Вооружённые силы Республики Сербской

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Армия Республики Сербской»)
Перейти к: навигация, поиск
Вооружённые силы Республики Сербской
Војска Републике Српске (ВРС)
Vojska Republike Srpske (VRS)


Эмблема Армии Республики Сербской
Годы существования

19922006

Страна

Республика Сербская

Тип

вооружённые силы

Покровитель

святой пророк Илия

Участие в

Боснийская война
Война в Хорватии

Командиры
Известные командиры

Ратко Младич (19921996)

Вооружённые си́лы Респу́блики Се́рбской (серб. Војска Републике Српске (ВРС), Vojska Republike Srpske, (VRS) также называют Армия боснийских сербов, Войско Республики Сербской) — вооружённые формирования Республики Сербской, которая сейчас является энтитетом в составе Боснии и Герцеговины. Существовали в период с 1992 по 2006 год. Принимали активное участие в гражданской войне в Югославии. Начиная с 2003 года вооружённые силы Республики Сербской начали входить в состав вооружённых сил Боснии и Герцеговины. В 2005 году части реформированной армии Боснии и Герцеговины, состоящие из боснийских, хорватских и сербских подразделений, были направлены в составе коалиционных сил в Ирак. 6 июня 2006 года вооружённые силы Республики Сербской окончательно перестали существовать, войдя в состав армии Боснии и Герцеговины[1].





История

Предыстория

Босния и Герцеговина исторически была многонациональным государством. По данным переписи 1991 года, 43,7 процента населения были боснийскими мусульманами, 31,4 процента — сербами, 17,3 процента — хорватами и 5,5 процента определяли себя как югославы[2]. Большинство югославов были сербами, либо детьми от смешанных браков. В 1991 году 27 % браков были смешанными[3].

В результате первых многопартийных выборов, состоявшихся в ноябре 1990 года, победили три крупнейшие националистические партии Партия демократического действия, Сербская демократическая партия и Хорватское демократическое содружество.

Стороны разделили власть по этнической линии так, что главой республики стал босниец-мусульманин Алия Изетбегович, председателем парламента — серб Момчило Краишник, а премьер-министром — хорват Юре Пеливан. 15 октября 1991 года парламент Социалистической республики Боснии и Герцеговины в Сараеве принял «Меморандум о суверенитете Боснии и Герцеговины» простым большинством голосов[4][5]. Меморандум встретил горячие возражения сербских членов боснийского парламента, утверждавших, что вопросы, касаемые поправок в конституцию, должны быть поддержаны 2/3 членами парламента. Несмотря на это, «Меморандум» был утверждён, что привело к бойкоту парламента со стороны боснийских сербов. Во время бойкота было принято законодательство республики[6]. 25 января 1992 года во время сессии боснийского парламента он призвал к референдуму по вопросу независимости, назначив его на 29 февраля и 1 марта[4].

29 февраля — 1 марта 1992 года в Боснии и Герцеговине прошёл референдум о государственной независимости. Явка на референдуме составила 63, 4 %. 99, 7 % избирателей проголосовали за независимость[7]. Независимость республики была подтверждена 5 марта 1992 года парламентом. Однако сербы, которые составляли треть населения БиГ, бойкотировали этот референдум и заявили о неподчинении новому национальному правительству БиГ, начав с 10 апреля формировать собственные органы власти с центром в городе Баня-Лука. Национальное движение сербов возглавила Сербская демократическая партия Радована Караджича.

Формирование армии

В процессе формирования армии боснийским сербам значительную помощь оказало югославское политическое и военное руководство. Член Президиума СФРЮ от Сербии Борисав Йович в своём дневнике от 4 декабря 1991 года оставил запись по поводу помощи боснийским сербам[8][9]:

Когда Босния и Герцеговина будет признана на международном уровне, ЮНА будет объявлена на её территории иностранной армией и будет вынуждена уйти в кратчайшие сроки. В этой ситуации сербское население окажется беззащитным... Слоба (Слободан Милошевич) думает, что мы должны отозвать всех граждан Сербии и Черногории, проходящих службу в ЮНА на территории БиГ, а всех боснийцев из ЮНА за пределами республики передислоцировать в Боснию. Тогда у руководства боснийских сербов появится возможность, взять под свою команду сербскую часть ЮНА в Боснии.

В конце 1991 года в обстановке повышенной секретности начинается перевод в Боснию и Герцеговину тех сербов-офицеров, которые там родились. 25 декабря такой секретный приказ подписывает и федеральный министр обороны Велько Кадиевич. Борисав Йович писал[8][10]:

Только мы с Милошевичем обсуждали это. Больше никому не говорили. Мы отдали указание Генштабу перебросить всех, кто родом из Боснии, в Боснию, а тех, что родом из Сербии и Черногории - в Сербию и Черногорию... Ко времени признания независимости, в Боснии находилось 90 000 военнослужащих ЮНА, из которых, я думаю, 85% были боснийскими сербами.

3 января 1992 года Югославская Народная Армия была реорганизована. Её подразделения на территории Боснии и Герцеговины были оформлены во 2-ю Военную область со штабом в Сараеве под командованием генерал-полковника Милутина Куканяца. Часть территории Герцеговины вошла в зону ответственности 4-й ВО, под командованием генерал-полковника Павле Стругара. Вместе с учащимися и преподавателями многочисленных военных школ, расположенных в БиГ, численность ЮНА на территории республики составляла до 110 000 человек. На вооружении было около 500 танков, БТР и БМП, около 550 единиц полевой артиллерии калибра 100 мм и выше, 48 реактивных систем залпового огня и 350 миномётов калибром 120 мм. ВВС располагали в Боснии 120 истребителями и истребителями-бомбардировщиками, 40 лёгкими вертолётами и 30 транспортными[11][8][12].

Помимо подразделений ЮНА боснийские сербы опирались на отряды Территориальной обороны, которые функционеры Сербской демократической партии взяли под контроль осенью 1991 года, создав кризисные штабы. Таким образом, весной 1992 года в Боснии существовало две Территориальной Обороны: одна, сербская — в общинах, где сербы составляли большинство, другая была подконтрольна мусульмано-хорватскому правительству. К середине апреля 1992 года, численность Территориальной обороны боснийских сербов и добровольческих подразделений составляла около 60 000 человек[11]. Состав отрядов ТО варьировался от 300 бойцов в Босанска-Крупе, до 4 200 в объединённых силах общин Соколац и Олово. Каждое подразделение находилось в подчинении кризисного штаба, которое возглавлял председатель местной организации СДП[8].

Радован Караджич позднее так вспоминал о времени, когда формировалась Армия РС[13][8]:

Первые 45 дней, когда у нас не было ни армии, ни объединенного командования армии и полиции, мы переживали хаос. Все ненавидели всех, все воевали против всех. Это было продолжение Второй Мировой войны, люди вспоминали, что с ними сделала та или иная семья, и они боялись, что это повторится и говорили: давайте убьем их прежде, чем они убьют нас. Люди не забывали, кто убивал их отцов, дедов, матерей. Все опасались мести и начинали первыми.

5 марта 1992 года Босния и Герцеговина провозгласила независимость. Признать её отказались боснийские сербы. На территории республики начались столкновения, переросшие в боевые действия. На территорию Боснии были введены хорватские войска, атаковавшие подразделения югославской армии и отряды боснийских сербов[13]. Лидер боснийских мусульман Алия Изетбегович отдал приказ о всеобщем нападении на казармы ЮНА. 27 апреля Президиум БиГ, собравшись в неполном составе, потребовал от югославской армии сложить оружие и покинуть территорию республики. 2 мая 1992 года мусульманские силы осадили казармы ЮНА в Сараеве и предприняли ряд нападений на патрули и военные объекты[8]. В мае 1992 года на фоне усиливающихся боев в Боснии и Герцеговине Югославская Народная Армия начала покидать республику[14]. К тому времени в ней оставались практически только сербы и черногорцы. Те из них, кто были уроженцами БиГ остались в республике, вступив в создаваемое Войско Республики Сербской. ЮНА оставила им и тяжёлое вооружение[8].

Руководством Югославии было принято решение о поддержке боснийских сербов и помощи в формировании армии. Во время вывода частей ЮНА, офицеры и солдаты родом из Боснии и Герцеговины остались на родине и перешли на службу в ВС РС. Также новой армии было оставлено тяжёлое вооружение, танки, авиация и др. 12 мая Скупщины боснийских сербов постановила создать вооружённые силы[1][15]. Во главе армии был назначен генерал Ратко Младич, до этого возглавлявший 9-й Книнский корпус ЮНА, принимавший активное участие в боях в Сербской Краине[8][12].

В мае 1992 года было сформировано пять корпусов и Главный Штаб, начальником которого стал генерал Манойло Милованович. В основном подразделения ЮНА, влившиеся в состав ВРС имели опыт боевых действий в Хорватии. Главный штаб Армии, формировавшийся на основе штаба 2-й Военной области, был укомплектован опытными офицерами[8].

Армия РС в годы войны

В 1992 году, после вывода югославской армии из БиГ, основной целью армии боснийских сербов было взятие под контроль территорий с большинством сербского населения и тех районов, на которые претендовала Республика Сербская[8].

Уже весной 1992 года начались бои в Сараеве, переросшие в длительную осаду города. ВРС и добровольческие отряды, укрепившиеся в населённых сербами пригородах, осаждали столицу БиГ вплоть до Дейтонских соглашений. Осада Сараева крайне отрицательно сказалась на имидже боснийских сербов и их армии. В Западной Боснии сербы взяли под контроль Приедор, Босанска-Крупу, Сански-Мост и Ключ. В Посавине им противостояли как формирования мусульман, так и подразделения боснийских хорватов и регулярной армии Хорватии. Они смогли перерезать так называемый «Коридор жизни» — узкую полосу территории в районе Брчко, который связывал Сербскую Краину и западные районы РС с её восточными районами и Союзной Республикой Югославией. В результате длительной операции под названием «Коридор-92» были разгромлены крупные хорватские силы, а сам «Коридор» был под сербским контролем на протяжении всей войны. Другой крупной победой сербов стала операция «Врбас-92», в ходе которой ВРС смогли занять Яйце и его окрестности, а также две важные ГЭС на реке Врбас. В Восточной Боснии и Подринье ВРС выбили мусульман из Биелины, Зворника, Вишеграда, Фочи и других городов. Однако сербы не смогли закрепиться в Сребренице, в которой образовался мусульманский анклав. В Восточной Герцеговине летом 1992 года боснийские хорваты и армия Хорватии провели крупное наступление, в результате которого силы сербов были отброшены от Мостара. В декабре 1992 года из-за возросшей активности мусульман в анклавах в Подринье в составе ВРС был образован Дринский корпус[8]. В начале 1993 года ВРС отражали попытки мусульман и хорватов перерезать «Коридор». В мае и июле сербы предприняли несколько операций по его расширению, сумев потеснить части противника. Зимой — весной сербы отражали атаки мусульман из Сребреницы, которые в ходе своих рейдов уничтожили несколько сербских сел. Затем ВРС, пользуясь поддержкой югославской армии, перешло в наступление, нанеся значительный урон силам мусульман. В ситуацию вмешалась ООН, объявив город зоной безопасности. Также весной сербы провели наступление в районе Вишеграда, взяв под контроль значительную по размерам территорию. В июле 1993 года ВРС развернули операцию «Лукавац-93», в результате которой было занято Трново и ряд других населённых пунктов, а Сараево оказалось в полном окружении. В западной Боснии сербы поддержали Фикрета Абдича, который вышел из подчинения правительству в Сараеве. Его силы, опираясь на помощь со стороны армий Сербской Краины и Республики Сербской, начали боевые действия против 5-го корпуса АРБиГ[8]. Американский публицист Арнольд Шерман писал в 1993 году[16]:

Мужчины делят время между обычной работой и солдатским ремеслом. В случае необходимости они мгновенно появляются с оружием там, где возникла опасность. Они знают, кто может возвращаться домой, а кто останется на боевых позициях, когда стихнет первоначальная тревога. В мирной жизни они обычные соседи и друзья, на войне — товарищи по оружию. Это армия граждан, которые не нуждаются в инъекциях патриотизма. Они в дословном смысле ведут борьбу за свои дома, за своё имущество, за свои семьи, за свою жизнь

Летом 1993 года Главный штаб ВРС разработал серию наступательных операций под общим названием «Дрина-93», которые планировались в районе Озрена и Тузлы, а также Бихачского кармана. Сербское наступление началось в ноябре 1993 года и окончилось в конце февраля 1994 года, достигнув частичных успехов. Тогда же под давлением со стороны ООН и НАТО ВРС отвели тяжёлое вооружение от Сараева. В конце марта сербы начали крупное наступление на мусульманский анклав в Горажде. Первоначально оно развивалось успешно, но затем в его ход вмешалось НАТО, нанеся бомбовые удары по позициям ВРС. Под давлением Североатлантического альянса сербы были вынуждены прекратить операцию, согласившись на размещение в анклаве миротворцев ООН. 1994 год для армии боснийских сербов ознаменовался также оборонительными боями по всей линии фронта, падением Купреса и упорными сражениями в Бихачском кармане. С весны 1994 года возобновились боевые действия между боснийскими сербами и хорватами, которые восстановили союзнические отношения с мусульманами[8].

В 1995 году крупные военные операции в БиГ начались весной. Сербы смогли отразить наступление мусульман на Влашиче, Маевице и в районе Калиновика, нанеся серию контрударов. Летом 1995 года ВРС также удержали позиции вокруг Сараева, нанеся тяжёлые потери 1-му корпусу мусульманской армии. В июле сербы заняли Сребреницу и Жепу. По данным Гаагского трибунала, это сопровождалось массовой расправой с мусульманскими военнопленными. Данная операция и последовавшие за ней события нанесли огромный ущерб имиджу ВРС. Также в июле сербы предприняли крупное наступление на Бихач. Однако боснийские хорваты и подразделения регулярной Армии Хорватии в свою очередь начали атаки на Гламоч и Босанско-Грахово. Когда эти два города пали, ВРС были вынуждены свернуть операцию под Бихачем. В августе — октябре 1995 года сербы перешли к обороне по всей линии фронта. В результате совместного мусульманско-хорватского наступления и массовых авиаударов со стороны авиации НАТО Республика Сербская лишилась значительных территорий в Западной Боснии, районе Озрена и т. д. В конце октября бои в Боснии и Герцеговине прекратились[8].

В послевоенное время

После окончания войны в БиГ в Армии Республики Сербской начались постепенные реформы. С примерно 180 000 солдат и офицеров за несколько лет численность личного состава сократилась до 20 000 человек. Параллельно шёл процесс изменения структуры, из шести корпусов остались четыре, а затем три. Главный штаб был переименован в Генеральный штаб и перемещён в Биелину. В начале 2000-х гг. численность Армии РС составляла 10 000, а после отмены срочной службы уменьшилась до 7 000 бойцов. Перед включением в ВС БиГ она насчитывала 3 981 солдата и офицера[15]. Даже после реформ и сокращений Войско Республики Сербской обладало значительными запасами вооружения. В 1999 году было 73 танка М-84 и 204 Т-55. Из другой бронетехники было 118 БМП М-80, 84 БТР М-60, 5 ПТ-76, 19 БТР-50, 23 БОВ-ВП. Артиллерия насчитывала 1522 единицы, в том числе: 95 ракетных установок и РСЗО, 720 самоходных, полевых и противотанковых орудий, 561 безоткатное орудие и 146 миномётов. В ВВС были 22 самолёта и 7 боевых вертолётов[15]. При этом по Дейтонским соглашениям ВРС имели право только на 137 танков, 113 БТР и БМП и 500 артиллерийских орудий[17]. В августе 2005 года Скупщина РС согласилась принять план формирования единых вооружённых сил и министерства обороны в Боснии и Герцеговине в рамках широкой оборонной реформы страны. В ноябре 2005 года Скупщина РС также приняла план реформирования полиции БиГ, предложенный Евросоюзом и предусматривающий создания единых многоэтнических правоохранительных органов. А в декабре 2005 года в Сараеве под эгидой международной администрации БиГ начались трёхсторонние переговоры об изменении конституции страны путём усиления роли и полномочий единых межэтнических властных структур, т.е. по сути, об отмене Дейтонских соглашений. Президент РС Драган Чавич, комментируя решение об упразднении министерства обороны РС, отметил, что оно было «болезненным, но все-таки вкладом в будущее». Он также подчеркнул, что боснийские сербы заинтересованы во вступлении БиГ в НАТО, поскольку это отвечает «интересам общей ситуации с безопасностью в стране»[18].

После включения Армии РС в Вооружённые силы Боснии и Герцеговины склады с вооружением были переданы под совместный контроль боснийских военных и миротворцев. Часть военной техники была уничтожена как «излишек вооружения»[17], а часть была передана ряду частных фирм, затем продавшим его в другие страны, в частности в Грузию. Часть оружия из арсеналов ВРС оказалась в руках сирийской оппозиции[19].

Обвинения в военных преступлениях

Ряд эпизодов военных действий (такие, как осада Сараева и резня в Сребренице) сильно навредили имиджу ВРС. После войны Гаагский трибунал обвинил ряд высших чинов ВРС в военных преступлениях. Некоторые из них были арестованы в Боснии, другие в Сербии и других странах. Радован Караджич и Ратко Младич в настоящее время находятся в Гааге, над ними идет суд. Также были осуждены генералы Галич и Милошевич[20] за осаду Сараева, Толимир[21], Крстич и Беара за убийства в Сребренице. Ряд военных и полицейских офицеров были осуждены за массовое выселение несербского населения в Западной Боснии и создание лагерей. Всего МТБЮ обвинил 53 сербских военных из рядов ВРС[15].

Состав вооружённых сил

В 1993 году

Армейские корпуса[1]:

  • 1-й Краинский корпус. Был сформирован на основе бывшего 5-го корпуса Югославской Народной Армии[22]. Штаб корпуса находился в Баня-Луке[23][24]. Корпус отвечал за Западную Боснию, он был самым крупным и мощным в армии боснийских сербов[25].
  • 2-й Краинский корпус. Был сформирован на базе 9-го и 10-го корпусов ЮНА[22], выведенных из Хорватии. Штаб корпуса находился в Дрваре[24]. Корпус отвечал за Западную Боснию и Герцеговину. Был самым слабым в Армии РС. Осенью 1995 года понес тяжёлые потери в боях с формированиями боснийских мусульман и хорватов и регулярными бригадами Армии Хорватии[23]
  • Восточно-Боснийский корпус. Был сформирован из подразделений бывшего 17-го корпуса ЮНА[22]. Штаб корпуса размещался в Биелине[24]. Корпус отвечал за Северо-Восточную Боснию. Был единственным подразделением в армии боснийских сербов, имевшим в названии определение «боснийский»[23].
  • Сараевско-Романийский корпус. Был создан на основе 4-го корпуса ЮНА[22]. Штаб корпуса располагался в Лукавице[23]. Зоной ответственности корпуса были окрестности Сараева и область Романия.
  • Дринский корпус. Был сформирован в ноябре 1992 года из-за участившихся атак мусульманских подразделений в Подринье. Штаб корпуса находился во Власенице. Корпус отвечал за Восточную Боснию и Подринье[26].
  • Герцеговинский корпус. Был организован на основе 13-го корпуса ЮНА[22], выведенного из Хорватии. Штаб корпуса располагался в Билече[24]. Зоной ответственности корпуса была Восточная Герцеговина. Корпус вел боевые действия как против боснийских мусульман и хорватов, так и против регулярных хорватских подразделений в южной части зоны ответственности[26].

Военно-воздушные силы Республики Сербской

ВВС РС получили авиационную технику от Югославской Народной Армии, покидавшей Боснию, и активно использовали её в ходе войны. От ЮНА боснийские сербы получили 22 Ј-21 Јастреб, 12 Ј-22 Орао, 27 вертолётов Газела, 14 Ми-8, а также комплексы ПВО. Официально ВВС и ПВО Республики Сербской были сформированы 27 мая 1992 года. В этот день они совершили 16 боевых вылетов, атакуя хорватские позиции в Посавине. После вывода федеральной армии из Боснии ВРС приступили к формированию новых подразделений в авиации. Боевые подразделения базировались на аэродроме Маховляни близ Баня-Луки. Командиром ВВС был назначен пилот генерал Живомир Нинкович. За время боевых действий погибли 79 солдат и офицеров ВВС и ПВО[27]. В 2006 году как и все вооружённые силы РС, ВВС также были расформированы и вошли в состав ВВС Боснии и Герцеговины[28].

Паравоенные и добровольческие формирования

Во время войны в Боснии и Герцеговине в вооружённых силах боснийских сербов большую роль играли добровольческие и паравоенные отряды, особенно в начале конфликта.

Во время войны 1992—1995 гг. боснийские сербы получили поддержку славянских и православных добровольцев из ряда стран, включая Россию[29]. Греческие волонтёры из Греческой добровольческой гвардии также принимали участие в войне, в частности во взятии Сребреницы сербами. Когда город пал, над ним был поднят греческий флаг[30]. По мнению ряда западных исследователей, всего на стороне боснийских сербов воевало до 4 000[29] добровольцев из России, с Украины, из Греции, Румынии, Болгарии и т. д.

В сентябре 1992 года в городе Требинье в Восточной Герцеговине был создан первый отряд русских добровольцев в Боснии, насчитывавший 10 бойцов[31]. Возглавил его бывший морской пехотинец Валерий Власенко[29]. Он воевал против армии боснийских хорватов и подразделений регулярной хорватской армии на протяжении сентября-декабря 1992 года[32]. Ядро отряда составила группа добровольцев из Санкт-Петербурга. Отряд действовал в составе сводного сербо-русского подразделения. В конце 1992 года РДО-1 прекратил своё существование[32]. РДО-2, получивший из-за монархических убеждений нескольких его участников прозвище «Царские волки», был создан 1 ноября 1992 года в Вишеграде. Его командиром стал воевавший весной-летом 1992 года в Приднестровье 27-летний Александр Мухарев, получивший по инициалам позывной «Ас». Заместителем командира стал Игорь Гиркин, известный сейчас как «Стрелков». 28 января 1993 года основная часть «Царских волков» передислоцировалась в Прибой, увезя с собой и знамя отряда. Там, в Прибое отряд успешно воевал около двух месяцев. Затем, 27 марта, «Царские волки» уехали на западную окраину Сараева, в Илиджу. В августе 1993 года РДО-2 прекратил своё существование, его знамя было сдано в Храм Святой Троицы в Белграде[32]. Осенью 1993 года был создан РДО-3, составленный из ветеранов и вновь прибывающих добровольцев[32]. Во главе отряда в ноябре того же года встал бывший прапорщик морской пехоты и ветеран боевых действий в Абхазии 39-летний Александр Шкрабов[29]. РДО-3 базировался на юго-восточной окраине Сараева, входя в состав Новосараевского четнического отряда, которым командовал воевода Славко Алексич[32].

Осенью 1994 года значительная часть российских добровольцев влилась в 4-й разведывательно-диверсантский отряд Сараевско-Романийского корпуса, более известный как «Белые волки». В составе отряда добровольцы приняли участие в большом количестве операций в Сараеве и его окрестностях. По спискам, «Белые волки» насчитывали до 80 человек. Командовал ими Срджан Кнежевич. После подписания Дейтонских соглашений и окончания войны многие добровольцы вернулись в Россию[32].

В 2013 году правительство Республики Сербской приняло решение посмертно наградить Орденом Милоша Обилича 29 добровольцев из бывшего СССР[33].

Вооружение

Войско Республики Сербской обладало большими запасами вооружений. В основном оно унаследовало их от подразделений Югославской Народной Армии, покидавшей Боснию и Герцеговину. На вооружении ВРС состояли танки Т-34-85 и Т-55, были также и современные танки югославской разработки М-84. Парк БТР и БМП был представлен югославскими М80, М-60 и БОВ-ВП, а также советскими БТР-50 и БРДМ-2[15].

ВРС располагали мощной артиллерией. На вооружении находились РСЗО M63 «Пламен», M77 «Огањ», дальнобойные M87 «Оркан». Полевая артиллерия была представлена 155-мм гаубицами М-1, 152-мм гаубицами «Нора» и Д-20, 130-мм орудиями М-46, советскими гаубицами Д-30, производившимися в Югославии по лицензии и получившими обозначение Д-30Ј, горными орудиями М-56 и советскими пушками «ЗИС». Среди противотанкового вооружения были советские 100-мм орудия Т-12, а также югославские безоткатные орудия БсТ-82. Боснийскими сербами использовались также самоходные артиллерийские установки 2С1 «Гвоздика»[15].

ВВС и ПВО ВРС также были унаследованы от югославской армии. ОТ ЮНА боснийские сербы получили самолёты Ј-21 Јастреб и Ј-22 Орао, вертолёты Газела и Ми-8. Зенитные орудия были представлены ЗСУ М53/59 «Прага», БОВ-3 и М55 «Троцевац». Из ПЗРК использовались Игла и Стрела-2[15].

См. также

Напишите отзыв о статье "Вооружённые силы Республики Сербской"

Примечания

  1. 1 2 3 [www.republikasrpska.net/istorija/vojska-republike-srpske/ Istorijat] (серб.). Проверено 17 октября 2014.
  2. [books.google.co.uk/books?id=ORSMBFwjAKcC&pg=PA311#v=onepage&q&f=false The former Yugoslavia's Diverse Peoples: A Reference Sourcebook]. — Santa Barbara, California: ABC-CLIO, 2004. — P. 311. — ISBN 1576072940.
  3. Югославия в XX веке, 2011, с. 805.
  4. 1 2 Trbovich Ana S. [books.google.com/books?id=Ojur7dVoxIcC&pg=PA221 A Legal Geography of Yugoslavia's Disintegration]. — Oxford University Press, 2008. — P. 221. — ISBN 9780195333435.
  5. Cook Bernard A. [books.google.com/books?id=ox_gXq2jpdYC&pg=PA140 Europe Since 1945]. — Taylor and Francis, 2001. — P. 140. — ISBN 9780815340577.
  6. Trbovich Ana S. [books.google.com/books?id=Ojur7dVoxIcC&pg=PA222 A Legal Geography of Yugoslavia's Disintegration]. — Oxford University Press, 2008. — P. 220–224. — ISBN 9780195333435.
  7. [csce.gov/index.cfm?FuseAction=UserGroups.Home&ContentRecord_id=250&ContentType=G&ContentRecordType=G&UserGroup_id=5&Subaction=ByDate The Referendum on Independence in Bosnia-Herzegovina: February 29 – 1 March 1992]. Commission on Security and Cooperation in Europe (1992). Проверено 28 декабря 2009. [www.webcitation.org/61DT99o3z Архивировано из первоисточника 26 августа 2011].
  8. 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 [artofwar.ru/i/ionow_a_a/text_0010.shtml Очерки военной истории конфликта в Югославии (1991-1995)] (рус.). ArtOfWar. Проверено 7 сентября 2014.
  9. Balkan Battlegrounds, 2003, с. 128.
  10. Balkan Battlegrounds, 2003, с. 129.
  11. 1 2 Balkan Battlegrounds, 2003, с. 130.
  12. 1 2 R. Craig Nation. War in the Balkans 1991-2002. — U.S. Army War College, 2003. — P. 157. — ISBN 1-58487-134-2.
  13. 1 2 Югославия в XX веке, 2011, с. 810.
  14. Dimitrijević, 2010, с. 298.
  15. 1 2 3 4 5 6 7 [www.vreme.com/cms/view.php?id=617211 Vojska Republike Srpske i priključenija] (серб.). Проверено 17 октября 2014.
  16. Гуськова Е.Ю. История югославского кризиса (1990-2000). — М.: Русское право/Русский Национальный Фонд, 2001. — С. 283. — ISBN 5941910037.
  17. 1 2 Dimitrijević, 2010, с. 303.
  18. [www.srpska.ru/article.php?nid=3579&sq=19&crypt= БиГ:одна страна — одна армия] (рус.). Српска.ру. Проверено 13 ноября 2014.
  19. [vostok.rs/index.php?option=btg_novosti&catnovosti=0&idnovost=52406#.VEy1zytvFVY Укидање Војске Републике Српске и улазак у НАТО] (серб.). Проверено 17 октября 2014.
  20. [lenta.ru/news/2007/12/12/milosevic/ Боснийского генерала посадили на 33 года за преступления против человечности] (рус.). Лента.РУ. Проверено 8 марта 2015.
  21. [lenta.ru/news/2012/12/12/tolimir/ Соратника Ратко Младича приговорили к пожизненному заключению] (рус.). Лента.Ру. Проверено 8 марта 2015.
  22. 1 2 3 4 5 Dimitrijević, 2010, с. 299.
  23. 1 2 3 4 Булатович, 2013, с. 174.
  24. 1 2 3 4 The Yugoslav Wars, 2006, с. 12.
  25. [www.rtrs.tv/vijesti/vijest.php?id=152440 Годишњица формирања 1. Крајишког корпуса ВРС] (серб.). Проверено 12 мая 2015.
  26. 1 2 Булатович, 2013, с. 175.
  27. [rtrs.tv/vijesti/vijest.php?id=62331 Годишњица РВ и ПВО Војске РС] (серб.). Проверено 3 января 2015.
  28. [www.vidovdan.org/index.php?option=com_content&view=article&id=21747:risovi-sa-vrbasa&catid=50:istorija&Itemid=82 Рисови са Врбаса] (серб.). Проверено 3 января 2015.
  29. 1 2 3 4 The Yugoslav Wars, 2006, с. 13.
  30. Helena Smith, [observer.guardian.co.uk/milosevic/story/0,,868869,00.html Greece faces shame of role in Serb massacre], The Observer, 5 January 2003, accessed 25 November 2006
  31. [www.srpska.ru/article.php?nid=429&sq=&crypt= Большая помощь маленьких отрядов] (рус.). Српска.ру. Проверено 26 сентября 2012. [www.webcitation.org/6Bqx8rumq Архивировано из первоисточника 1 ноября 2012].
  32. 1 2 3 4 5 6 [www.srpska.ru/article.php?nid=413&sq=&crypt= Кто они ? Добровольцы] (рус.). Српска.ру. Проверено 26 сентября 2012. [www.webcitation.org/6BqxGU5fS Архивировано из первоисточника 1 ноября 2012].
  33. [www.srpska.ru/article.php?nid=21374&sq=19&crypt= Республика Сербская посмертно наградит русских добровольцев] (рус.). Српска.ру. Проверено 11 января 2015.

Литература

на русском языке
  • Булатович Лиляна. Сербский генерал Младич. Судьба защитника Отечества. — Москва: ИППК «ИХТИОС», 2013. — 556 с. — ISBN 978-5-8402-0348-3.
  • Валецкий О. В. Волки белые. — М.: Грифон М, 2006. — 288 с. — ISBN 5-98862-023-X.
  • Гуськова Е.Ю. История югославского кризиса (1990-2000). — М.: Русское право/Русский Национальный Фонд, 2001. — 720 с. — ISBN 5941910037.
  • Поликарпов М. А. [artofwar.ru/p/polikarpow_m_a/serbia.shtml Русская сотня. Наши в Сербии]. — М.: Эксмо, 1999. — ISBN 5-04-003353-2.
  • Югославия в XX веке: очерки политической истории / К. В. Никифоров (отв. ред.), А. И. Филимонова, А. Л. Шемякин и др. — М.: Индрик, 2011. — 888 с. — ISBN 9785916741216.
на сербском языке
  • Блажановић J. Генерали Војске Републике Српске. — Бања Лука: Борачка организациjа Републике Српске, 2005. — 304 с.
  • Боројевић Д., Ивић Д. Орлови са Врбаса. — Рума: Штампа, 2014.
  • Danko Borojević, Dragi Ivić, Željko Ubović. Vazduhoplovne snage bivših republika SFRJ 1992-2015. — Ruma: Štampa, 2016. — 341 с. — ISBN 978-86-86031-23-5.
  • Dimitrijević B. Modernizacija i intervencija: jugoslovenske oklopne jedinice. — Beograd: Institut za savremenu istoriju, 2010. — 406 p. — 400 экз. — ISBN 978-86-7403-138-4.
  • Лисица Славко. Командант по потреби. — Сомбор: Војводина, 1995.
  • Milutinović M. Rat je poćeo rijećima. — Banja Luka: Grafid, 2010. — 495 p. — 1000 экз. — ISBN 978-99955-41-15-6.
  • Radinović R. Laži o sarajevskom ratištu. — Beograd: Svet knjige, 2004. — 261 p. — 1000 экз. — ISBN 86-7396-076-2.
на английском языке
  • R. Craig Nation. War in the Balkans 1991-2002. — U.S. Army War College, 2003. — 388 p. — ISBN 1-58487-134-2.
  • David C. Isby. [books.google.ru/books?id=0AoPAAAACAAJ&redir_esc=y Balkan Battlegrounds: A Military History of the Yugoslav Conflict, 1990-1995]. — Washington: Diane Publishing Company, 2003. — Vol. 1. — 501 p. — ISBN 978-0-7567-2930-1.
  • Dr N Thomas & K Mikulan. The Yugoslav Wars (2). Bosnia, Kosovo and Macedonia 1992—2001. — Osprey publishing, 2006. — ISBN 1-84176-964-9.

Ссылки

  • [www.youtube.com/watch?v=CF63fENVLFg Документальный фильм «Заклетва» об Армии Республики Сербской] (серб.). YouTube. Проверено 7 сентября 2014.
  • [www.republikasrpska.net/istorija/ Војска Републике Српске] (серб.). Проверено 7 сентября 2014.
  • [www.srpska.ru/article.php?nid=796 Армия Республики Сербской] (рус.). Српска.ру. Проверено 7 сентября 2014.
  • [artofwar.ru/i/ionow_a_a/text_0010.shtml Очерки военной истории конфликта в Югославии (1991-1995)] (рус.). ArtOfWar. Проверено 7 сентября 2014.


Отрывок, характеризующий Вооружённые силы Республики Сербской

Графиня писала прямо к Карагиной в Москву, предлагая ей брак ее дочери с своим сыном и получила от нее благоприятный ответ. Карагина отвечала, что она с своей стороны согласна, что всё будет зависеть от склонности ее дочери. Карагина приглашала Николая приехать в Москву.
Несколько раз, со слезами на глазах, графиня говорила сыну, что теперь, когда обе дочери ее пристроены – ее единственное желание состоит в том, чтобы видеть его женатым. Она говорила, что легла бы в гроб спокойной, ежели бы это было. Потом говорила, что у нее есть прекрасная девушка на примете и выпытывала его мнение о женитьбе.
В других разговорах она хвалила Жюли и советовала Николаю съездить в Москву на праздники повеселиться. Николай догадывался к чему клонились разговоры его матери, и в один из таких разговоров вызвал ее на полную откровенность. Она высказала ему, что вся надежда поправления дел основана теперь на его женитьбе на Карагиной.
– Что ж, если бы я любил девушку без состояния, неужели вы потребовали бы, maman, чтобы я пожертвовал чувством и честью для состояния? – спросил он у матери, не понимая жестокости своего вопроса и желая только выказать свое благородство.
– Нет, ты меня не понял, – сказала мать, не зная, как оправдаться. – Ты меня не понял, Николинька. Я желаю твоего счастья, – прибавила она и почувствовала, что она говорит неправду, что она запуталась. – Она заплакала.
– Маменька, не плачьте, а только скажите мне, что вы этого хотите, и вы знаете, что я всю жизнь свою, всё отдам для того, чтобы вы были спокойны, – сказал Николай. Я всем пожертвую для вас, даже своим чувством.
Но графиня не так хотела поставить вопрос: она не хотела жертвы от своего сына, она сама бы хотела жертвовать ему.
– Нет, ты меня не понял, не будем говорить, – сказала она, утирая слезы.
«Да, может быть, я и люблю бедную девушку, говорил сам себе Николай, что ж, мне пожертвовать чувством и честью для состояния? Удивляюсь, как маменька могла мне сказать это. Оттого что Соня бедна, то я и не могу любить ее, думал он, – не могу отвечать на ее верную, преданную любовь. А уж наверное с ней я буду счастливее, чем с какой нибудь куклой Жюли. Пожертвовать своим чувством я всегда могу для блага своих родных, говорил он сам себе, но приказывать своему чувству я не могу. Ежели я люблю Соню, то чувство мое сильнее и выше всего для меня».
Николай не поехал в Москву, графиня не возобновляла с ним разговора о женитьбе и с грустью, а иногда и озлоблением видела признаки всё большего и большего сближения между своим сыном и бесприданной Соней. Она упрекала себя за то, но не могла не ворчать, не придираться к Соне, часто без причины останавливая ее, называя ее «вы», и «моя милая». Более всего добрая графиня за то и сердилась на Соню, что эта бедная, черноглазая племянница была так кротка, так добра, так преданно благодарна своим благодетелям, и так верно, неизменно, с самоотвержением влюблена в Николая, что нельзя было ни в чем упрекнуть ее.
Николай доживал у родных свой срок отпуска. От жениха князя Андрея получено было 4 е письмо, из Рима, в котором он писал, что он уже давно бы был на пути в Россию, ежели бы неожиданно в теплом климате не открылась его рана, что заставляет его отложить свой отъезд до начала будущего года. Наташа была так же влюблена в своего жениха, так же успокоена этой любовью и так же восприимчива ко всем радостям жизни; но в конце четвертого месяца разлуки с ним, на нее начинали находить минуты грусти, против которой она не могла бороться. Ей жалко было самое себя, жалко было, что она так даром, ни для кого, пропадала всё это время, в продолжение которого она чувствовала себя столь способной любить и быть любимой.
В доме Ростовых было невесело.


Пришли святки, и кроме парадной обедни, кроме торжественных и скучных поздравлений соседей и дворовых, кроме на всех надетых новых платьев, не было ничего особенного, ознаменовывающего святки, а в безветренном 20 ти градусном морозе, в ярком ослепляющем солнце днем и в звездном зимнем свете ночью, чувствовалась потребность какого нибудь ознаменования этого времени.
На третий день праздника после обеда все домашние разошлись по своим комнатам. Было самое скучное время дня. Николай, ездивший утром к соседям, заснул в диванной. Старый граф отдыхал в своем кабинете. В гостиной за круглым столом сидела Соня, срисовывая узор. Графиня раскладывала карты. Настасья Ивановна шут с печальным лицом сидел у окна с двумя старушками. Наташа вошла в комнату, подошла к Соне, посмотрела, что она делает, потом подошла к матери и молча остановилась.
– Что ты ходишь, как бесприютная? – сказала ей мать. – Что тебе надо?
– Его мне надо… сейчас, сию минуту мне его надо, – сказала Наташа, блестя глазами и не улыбаясь. – Графиня подняла голову и пристально посмотрела на дочь.
– Не смотрите на меня. Мама, не смотрите, я сейчас заплачу.
– Садись, посиди со мной, – сказала графиня.
– Мама, мне его надо. За что я так пропадаю, мама?… – Голос ее оборвался, слезы брызнули из глаз, и она, чтобы скрыть их, быстро повернулась и вышла из комнаты. Она вышла в диванную, постояла, подумала и пошла в девичью. Там старая горничная ворчала на молодую девушку, запыхавшуюся, с холода прибежавшую с дворни.
– Будет играть то, – говорила старуха. – На всё время есть.
– Пусти ее, Кондратьевна, – сказала Наташа. – Иди, Мавруша, иди.
И отпустив Маврушу, Наташа через залу пошла в переднюю. Старик и два молодые лакея играли в карты. Они прервали игру и встали при входе барышни. «Что бы мне с ними сделать?» подумала Наташа. – Да, Никита, сходи пожалуста… куда бы мне его послать? – Да, сходи на дворню и принеси пожалуста петуха; да, а ты, Миша, принеси овса.
– Немного овса прикажете? – весело и охотно сказал Миша.
– Иди, иди скорее, – подтвердил старик.
– Федор, а ты мелу мне достань.
Проходя мимо буфета, она велела подавать самовар, хотя это было вовсе не время.
Буфетчик Фока был самый сердитый человек из всего дома. Наташа над ним любила пробовать свою власть. Он не поверил ей и пошел спросить, правда ли?
– Уж эта барышня! – сказал Фока, притворно хмурясь на Наташу.
Никто в доме не рассылал столько людей и не давал им столько работы, как Наташа. Она не могла равнодушно видеть людей, чтобы не послать их куда нибудь. Она как будто пробовала, не рассердится ли, не надуется ли на нее кто из них, но ничьих приказаний люди не любили так исполнять, как Наташиных. «Что бы мне сделать? Куда бы мне пойти?» думала Наташа, медленно идя по коридору.
– Настасья Ивановна, что от меня родится? – спросила она шута, который в своей куцавейке шел навстречу ей.
– От тебя блохи, стрекозы, кузнецы, – отвечал шут.
– Боже мой, Боже мой, всё одно и то же. Ах, куда бы мне деваться? Что бы мне с собой сделать? – И она быстро, застучав ногами, побежала по лестнице к Фогелю, который с женой жил в верхнем этаже. У Фогеля сидели две гувернантки, на столе стояли тарелки с изюмом, грецкими и миндальными орехами. Гувернантки разговаривали о том, где дешевле жить, в Москве или в Одессе. Наташа присела, послушала их разговор с серьезным задумчивым лицом и встала. – Остров Мадагаскар, – проговорила она. – Ма да гас кар, – повторила она отчетливо каждый слог и не отвечая на вопросы m me Schoss о том, что она говорит, вышла из комнаты. Петя, брат ее, был тоже наверху: он с своим дядькой устраивал фейерверк, который намеревался пустить ночью. – Петя! Петька! – закричала она ему, – вези меня вниз. с – Петя подбежал к ней и подставил спину. Она вскочила на него, обхватив его шею руками и он подпрыгивая побежал с ней. – Нет не надо – остров Мадагаскар, – проговорила она и, соскочив с него, пошла вниз.
Как будто обойдя свое царство, испытав свою власть и убедившись, что все покорны, но что всё таки скучно, Наташа пошла в залу, взяла гитару, села в темный угол за шкапчик и стала в басу перебирать струны, выделывая фразу, которую она запомнила из одной оперы, слышанной в Петербурге вместе с князем Андреем. Для посторонних слушателей у ней на гитаре выходило что то, не имевшее никакого смысла, но в ее воображении из за этих звуков воскресал целый ряд воспоминаний. Она сидела за шкапчиком, устремив глаза на полосу света, падавшую из буфетной двери, слушала себя и вспоминала. Она находилась в состоянии воспоминания.
Соня прошла в буфет с рюмкой через залу. Наташа взглянула на нее, на щель в буфетной двери и ей показалось, что она вспоминает то, что из буфетной двери в щель падал свет и что Соня прошла с рюмкой. «Да и это было точь в точь также», подумала Наташа. – Соня, что это? – крикнула Наташа, перебирая пальцами на толстой струне.
– Ах, ты тут! – вздрогнув, сказала Соня, подошла и прислушалась. – Не знаю. Буря? – сказала она робко, боясь ошибиться.
«Ну вот точно так же она вздрогнула, точно так же подошла и робко улыбнулась тогда, когда это уж было», подумала Наташа, «и точно так же… я подумала, что в ней чего то недостает».
– Нет, это хор из Водоноса, слышишь! – И Наташа допела мотив хора, чтобы дать его понять Соне.
– Ты куда ходила? – спросила Наташа.
– Воду в рюмке переменить. Я сейчас дорисую узор.
– Ты всегда занята, а я вот не умею, – сказала Наташа. – А Николай где?
– Спит, кажется.
– Соня, ты поди разбуди его, – сказала Наташа. – Скажи, что я его зову петь. – Она посидела, подумала о том, что это значит, что всё это было, и, не разрешив этого вопроса и нисколько не сожалея о том, опять в воображении своем перенеслась к тому времени, когда она была с ним вместе, и он влюбленными глазами смотрел на нее.
«Ах, поскорее бы он приехал. Я так боюсь, что этого не будет! А главное: я стареюсь, вот что! Уже не будет того, что теперь есть во мне. А может быть, он нынче приедет, сейчас приедет. Может быть приехал и сидит там в гостиной. Может быть, он вчера еще приехал и я забыла». Она встала, положила гитару и пошла в гостиную. Все домашние, учителя, гувернантки и гости сидели уж за чайным столом. Люди стояли вокруг стола, – а князя Андрея не было, и была всё прежняя жизнь.
– А, вот она, – сказал Илья Андреич, увидав вошедшую Наташу. – Ну, садись ко мне. – Но Наташа остановилась подле матери, оглядываясь кругом, как будто она искала чего то.
– Мама! – проговорила она. – Дайте мне его , дайте, мама, скорее, скорее, – и опять она с трудом удержала рыдания.
Она присела к столу и послушала разговоры старших и Николая, который тоже пришел к столу. «Боже мой, Боже мой, те же лица, те же разговоры, так же папа держит чашку и дует точно так же!» думала Наташа, с ужасом чувствуя отвращение, подымавшееся в ней против всех домашних за то, что они были всё те же.
После чая Николай, Соня и Наташа пошли в диванную, в свой любимый угол, в котором всегда начинались их самые задушевные разговоры.


– Бывает с тобой, – сказала Наташа брату, когда они уселись в диванной, – бывает с тобой, что тебе кажется, что ничего не будет – ничего; что всё, что хорошее, то было? И не то что скучно, а грустно?
– Еще как! – сказал он. – У меня бывало, что всё хорошо, все веселы, а мне придет в голову, что всё это уж надоело и что умирать всем надо. Я раз в полку не пошел на гулянье, а там играла музыка… и так мне вдруг скучно стало…
– Ах, я это знаю. Знаю, знаю, – подхватила Наташа. – Я еще маленькая была, так со мной это бывало. Помнишь, раз меня за сливы наказали и вы все танцовали, а я сидела в классной и рыдала, никогда не забуду: мне и грустно было и жалко было всех, и себя, и всех всех жалко. И, главное, я не виновата была, – сказала Наташа, – ты помнишь?
– Помню, – сказал Николай. – Я помню, что я к тебе пришел потом и мне хотелось тебя утешить и, знаешь, совестно было. Ужасно мы смешные были. У меня тогда была игрушка болванчик и я его тебе отдать хотел. Ты помнишь?
– А помнишь ты, – сказала Наташа с задумчивой улыбкой, как давно, давно, мы еще совсем маленькие были, дяденька нас позвал в кабинет, еще в старом доме, а темно было – мы это пришли и вдруг там стоит…
– Арап, – докончил Николай с радостной улыбкой, – как же не помнить? Я и теперь не знаю, что это был арап, или мы во сне видели, или нам рассказывали.
– Он серый был, помнишь, и белые зубы – стоит и смотрит на нас…
– Вы помните, Соня? – спросил Николай…
– Да, да я тоже помню что то, – робко отвечала Соня…
– Я ведь спрашивала про этого арапа у папа и у мама, – сказала Наташа. – Они говорят, что никакого арапа не было. А ведь вот ты помнишь!
– Как же, как теперь помню его зубы.
– Как это странно, точно во сне было. Я это люблю.
– А помнишь, как мы катали яйца в зале и вдруг две старухи, и стали по ковру вертеться. Это было, или нет? Помнишь, как хорошо было?
– Да. А помнишь, как папенька в синей шубе на крыльце выстрелил из ружья. – Они перебирали улыбаясь с наслаждением воспоминания, не грустного старческого, а поэтического юношеского воспоминания, те впечатления из самого дальнего прошедшего, где сновидение сливается с действительностью, и тихо смеялись, радуясь чему то.
Соня, как и всегда, отстала от них, хотя воспоминания их были общие.
Соня не помнила многого из того, что они вспоминали, а и то, что она помнила, не возбуждало в ней того поэтического чувства, которое они испытывали. Она только наслаждалась их радостью, стараясь подделаться под нее.
Она приняла участие только в том, когда они вспоминали первый приезд Сони. Соня рассказала, как она боялась Николая, потому что у него на курточке были снурки, и ей няня сказала, что и ее в снурки зашьют.
– А я помню: мне сказали, что ты под капустою родилась, – сказала Наташа, – и помню, что я тогда не смела не поверить, но знала, что это не правда, и так мне неловко было.
Во время этого разговора из задней двери диванной высунулась голова горничной. – Барышня, петуха принесли, – шопотом сказала девушка.
– Не надо, Поля, вели отнести, – сказала Наташа.
В середине разговоров, шедших в диванной, Диммлер вошел в комнату и подошел к арфе, стоявшей в углу. Он снял сукно, и арфа издала фальшивый звук.
– Эдуард Карлыч, сыграйте пожалуста мой любимый Nocturiene мосье Фильда, – сказал голос старой графини из гостиной.
Диммлер взял аккорд и, обратясь к Наташе, Николаю и Соне, сказал: – Молодежь, как смирно сидит!
– Да мы философствуем, – сказала Наташа, на минуту оглянувшись, и продолжала разговор. Разговор шел теперь о сновидениях.
Диммлер начал играть. Наташа неслышно, на цыпочках, подошла к столу, взяла свечу, вынесла ее и, вернувшись, тихо села на свое место. В комнате, особенно на диване, на котором они сидели, было темно, но в большие окна падал на пол серебряный свет полного месяца.
– Знаешь, я думаю, – сказала Наташа шопотом, придвигаясь к Николаю и Соне, когда уже Диммлер кончил и всё сидел, слабо перебирая струны, видимо в нерешительности оставить, или начать что нибудь новое, – что когда так вспоминаешь, вспоминаешь, всё вспоминаешь, до того довоспоминаешься, что помнишь то, что было еще прежде, чем я была на свете…
– Это метампсикова, – сказала Соня, которая всегда хорошо училась и все помнила. – Египтяне верили, что наши души были в животных и опять пойдут в животных.
– Нет, знаешь, я не верю этому, чтобы мы были в животных, – сказала Наташа тем же шопотом, хотя музыка и кончилась, – а я знаю наверное, что мы были ангелами там где то и здесь были, и от этого всё помним…
– Можно мне присоединиться к вам? – сказал тихо подошедший Диммлер и подсел к ним.
– Ежели бы мы были ангелами, так за что же мы попали ниже? – сказал Николай. – Нет, это не может быть!
– Не ниже, кто тебе сказал, что ниже?… Почему я знаю, чем я была прежде, – с убеждением возразила Наташа. – Ведь душа бессмертна… стало быть, ежели я буду жить всегда, так я и прежде жила, целую вечность жила.
– Да, но трудно нам представить вечность, – сказал Диммлер, который подошел к молодым людям с кроткой презрительной улыбкой, но теперь говорил так же тихо и серьезно, как и они.
– Отчего же трудно представить вечность? – сказала Наташа. – Нынче будет, завтра будет, всегда будет и вчера было и третьего дня было…
– Наташа! теперь твой черед. Спой мне что нибудь, – послышался голос графини. – Что вы уселись, точно заговорщики.
– Мама! мне так не хочется, – сказала Наташа, но вместе с тем встала.
Всем им, даже и немолодому Диммлеру, не хотелось прерывать разговор и уходить из уголка диванного, но Наташа встала, и Николай сел за клавикорды. Как всегда, став на средину залы и выбрав выгоднейшее место для резонанса, Наташа начала петь любимую пьесу своей матери.
Она сказала, что ей не хотелось петь, но она давно прежде, и долго после не пела так, как она пела в этот вечер. Граф Илья Андреич из кабинета, где он беседовал с Митинькой, слышал ее пенье, и как ученик, торопящийся итти играть, доканчивая урок, путался в словах, отдавая приказания управляющему и наконец замолчал, и Митинька, тоже слушая, молча с улыбкой, стоял перед графом. Николай не спускал глаз с сестры, и вместе с нею переводил дыхание. Соня, слушая, думала о том, какая громадная разница была между ей и ее другом и как невозможно было ей хоть на сколько нибудь быть столь обворожительной, как ее кузина. Старая графиня сидела с счастливо грустной улыбкой и слезами на глазах, изредка покачивая головой. Она думала и о Наташе, и о своей молодости, и о том, как что то неестественное и страшное есть в этом предстоящем браке Наташи с князем Андреем.
Диммлер, подсев к графине и закрыв глаза, слушал.
– Нет, графиня, – сказал он наконец, – это талант европейский, ей учиться нечего, этой мягкости, нежности, силы…
– Ах! как я боюсь за нее, как я боюсь, – сказала графиня, не помня, с кем она говорит. Ее материнское чутье говорило ей, что чего то слишком много в Наташе, и что от этого она не будет счастлива. Наташа не кончила еще петь, как в комнату вбежал восторженный четырнадцатилетний Петя с известием, что пришли ряженые.
Наташа вдруг остановилась.
– Дурак! – закричала она на брата, подбежала к стулу, упала на него и зарыдала так, что долго потом не могла остановиться.
– Ничего, маменька, право ничего, так: Петя испугал меня, – говорила она, стараясь улыбаться, но слезы всё текли и всхлипывания сдавливали горло.
Наряженные дворовые, медведи, турки, трактирщики, барыни, страшные и смешные, принеся с собою холод и веселье, сначала робко жались в передней; потом, прячась один за другого, вытеснялись в залу; и сначала застенчиво, а потом всё веселее и дружнее начались песни, пляски, хоровые и святочные игры. Графиня, узнав лица и посмеявшись на наряженных, ушла в гостиную. Граф Илья Андреич с сияющей улыбкой сидел в зале, одобряя играющих. Молодежь исчезла куда то.
Через полчаса в зале между другими ряжеными появилась еще старая барыня в фижмах – это был Николай. Турчанка был Петя. Паяс – это был Диммлер, гусар – Наташа и черкес – Соня, с нарисованными пробочными усами и бровями.
После снисходительного удивления, неузнавания и похвал со стороны не наряженных, молодые люди нашли, что костюмы так хороши, что надо было их показать еще кому нибудь.
Николай, которому хотелось по отличной дороге прокатить всех на своей тройке, предложил, взяв с собой из дворовых человек десять наряженных, ехать к дядюшке.
– Нет, ну что вы его, старика, расстроите! – сказала графиня, – да и негде повернуться у него. Уж ехать, так к Мелюковым.
Мелюкова была вдова с детьми разнообразного возраста, также с гувернантками и гувернерами, жившая в четырех верстах от Ростовых.
– Вот, ma chere, умно, – подхватил расшевелившийся старый граф. – Давай сейчас наряжусь и поеду с вами. Уж я Пашету расшевелю.
Но графиня не согласилась отпустить графа: у него все эти дни болела нога. Решили, что Илье Андреевичу ехать нельзя, а что ежели Луиза Ивановна (m me Schoss) поедет, то барышням можно ехать к Мелюковой. Соня, всегда робкая и застенчивая, настоятельнее всех стала упрашивать Луизу Ивановну не отказать им.
Наряд Сони был лучше всех. Ее усы и брови необыкновенно шли к ней. Все говорили ей, что она очень хороша, и она находилась в несвойственном ей оживленно энергическом настроении. Какой то внутренний голос говорил ей, что нынче или никогда решится ее судьба, и она в своем мужском платье казалась совсем другим человеком. Луиза Ивановна согласилась, и через полчаса четыре тройки с колокольчиками и бубенчиками, визжа и свистя подрезами по морозному снегу, подъехали к крыльцу.
Наташа первая дала тон святочного веселья, и это веселье, отражаясь от одного к другому, всё более и более усиливалось и дошло до высшей степени в то время, когда все вышли на мороз, и переговариваясь, перекликаясь, смеясь и крича, расселись в сани.
Две тройки были разгонные, третья тройка старого графа с орловским рысаком в корню; четвертая собственная Николая с его низеньким, вороным, косматым коренником. Николай в своем старушечьем наряде, на который он надел гусарский, подпоясанный плащ, стоял в середине своих саней, подобрав вожжи.
Было так светло, что он видел отблескивающие на месячном свете бляхи и глаза лошадей, испуганно оглядывавшихся на седоков, шумевших под темным навесом подъезда.
В сани Николая сели Наташа, Соня, m me Schoss и две девушки. В сани старого графа сели Диммлер с женой и Петя; в остальные расселись наряженные дворовые.
– Пошел вперед, Захар! – крикнул Николай кучеру отца, чтобы иметь случай перегнать его на дороге.
Тройка старого графа, в которую сел Диммлер и другие ряженые, визжа полозьями, как будто примерзая к снегу, и побрякивая густым колокольцом, тронулась вперед. Пристяжные жались на оглобли и увязали, выворачивая как сахар крепкий и блестящий снег.
Николай тронулся за первой тройкой; сзади зашумели и завизжали остальные. Сначала ехали маленькой рысью по узкой дороге. Пока ехали мимо сада, тени от оголенных деревьев ложились часто поперек дороги и скрывали яркий свет луны, но как только выехали за ограду, алмазно блестящая, с сизым отблеском, снежная равнина, вся облитая месячным сиянием и неподвижная, открылась со всех сторон. Раз, раз, толконул ухаб в передних санях; точно так же толконуло следующие сани и следующие и, дерзко нарушая закованную тишину, одни за другими стали растягиваться сани.
– След заячий, много следов! – прозвучал в морозном скованном воздухе голос Наташи.
– Как видно, Nicolas! – сказал голос Сони. – Николай оглянулся на Соню и пригнулся, чтоб ближе рассмотреть ее лицо. Какое то совсем новое, милое, лицо, с черными бровями и усами, в лунном свете, близко и далеко, выглядывало из соболей.
«Это прежде была Соня», подумал Николай. Он ближе вгляделся в нее и улыбнулся.
– Вы что, Nicolas?
– Ничего, – сказал он и повернулся опять к лошадям.
Выехав на торную, большую дорогу, примасленную полозьями и всю иссеченную следами шипов, видными в свете месяца, лошади сами собой стали натягивать вожжи и прибавлять ходу. Левая пристяжная, загнув голову, прыжками подергивала свои постромки. Коренной раскачивался, поводя ушами, как будто спрашивая: «начинать или рано еще?» – Впереди, уже далеко отделившись и звеня удаляющимся густым колокольцом, ясно виднелась на белом снегу черная тройка Захара. Слышны были из его саней покрикиванье и хохот и голоса наряженных.
– Ну ли вы, разлюбезные, – крикнул Николай, с одной стороны подергивая вожжу и отводя с кнутом pуку. И только по усилившемуся как будто на встречу ветру, и по подергиванью натягивающих и всё прибавляющих скоку пристяжных, заметно было, как шибко полетела тройка. Николай оглянулся назад. С криком и визгом, махая кнутами и заставляя скакать коренных, поспевали другие тройки. Коренной стойко поколыхивался под дугой, не думая сбивать и обещая еще и еще наддать, когда понадобится.
Николай догнал первую тройку. Они съехали с какой то горы, выехали на широко разъезженную дорогу по лугу около реки.
«Где это мы едем?» подумал Николай. – «По косому лугу должно быть. Но нет, это что то новое, чего я никогда не видал. Это не косой луг и не Дёмкина гора, а это Бог знает что такое! Это что то новое и волшебное. Ну, что бы там ни было!» И он, крикнув на лошадей, стал объезжать первую тройку.
Захар сдержал лошадей и обернул свое уже объиндевевшее до бровей лицо.
Николай пустил своих лошадей; Захар, вытянув вперед руки, чмокнул и пустил своих.
– Ну держись, барин, – проговорил он. – Еще быстрее рядом полетели тройки, и быстро переменялись ноги скачущих лошадей. Николай стал забирать вперед. Захар, не переменяя положения вытянутых рук, приподнял одну руку с вожжами.
– Врешь, барин, – прокричал он Николаю. Николай в скок пустил всех лошадей и перегнал Захара. Лошади засыпали мелким, сухим снегом лица седоков, рядом с ними звучали частые переборы и путались быстро движущиеся ноги, и тени перегоняемой тройки. Свист полозьев по снегу и женские взвизги слышались с разных сторон.
Опять остановив лошадей, Николай оглянулся кругом себя. Кругом была всё та же пропитанная насквозь лунным светом волшебная равнина с рассыпанными по ней звездами.
«Захар кричит, чтобы я взял налево; а зачем налево? думал Николай. Разве мы к Мелюковым едем, разве это Мелюковка? Мы Бог знает где едем, и Бог знает, что с нами делается – и очень странно и хорошо то, что с нами делается». Он оглянулся в сани.
– Посмотри, у него и усы и ресницы, всё белое, – сказал один из сидевших странных, хорошеньких и чужих людей с тонкими усами и бровями.
«Этот, кажется, была Наташа, подумал Николай, а эта m me Schoss; а может быть и нет, а это черкес с усами не знаю кто, но я люблю ее».
– Не холодно ли вам? – спросил он. Они не отвечали и засмеялись. Диммлер из задних саней что то кричал, вероятно смешное, но нельзя было расслышать, что он кричал.
– Да, да, – смеясь отвечали голоса.
– Однако вот какой то волшебный лес с переливающимися черными тенями и блестками алмазов и с какой то анфиладой мраморных ступеней, и какие то серебряные крыши волшебных зданий, и пронзительный визг каких то зверей. «А ежели и в самом деле это Мелюковка, то еще страннее то, что мы ехали Бог знает где, и приехали в Мелюковку», думал Николай.
Действительно это была Мелюковка, и на подъезд выбежали девки и лакеи со свечами и радостными лицами.
– Кто такой? – спрашивали с подъезда.
– Графские наряженные, по лошадям вижу, – отвечали голоса.


Пелагея Даниловна Мелюкова, широкая, энергическая женщина, в очках и распашном капоте, сидела в гостиной, окруженная дочерьми, которым она старалась не дать скучать. Они тихо лили воск и смотрели на тени выходивших фигур, когда зашумели в передней шаги и голоса приезжих.
Гусары, барыни, ведьмы, паясы, медведи, прокашливаясь и обтирая заиндевевшие от мороза лица в передней, вошли в залу, где поспешно зажигали свечи. Паяц – Диммлер с барыней – Николаем открыли пляску. Окруженные кричавшими детьми, ряженые, закрывая лица и меняя голоса, раскланивались перед хозяйкой и расстанавливались по комнате.
– Ах, узнать нельзя! А Наташа то! Посмотрите, на кого она похожа! Право, напоминает кого то. Эдуард то Карлыч как хорош! Я не узнала. Да как танцует! Ах, батюшки, и черкес какой то; право, как идет Сонюшке. Это еще кто? Ну, утешили! Столы то примите, Никита, Ваня. А мы так тихо сидели!
– Ха ха ха!… Гусар то, гусар то! Точно мальчик, и ноги!… Я видеть не могу… – слышались голоса.
Наташа, любимица молодых Мелюковых, с ними вместе исчезла в задние комнаты, куда была потребована пробка и разные халаты и мужские платья, которые в растворенную дверь принимали от лакея оголенные девичьи руки. Через десять минут вся молодежь семейства Мелюковых присоединилась к ряженым.
Пелагея Даниловна, распорядившись очисткой места для гостей и угощениями для господ и дворовых, не снимая очков, с сдерживаемой улыбкой, ходила между ряжеными, близко глядя им в лица и никого не узнавая. Она не узнавала не только Ростовых и Диммлера, но и никак не могла узнать ни своих дочерей, ни тех мужниных халатов и мундиров, которые были на них.
– А это чья такая? – говорила она, обращаясь к своей гувернантке и глядя в лицо своей дочери, представлявшей казанского татарина. – Кажется, из Ростовых кто то. Ну и вы, господин гусар, в каком полку служите? – спрашивала она Наташу. – Турке то, турке пастилы подай, – говорила она обносившему буфетчику: – это их законом не запрещено.
Иногда, глядя на странные, но смешные па, которые выделывали танцующие, решившие раз навсегда, что они наряженные, что никто их не узнает и потому не конфузившиеся, – Пелагея Даниловна закрывалась платком, и всё тучное тело ее тряслось от неудержимого доброго, старушечьего смеха. – Сашинет то моя, Сашинет то! – говорила она.
После русских плясок и хороводов Пелагея Даниловна соединила всех дворовых и господ вместе, в один большой круг; принесли кольцо, веревочку и рублик, и устроились общие игры.
Через час все костюмы измялись и расстроились. Пробочные усы и брови размазались по вспотевшим, разгоревшимся и веселым лицам. Пелагея Даниловна стала узнавать ряженых, восхищалась тем, как хорошо были сделаны костюмы, как шли они особенно к барышням, и благодарила всех за то, что так повеселили ее. Гостей позвали ужинать в гостиную, а в зале распорядились угощением дворовых.
– Нет, в бане гадать, вот это страшно! – говорила за ужином старая девушка, жившая у Мелюковых.
– Отчего же? – спросила старшая дочь Мелюковых.
– Да не пойдете, тут надо храбрость…
– Я пойду, – сказала Соня.
– Расскажите, как это было с барышней? – сказала вторая Мелюкова.
– Да вот так то, пошла одна барышня, – сказала старая девушка, – взяла петуха, два прибора – как следует, села. Посидела, только слышит, вдруг едет… с колокольцами, с бубенцами подъехали сани; слышит, идет. Входит совсем в образе человеческом, как есть офицер, пришел и сел с ней за прибор.
– А! А!… – закричала Наташа, с ужасом выкатывая глаза.
– Да как же, он так и говорит?
– Да, как человек, всё как должно быть, и стал, и стал уговаривать, а ей бы надо занять его разговором до петухов; а она заробела; – только заробела и закрылась руками. Он ее и подхватил. Хорошо, что тут девушки прибежали…
– Ну, что пугать их! – сказала Пелагея Даниловна.
– Мамаша, ведь вы сами гадали… – сказала дочь.
– А как это в амбаре гадают? – спросила Соня.
– Да вот хоть бы теперь, пойдут к амбару, да и слушают. Что услышите: заколачивает, стучит – дурно, а пересыпает хлеб – это к добру; а то бывает…
– Мама расскажите, что с вами было в амбаре?
Пелагея Даниловна улыбнулась.
– Да что, я уж забыла… – сказала она. – Ведь вы никто не пойдете?
– Нет, я пойду; Пепагея Даниловна, пустите меня, я пойду, – сказала Соня.
– Ну что ж, коли не боишься.
– Луиза Ивановна, можно мне? – спросила Соня.
Играли ли в колечко, в веревочку или рублик, разговаривали ли, как теперь, Николай не отходил от Сони и совсем новыми глазами смотрел на нее. Ему казалось, что он нынче только в первый раз, благодаря этим пробочным усам, вполне узнал ее. Соня действительно этот вечер была весела, оживлена и хороша, какой никогда еще не видал ее Николай.
«Так вот она какая, а я то дурак!» думал он, глядя на ее блестящие глаза и счастливую, восторженную, из под усов делающую ямочки на щеках, улыбку, которой он не видал прежде.
– Я ничего не боюсь, – сказала Соня. – Можно сейчас? – Она встала. Соне рассказали, где амбар, как ей молча стоять и слушать, и подали ей шубку. Она накинула ее себе на голову и взглянула на Николая.
«Что за прелесть эта девочка!» подумал он. «И об чем я думал до сих пор!»
Соня вышла в коридор, чтобы итти в амбар. Николай поспешно пошел на парадное крыльцо, говоря, что ему жарко. Действительно в доме было душно от столпившегося народа.
На дворе был тот же неподвижный холод, тот же месяц, только было еще светлее. Свет был так силен и звезд на снеге было так много, что на небо не хотелось смотреть, и настоящих звезд было незаметно. На небе было черно и скучно, на земле было весело.
«Дурак я, дурак! Чего ждал до сих пор?» подумал Николай и, сбежав на крыльцо, он обошел угол дома по той тропинке, которая вела к заднему крыльцу. Он знал, что здесь пойдет Соня. На половине дороги стояли сложенные сажени дров, на них был снег, от них падала тень; через них и с боку их, переплетаясь, падали тени старых голых лип на снег и дорожку. Дорожка вела к амбару. Рубленная стена амбара и крыша, покрытая снегом, как высеченная из какого то драгоценного камня, блестели в месячном свете. В саду треснуло дерево, и опять всё совершенно затихло. Грудь, казалось, дышала не воздухом, а какой то вечно молодой силой и радостью.