Армяно-кыпчакский язык

Армяно-кыпчакский язык
Самоназвание:	Хыпчах тили
Страны:	Армения, Украина, Польша, Молдавия, Румыния
Классификация
Категория:	Языки Евразии
Алтайские языки Тюркские языки Кыпчакская группа Половецко-кыпчакская подгруппа
Письменность:	Армянское письмо
См. также: Проект:Лингвистика

Армя́но-кыпча́кский язы́к (арм. Հայ-ղփչաղերեն, арм. Հայ-ղփչաղական լեզու, арм.кыпч. թաթարչա, խըփչախ դիլի, պիզիմ դիլ) входит в кыпчакско-половецкую подгруппу тюркских языков. Носители армяно-кыпчакского языка эрменилер («армяне») обозначали свой язык трояко: хыпчах тили («кыпчакский язык»), бизим тил («наш язык», в частности, в противоположность армянскому) и татарча («по-татарски»).

История

Известен по письменным памятникам кыпчакоязычных армян, исповедовавших христианство в традиции Армянской апостольской церкви, которые жили большими колониями в Каменце-Подольском, Львове, Луцке, Могилеве-Подольском, Сучаве, Серете, Замостье, Яссах, Аккермане и др. городах Украины, Польши, Румынии, Молдовы, куда переселились из Крыма (в основном из Кафы — Феодосии) и, возможно, из Армении после монгольского нашествия. Эпиграфические памятники свидетельствуют также о том, что в XII—XIII веках на территории Армении жили кыпчаки, которые приняли веру Армянской апостольской церкви. Один из сохранившихся монастырей комплекса Арич в Артикском районе Ширакской области Армении, построенный на рубеже XII—XIII веков, носит название Хпчахаванк «Кыпчакский монастырь» (Ղփչաղավանք).

Фонетика

Особенности армяно-кыпчакского языка: в фонетике — 9 гласных (а, ä, е, ы, и, о, ö, у, ÿ); переход къ в х (хар «снег», айах «нога»); глухое начало слова (таш «камень», кел- «приходить»); сохранение нъ (минъ «тысяча», сенинъ «тебя»); сохранение взрывного характера аффиксальными к, г (хайтмага «возвращаться», бермäгä «давать», сатмахка «для продажи», тöлäмäхкä «для уплаты»); устойчивость ч, ш и начального аффиксального л (хачлар «кресты», ишлäр «дела»); последовательная палатальная и губная гармония гласных; в морфологии — дательный падеж на -ка, -кä, -га, -гä; дательный местоимений манъа «мне», санъа «тебе», анъар «ему»; инфинитив на -мага, -мäгä, -ма, -мä; глагольное имя на -ган, -гäн; желательное наклонение на -гай, -гäй; настоящее время на -ыйыр, -ийир; деепричастия на—гынча, -гинчä, -мынча, -минчä, -гачох, -гäчох; в лексике — арменизмы церковно-религиозного характера, незначительное количество иранизмов и арабизмов, особенно присущих переводным текстам; масса украинских, польских, латинских заимствований. Грамматическая система деформирована вследствие мощного славянского влияния.

Литература

Памятники, составленные армянским письмом, насчитывают десятки тысяч страниц и охватывают период с 1524 по 1669 год. Всего насчитывается 112 памятников. Это 28 актовых книг армянского войтового суда Каменца-Подольского (1572—1663), актовые, кассовые и метрические книги Львовского армянского духовного суда за эти же годы, «Каменецкая хроника», описывающая события Цецорской кампании и Хотинской войны 1620—1621 гг., «Венецианская хроника», «Хроника Польши», Судебник Мхитара Гоша с большим количеством дополнительных статей и комментариев, утверждённый польским королём Сигизмундом в 1519 г., 5 армянско-кыпчакских словарей и несколько глоссариев, сочинение «Секреты философского камня» Андрея Торосовича (1626) и другие.

В библиотеках и архивных собраниях Европы хранится значительное количество армяно-кыпчакских письменных памятников церковно-религиозного содержания. Известно пятнадцать рукописных Псалтырей и молитвенников и четыре сборника проповедей..

Единственную печатную книгу на армяно-кыпчакском языке — «Альгыш Битики» («Молитвенник») издал во Львове в 1618 году Ованнес Кармаданенц. Единственный сохранившийся экземпляр книги находится в библиотеке Лейденского университета. Это первая в мире не только кыпчакская, но и вообще тюркская печатная книга.

Письмо

Письмо армянское: болоргир — «круглое» письмо с использованием круглых прописных букв и наклонных строчных букв, выполненных прямыми горизонтальными и вертикальными элементами; и преимущественно нотргир — наклонное скорописное письмо с использованием закругленных элементов.

Молитва «Отче наш» на армяно-кыпчакском языке

Atamïz bizim ki köktäsen,
Ari bolsun atïŋ seniŋ,
Kelsin χanlïχïŋ seniŋ,
Bolsun erkiŋ seniŋ nečik köktä alay yerdä,
Ötmäkimizni bizim kündälik ber bizgä bügün,
Bošat bizgä borčumuznu bizim,
Nečik ki biz bošatïrbiz bizim borčlularïmïzga,
Bermägin bizni sïnamaχlïχka,
Yoχsa χutχar bizni yamandan,
Zerä seniŋdir χanlïχ da χuvat,
Da saŋa haybat meŋilik.
Amen.

См. также

• Армяне в Польше
• Армяне на Украине

Литература

• Дашкевич Я., Трыярский Э. Договор Н.Торосовича с львовский и Каменецкий армян 1627 г. как памятник армяно-кыпчакского языка // Rocznik Orientalistyczny. — 1969. — T. 33, z. 1. — Str. 77 96
• Дашкевич Я., Трыярский Э. Армяно-кыпчакские предбрачные договоры из Львова (1598 1638 гг.) // Rocznik Orientalistyczny. — 1970. — T. 33, z. 2. — Str. 67-107
• Дашкевич Я., Трыярский Э. Армяно-кыпчакский документ из Константинополя 1618 г. // Folia Orientalia. — 1970б. — T. 11. — Str. 123 137
• Дашкевич Я., Трыярский Э. Армяно-кыпчакская надпись из Львова (1609) и вопросы изучения средневековых памятников армяно кыпчакской эпиграфикы // Rocznik Orientalistyczny. — 1973. — T. 35, z. 2. — Str. 123 135
• Дашкевич Я., Трыярский Э. Армяно-кыпчакской завещание из Львова 1617 г. и современный ему польский перевод // Rocznik Orientalistyczny. — 1974. — T. 36, z. 2. — Str. 119 131
• Дашкевич Я., Трыярский Э. Армяно-кыпчакские долговые обязательства из Эдирне (1609 г.) и Львова (1615 г.) // Rocznik Orientalistyczny. — 1974б. — T. 37, z. 1. — Str. 47 58
• Дашкевич Я., Трыярский Э. Древнейший армяно-кыпчакский документ из Львовских коллекций (1583 г.) и изучение билингв предбрачных договоров Львовских армян // Rocznik Orientalistyczny. — 1975. — T. 37, z. 2. — Str. 33 47
• Дашкевич Я. Р. [hpj.asj-oa.am/2802/ Львовские армяно-кыпчакские документы XVI—XVII вв. как исторический источник] // Պատմա-բանասիրական հանդես. — 1977. — № 2. — С. 151-176.

• Дашкевич Я., Трыярский Э. Пять армяно-кыпчакских документов из Львовских коллекций (1599 1669 г.) // Rocznik Orientalistyczny. — 1978а. — T. 39, z. 1. — Str. 85 132
• Дашкевич Я., Трыярский Э. Армяно-кыпчакские денежные документы из Львова (конец XVI в. — 1657 г.) // Rocznik Orientalistyczny. — 1978б. — T. 40, z. 1. — Str. 49 69
• Дашкевич Я. Р. Армяно-кыпчакский язык: Библиография литературы 1802—1978 // Rocznik Orientalistyczny. — 1979. — T. 40, z. 2. — Стр. 79-86
• Дашкевич Я., Трыярский Э. Три армяно-кыпчакских записи Львовский армянского духовного суда 1625 г. // Rocznik Orientalistyczny. — 1979б. — T. 41, z. 1. — Str. 57 80
• Дашкевич Я. Р. [www.ruslang.ru/doc/voprosy/voprosy1981-5.pdf#page=79 Армяно-кыпчакский язык XV—XVII вв. в освещении современников: Об использовании экстралингвистических данных для истории тюркских языков] // Вопросы языкознания. — 1981. — № 5. — С. 79-92.

• Дашкевич Я. Р. [www.ruslang.ru/doc/voprosy/voprosy1983-1.pdf#page=91 Армяно-кыпчакский язык: Этапы истории] // Вопросы языкознания. — 1983. — № 1. — С. 91-107.

• Гаркавец А. Н. [www.qypchaq.unesco.kz/Docs/QYP-YAZ1.DOC Кыпчакские языки: куманский и армяно-кыпчакский]. — Алма-Ата: «Наука» АН КазССР, 1987. — 223 с.

Ссылки

• [www.qypchaq.unesco.kz/Main-Ru.htm Сайт о кыпчакском языке, его памятниках]
• [www.qypchaq.unesco.kz/Turkic_Languages_Rus.htm#_Армяно-кыпчакский_язык Информация по армяно-кыпчакскому языку]

Отрывок, характеризующий Армяно-кыпчакский язык

Хлопоты и ужас последних дней пребывания Ростовых в Москве заглушили в Соне тяготившие ее мрачные мысли. Она рада была находить спасение от них в практической деятельности. Но когда она узнала о присутствии в их доме князя Андрея, несмотря на всю искреннюю жалость, которую она испытала к нему и к Наташе, радостное и суеверное чувство того, что бог не хочет того, чтобы она была разлучена с Nicolas, охватило ее. Она знала, что Наташа любила одного князя Андрея и не переставала любить его. Она знала, что теперь, сведенные вместе в таких страшных условиях, они снова полюбят друг друга и что тогда Николаю вследствие родства, которое будет между ними, нельзя будет жениться на княжне Марье. Несмотря на весь ужас всего происходившего в последние дни и во время первых дней путешествия, это чувство, это сознание вмешательства провидения в ее личные дела радовало Соню.
В Троицкой лавре Ростовы сделали первую дневку в своем путешествии.
В гостинице лавры Ростовым были отведены три большие комнаты, из которых одну занимал князь Андрей. Раненому было в этот день гораздо лучше. Наташа сидела с ним. В соседней комнате сидели граф и графиня, почтительно беседуя с настоятелем, посетившим своих давнишних знакомых и вкладчиков. Соня сидела тут же, и ее мучило любопытство о том, о чем говорили князь Андрей с Наташей. Она из за двери слушала звуки их голосов. Дверь комнаты князя Андрея отворилась. Наташа с взволнованным лицом вышла оттуда и, не замечая приподнявшегося ей навстречу и взявшегося за широкий рукав правой руки монаха, подошла к Соне и взяла ее за руку.
– Наташа, что ты? Поди сюда, – сказала графиня.
Наташа подошла под благословенье, и настоятель посоветовал обратиться за помощью к богу и его угоднику.
Тотчас после ухода настоятеля Нашата взяла за руку свою подругу и пошла с ней в пустую комнату.
– Соня, да? он будет жив? – сказала она. – Соня, как я счастлива и как я несчастна! Соня, голубчик, – все по старому. Только бы он был жив. Он не может… потому что, потому… что… – И Наташа расплакалась.
– Так! Я знала это! Слава богу, – проговорила Соня. – Он будет жив!
Соня была взволнована не меньше своей подруги – и ее страхом и горем, и своими личными, никому не высказанными мыслями. Она, рыдая, целовала, утешала Наташу. «Только бы он был жив!» – думала она. Поплакав, поговорив и отерев слезы, обе подруги подошли к двери князя Андрея. Наташа, осторожно отворив двери, заглянула в комнату. Соня рядом с ней стояла у полуотворенной двери.
Князь Андрей лежал высоко на трех подушках. Бледное лицо его было покойно, глаза закрыты, и видно было, как он ровно дышал.
– Ах, Наташа! – вдруг почти вскрикнула Соня, хватаясь за руку своей кузины и отступая от двери.
– Что? что? – спросила Наташа.
– Это то, то, вот… – сказала Соня с бледным лицом и дрожащими губами.
Наташа тихо затворила дверь и отошла с Соней к окну, не понимая еще того, что ей говорили.
– Помнишь ты, – с испуганным и торжественным лицом говорила Соня, – помнишь, когда я за тебя в зеркало смотрела… В Отрадном, на святках… Помнишь, что я видела?..
– Да, да! – широко раскрывая глаза, сказала Наташа, смутно вспоминая, что тогда Соня сказала что то о князе Андрее, которого она видела лежащим.
– Помнишь? – продолжала Соня. – Я видела тогда и сказала всем, и тебе, и Дуняше. Я видела, что он лежит на постели, – говорила она, при каждой подробности делая жест рукою с поднятым пальцем, – и что он закрыл глаза, и что он покрыт именно розовым одеялом, и что он сложил руки, – говорила Соня, убеждаясь, по мере того как она описывала виденные ею сейчас подробности, что эти самые подробности она видела тогда. Тогда она ничего не видела, но рассказала, что видела то, что ей пришло в голову; но то, что она придумала тогда, представлялось ей столь же действительным, как и всякое другое воспоминание. То, что она тогда сказала, что он оглянулся на нее и улыбнулся и был покрыт чем то красным, она не только помнила, но твердо была убеждена, что еще тогда она сказала и видела, что он был покрыт розовым, именно розовым одеялом, и что глаза его были закрыты.
– Да, да, именно розовым, – сказала Наташа, которая тоже теперь, казалось, помнила, что было сказано розовым, и в этом самом видела главную необычайность и таинственность предсказания.
– Но что же это значит? – задумчиво сказала Наташа.
– Ах, я не знаю, как все это необычайно! – сказала Соня, хватаясь за голову.
Через несколько минут князь Андрей позвонил, и Наташа вошла к нему; а Соня, испытывая редко испытанное ею волнение и умиление, осталась у окна, обдумывая всю необычайность случившегося.
В этот день был случай отправить письма в армию, и графиня писала письмо сыну.
– Соня, – сказала графиня, поднимая голову от письма, когда племянница проходила мимо нее. – Соня, ты не напишешь Николеньке? – сказала графиня тихим, дрогнувшим голосом, и во взгляде ее усталых, смотревших через очки глаз Соня прочла все, что разумела графиня этими словами. В этом взгляде выражались и мольба, и страх отказа, и стыд за то, что надо было просить, и готовность на непримиримую ненависть в случае отказа.
Соня подошла к графине и, став на колени, поцеловала ее руку.
– Я напишу, maman, – сказала она.
Соня была размягчена, взволнована и умилена всем тем, что происходило в этот день, в особенности тем таинственным совершением гаданья, которое она сейчас видела. Теперь, когда она знала, что по случаю возобновления отношений Наташи с князем Андреем Николай не мог жениться на княжне Марье, она с радостью почувствовала возвращение того настроения самопожертвования, в котором она любила и привыкла жить. И со слезами на глазах и с радостью сознания совершения великодушного поступка она, несколько раз прерываясь от слез, которые отуманивали ее бархатные черные глаза, написала то трогательное письмо, получение которого так поразило Николая.


На гауптвахте, куда был отведен Пьер, офицер и солдаты, взявшие его, обращались с ним враждебно, но вместе с тем и уважительно. Еще чувствовалось в их отношении к нему и сомнение о том, кто он такой (не очень ли важный человек), и враждебность вследствие еще свежей их личной борьбы с ним.
Но когда, в утро другого дня, пришла смена, то Пьер почувствовал, что для нового караула – для офицеров и солдат – он уже не имел того смысла, который имел для тех, которые его взяли. И действительно, в этом большом, толстом человеке в мужицком кафтане караульные другого дня уже не видели того живого человека, который так отчаянно дрался с мародером и с конвойными солдатами и сказал торжественную фразу о спасении ребенка, а видели только семнадцатого из содержащихся зачем то, по приказанию высшего начальства, взятых русских. Ежели и было что нибудь особенное в Пьере, то только его неробкий, сосредоточенно задумчивый вид и французский язык, на котором он, удивительно для французов, хорошо изъяснялся. Несмотря на то, в тот же день Пьера соединили с другими взятыми подозрительными, так как отдельная комната, которую он занимал, понадобилась офицеру.
Все русские, содержавшиеся с Пьером, были люди самого низкого звания. И все они, узнав в Пьере барина, чуждались его, тем более что он говорил по французски. Пьер с грустью слышал над собою насмешки.
На другой день вечером Пьер узнал, что все эти содержащиеся (и, вероятно, он в том же числе) должны были быть судимы за поджигательство. На третий день Пьера водили с другими в какой то дом, где сидели французский генерал с белыми усами, два полковника и другие французы с шарфами на руках. Пьеру, наравне с другими, делали с той, мнимо превышающею человеческие слабости, точностью и определительностью, с которой обыкновенно обращаются с подсудимыми, вопросы о том, кто он? где он был? с какою целью? и т. п.
Вопросы эти, оставляя в стороне сущность жизненного дела и исключая возможность раскрытия этой сущности, как и все вопросы, делаемые на судах, имели целью только подставление того желобка, по которому судящие желали, чтобы потекли ответы подсудимого и привели его к желаемой цели, то есть к обвинению. Как только он начинал говорить что нибудь такое, что не удовлетворяло цели обвинения, так принимали желобок, и вода могла течь куда ей угодно. Кроме того, Пьер испытал то же, что во всех судах испытывает подсудимый: недоумение, для чего делали ему все эти вопросы. Ему чувствовалось, что только из снисходительности или как бы из учтивости употреблялась эта уловка подставляемого желобка. Он знал, что находился во власти этих людей, что только власть привела его сюда, что только власть давала им право требовать ответы на вопросы, что единственная цель этого собрания состояла в том, чтоб обвинить его. И поэтому, так как была власть и было желание обвинить, то не нужно было и уловки вопросов и суда. Очевидно было, что все ответы должны были привести к виновности. На вопрос, что он делал, когда его взяли, Пьер отвечал с некоторою трагичностью, что он нес к родителям ребенка, qu'il avait sauve des flammes [которого он спас из пламени]. – Для чего он дрался с мародером? Пьер отвечал, что он защищал женщину, что защита оскорбляемой женщины есть обязанность каждого человека, что… Его остановили: это не шло к делу. Для чего он был на дворе загоревшегося дома, на котором его видели свидетели? Он отвечал, что шел посмотреть, что делалось в Москве. Его опять остановили: у него не спрашивали, куда он шел, а для чего он находился подле пожара? Кто он? повторили ему первый вопрос, на который он сказал, что не хочет отвечать. Опять он отвечал, что не может сказать этого.