Косова
Годы существования	1996 — 1999
Страна	Республика Косово
Численность	от 6 до 20 тысяч бойцов
Участие в	Косовская война
Командиры
Известные командиры	Адем Яшари (1991—1998) Хашим Тачи Агим Чеку Рамуш Харадинай

А́рмия освобожде́ния Ко́сова (алб. Ushtria Çlirimtare e Kosovës — UÇK) — албанская военизированная организация, боровшаяся за независимость и моноэтническую составляющую Косова. После бомбардировок Югославии были легализованы как Корпус защиты Косова (англ.); её члены вошли в состав местной администрации. Политическим крылом UÇK является основанная в 1999 году Демократическая партия Косово.

История

Возникновение

Точное время создания Армии освобождения Косова неизвестно. Один из лидеров АОК Рамуш Харадинай утверждал, что она начала деятельность в 1994 году с объединения нескольких албанских вооруженных группировок. Гаагский трибунал датировал создание АОК серединой 1990-х гг., а в 1996 году произошли первые нападения на югославскую полицию. Югославские генералы Вилич и Тодорович писали, что она была сформирована в 1992 году, когда косовские албанцы приняли решение о формировании подпольных отрядов. Согласно воспоминаниям полковника Тахира Земая, подготовка кадров для вооруженных формирований первоначально велась в самом Косове в местных спортивных клубах. В 1993 году албанцами была сделана попытка создать Министерство обороны Косова, однако многие организаторы данной акции были арестованы югославской полицией.

Организация

В организационном плане АОК состояла из Штаба, расположенного в Кукеше в Албании, и семи оперативных зон на территории Косова и Метохии. 1-я оперативная зона занимала северную часть Центрального Косова, 2-я — северо-восток Косова, 3-я — запад Косова, 4-я — север Косова, 5-я — южную часть Центрального Косова, 6-я — восток Косова, 7-я — юг Косова. В каждой оперативной зоне АОК было несколько «бригад», в реальности каждая из которых была размером в батальон. Официально они насчитывали тысячу бойцов, разделенных на 20 рот по 50-60 человек каждая, однако в действительности они были меньше.

В 1998—1999 гг. членов АОК тренировали инструктора из ЦРУ и британской Специальной авиадесантной службы. Их подготовка осуществлялась на территории Албании в лагерях в Кукеше, Тропойе, Байрам Курри и Лабиноте.

По некоторым сведениям, АОК была замечена в связях с Аль-Каидой ещё в конце 1990-х. Как утверждает «The Washington Times», западные разведслужбы сообщали о том, что её члены проходят подготовку в учебных лагерях Аль-Каиды.

В составе АОК против югославских силовиков воевали несколько подразделений, которые слабо контролировались албанским командованием. Среди них: отряд «Черные лебеди» ветеранов армии боснийских мусульман, 400 человек в Албанско-Американской Атлантической бригаде под командованием Гарни Шеху, 120 бойцов в отряде из Ирана, боснийско-албанский отряд под командованием египтянина Абу Исмаила, а также многочисленные моджахеды из Афганистана, Алжира, Чечни, Египта, Саудовской Аравии и Судана.

Финансирование

По данным организации «Совет по международным отношениям», UÇK финансировалась от торговли наркотиками.

По данным западных исследователей, АОК финансировались албанской диаспорой из США и стран Европы.

Критика АОК

По данным Союзной Республики Югославии, Совета безопасности ООН и ряда других организаций, АОК ответственна за террористические акты в Косове и Метохии.

Власти Сербии обвиняют АОК в массовом истреблении и изгнании коренного сербского населения из Косово и Метохии.

Обвинения в торговле человеческими органами

АОК неоднократно обвинялась в торговле человеческими органами.

В 2008 году быший прокурор Гаагского трибунала Карла дель Понте опубликовала книгу «Охота. Я и военные преступники», где подробно рассказала о похищении албанцами в 1999 году 300 сербов, цыган и не лояльных Хашиму Тачи албанцев. По данным дель Понте, у похищенных забирали почки и сердце. Органы переправляли в Европу, Израиль и Турцию. Причем оставшиеся с одной почкой пленные были вынуждены ждать клиента, желающего получить их вторую почку. В окрестностях Бурреля в Албании, дель Понте нашла дом, где проводились операции по изъятию органов. Там оставались следы крови, остатки медикаментов и перевязочных средств. Однако МТБЮ не начал расследование. По словам дель Понте, чиновники Миссии ООН по делам временной администрации в Косове, которую возглавлял будущий министр иностранных дел Франции Бернар Кушнер, помешали завершить расследование преступлений косовских албанцев. Директор Центра по изучению балканского кризиса Института славяноведения РАН и член Сената Республики Сербской Елена Гуськова отметила:

Было огромное количество пропавших без вести – это были сербы и албанцы, но в основном сербы – как раз их убивали на эти органы. И, видимо, на эти деньги албанцы и воевали

12 декабря 2010 года Дик Марти представил в Страсбурге на заседании комитета Совета Европы по юридическим вопросам и правам человека представил доклад, в котором обвинил Хашима Тачи в торговле человеческими органами. Согласно докладу, главную роль в этой торговле играл начальник медицинской службы террористической организации Армия освобождения Косова Шарип Муджа, политический советник главаря АОК и премьер-министра самопровозглашенной республики Косово Хашима Тачи. При этом в спецдокладе имя Хашима Тачи упоминается 27 раз на 27 страницах. Он и другие члены «Дреницкой группы» постоянно называются главными игроками в разведывательных докладах о косовских структурах организованной преступности. «Дреницкая группировка» занималась заказными убийствами, контрабандой оружия, наркотиков и человеческих органов на территории Восточной Европы. А донорами были сербские военнопленные. После этого Евросоюз и его гражданская миссия в Косове начали сбор доказательств.

10 сентября 2012 года сербская Прокуратура по военным преступлениям опубликовала показания свидетеля — бывшего бойца Армии освобождения Косова. Он рассказал об участии в хирургической операции, во время которой у сербского пленника было извлечено сердце. Был ли пленный жив или мертв на момент начала операции, свидетель не уточнил. Также свидетель описал транспортировку органа в аэропорт Ринас близ Тираны — столицы Албании. По его словам, сердце затем было продано на черном рынке. Кроме того, албанец рассказал, что бойцы Армии освобождения Косова проходили специальную подготовку по извлечению органов из человеческих тел.

Известные полевые командиры

• Адем Яшари
• Хашим Тачи
• Агим Чеку
• Рамуш Харадинай

Реорганизация Армии освобождения Косова

21 июня 1999 года между командующим войск НАТО в Косово Майклом Джэксоном и Хашимом Тачи подписано «Заявление о демилитаризации и трансформации Армии освобождения Косова», согласно которому АОК была реорганизована в Корпус защиты Косова. Новая организация перешла под контроль специального представителя ООН в Косово и на неё были возложены самые разнообразные функции: спасательные и восстановительные работы при стихийных бедствиях, разминирование, доставка гуманитарной помощи и т.п..

Суд по военным преступлениям АОК

В январе 2016 года стало известно, что в Гааге будет создан специальный суд, который займется расследованием военных преступлений АОК, совершенных в 1999—2000 гг. 5 сентября 2016 года главным прокурором суда был назначен американский юрист Дэвид Швендиман.

По данным представителей суда, чтобы избежать возможного давления, косовские судьи не будут участвовать в его деятельности. В то же время, член ПАСЕ Дик Марти заявил, что некоторые свидетели, которые должны были выступить перед судом, уже убиты, чтобы скрыть следы преступлений.

См. также

• Армия национального освобождения (Македония)
• Армия освобождения Прешево, Медведжи и Буяноваца
• Албанская национальная армия
• Армия освобождения Чамерии

Литература

• Гуськова Е.Ю,. Агрессия НАТО 1999 года против Югославии и процесс мирного урегулирования.. — Москва: Индрик, 2013. — 304 с. — ISBN 978-5-91674-270-1.
• Гуськова Е.Ю. История югославского кризиса (1990-2000). — М.: Русское право/Русский Национальный Фонд, 2001. — 720 с. — ISBN 5941910037.
• Албанские лики Гаагского трибунала // Международный трибунал по бывшей Югославии: Деятельность, результаты, эффективность. М., 2013.
• Tim Judah: Kosovo: War and Revenge. Yale University Press, New Haven, London 2000 ISBN 0-300-08313-0
• Lenard Cohen: Serpent in the bosom: the rise and fall of Slobodan Milošević, Westview Press, Bolder Colorado 2002 ISBN 0813340233
• Christian Jennings: Private US Firm Training Both Sides in the Balkans In: The Scotsman (Edinburgh) vom 3. März 2001
• Jens Reuter: Zur Geschichte der UÇK In: Jens Reuter/Konrad Clewing (Hrsg.): Der Kosovo Konflikt. Ursachen — Verlauf — Perspektiven, Bayerische Landeszentrale für politische Bildungsarbeit. Klagenfurt 2000, ISBN 3851293290
• Tim Ripley: The UCK´s Arsenal in: Jane´s Intelligence Review, November 2000
• Norbert Mappes-Niediek: Balkan-Mafia. Staaten in der Hand des Verbrechens-eine Gefahr für Europa. Berlin 2003. ISBN 3861-532840
• Dr N Thomas & K Mikulan. The Yugoslav Wars (2). Bosnia, Kosovo and Macedonia 1992—2001. — Osprey publishing, 2006. — ISBN 1-84176-964-9.

Ссылки

• На Викискладе есть медиафайлы по теме Армия освобождения Косова

Отрывок, характеризующий Армия освобождения Косова

– А мне говорили военные люди, – сказал Пьер, – что в городе никак нельзя сражаться и что позиция…
– Ну да, про то то мы и говорим, – сказал первый чиновник.
– А что это значит: у меня болел глаз, а теперь смотрю в оба? – сказал Пьер.
– У графа был ячмень, – сказал адъютант, улыбаясь, – и он очень беспокоился, когда я ему сказал, что приходил народ спрашивать, что с ним. А что, граф, – сказал вдруг адъютант, с улыбкой обращаясь к Пьеру, – мы слышали, что у вас семейные тревоги? Что будто графиня, ваша супруга…
– Я ничего не слыхал, – равнодушно сказал Пьер. – А что вы слышали?
– Нет, знаете, ведь часто выдумывают. Я говорю, что слышал.
– Что же вы слышали?
– Да говорят, – опять с той же улыбкой сказал адъютант, – что графиня, ваша жена, собирается за границу. Вероятно, вздор…
– Может быть, – сказал Пьер, рассеянно оглядываясь вокруг себя. – А это кто? – спросил он, указывая на невысокого старого человека в чистой синей чуйке, с белою как снег большою бородой, такими же бровями и румяным лицом.
– Это? Это купец один, то есть он трактирщик, Верещагин. Вы слышали, может быть, эту историю о прокламации?
– Ах, так это Верещагин! – сказал Пьер, вглядываясь в твердое и спокойное лицо старого купца и отыскивая в нем выражение изменничества.
– Это не он самый. Это отец того, который написал прокламацию, – сказал адъютант. – Тот молодой, сидит в яме, и ему, кажется, плохо будет.
Один старичок, в звезде, и другой – чиновник немец, с крестом на шее, подошли к разговаривающим.
– Видите ли, – рассказывал адъютант, – это запутанная история. Явилась тогда, месяца два тому назад, эта прокламация. Графу донесли. Он приказал расследовать. Вот Гаврило Иваныч разыскивал, прокламация эта побывала ровно в шестидесяти трех руках. Приедет к одному: вы от кого имеете? – От того то. Он едет к тому: вы от кого? и т. д. добрались до Верещагина… недоученный купчик, знаете, купчик голубчик, – улыбаясь, сказал адъютант. – Спрашивают у него: ты от кого имеешь? И главное, что мы знаем, от кого он имеет. Ему больше не от кого иметь, как от почт директора. Но уж, видно, там между ними стачка была. Говорит: ни от кого, я сам сочинил. И грозили и просили, стал на том: сам сочинил. Так и доложили графу. Граф велел призвать его. «От кого у тебя прокламация?» – «Сам сочинил». Ну, вы знаете графа! – с гордой и веселой улыбкой сказал адъютант. – Он ужасно вспылил, да и подумайте: этакая наглость, ложь и упорство!..
– А! Графу нужно было, чтобы он указал на Ключарева, понимаю! – сказал Пьер.
– Совсем не нужно», – испуганно сказал адъютант. – За Ключаревым и без этого были грешки, за что он и сослан. Но дело в том, что граф очень был возмущен. «Как же ты мог сочинить? – говорит граф. Взял со стола эту „Гамбургскую газету“. – Вот она. Ты не сочинил, а перевел, и перевел то скверно, потому что ты и по французски, дурак, не знаешь». Что же вы думаете? «Нет, говорит, я никаких газет не читал, я сочинил». – «А коли так, то ты изменник, и я тебя предам суду, и тебя повесят. Говори, от кого получил?» – «Я никаких газет не видал, а сочинил». Так и осталось. Граф и отца призывал: стоит на своем. И отдали под суд, и приговорили, кажется, к каторжной работе. Теперь отец пришел просить за него. Но дрянной мальчишка! Знаете, эдакой купеческий сынишка, франтик, соблазнитель, слушал где то лекции и уж думает, что ему черт не брат. Ведь это какой молодчик! У отца его трактир тут у Каменного моста, так в трактире, знаете, большой образ бога вседержителя и представлен в одной руке скипетр, в другой держава; так он взял этот образ домой на несколько дней и что же сделал! Нашел мерзавца живописца…


В середине этого нового рассказа Пьера позвали к главнокомандующему.
Пьер вошел в кабинет графа Растопчина. Растопчин, сморщившись, потирал лоб и глаза рукой, в то время как вошел Пьер. Невысокий человек говорил что то и, как только вошел Пьер, замолчал и вышел.
– А! здравствуйте, воин великий, – сказал Растопчин, как только вышел этот человек. – Слышали про ваши prouesses [достославные подвиги]! Но не в том дело. Mon cher, entre nous, [Между нами, мой милый,] вы масон? – сказал граф Растопчин строгим тоном, как будто было что то дурное в этом, но что он намерен был простить. Пьер молчал. – Mon cher, je suis bien informe, [Мне, любезнейший, все хорошо известно,] но я знаю, что есть масоны и масоны, и надеюсь, что вы не принадлежите к тем, которые под видом спасенья рода человеческого хотят погубить Россию.
– Да, я масон, – отвечал Пьер.
– Ну вот видите ли, мой милый. Вам, я думаю, не безызвестно, что господа Сперанский и Магницкий отправлены куда следует; то же сделано с господином Ключаревым, то же и с другими, которые под видом сооружения храма Соломона старались разрушить храм своего отечества. Вы можете понимать, что на это есть причины и что я не мог бы сослать здешнего почт директора, ежели бы он не был вредный человек. Теперь мне известно, что вы послали ему свой. экипаж для подъема из города и даже что вы приняли от него бумаги для хранения. Я вас люблю и не желаю вам зла, и как вы в два раза моложе меня, то я, как отец, советую вам прекратить всякое сношение с такого рода людьми и самому уезжать отсюда как можно скорее.
– Но в чем же, граф, вина Ключарева? – спросил Пьер.
– Это мое дело знать и не ваше меня спрашивать, – вскрикнул Растопчин.
– Ежели его обвиняют в том, что он распространял прокламации Наполеона, то ведь это не доказано, – сказал Пьер (не глядя на Растопчина), – и Верещагина…
– Nous y voila, [Так и есть,] – вдруг нахмурившись, перебивая Пьера, еще громче прежнего вскрикнул Растопчин. – Верещагин изменник и предатель, который получит заслуженную казнь, – сказал Растопчин с тем жаром злобы, с которым говорят люди при воспоминании об оскорблении. – Но я не призвал вас для того, чтобы обсуждать мои дела, а для того, чтобы дать вам совет или приказание, ежели вы этого хотите. Прошу вас прекратить сношения с такими господами, как Ключарев, и ехать отсюда. А я дурь выбью, в ком бы она ни была. – И, вероятно, спохватившись, что он как будто кричал на Безухова, который еще ни в чем не был виноват, он прибавил, дружески взяв за руку Пьера: – Nous sommes a la veille d'un desastre publique, et je n'ai pas le temps de dire des gentillesses a tous ceux qui ont affaire a moi. Голова иногда кругом идет! Eh! bien, mon cher, qu'est ce que vous faites, vous personnellement? [Мы накануне общего бедствия, и мне некогда быть любезным со всеми, с кем у меня есть дело. Итак, любезнейший, что вы предпринимаете, вы лично?]
– Mais rien, [Да ничего,] – отвечал Пьер, все не поднимая глаз и не изменяя выражения задумчивого лица.
Граф нахмурился.
– Un conseil d'ami, mon cher. Decampez et au plutot, c'est tout ce que je vous dis. A bon entendeur salut! Прощайте, мой милый. Ах, да, – прокричал он ему из двери, – правда ли, что графиня попалась в лапки des saints peres de la Societe de Jesus? [Дружеский совет. Выбирайтесь скорее, вот что я вам скажу. Блажен, кто умеет слушаться!.. святых отцов Общества Иисусова?]
Пьер ничего не ответил и, нахмуренный и сердитый, каким его никогда не видали, вышел от Растопчина.

Когда он приехал домой, уже смеркалось. Человек восемь разных людей побывало у него в этот вечер. Секретарь комитета, полковник его батальона, управляющий, дворецкий и разные просители. У всех были дела до Пьера, которые он должен был разрешить. Пьер ничего не понимал, не интересовался этими делами и давал на все вопросы только такие ответы, которые бы освободили его от этих людей. Наконец, оставшись один, он распечатал и прочел письмо жены.
«Они – солдаты на батарее, князь Андрей убит… старик… Простота есть покорность богу. Страдать надо… значение всего… сопрягать надо… жена идет замуж… Забыть и понять надо…» И он, подойдя к постели, не раздеваясь повалился на нее и тотчас же заснул.
Когда он проснулся на другой день утром, дворецкий пришел доложить, что от графа Растопчина пришел нарочно посланный полицейский чиновник – узнать, уехал ли или уезжает ли граф Безухов.
Человек десять разных людей, имеющих дело до Пьера, ждали его в гостиной. Пьер поспешно оделся, и, вместо того чтобы идти к тем, которые ожидали его, он пошел на заднее крыльцо и оттуда вышел в ворота.
С тех пор и до конца московского разорения никто из домашних Безуховых, несмотря на все поиски, не видал больше Пьера и не знал, где он находился.


Ростовы до 1 го сентября, то есть до кануна вступления неприятеля в Москву, оставались в городе.
После поступления Пети в полк казаков Оболенского и отъезда его в Белую Церковь, где формировался этот полк, на графиню нашел страх. Мысль о том, что оба ее сына находятся на войне, что оба они ушли из под ее крыла, что нынче или завтра каждый из них, а может быть, и оба вместе, как три сына одной ее знакомой, могут быть убиты, в первый раз теперь, в это лето, с жестокой ясностью пришла ей в голову. Она пыталась вытребовать к себе Николая, хотела сама ехать к Пете, определить его куда нибудь в Петербурге, но и то и другое оказывалось невозможным. Петя не мог быть возвращен иначе, как вместе с полком или посредством перевода в другой действующий полк. Николай находился где то в армии и после своего последнего письма, в котором подробно описывал свою встречу с княжной Марьей, не давал о себе слуха. Графиня не спала ночей и, когда засыпала, видела во сне убитых сыновей. После многих советов и переговоров граф придумал наконец средство для успокоения графини. Он перевел Петю из полка Оболенского в полк Безухова, который формировался под Москвою. Хотя Петя и оставался в военной службе, но при этом переводе графиня имела утешенье видеть хотя одного сына у себя под крылышком и надеялась устроить своего Петю так, чтобы больше не выпускать его и записывать всегда в такие места службы, где бы он никак не мог попасть в сражение. Пока один Nicolas был в опасности, графине казалось (и она даже каялась в этом), что она любит старшего больше всех остальных детей; но когда меньшой, шалун, дурно учившийся, все ломавший в доме и всем надоевший Петя, этот курносый Петя, с своими веселыми черными глазами, свежим румянцем и чуть пробивающимся пушком на щеках, попал туда, к этим большим, страшным, жестоким мужчинам, которые там что то сражаются и что то в этом находят радостного, – тогда матери показалось, что его то она любила больше, гораздо больше всех своих детей. Чем ближе подходило то время, когда должен был вернуться в Москву ожидаемый Петя, тем более увеличивалось беспокойство графини. Она думала уже, что никогда не дождется этого счастия. Присутствие не только Сони, но и любимой Наташи, даже мужа, раздражало графиню. «Что мне за дело до них, мне никого не нужно, кроме Пети!» – думала она.
В последних числах августа Ростовы получили второе письмо от Николая. Он писал из Воронежской губернии, куда он был послан за лошадьми. Письмо это не успокоило графиню. Зная одного сына вне опасности, она еще сильнее стала тревожиться за Петю.
Несмотря на то, что уже с 20 го числа августа почти все знакомые Ростовых повыехали из Москвы, несмотря на то, что все уговаривали графиню уезжать как можно скорее, она ничего не хотела слышать об отъезде до тех пор, пока не вернется ее сокровище, обожаемый Петя. 28 августа приехал Петя. Болезненно страстная нежность, с которою мать встретила его, не понравилась шестнадцатилетнему офицеру. Несмотря на то, что мать скрыла от него свое намеренье не выпускать его теперь из под своего крылышка, Петя понял ее замыслы и, инстинктивно боясь того, чтобы с матерью не разнежничаться, не обабиться (так он думал сам с собой), он холодно обошелся с ней, избегал ее и во время своего пребывания в Москве исключительно держался общества Наташи, к которой он всегда имел особенную, почти влюбленную братскую нежность.
По обычной беспечности графа, 28 августа ничто еще не было готово для отъезда, и ожидаемые из рязанской и московской деревень подводы для подъема из дома всего имущества пришли только 30 го.
С 28 по 31 августа вся Москва была в хлопотах и движении. Каждый день в Дорогомиловскую заставу ввозили и развозили по Москве тысячи раненых в Бородинском сражении, и тысячи подвод, с жителями и имуществом, выезжали в другие заставы. Несмотря на афишки Растопчина, или независимо от них, или вследствие их, самые противоречащие и странные новости передавались по городу. Кто говорил о том, что не велено никому выезжать; кто, напротив, рассказывал, что подняли все иконы из церквей и что всех высылают насильно; кто говорил, что было еще сраженье после Бородинского, в котором разбиты французы; кто говорил, напротив, что все русское войско уничтожено; кто говорил о московском ополчении, которое пойдет с духовенством впереди на Три Горы; кто потихоньку рассказывал, что Августину не ведено выезжать, что пойманы изменники, что мужики бунтуют и грабят тех, кто выезжает, и т. п., и т. п. Но это только говорили, а в сущности, и те, которые ехали, и те, которые оставались (несмотря на то, что еще не было совета в Филях, на котором решено было оставить Москву), – все чувствовали, хотя и не выказывали этого, что Москва непременно сдана будет и что надо как можно скорее убираться самим и спасать свое имущество. Чувствовалось, что все вдруг должно разорваться и измениться, но до 1 го числа ничто еще не изменялось. Как преступник, которого ведут на казнь, знает, что вот вот он должен погибнуть, но все еще приглядывается вокруг себя и поправляет дурно надетую шапку, так и Москва невольно продолжала свою обычную жизнь, хотя знала, что близко то время погибели, когда разорвутся все те условные отношения жизни, которым привыкли покоряться.