Армяне в Ставропольском крае

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Армяне в Ставропольском крае — вторая по численности армянская община России (после Краснодарского края).

Армянская община Ставропольского края начала своё формирование в ХI-ХIV веках, после падения древнего Армянского царства[1]. Однако, основная масса ставропольских армян — это потомки выходцев из Нагорного Карабаха[2], перебравшихся на Северный Кавказ преимущественно в ХVIII-ХIХ веках.

Сегодня армяне являются вторым по численности народом в крае, после русских.

В 2014 году в Ставропольском крае насчитывалось 11 действующих армянских церквей и множество районов с компактным армянским населением.





История

Армянская община края не однородна, её можно условно поделить на четыре группы, по времени их проживания в крае:

  • Потоки тех, кто поселились на территории современного Ставропольского края, в XI—XIV веках, то есть за 400—700 лет до присоединения этих земель к Российской Империи[3][4]. Это были, главным образом, армяне из Крыма и армяне из Восточной Армении, искавшие на Северном Кавказе убежище от иноземных захватчиков, уничтоживших Армянское царство[4].
  • Потомки тех, кто поселились на территории края начиная с ХVIII века, особенно после указа императора Павла I, от 28 октября 1799 года, «Высочайшую грамоту», согласно которой армянам-переселенцам выделялась земля для жилья и разрешалась хозяйственная деятельность[5]. Ими было основано селение под названием Карабаглы[6]. А через четыре года им было дозволено на этом месте «основать город на месте, где были Старые Маджары, с наименованием оного Святой Крест»[7]. Армяне прибыли в район современного Будённовска одновременно со славянами. Отсюда их потомки переселялись в район Пятигорья, другие места современного Ставропольского края.
Армяне пребывали на отданные им земли, главным образом с территории Нагорного Карабаха. Известно, что с 1764 года и до 1810 года, десятки тысяч армянских семей покинули Арцах (Нагорный Карабах) и переселились на Северный Кавказ, значительная часть которых осела на территории Ставрополья. Таким образом можно заключить, что большинство «коренных» ставропольских армян — это потомки карабахских армян. Прибывшие армяне строили свои кварталы, церкви, посёлки и целые города.
  • Потомки беженцев из Западной Армении, которые искали спасение на этих землях, после геноцида армян в Османской Империи в конце ХIХ — начале ХХ веков, главным образом после 1915 года.
  • «Новые поселенцы», обосновавшиеся в крае за последние 25 лет. В основном, это выходцы из Армянской ССР, пострадавшие в результате Спитакского землетрясения 1988 года, беженцы, спасавшиеся от войны и этнических чисток 1987—1994 гг., в Азербайджанской ССР и Нагорном Карабахе, а также беженцы из Чечни (до войны в Чечне проживало 16 тысяч армян, большинство из них нашли убежище в Ставропольском крае).

Численность

Согласно переписи 1979 года, в Ставропольском крае проживало 40 тыс. армян, согласно переписи 2010 года — 161324. Таким образом, по официальным данным армяне составляют 6 % от населения края.

Ставрополь

В Ставрополе армяне появились почти одновременно со строительством крепости. Об этом свидетельствуют записанные в 1830 году краеведом И. В. Бентковским воспоминания 75-летнего хопёрского казака:

«Там, где теперь улица Армянская, была просека через лес. По ней ходили мы по воду из крепости… Около теперешней армянской церкви было озеро из родников, текущих с горы».

Позже значительный по площади район города, примыкавший к Армянской улице, назывался армянским кварталом. Именно здесь была возведена упоминаемая в воспоминаниях казака армянская церковь. История её возведения и разрушения заслуживает внимания. Заложенная здесь ещё в 1810 году, деревянная церковь была построена лишь в 1830-м. После того как один из двух её куполов обрушился, было решено возвести на этом месте каменную. Её строительство было завершено в 1881 году. Разграбленная в двадцатых годах XX века, она простояла ещё 40 лет, оскверненная и полуразрушенная. После её сноса на этом месте было построено административное здание.

Армянские фамилии не были редкостью среди предпринимателей дореволюционного Ставрополя, о чём свидетельствуют сохранившиеся документы и здания, возведенные их попечением. Краевед Герман Беликов в книге «Град Креста» описал доходный дом Карапета Исаевича Ягоянца, который является украшением города. В армянском квартале города компактно проживали армяне-ремесленники — сапожники, портные, строители. Впоследствии они расселились по всему городу. Армянские фамилии — не редкость среди династий врачей и учителей города.

Армянская улица представляла собой одноэтажные деревянные, обмазанные глиной хижины с камышовой кровлей. Их сменили каменные двухэтажные дома с верандами, сохранившиеся до наших дней. Долгое время Армянская улица представляла собой один из самых уютных уголков центра города. Позже южный ряд домов улицы исчез — маленькую улочку потеснила главная улица. Здесь вырос сплошной каменный забор. У Армянской улицы остались дома только с нечетными номерами. А потом и сама улица исчезла. Это произошло 25 января 1938 года. Постановлением городского совета Армянская улица (в числе других 282 улиц, переулков, площадей) была переименована. И названа она была в честь армянина по национальности, революционера, комиссара СНК по делам Кавказа Степана Шаумяна, уроженца Тифлиса, расстрелянного англичанами под Красноводском в 1918 году.

Сегодня в городе действует армянская церковь, армянские школы, есть несколько микрорайонов с компактным армянским населением.

Пятигорск

Армяне начали селиться на территории нынешнего Пятигорска в ХII веке, к юго-востоку от ст. Горячеводская, в районе рощи, за которой утвердилось название «Армянский Лес», находилась небольшая армянская деревня — Армянский Аул.К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 3243 дня] Позже, в начале ХVIII века, начинается новая волна армянской миграции в этот район. Изначально это были купцы и офицеры, построившие свои особняки в долине реки Подкумок. В своем произведении «Герой нашего времени» М.Ю. Лермонтов описывает универсальный магазин Н. А. Челахова, куда приходили за покупками со всего города.

С развитием города-курорта в ХIХ веке, армянское население увеличивается за счет ремесленников и строителей.

В 1870—1885 гг., в городе была построена Армянская Апостольская церковь Сурб-Таргманчац. Первым церковным старостой стал Багдасар Ходжаян, чья семья пользовалась огромным уважением в городе.

Усилиями армянина, графа Лорис-Меликова, министра внутренних дел Российской Империи, город Пятигорск становится административным центром. Он же, внёс деньги на строительство Спасского храма. Дом армянского генерала А. В. Хастатова был центром светской жизни на КМВ. Армяне занимали пост городского головы, были предводителями дворянства города, возглавляли лечебные и образовательные учреждения, вели активную торговую деятельность. Торговые заведения армянских купцов были хорошо известны за пределами КМВ. И даже символизировали Пятигорск. В начале ХХ века армянам принадлежит большинство зданий города. Важным фактором являлось так же работа армянской школы, где наряду с обучением армянскому языку и литературе изучали историю армянского народа, ставили спектакли на родном языке. В 1944 году школа была закрыта, а в 1958 году была разрушена армянская церковь.

Действует армянская церковь, школа, спортивный клуб, зал армянских народных танцев и др.

Будённовск

Город Сурб Хач (ныне Будённовск) был основан армянами-переселенцами из Карабаха в 1799 году, согласно жалованной грамоте Российского Императора Павла Первого.

В 1796 году Павел I совершил очередной персидский поход и переселил на Кавказскую линию 500 армянских семей, опасавшихся мести со стороны персов за содействие русским войскам. Эти семьи были расселены в Кизлярском, Моздокском и Георгиевском уездах.

В 1797 году, 50 армянских и 20 грузинских семей обращаются в Астраханское губернское правление об отводе им пустующих земель «по реке Томузловке и от устья её вниз по течению реки Кумы, левого берега до устья реки Буйволы». Правлением дано добро, и из 70 семей 30 переселяются на это место, образовав поселение и назвав его Карабагла (в честь Карабаха, откуда вышли армяне).

1797—1798 гг. — Издаются Указы от 7.10.1797 и 4.08.1798 г., которые определяют дополнительное количество земель «для 11 тысяч семей, вышедших из Персии и Дербента и доныне не водворенных». 1799 г. — Царскими Указами от «1 дня генваря и 15 дня апреля» определялись условия выделения земель из казенных дач и необходимого количества леса для переселенцев из Персии и Дербента. 28 октября Государь подписал жалованную грамоту, согласно которой дозволялось основать город на месте, где были Старые Маджары с «наименованием оного Святой Крест». Этой грамотой определялись «права и преимущества и вольности обществу армян астраханских, кизлярских и моздокских». Переселенцам определялись «разные выгоды и преимущества при начатых полезных заведениях, для возбуждения в них ревности и трудолюбия». Разрешалось строить церкви, колокольни и др. здания.

1842 г. — В город переселяются 309 армянских семей, живших в Армянских селениях Малахалинском, Каражалинском, Дербентском и Парабичевском. Они были переведены из казачьего сословия в гражданское с обязательным переселением в город Святой Крест. В 1910 году в городе проживало 15 тысяч человек, среди которых 10 тысяч русских и украинцев (70 %) и 5 тысяч армян (30 %).

Сегодня в городе действуют две армянские церкви (в прошлом их было три), армянские школы и культурные центры.

Эдиссия

Первое, из ныне известных, армянских поселений в крае. Находится в Курском районе, на границе с Чечней. Имеет 5800 жителей, из которых 95 % армяне.

Село основано в 1797 году, по указу императора Павла I: «Внимая прошению армян Дербента и других окрестностях, препоручаю, чтобы те, которые пожелают переселиться, таковые переселения произвести и по прибытию избрать род жизни им свойственный, получая земли для их потребления».

Эдиссийцы — выходцы из села Кильвар (en) на территории современного Дивичинского района Азербайджана, тюркоязычные (или татоязычные[8]) армяне. Название произошло от древнего малоазиатского города Эдесса (современный город Шанлыурфа в Турции), в котором, по преданию, жили их предки.

В селе действует армянская церковь построенная в 1830 году (старейшая в крае).


Религия

Большинство армян Ставропольского края являются христианами Армянской апостольской церкви. В крае действуют 11 армянских апостольских церквей, в том числе:

См. также

Напишите отзыв о статье "Армяне в Ставропольском крае"

Примечания

  1. А. Новосельцев, В. Пашуто, Л. Черепнин. Пути развития феодализма. — М.: Наука, 1972. — С. 47.
  2. Ошибка в сносках?: Неверный тег <ref>; для сносок .D0.A8.D0.BD.D0.B8.D1.80.D0.B5.D0.BB.D1.8C.D0.BC.D0.B0.D0.BD.2C199 не указан текст
  3. А. Новосельцев, В. Пашуто, Л. Черепнин. Пути развития феодализма. — М.: Наука, 1972. — С. 47.
  4. 1 2 Ошибка в сносках?: Неверный тег <ref>; для сносок .D0.91.D1.83.D1.80.D1.8B.D0.BA.D0.B8.D0.BD.D0.B0 не указан текст
  5. [budennovsk.org/wp-content/uploads/2012/10/Первый-лист-Жалованной-грамоты-Павла-Первого-армянам-на-основание-города-Святого-Креста.jpg Первый лист Жалованной грамоты Павла Первого армянам на основание города Святого Креста.jpg]. Проверено 10 мая 2014. [www.webcitation.org/6PSOF0SCs Архивировано из первоисточника 10 мая 2014].
  6. [www.prlib.ru/Lib/pages/item.aspx?itemid=5547 Ставропольская губерния: по сведениям 1873 года. Издан Ставропольским губернским статистическим комитетом. Составлен действительным членом и секретарем Комитета И. Бентковским. — Ставрополь: в типографии Ставропольского губернского правления, 1874. — [2], III, 158 с.]
  7. [miasin.ru/news/com/item512.html К 210-летию Будённовска выйдет в свет второе издание монографии «Святой Крест»]
  8. [forum.vardanank.org/index.php?showtopic=161&st=0&start=0 Таты-армяне — Армянский форум Вардананк [армяне, политика, история, военное дело]]
  9. [kmvline.ru/arch/b_91.php Утраченная архитектура Пятигорска]
  10. [archive.is/20120708222255/forum.hayastan.com/uploads/monthly_11_2008/post-23717-1227384469.jpg фото]
  11. [www.panoramio.com/photo/7083957 Panoramio — Photo of Пятигорская Армянская церковь «Сурб Саргис»]
  12. [www.panarmenian.net/arm/society/news/39803/%D5%8D%D5%BF%D5%A1%D5%BE%D6%80%D5%B8%D5%BA%D5%B8%D5%AC%D5%B8%D6%82%D5%B4_%D5%AF%D6%80%D5%AF%D5%AB%D5%B6_%D5%AF%D5%A1%D5%BC%D5%B8%D6%82%D6%81%D5%BE%D5%A5%D5%AC_%D5%A7_%D5%BD%D5%A2_%D4%B3%D6%80%D5%AB%D5%A3%D5%B8%D6%80_%D4%BC%D5%B8%D6%82%D5%BD%D5%A1%D5%BE%D5%B8%D6%80%D5%AB%D5%B9_%D5%A5%D5%AF%D5%A5%D5%B2%D5%A5%D6%81%D5%AB%D5%B6 Ստավրոպոլում կրկին կառուցվել է սբ Գրիգոր Լուսավորիչ եկեղեցին]  (арм.)
  13. [edissiya.narod.ru/page4.html Р. Наатакян «Эдиссия и эдиссийцы: церковь и приходская школа»]

Отрывок, характеризующий Армяне в Ставропольском крае


Вернувшись в Москву из армии, Николай Ростов был принят домашними как лучший сын, герой и ненаглядный Николушка; родными – как милый, приятный и почтительный молодой человек; знакомыми – как красивый гусарский поручик, ловкий танцор и один из лучших женихов Москвы.
Знакомство у Ростовых была вся Москва; денег в нынешний год у старого графа было достаточно, потому что были перезаложены все имения, и потому Николушка, заведя своего собственного рысака и самые модные рейтузы, особенные, каких ни у кого еще в Москве не было, и сапоги, самые модные, с самыми острыми носками и маленькими серебряными шпорами, проводил время очень весело. Ростов, вернувшись домой, испытал приятное чувство после некоторого промежутка времени примеривания себя к старым условиям жизни. Ему казалось, что он очень возмужал и вырос. Отчаяние за невыдержанный из закона Божьего экзамен, занимание денег у Гаврилы на извозчика, тайные поцелуи с Соней, он про всё это вспоминал, как про ребячество, от которого он неизмеримо был далек теперь. Теперь он – гусарский поручик в серебряном ментике, с солдатским Георгием, готовит своего рысака на бег, вместе с известными охотниками, пожилыми, почтенными. У него знакомая дама на бульваре, к которой он ездит вечером. Он дирижировал мазурку на бале у Архаровых, разговаривал о войне с фельдмаршалом Каменским, бывал в английском клубе, и был на ты с одним сорокалетним полковником, с которым познакомил его Денисов.
Страсть его к государю несколько ослабела в Москве, так как он за это время не видал его. Но он часто рассказывал о государе, о своей любви к нему, давая чувствовать, что он еще не всё рассказывает, что что то еще есть в его чувстве к государю, что не может быть всем понятно; и от всей души разделял общее в то время в Москве чувство обожания к императору Александру Павловичу, которому в Москве в то время было дано наименование ангела во плоти.
В это короткое пребывание Ростова в Москве, до отъезда в армию, он не сблизился, а напротив разошелся с Соней. Она была очень хороша, мила, и, очевидно, страстно влюблена в него; но он был в той поре молодости, когда кажется так много дела, что некогда этим заниматься, и молодой человек боится связываться – дорожит своей свободой, которая ему нужна на многое другое. Когда он думал о Соне в это новое пребывание в Москве, он говорил себе: Э! еще много, много таких будет и есть там, где то, мне еще неизвестных. Еще успею, когда захочу, заняться и любовью, а теперь некогда. Кроме того, ему казалось что то унизительное для своего мужества в женском обществе. Он ездил на балы и в женское общество, притворяясь, что делал это против воли. Бега, английский клуб, кутеж с Денисовым, поездка туда – это было другое дело: это было прилично молодцу гусару.
В начале марта, старый граф Илья Андреич Ростов был озабочен устройством обеда в английском клубе для приема князя Багратиона.
Граф в халате ходил по зале, отдавая приказания клубному эконому и знаменитому Феоктисту, старшему повару английского клуба, о спарже, свежих огурцах, землянике, теленке и рыбе для обеда князя Багратиона. Граф, со дня основания клуба, был его членом и старшиною. Ему было поручено от клуба устройство торжества для Багратиона, потому что редко кто умел так на широкую руку, хлебосольно устроить пир, особенно потому, что редко кто умел и хотел приложить свои деньги, если они понадобятся на устройство пира. Повар и эконом клуба с веселыми лицами слушали приказания графа, потому что они знали, что ни при ком, как при нем, нельзя было лучше поживиться на обеде, который стоил несколько тысяч.
– Так смотри же, гребешков, гребешков в тортю положи, знаешь! – Холодных стало быть три?… – спрашивал повар. Граф задумался. – Нельзя меньше, три… майонез раз, – сказал он, загибая палец…
– Так прикажете стерлядей больших взять? – спросил эконом. – Что ж делать, возьми, коли не уступают. Да, батюшка ты мой, я было и забыл. Ведь надо еще другую антре на стол. Ах, отцы мои! – Он схватился за голову. – Да кто же мне цветы привезет?
– Митинька! А Митинька! Скачи ты, Митинька, в подмосковную, – обратился он к вошедшему на его зов управляющему, – скачи ты в подмосковную и вели ты сейчас нарядить барщину Максимке садовнику. Скажи, чтобы все оранжереи сюда волок, укутывал бы войлоками. Да чтобы мне двести горшков тут к пятнице были.
Отдав еще и еще разные приказания, он вышел было отдохнуть к графинюшке, но вспомнил еще нужное, вернулся сам, вернул повара и эконома и опять стал приказывать. В дверях послышалась легкая, мужская походка, бряцанье шпор, и красивый, румяный, с чернеющимися усиками, видимо отдохнувший и выхолившийся на спокойном житье в Москве, вошел молодой граф.
– Ах, братец мой! Голова кругом идет, – сказал старик, как бы стыдясь, улыбаясь перед сыном. – Хоть вот ты бы помог! Надо ведь еще песенников. Музыка у меня есть, да цыган что ли позвать? Ваша братия военные это любят.
– Право, папенька, я думаю, князь Багратион, когда готовился к Шенграбенскому сражению, меньше хлопотал, чем вы теперь, – сказал сын, улыбаясь.
Старый граф притворился рассерженным. – Да, ты толкуй, ты попробуй!
И граф обратился к повару, который с умным и почтенным лицом, наблюдательно и ласково поглядывал на отца и сына.
– Какова молодежь то, а, Феоктист? – сказал он, – смеется над нашим братом стариками.
– Что ж, ваше сиятельство, им бы только покушать хорошо, а как всё собрать да сервировать , это не их дело.
– Так, так, – закричал граф, и весело схватив сына за обе руки, закричал: – Так вот же что, попался ты мне! Возьми ты сейчас сани парные и ступай ты к Безухову, и скажи, что граф, мол, Илья Андреич прислали просить у вас земляники и ананасов свежих. Больше ни у кого не достанешь. Самого то нет, так ты зайди, княжнам скажи, и оттуда, вот что, поезжай ты на Разгуляй – Ипатка кучер знает – найди ты там Ильюшку цыгана, вот что у графа Орлова тогда плясал, помнишь, в белом казакине, и притащи ты его сюда, ко мне.
– И с цыганками его сюда привести? – спросил Николай смеясь. – Ну, ну!…
В это время неслышными шагами, с деловым, озабоченным и вместе христиански кротким видом, никогда не покидавшим ее, вошла в комнату Анна Михайловна. Несмотря на то, что каждый день Анна Михайловна заставала графа в халате, всякий раз он конфузился при ней и просил извинения за свой костюм.
– Ничего, граф, голубчик, – сказала она, кротко закрывая глаза. – А к Безухому я съезжу, – сказала она. – Пьер приехал, и теперь мы всё достанем, граф, из его оранжерей. Мне и нужно было видеть его. Он мне прислал письмо от Бориса. Слава Богу, Боря теперь при штабе.
Граф обрадовался, что Анна Михайловна брала одну часть его поручений, и велел ей заложить маленькую карету.
– Вы Безухову скажите, чтоб он приезжал. Я его запишу. Что он с женой? – спросил он.
Анна Михайловна завела глаза, и на лице ее выразилась глубокая скорбь…
– Ах, мой друг, он очень несчастлив, – сказала она. – Ежели правда, что мы слышали, это ужасно. И думали ли мы, когда так радовались его счастию! И такая высокая, небесная душа, этот молодой Безухов! Да, я от души жалею его и постараюсь дать ему утешение, которое от меня будет зависеть.
– Да что ж такое? – спросили оба Ростова, старший и младший.
Анна Михайловна глубоко вздохнула: – Долохов, Марьи Ивановны сын, – сказала она таинственным шопотом, – говорят, совсем компрометировал ее. Он его вывел, пригласил к себе в дом в Петербурге, и вот… Она сюда приехала, и этот сорви голова за ней, – сказала Анна Михайловна, желая выразить свое сочувствие Пьеру, но в невольных интонациях и полуулыбкою выказывая сочувствие сорви голове, как она назвала Долохова. – Говорят, сам Пьер совсем убит своим горем.
– Ну, всё таки скажите ему, чтоб он приезжал в клуб, – всё рассеется. Пир горой будет.
На другой день, 3 го марта, во 2 м часу по полудни, 250 человек членов Английского клуба и 50 человек гостей ожидали к обеду дорогого гостя и героя Австрийского похода, князя Багратиона. В первое время по получении известия об Аустерлицком сражении Москва пришла в недоумение. В то время русские так привыкли к победам, что, получив известие о поражении, одни просто не верили, другие искали объяснений такому странному событию в каких нибудь необыкновенных причинах. В Английском клубе, где собиралось всё, что было знатного, имеющего верные сведения и вес, в декабре месяце, когда стали приходить известия, ничего не говорили про войну и про последнее сражение, как будто все сговорились молчать о нем. Люди, дававшие направление разговорам, как то: граф Ростопчин, князь Юрий Владимирович Долгорукий, Валуев, гр. Марков, кн. Вяземский, не показывались в клубе, а собирались по домам, в своих интимных кружках, и москвичи, говорившие с чужих голосов (к которым принадлежал и Илья Андреич Ростов), оставались на короткое время без определенного суждения о деле войны и без руководителей. Москвичи чувствовали, что что то нехорошо и что обсуждать эти дурные вести трудно, и потому лучше молчать. Но через несколько времени, как присяжные выходят из совещательной комнаты, появились и тузы, дававшие мнение в клубе, и всё заговорило ясно и определенно. Были найдены причины тому неимоверному, неслыханному и невозможному событию, что русские были побиты, и все стало ясно, и во всех углах Москвы заговорили одно и то же. Причины эти были: измена австрийцев, дурное продовольствие войска, измена поляка Пшебышевского и француза Ланжерона, неспособность Кутузова, и (потихоньку говорили) молодость и неопытность государя, вверившегося дурным и ничтожным людям. Но войска, русские войска, говорили все, были необыкновенны и делали чудеса храбрости. Солдаты, офицеры, генералы – были герои. Но героем из героев был князь Багратион, прославившийся своим Шенграбенским делом и отступлением от Аустерлица, где он один провел свою колонну нерасстроенною и целый день отбивал вдвое сильнейшего неприятеля. Тому, что Багратион выбран был героем в Москве, содействовало и то, что он не имел связей в Москве, и был чужой. В лице его отдавалась должная честь боевому, простому, без связей и интриг, русскому солдату, еще связанному воспоминаниями Итальянского похода с именем Суворова. Кроме того в воздаянии ему таких почестей лучше всего показывалось нерасположение и неодобрение Кутузову.
– Ежели бы не было Багратиона, il faudrait l'inventer, [надо бы изобрести его.] – сказал шутник Шиншин, пародируя слова Вольтера. Про Кутузова никто не говорил, и некоторые шопотом бранили его, называя придворною вертушкой и старым сатиром. По всей Москве повторялись слова князя Долгорукова: «лепя, лепя и облепишься», утешавшегося в нашем поражении воспоминанием прежних побед, и повторялись слова Ростопчина про то, что французских солдат надо возбуждать к сражениям высокопарными фразами, что с Немцами надо логически рассуждать, убеждая их, что опаснее бежать, чем итти вперед; но что русских солдат надо только удерживать и просить: потише! Со всex сторон слышны были новые и новые рассказы об отдельных примерах мужества, оказанных нашими солдатами и офицерами при Аустерлице. Тот спас знамя, тот убил 5 ть французов, тот один заряжал 5 ть пушек. Говорили и про Берга, кто его не знал, что он, раненый в правую руку, взял шпагу в левую и пошел вперед. Про Болконского ничего не говорили, и только близко знавшие его жалели, что он рано умер, оставив беременную жену и чудака отца.


3 го марта во всех комнатах Английского клуба стоял стон разговаривающих голосов и, как пчелы на весеннем пролете, сновали взад и вперед, сидели, стояли, сходились и расходились, в мундирах, фраках и еще кое кто в пудре и кафтанах, члены и гости клуба. Пудренные, в чулках и башмаках ливрейные лакеи стояли у каждой двери и напряженно старались уловить каждое движение гостей и членов клуба, чтобы предложить свои услуги. Большинство присутствовавших были старые, почтенные люди с широкими, самоуверенными лицами, толстыми пальцами, твердыми движениями и голосами. Этого рода гости и члены сидели по известным, привычным местам и сходились в известных, привычных кружках. Малая часть присутствовавших состояла из случайных гостей – преимущественно молодежи, в числе которой были Денисов, Ростов и Долохов, который был опять семеновским офицером. На лицах молодежи, особенно военной, было выражение того чувства презрительной почтительности к старикам, которое как будто говорит старому поколению: уважать и почитать вас мы готовы, но помните, что всё таки за нами будущность.
Несвицкий был тут же, как старый член клуба. Пьер, по приказанию жены отпустивший волоса, снявший очки и одетый по модному, но с грустным и унылым видом, ходил по залам. Его, как и везде, окружала атмосфера людей, преклонявшихся перед его богатством, и он с привычкой царствования и рассеянной презрительностью обращался с ними.
По годам он бы должен был быть с молодыми, по богатству и связям он был членом кружков старых, почтенных гостей, и потому он переходил от одного кружка к другому.
Старики из самых значительных составляли центр кружков, к которым почтительно приближались даже незнакомые, чтобы послушать известных людей. Большие кружки составлялись около графа Ростопчина, Валуева и Нарышкина. Ростопчин рассказывал про то, как русские были смяты бежавшими австрийцами и должны были штыком прокладывать себе дорогу сквозь беглецов.
Валуев конфиденциально рассказывал, что Уваров был прислан из Петербурга, для того чтобы узнать мнение москвичей об Аустерлице.