Армия Срединной Литвы
Поделись знанием:
– Нам лучше расстаться, – проговорил он прерывисто.
– Расстаться, извольте, только ежели вы дадите мне состояние, – сказала Элен… Расстаться, вот чем испугали!
Пьер вскочил с дивана и шатаясь бросился к ней.
– Я тебя убью! – закричал он, и схватив со стола мраморную доску, с неизвестной еще ему силой, сделал шаг к ней и замахнулся на нее.
Лицо Элен сделалось страшно: она взвизгнула и отскочила от него. Порода отца сказалась в нем. Пьер почувствовал увлечение и прелесть бешенства. Он бросил доску, разбил ее и, с раскрытыми руками подступая к Элен, закричал: «Вон!!» таким страшным голосом, что во всем доме с ужасом услыхали этот крик. Бог знает, что бы сделал Пьер в эту минуту, ежели бы
Элен не выбежала из комнаты.
Через неделю Пьер выдал жене доверенность на управление всеми великорусскими имениями, что составляло большую половину его состояния, и один уехал в Петербург.
Прошло два месяца после получения известий в Лысых Горах об Аустерлицком сражении и о погибели князя Андрея, и несмотря на все письма через посольство и на все розыски, тело его не было найдено, и его не было в числе пленных. Хуже всего для его родных было то, что оставалась всё таки надежда на то, что он был поднят жителями на поле сражения, и может быть лежал выздоравливающий или умирающий где нибудь один, среди чужих, и не в силах дать о себе вести. В газетах, из которых впервые узнал старый князь об Аустерлицком поражении, было написано, как и всегда, весьма кратко и неопределенно, о том, что русские после блестящих баталий должны были отретироваться и ретираду произвели в совершенном порядке. Старый князь понял из этого официального известия, что наши были разбиты. Через неделю после газеты, принесшей известие об Аустерлицкой битве, пришло письмо Кутузова, который извещал князя об участи, постигшей его сына.
«Ваш сын, в моих глазах, писал Кутузов, с знаменем в руках, впереди полка, пал героем, достойным своего отца и своего отечества. К общему сожалению моему и всей армии, до сих пор неизвестно – жив ли он, или нет. Себя и вас надеждой льщу, что сын ваш жив, ибо в противном случае в числе найденных на поле сражения офицеров, о коих список мне подан через парламентеров, и он бы поименован был».
Получив это известие поздно вечером, когда он был один в. своем кабинете, старый князь, как и обыкновенно, на другой день пошел на свою утреннюю прогулку; но был молчалив с приказчиком, садовником и архитектором и, хотя и был гневен на вид, ничего никому не сказал.
Когда, в обычное время, княжна Марья вошла к нему, он стоял за станком и точил, но, как обыкновенно, не оглянулся на нее.
– А! Княжна Марья! – вдруг сказал он неестественно и бросил стамеску. (Колесо еще вертелось от размаха. Княжна Марья долго помнила этот замирающий скрип колеса, который слился для нее с тем,что последовало.)
Княжна Марья подвинулась к нему, увидала его лицо, и что то вдруг опустилось в ней. Глаза ее перестали видеть ясно. Она по лицу отца, не грустному, не убитому, но злому и неестественно над собой работающему лицу, увидала, что вот, вот над ней повисло и задавит ее страшное несчастие, худшее в жизни, несчастие, еще не испытанное ею, несчастие непоправимое, непостижимое, смерть того, кого любишь.
– Mon pere! Andre? [Отец! Андрей?] – Сказала неграциозная, неловкая княжна с такой невыразимой прелестью печали и самозабвения, что отец не выдержал ее взгляда, и всхлипнув отвернулся.
– Получил известие. В числе пленных нет, в числе убитых нет. Кутузов пишет, – крикнул он пронзительно, как будто желая прогнать княжну этим криком, – убит!
Княжна не упала, с ней не сделалось дурноты. Она была уже бледна, но когда она услыхала эти слова, лицо ее изменилось, и что то просияло в ее лучистых, прекрасных глазах. Как будто радость, высшая радость, независимая от печалей и радостей этого мира, разлилась сверх той сильной печали, которая была в ней. Она забыла весь страх к отцу, подошла к нему, взяла его за руку, потянула к себе и обняла за сухую, жилистую шею.
– Mon pere, – сказала она. – Не отвертывайтесь от меня, будемте плакать вместе.
– Мерзавцы, подлецы! – закричал старик, отстраняя от нее лицо. – Губить армию, губить людей! За что? Поди, поди, скажи Лизе. – Княжна бессильно опустилась в кресло подле отца и заплакала. Она видела теперь брата в ту минуту, как он прощался с ней и с Лизой, с своим нежным и вместе высокомерным видом. Она видела его в ту минуту, как он нежно и насмешливо надевал образок на себя. «Верил ли он? Раскаялся ли он в своем неверии? Там ли он теперь? Там ли, в обители вечного спокойствия и блаженства?» думала она.
– Mon pere, [Отец,] скажите мне, как это было? – спросила она сквозь слезы.
– Иди, иди, убит в сражении, в котором повели убивать русских лучших людей и русскую славу. Идите, княжна Марья. Иди и скажи Лизе. Я приду.
Когда княжна Марья вернулась от отца, маленькая княгиня сидела за работой, и с тем особенным выражением внутреннего и счастливо спокойного взгляда, свойственного только беременным женщинам, посмотрела на княжну Марью. Видно было, что глаза ее не видали княжну Марью, а смотрели вглубь – в себя – во что то счастливое и таинственное, совершающееся в ней.
– Marie, – сказала она, отстраняясь от пялец и переваливаясь назад, – дай сюда твою руку. – Она взяла руку княжны и наложила ее себе на живот.
Глаза ее улыбались ожидая, губка с усиками поднялась, и детски счастливо осталась поднятой.
Княжна Марья стала на колени перед ней, и спрятала лицо в складках платья невестки.
| Армия Срединной Литвы польск. Wojsko Litwy Środkowej' | |
|---|---|
 Почётный знак армии Срединной Литвы | |
| Основание | 12 октября 1920 |
| Роспуск | апрель 1922 |
| Командование | |
| главнокомандующий | генерал Люциан Желиговский |
Армия Срединной Литвы (польск. Wojsko Litwy Środkowej) — вооружённые силы государства, провозглашённого Люцианом Желиговским 12 октября 1920 года.
Одновременно с провозглашением независимости Срединной Литвы, части, которыми командовал генерал и которые принимали участие в «бунте», автоматически стали армией нового государства.
После занятия Вильно генерал Желиговский выдвинул войска на линию Новые-Троки — Кресо — Рыконты и Бондары — Жеша — Червонный Двур.
До 29 ноября 1920 года Срединная Литва находилась в состоянии не объявленной войны с Литовской Республикой.
Содержание
Первоначальный состав армии
- 1-я Литовско-Белорусская пехотная дивизия
- 1-я пехотная бригада
- 2-я пехотная бригада
- 1-й литовско-белорусский полк полевой артиллерии
- кавалерийский стрелковый дивизион
- сапёрная рота
- группа «Беняконье» майора Косцялковского
- кресовый батальон
- дивизион 216-го полка полевой артиллерии
- кавалерийский дивизион
1-й Корпус армии Срединной Литвы
Во время боёв армия была реорганизована и 16 октября 1920 года был создан 1-й Корпус армии Срединной Литвы. Командиром корпуса стал генерал Ян Жендковский, до того командир 1-й Литовско-Белорусской пехотной дивизии.
- Командир корпуса: генерал Ян Жендковский
- Начальник штаба: майор генерального штаба Владислав Повежа
- 1-я дивизия (Виленская пехотная бригада)
- 2-я дивизия (2-я Гродненская пехотная бригада)
- 3-я дивизия
- 3-я Наднеманская пехотная бригада
- 5-й добровольческий стрелковый полк
- 6-й харцерский стрелковый полк (после роспуска 5-го полка и 3-й бригады, был самостоятельным подразделением)
- две роты 77-го пехотного полка
- 1-я артиллерийская бригада
- 1-й полк лёгкой артиллерии
- два дивизиона 216-го полка лёгкой артиллерии
- Кавалерийская дивизия Срединной Литвы
- Виленская кавалерийская бригада
- Гродненская кавалерийская бригада
- Сапёрный батальон
- Броневая самоходная рота
- Службы и склады
Роспись высших должностей в Армии Срединной Литвы
по положению на март 1921
- Главнокомандующий — генерал-подпоручик Люциан Желиговский
- Офицер по поручениям и офицер для связи с Главным Командованием Войска Польского — капитан Эдвард Перкович
- Командующий группой войск — генерал-подпоручик Антоний Лонгин Барановский
- Начальник штаба — подполковник Ежи Ферек-Блещинский, позднее майор Кордиан Юзеф Заморский
- Начальник I Отдела (организационного) — майор З. Кущиньский
- Начальник II Отдела (информационного) — майор Мариан Зындрам-Косцялковский
- Начальник III Отдела (операционного) — капитан В. Гадомский
- и. о. Начальника IV Отдела (материального обеспечения) — капитан Е. Рымча
- Начальник V Отдела (персонального) — поручик Е. Лепковский
- Инспектор артиллерии — генерал-подпоручик Казимеж Радзивилович
- Квартирмейстер группы — генерал-подпоручик Александр Антонович
- Интендант — полковник Х. Сацевич
- Начальник санитарной службы — подполковник медицины В. Малечевский
- Начальник ветеринарной службы — майор С. Бакун
- Начальник службы главного контроля — полковник Б. Веньдзягольский
- Полевой епископ армии Срединной Литвы — полевой епископ Владислав Бандурский
- Комдив 1-й Литовско-Белоруской дивизии — генерал-подпоручик Владислав Бейняр
- Комдив 2-й Литовско-Белоруской дивизии — генерал-подпоручик Миколай Осиковский
- Комдив Кавалерийской дивизии Срединной Литвы — подполковник Мариан Пжевлоцкий, с ноября 1921 года полковник Юзеф Токажевский.
В апреле 1921 года генерал-подпоручик Даниэль Конажевский был назначен заместителем генерала Желиговского. 1 декабря 1921 года он стал Главнокомандующим Армии Срединной Литвы и оставался им до объединения государства с Польской Республикой.
Роспуск Армии
Армия Срединной Литвы в действительности была автономной частью Войска Польского. Уже в сентябре 1921 года началось переименовании подразделений Армии согласно нумерации установленной для всей польской армии. К примеру, Минский стрелковый полк получил наименование 86-го пехотного полка, а 2-й полк полевой артиллерии был переименован в 29-й полк полевой артиллерии. Осенью 1921 года 1-я и 2-я Литовско-Белорусские дивизии получили номера 19-й и 29-й пехотных дивизий.
Когда в апреле 1922 года Срединная Литва объединилась с Польшей, не существовало уже никакой видимой отдельности Армии Срединной Литвы.
Напишите отзыв о статье "Армия Срединной Литвы"
Литература
- Wyszczelski Lech: Wojsko Polskie w latach 1918—1921 Wydawnictwo Neriton 2006 ISBN 83-89729-56-3
- «Księga chwały piechoty»: komitet redakcyjny pod przewodnictwem płk. dypl. Bolesława Prugara Ketlinga, Departament Piechoty MSWojsk, Warszawa 1937—1939. Reprint: Wydawnictwo Bellona Warszawa 1992
- «Księga jazdy polskiej»: pod protektoratem marsz. Edwarda Śmigłego-Rydza. Warszawa 1936. Reprint: Wydawnictwo Bellona Warszawa 1993
Отрывок, характеризующий Армия Срединной Литвы
– Отчего мне не говорить! Я могу говорить и смело скажу, что редкая та жена, которая с таким мужем, как вы, не взяла бы себе любовников (des аmants), а я этого не сделала, – сказала она. Пьер хотел что то сказать, взглянул на нее странными глазами, которых выражения она не поняла, и опять лег. Он физически страдал в эту минуту: грудь его стесняло, и он не мог дышать. Он знал, что ему надо что то сделать, чтобы прекратить это страдание, но то, что он хотел сделать, было слишком страшно.– Нам лучше расстаться, – проговорил он прерывисто.
– Расстаться, извольте, только ежели вы дадите мне состояние, – сказала Элен… Расстаться, вот чем испугали!
Пьер вскочил с дивана и шатаясь бросился к ней.
– Я тебя убью! – закричал он, и схватив со стола мраморную доску, с неизвестной еще ему силой, сделал шаг к ней и замахнулся на нее.
Лицо Элен сделалось страшно: она взвизгнула и отскочила от него. Порода отца сказалась в нем. Пьер почувствовал увлечение и прелесть бешенства. Он бросил доску, разбил ее и, с раскрытыми руками подступая к Элен, закричал: «Вон!!» таким страшным голосом, что во всем доме с ужасом услыхали этот крик. Бог знает, что бы сделал Пьер в эту минуту, ежели бы
Элен не выбежала из комнаты.
Через неделю Пьер выдал жене доверенность на управление всеми великорусскими имениями, что составляло большую половину его состояния, и один уехал в Петербург.
Прошло два месяца после получения известий в Лысых Горах об Аустерлицком сражении и о погибели князя Андрея, и несмотря на все письма через посольство и на все розыски, тело его не было найдено, и его не было в числе пленных. Хуже всего для его родных было то, что оставалась всё таки надежда на то, что он был поднят жителями на поле сражения, и может быть лежал выздоравливающий или умирающий где нибудь один, среди чужих, и не в силах дать о себе вести. В газетах, из которых впервые узнал старый князь об Аустерлицком поражении, было написано, как и всегда, весьма кратко и неопределенно, о том, что русские после блестящих баталий должны были отретироваться и ретираду произвели в совершенном порядке. Старый князь понял из этого официального известия, что наши были разбиты. Через неделю после газеты, принесшей известие об Аустерлицкой битве, пришло письмо Кутузова, который извещал князя об участи, постигшей его сына.
«Ваш сын, в моих глазах, писал Кутузов, с знаменем в руках, впереди полка, пал героем, достойным своего отца и своего отечества. К общему сожалению моему и всей армии, до сих пор неизвестно – жив ли он, или нет. Себя и вас надеждой льщу, что сын ваш жив, ибо в противном случае в числе найденных на поле сражения офицеров, о коих список мне подан через парламентеров, и он бы поименован был».
Получив это известие поздно вечером, когда он был один в. своем кабинете, старый князь, как и обыкновенно, на другой день пошел на свою утреннюю прогулку; но был молчалив с приказчиком, садовником и архитектором и, хотя и был гневен на вид, ничего никому не сказал.
Когда, в обычное время, княжна Марья вошла к нему, он стоял за станком и точил, но, как обыкновенно, не оглянулся на нее.
– А! Княжна Марья! – вдруг сказал он неестественно и бросил стамеску. (Колесо еще вертелось от размаха. Княжна Марья долго помнила этот замирающий скрип колеса, который слился для нее с тем,что последовало.)
Княжна Марья подвинулась к нему, увидала его лицо, и что то вдруг опустилось в ней. Глаза ее перестали видеть ясно. Она по лицу отца, не грустному, не убитому, но злому и неестественно над собой работающему лицу, увидала, что вот, вот над ней повисло и задавит ее страшное несчастие, худшее в жизни, несчастие, еще не испытанное ею, несчастие непоправимое, непостижимое, смерть того, кого любишь.
– Mon pere! Andre? [Отец! Андрей?] – Сказала неграциозная, неловкая княжна с такой невыразимой прелестью печали и самозабвения, что отец не выдержал ее взгляда, и всхлипнув отвернулся.
– Получил известие. В числе пленных нет, в числе убитых нет. Кутузов пишет, – крикнул он пронзительно, как будто желая прогнать княжну этим криком, – убит!
Княжна не упала, с ней не сделалось дурноты. Она была уже бледна, но когда она услыхала эти слова, лицо ее изменилось, и что то просияло в ее лучистых, прекрасных глазах. Как будто радость, высшая радость, независимая от печалей и радостей этого мира, разлилась сверх той сильной печали, которая была в ней. Она забыла весь страх к отцу, подошла к нему, взяла его за руку, потянула к себе и обняла за сухую, жилистую шею.
– Mon pere, – сказала она. – Не отвертывайтесь от меня, будемте плакать вместе.
– Мерзавцы, подлецы! – закричал старик, отстраняя от нее лицо. – Губить армию, губить людей! За что? Поди, поди, скажи Лизе. – Княжна бессильно опустилась в кресло подле отца и заплакала. Она видела теперь брата в ту минуту, как он прощался с ней и с Лизой, с своим нежным и вместе высокомерным видом. Она видела его в ту минуту, как он нежно и насмешливо надевал образок на себя. «Верил ли он? Раскаялся ли он в своем неверии? Там ли он теперь? Там ли, в обители вечного спокойствия и блаженства?» думала она.
– Mon pere, [Отец,] скажите мне, как это было? – спросила она сквозь слезы.
– Иди, иди, убит в сражении, в котором повели убивать русских лучших людей и русскую славу. Идите, княжна Марья. Иди и скажи Лизе. Я приду.
Когда княжна Марья вернулась от отца, маленькая княгиня сидела за работой, и с тем особенным выражением внутреннего и счастливо спокойного взгляда, свойственного только беременным женщинам, посмотрела на княжну Марью. Видно было, что глаза ее не видали княжну Марью, а смотрели вглубь – в себя – во что то счастливое и таинственное, совершающееся в ней.
– Marie, – сказала она, отстраняясь от пялец и переваливаясь назад, – дай сюда твою руку. – Она взяла руку княжны и наложила ее себе на живот.
Глаза ее улыбались ожидая, губка с усиками поднялась, и детски счастливо осталась поднятой.
Княжна Марья стала на колени перед ней, и спрятала лицо в складках платья невестки.
