Армяне-халкидониты

Армя́не-халкидо́нцы, также армя́не-халкидони́ты (арм. Հայ քաղկեդոնացիներ), также ца́ты (греч. τζάτοι) — армяне, верующие греко-православных или римо-католической церквей, то есть исповедующие богословие Халкидонского собора.

История

В V веке, по причине порожденных Халкидонским собором противоречий, Вселенская церковь была разделена на две противоборствующих партии. С одной стороны, это были халкидониты, то есть сторонники Халкидонского собора, с другой антихалкидониты, то есть противники собора и его вероопределения. Халкидониты исповедовали богословие двух природ во Христе (диофизитство), а антихалкидониты оставались верными дохалкидонскому богословию, освященному на Эфесском Вселенском соборе, исповедуя единую природу Богочеловека (миафизитство).

Последовательной сторонницей дохалкидонского (миафизитского) богословия была Армянская апостольская церковь, почему армяне, в большинстве своем, были антихалкидонитами. Однако, множество армян проживало вне канонической территории ААЦ в диаспоре и на армянских территориях, исторически, с дохристианских времен подвластных Римской империи. К таковым территориям, прежде всего, относятся Малая Армения и Каппадокия, где всегда существовали епархии церкви Византии, объединенные в Кесарийскую митрополию, впоследствии включенную в Константинопольский патриархат. Естественно, что армяне этих регионов, как подданные империи, формально или осознанно были прихожанами халкидонитских приходов.

Кроме этого, на территориях самой Армении, периодически входивших в состав Византийской империи вследствие её инкорпорации, проводилась добровольная или насильственная халкидонизация армянского населения. Наибольшего масштаба это достигло во времена императора Маврикия (ок. 539—602), которому в благодарность за помощь шахиншах Хосров I передал значительную часть Армении и половину Грузии. Существовало мнение, что на этих территориях духовенство ААЦ подверглось вытеснению и вынужденно было переместиться на территории Армении, остававшиеся под властью Персии. Для закрепления византийского влияния в Армении Маврикий признал армянский католикосат в Аване. Первым и последним непризнаваемым сейчас армянским католикосом был Иоанн, который при изгнании византийцев из персидской Восточной Армении, попал в плен к персам и умер в заточении. Согласно новому мнению, Иоанн Аванский был халкидонитом и его новосозданная церковь была халкидонитской . Однако, академик Р. Бартикян, на основании древних свидетельств убедительно доказал, что Иоанн был и остался в "армянской вере", т.е. нехалкидонитом, и что его церковная юрисдикция не была халкидонитской и даже не была в унии с халкидонитами, но была создана Маврикием ради раскола ААЦ и отрыва армян-нехалкидонитов от Двинского католикоса на византийских территориях. Первая уния с халкидонитами была заключена только католикосом Езром уже после смерти Маврикия, но и в унии церковь не была халкидонитской, поскольку, в отличие от армян-халкидонитов, сохраняла не только армянский обряд, но и самобытную христологию.

Позже, с падением Византии, в связи с установлением в османской Турции системы милетов и ограничением власти греческого Константинопольского патриарха пределами православной общины с обязательным богослужением на греческом языке, основная часть армян-халкидонитов, не ассимилированных греками, ради сохранения армянского обряда перешла в лоно Армянской церкви, вместе с прежними приверженцами ААЦ образовав единый Константинопольский патриархат ААЦ, а часть перешла под власть римского папы, в XVIII веке образовав Армянскую католическую церковь.

В районах Армении, граничивших с Грузией, православные армяне попадали в каноническое подчинение Грузинской Православной Церкви

— Православная энциклопедия, Под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла, т. III, М. 2001, ст. 326

Нашествие тюрок-сельджуков во 2-й пол. XI в., положившее конец присутствию Византии в Армении, вынудило общины А.-х. постепенно перейти под властью Грузинского Католикосата, и в XIII в. их епископские кафедры воспринимались уже как "грузинские".

— Православная энциклопедия, Под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла, т. III, М. 2001, ст. 327

В XVII веке насильственному окатоличиванию подверглась восточноевропейская армянская диаспора. Крупная община Армянской апостольской церкви с духовным центром во Львове, сформировавшаяся и окрепшая под польским владычеством, как и другие православные общины Западной Украины, была принуждена к унии. К середине XX века армяне-халкидониты Западной Украины были практически полностью ассимилированы местным католическим населением, и при антирелигиозной политике в СССР перестали существовать как религиозная община. При возрождении Украинской епархии ААЦ Львовский армянский собор был возвращен Армянской церкви.

Культура

Впервые научную разработку темы халкидонизма у армян и их места в восточно-христианских церквях предпринял в конце XIX - начале XX века Николай Марр. Он собрал все доступные сведения, привлекая новые источники, данные эпиграфики и археологии,выделил ряд основных этапов истории армян-халкидонцев.

Не пытаясь проследить детали, учёный отметил, что ни халкидонитство, ни антихалкидонитство среди армян не ограничивалось признанием или отрицанием решений Халкидонского Собора. Халкидонизм среди византийских и грузинских армян был, согласно Н. Марру «живучим, прогрессивным религиозно-культурным движением, одно время весьма плодотворным в деле подъема национальной умственной жизни армян.» Большое число его работ посвящены памятникам армян-халкидонитов, которые были переведены с армянского на грузинский язык. О переводческой деятельности армян-халкидонитов (на арм. с груз. и греч. языков, как с миссионерскими целями, так и для единоверцев) писали такие учёные, как Нерсес Акинян, Илья Абуладзе, Паруйр Мурадян. Отдельным представителям армян-халкидонитов из аристократических кругов обществава посвящены очерки Н. Г. Адонца, А. П. Каждана, Э. Л. Даниеляна, Р. М. Бартикяна. В ряде работ В. А. Арутюновой-Фиданян рассмотрены исторические судьбы этой группы, оказавшейся в X-XI веках в сфере политических интересов православных Византии, Грузии, Новгорода, Ростовского княжества, владимиро-суздальских земель в целом, армяно-халкидонитских общин Волжской Болгарии, специфические черты армян-халкидонитов, обусловленные их принадлежностью к «имперской ортодоксии» ромеев, и определившие линию их поведения, в частности их присутствие в составе византийской администрации в восстановленных провинциях империи, где традиционно основным населением были армяне, их контроль над волжским торговым путём, неслучайность приглашения армянами-халкидонитами Грузии Юрия, сына Андрея Боголюбского, для замужества царицы Тамар и неслучайность направлений его походов и завоевания им Двина. Древнее почитание в ААЦ Бориса и Глеба и т. д. могли возникнуть только благодаря возвращению части связанных с Русью армян-халкидонитов в ААЦ.

Распространение

До геноцида армян в Турции, армяне-халкидониты в основном жили в Западной Армении. По словам патриарха Константинопольского Варфоломея армяно-ромеи были в их церковной юрисдикции имея своего архиепископа до геноцида армян и обмена населениями (1923-24 гг.) между турками и греками, когда огромное количество армян-халкидонитов переехало в греческие территории и в греч. общины Константинополя (как приверженцы греч. церкви и культуры), пройдя полную культурную ассимиляцию. По его утверждениям и теперь, если побывать в Стамбуле, то можно разглядеть в греч. епископах, клириках и просто их пастве ярко-выраженных армян. Известна ксерокопия армяно-халкидонитского "Требника" - "Маштоц", "составленный по чину ромеев" и названный Евхолоион. Этот требник был создан при содействии одного знатного Акнийского армянина-халкидонита Анастасия, и по благословению армяно-халкидонитского архиепископа Карапета и патриарха константинопольского Агафангела в 1830 г., так говорится в письме от того же года патриарха Агафангела в обращении к его армянской пастве. Например, до начала 14 века население бывшей византийской фемы Тарон все еще оставалось православным. Известны попытки открыть армяно-халкидонитский приход в грузинской патриархии. К этой деятельности были привлечены несколько человек. Шли переговоры, собирали армяно-халкидонитсую литературу, писали иконы, догматику и переводили Литургию на древнеармянский язык. Армяне-халкидониты существуют и сегодня. Это армяне по тем или иным обстоятельствам или личным предпочтениям воцерковленные в поместных церквях греко-византийской традиции, в частности в РПЦ. В России их по некоторым подсчетам около 130 тысяч, они рассеяны по разным епархиям, среди русского священства немало армян, среди них и епископ Балтийский Серафим (Мелконян), викарий Калиниградской епархии. Много их и в Греции,и т.д. И все они себя пока ещё осознают армянами. Армянами-халкидонитами Грузии написаны иконы, это иконы св. Нерсеса Великого (+384), св. Марии Новой (+903) и св. Феодора Гавраса (+1098), они исполнены в древних иконографических традициях с монограммами на двух языках - армянском и греческом. Существует Армянская католическая церковь. Халкидонитской армянской церкви византийской традиции не существует, но и исторически армяне-халкидониты образовывали только сохранявшие Армянский обряд приходы церквей византийской традиции, которые в Османской империи прекратили существование из-за запрета православного богослужения на иных языках, кроме греческого. Сейчас есть отдельные общины армян-халкидонитов византийской традиции (армян-ромеев) в Греции и Грузии. Открыт сайт армян-ромеев www.armenobyzans.info Как правило, ромеями армяне становятся в диаспоре, на канонических территориях Православных церквей византийской традиции (например в России), в местах, где нет приходов Армянской апостольской церкви. Однако, существует значительное число армян, обрусевших и имеющих в родстве русских, считающих себя носителями русской культуры, в связи с чем сознательно состоящих в Русской православной церкви. Так в недавно восстановленном ереванском Покровском храме РПЦ священниками служат обрусевшие армяне, и часть паствы также состоит из армян.

См. также

• Армяне в Византии
• Список византийских императоров армянского происхождения
• Максим Исповедник
• Иоанн VII (патриарх Константинопольский)
• Фотий I (патриарх Константинопольский)
• Григорий Пакуриан
• Адрианопольское Евангелие

Ссылки

• [vizantarm.am/page.php?119 Журнал «Византийское наследство»]
• [novarm.narod.ru/arch052006/visant.htm Византийская империя и место в ней армян-халкидонитов]

Литература

• La Narratio de rebus Armeniae / Éd. crit. et comment. G. Garitte. P., 1952.
• Армяне-халкидониты: идентичность на стыке этноса и конфессии. Артюнова-Фиданян В.А. Диалог со временем. Альманах интеллектуальной истории, №21 (2007)

PDF-файлы

• [hpj.asj-oa.am/2698/ Особенности иконографии армяно-халкидонитских памятников (X–XIII вв.)]

Отрывок, характеризующий Армяне-халкидониты

– Ну, этого ты никак не знаешь, – сказал Николай; – но мне надо поговорить с ней. Что за прелесть, эта Соня! – прибавил он улыбаясь.
– Это такая прелесть! Я тебе пришлю ее. – И Наташа, поцеловав брата, убежала.
Через минуту вошла Соня, испуганная, растерянная и виноватая. Николай подошел к ней и поцеловал ее руку. Это был первый раз, что они в этот приезд говорили с глазу на глаз и о своей любви.
– Sophie, – сказал он сначала робко, и потом всё смелее и смелее, – ежели вы хотите отказаться не только от блестящей, от выгодной партии; но он прекрасный, благородный человек… он мой друг…
Соня перебила его.
– Я уж отказалась, – сказала она поспешно.
– Ежели вы отказываетесь для меня, то я боюсь, что на мне…
Соня опять перебила его. Она умоляющим, испуганным взглядом посмотрела на него.
– Nicolas, не говорите мне этого, – сказала она.
– Нет, я должен. Может быть это suffisance [самонадеянность] с моей стороны, но всё лучше сказать. Ежели вы откажетесь для меня, то я должен вам сказать всю правду. Я вас люблю, я думаю, больше всех…
– Мне и довольно, – вспыхнув, сказала Соня.
– Нет, но я тысячу раз влюблялся и буду влюбляться, хотя такого чувства дружбы, доверия, любви, я ни к кому не имею, как к вам. Потом я молод. Мaman не хочет этого. Ну, просто, я ничего не обещаю. И я прошу вас подумать о предложении Долохова, – сказал он, с трудом выговаривая фамилию своего друга.
– Не говорите мне этого. Я ничего не хочу. Я люблю вас, как брата, и всегда буду любить, и больше мне ничего не надо.
– Вы ангел, я вас не стою, но я только боюсь обмануть вас. – Николай еще раз поцеловал ее руку.


У Иогеля были самые веселые балы в Москве. Это говорили матушки, глядя на своих adolescentes, [девушек,] выделывающих свои только что выученные па; это говорили и сами adolescentes и adolescents, [девушки и юноши,] танцовавшие до упаду; эти взрослые девицы и молодые люди, приезжавшие на эти балы с мыслию снизойти до них и находя в них самое лучшее веселье. В этот же год на этих балах сделалось два брака. Две хорошенькие княжны Горчаковы нашли женихов и вышли замуж, и тем еще более пустили в славу эти балы. Особенного на этих балах было то, что не было хозяина и хозяйки: был, как пух летающий, по правилам искусства расшаркивающийся, добродушный Иогель, который принимал билетики за уроки от всех своих гостей; было то, что на эти балы еще езжали только те, кто хотел танцовать и веселиться, как хотят этого 13 ти и 14 ти летние девочки, в первый раз надевающие длинные платья. Все, за редкими исключениями, были или казались хорошенькими: так восторженно они все улыбались и так разгорались их глазки. Иногда танцовывали даже pas de chale лучшие ученицы, из которых лучшая была Наташа, отличавшаяся своею грациозностью; но на этом, последнем бале танцовали только экосезы, англезы и только что входящую в моду мазурку. Зала была взята Иогелем в дом Безухова, и бал очень удался, как говорили все. Много было хорошеньких девочек, и Ростовы барышни были из лучших. Они обе были особенно счастливы и веселы. В этот вечер Соня, гордая предложением Долохова, своим отказом и объяснением с Николаем, кружилась еще дома, не давая девушке дочесать свои косы, и теперь насквозь светилась порывистой радостью.
Наташа, не менее гордая тем, что она в первый раз была в длинном платье, на настоящем бале, была еще счастливее. Обе были в белых, кисейных платьях с розовыми лентами.
Наташа сделалась влюблена с самой той минуты, как она вошла на бал. Она не была влюблена ни в кого в особенности, но влюблена была во всех. В того, на кого она смотрела в ту минуту, как она смотрела, в того она и была влюблена.
– Ах, как хорошо! – всё говорила она, подбегая к Соне.
Николай с Денисовым ходили по залам, ласково и покровительственно оглядывая танцующих.
– Как она мила, к'асавица будет, – сказал Денисов.
– Кто?
– Г'афиня Наташа, – отвечал Денисов.
– И как она танцует, какая г'ация! – помолчав немного, опять сказал он.
– Да про кого ты говоришь?
– Про сест'у п'о твою, – сердито крикнул Денисов.
Ростов усмехнулся.
– Mon cher comte; vous etes l'un de mes meilleurs ecoliers, il faut que vous dansiez, – сказал маленький Иогель, подходя к Николаю. – Voyez combien de jolies demoiselles. [Любезный граф, вы один из лучших моих учеников. Вам надо танцовать. Посмотрите, сколько хорошеньких девушек!] – Он с тою же просьбой обратился и к Денисову, тоже своему бывшему ученику.
– Non, mon cher, je fe'ai tapisse'ie, [Нет, мой милый, я посижу у стенки,] – сказал Денисов. – Разве вы не помните, как дурно я пользовался вашими уроками?
– О нет! – поспешно утешая его, сказал Иогель. – Вы только невнимательны были, а вы имели способности, да, вы имели способности.
Заиграли вновь вводившуюся мазурку; Николай не мог отказать Иогелю и пригласил Соню. Денисов подсел к старушкам и облокотившись на саблю, притопывая такт, что то весело рассказывал и смешил старых дам, поглядывая на танцующую молодежь. Иогель в первой паре танцовал с Наташей, своей гордостью и лучшей ученицей. Мягко, нежно перебирая своими ножками в башмачках, Иогель первым полетел по зале с робевшей, но старательно выделывающей па Наташей. Денисов не спускал с нее глаз и пристукивал саблей такт, с таким видом, который ясно говорил, что он сам не танцует только от того, что не хочет, а не от того, что не может. В середине фигуры он подозвал к себе проходившего мимо Ростова.
– Это совсем не то, – сказал он. – Разве это польская мазу'ка? А отлично танцует. – Зная, что Денисов и в Польше даже славился своим мастерством плясать польскую мазурку, Николай подбежал к Наташе:
– Поди, выбери Денисова. Вот танцует! Чудо! – сказал он.
Когда пришел опять черед Наташе, она встала и быстро перебирая своими с бантиками башмачками, робея, одна пробежала через залу к углу, где сидел Денисов. Она видела, что все смотрят на нее и ждут. Николай видел, что Денисов и Наташа улыбаясь спорили, и что Денисов отказывался, но радостно улыбался. Он подбежал.
– Пожалуйста, Василий Дмитрич, – говорила Наташа, – пойдемте, пожалуйста.
– Да, что, увольте, г'афиня, – говорил Денисов.
– Ну, полно, Вася, – сказал Николай.
– Точно кота Ваську угова'ивают, – шутя сказал Денисов.
– Целый вечер вам буду петь, – сказала Наташа.
– Волшебница всё со мной сделает! – сказал Денисов и отстегнул саблю. Он вышел из за стульев, крепко взял за руку свою даму, приподнял голову и отставил ногу, ожидая такта. Только на коне и в мазурке не видно было маленького роста Денисова, и он представлялся тем самым молодцом, каким он сам себя чувствовал. Выждав такт, он с боку, победоносно и шутливо, взглянул на свою даму, неожиданно пристукнул одной ногой и, как мячик, упруго отскочил от пола и полетел вдоль по кругу, увлекая за собой свою даму. Он не слышно летел половину залы на одной ноге, и, казалось, не видел стоявших перед ним стульев и прямо несся на них; но вдруг, прищелкнув шпорами и расставив ноги, останавливался на каблуках, стоял так секунду, с грохотом шпор стучал на одном месте ногами, быстро вертелся и, левой ногой подщелкивая правую, опять летел по кругу. Наташа угадывала то, что он намерен был сделать, и, сама не зная как, следила за ним – отдаваясь ему. То он кружил ее, то на правой, то на левой руке, то падая на колена, обводил ее вокруг себя, и опять вскакивал и пускался вперед с такой стремительностью, как будто он намерен был, не переводя духа, перебежать через все комнаты; то вдруг опять останавливался и делал опять новое и неожиданное колено. Когда он, бойко закружив даму перед ее местом, щелкнул шпорой, кланяясь перед ней, Наташа даже не присела ему. Она с недоуменьем уставила на него глаза, улыбаясь, как будто не узнавая его. – Что ж это такое? – проговорила она.
Несмотря на то, что Иогель не признавал эту мазурку настоящей, все были восхищены мастерством Денисова, беспрестанно стали выбирать его, и старики, улыбаясь, стали разговаривать про Польшу и про доброе старое время. Денисов, раскрасневшись от мазурки и отираясь платком, подсел к Наташе и весь бал не отходил от нее.


Два дня после этого, Ростов не видал Долохова у своих и не заставал его дома; на третий день он получил от него записку. «Так как я в доме у вас бывать более не намерен по известным тебе причинам и еду в армию, то нынче вечером я даю моим приятелям прощальную пирушку – приезжай в английскую гостинницу». Ростов в 10 м часу, из театра, где он был вместе с своими и Денисовым, приехал в назначенный день в английскую гостинницу. Его тотчас же провели в лучшее помещение гостинницы, занятое на эту ночь Долоховым. Человек двадцать толпилось около стола, перед которым между двумя свечами сидел Долохов. На столе лежало золото и ассигнации, и Долохов метал банк. После предложения и отказа Сони, Николай еще не видался с ним и испытывал замешательство при мысли о том, как они свидятся.
Светлый холодный взгляд Долохова встретил Ростова еще у двери, как будто он давно ждал его.
– Давно не видались, – сказал он, – спасибо, что приехал. Вот только домечу, и явится Илюшка с хором.
– Я к тебе заезжал, – сказал Ростов, краснея.
Долохов не отвечал ему. – Можешь поставить, – сказал он.
Ростов вспомнил в эту минуту странный разговор, который он имел раз с Долоховым. – «Играть на счастие могут только дураки», сказал тогда Долохов.
– Или ты боишься со мной играть? – сказал теперь Долохов, как будто угадав мысль Ростова, и улыбнулся. Из за улыбки его Ростов увидал в нем то настроение духа, которое было у него во время обеда в клубе и вообще в те времена, когда, как бы соскучившись ежедневной жизнью, Долохов чувствовал необходимость каким нибудь странным, большей частью жестоким, поступком выходить из нее.
Ростову стало неловко; он искал и не находил в уме своем шутки, которая ответила бы на слова Долохова. Но прежде, чем он успел это сделать, Долохов, глядя прямо в лицо Ростову, медленно и с расстановкой, так, что все могли слышать, сказал ему:
– А помнишь, мы говорили с тобой про игру… дурак, кто на счастье хочет играть; играть надо наверное, а я хочу попробовать.
«Попробовать на счастие, или наверное?» подумал Ростов.
– Да и лучше не играй, – прибавил он, и треснув разорванной колодой, прибавил: – Банк, господа!
Придвинув вперед деньги, Долохов приготовился метать. Ростов сел подле него и сначала не играл. Долохов взглядывал на него.
– Что ж не играешь? – сказал Долохов. И странно, Николай почувствовал необходимость взять карту, поставить на нее незначительный куш и начать игру.
– Со мной денег нет, – сказал Ростов.
– Поверю!
Ростов поставил 5 рублей на карту и проиграл, поставил еще и опять проиграл. Долохов убил, т. е. выиграл десять карт сряду у Ростова.
– Господа, – сказал он, прометав несколько времени, – прошу класть деньги на карты, а то я могу спутаться в счетах.
Один из игроков сказал, что, он надеется, ему можно поверить.
– Поверить можно, но боюсь спутаться; прошу класть деньги на карты, – отвечал Долохов. – Ты не стесняйся, мы с тобой сочтемся, – прибавил он Ростову.
Игра продолжалась: лакей, не переставая, разносил шампанское.
Все карты Ростова бились, и на него было написано до 800 т рублей. Он надписал было над одной картой 800 т рублей, но в то время, как ему подавали шампанское, он раздумал и написал опять обыкновенный куш, двадцать рублей.
– Оставь, – сказал Долохов, хотя он, казалось, и не смотрел на Ростова, – скорее отыграешься. Другим даю, а тебе бью. Или ты меня боишься? – повторил он.
Ростов повиновался, оставил написанные 800 и поставил семерку червей с оторванным уголком, которую он поднял с земли. Он хорошо ее после помнил. Он поставил семерку червей, надписав над ней отломанным мелком 800, круглыми, прямыми цифрами; выпил поданный стакан согревшегося шампанского, улыбнулся на слова Долохова, и с замиранием сердца ожидая семерки, стал смотреть на руки Долохова, державшего колоду. Выигрыш или проигрыш этой семерки червей означал многое для Ростова. В Воскресенье на прошлой неделе граф Илья Андреич дал своему сыну 2 000 рублей, и он, никогда не любивший говорить о денежных затруднениях, сказал ему, что деньги эти были последние до мая, и что потому он просил сына быть на этот раз поэкономнее. Николай сказал, что ему и это слишком много, и что он дает честное слово не брать больше денег до весны. Теперь из этих денег оставалось 1 200 рублей. Стало быть, семерка червей означала не только проигрыш 1 600 рублей, но и необходимость изменения данному слову. Он с замиранием сердца смотрел на руки Долохова и думал: «Ну, скорей, дай мне эту карту, и я беру фуражку, уезжаю домой ужинать с Денисовым, Наташей и Соней, и уж верно никогда в руках моих не будет карты». В эту минуту домашняя жизнь его, шуточки с Петей, разговоры с Соней, дуэты с Наташей, пикет с отцом и даже спокойная постель в Поварском доме, с такою силою, ясностью и прелестью представились ему, как будто всё это было давно прошедшее, потерянное и неоцененное счастье. Он не мог допустить, чтобы глупая случайность, заставив семерку лечь прежде на право, чем на лево, могла бы лишить его всего этого вновь понятого, вновь освещенного счастья и повергнуть его в пучину еще неиспытанного и неопределенного несчастия. Это не могло быть, но он всё таки ожидал с замиранием движения рук Долохова. Ширококостые, красноватые руки эти с волосами, видневшимися из под рубашки, положили колоду карт, и взялись за подаваемый стакан и трубку.