Армянская Советская Социалистическая Республика
Поделись знанием:
К:Появились в 1920 годуК:Исчезли в 1990 году
К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)
– Глупо… глупо! Смерть… ложь… – твердил он морщась. Несвицкий остановил его и повез домой.
Ростов с Денисовым повезли раненого Долохова.
Долохов, молча, с закрытыми глазами, лежал в санях и ни слова не отвечал на вопросы, которые ему делали; но, въехав в Москву, он вдруг очнулся и, с трудом приподняв голову, взял за руку сидевшего подле себя Ростова. Ростова поразило совершенно изменившееся и неожиданно восторженно нежное выражение лица Долохова.
– Ну, что? как ты чувствуешь себя? – спросил Ростов.
– Скверно! но не в том дело. Друг мой, – сказал Долохов прерывающимся голосом, – где мы? Мы в Москве, я знаю. Я ничего, но я убил ее, убил… Она не перенесет этого. Она не перенесет…
– Кто? – спросил Ростов.
– Мать моя. Моя мать, мой ангел, мой обожаемый ангел, мать, – и Долохов заплакал, сжимая руку Ростова. Когда он несколько успокоился, он объяснил Ростову, что живет с матерью, что ежели мать увидит его умирающим, она не перенесет этого. Он умолял Ростова ехать к ней и приготовить ее.
Ростов поехал вперед исполнять поручение, и к великому удивлению своему узнал, что Долохов, этот буян, бретёр Долохов жил в Москве с старушкой матерью и горбатой сестрой, и был самый нежный сын и брат.
Пьер в последнее время редко виделся с женою с глазу на глаз. И в Петербурге, и в Москве дом их постоянно бывал полон гостями. В следующую ночь после дуэли, он, как и часто делал, не пошел в спальню, а остался в своем огромном, отцовском кабинете, в том самом, в котором умер граф Безухий.
Он прилег на диван и хотел заснуть, для того чтобы забыть всё, что было с ним, но он не мог этого сделать. Такая буря чувств, мыслей, воспоминаний вдруг поднялась в его душе, что он не только не мог спать, но не мог сидеть на месте и должен был вскочить с дивана и быстрыми шагами ходить по комнате. То ему представлялась она в первое время после женитьбы, с открытыми плечами и усталым, страстным взглядом, и тотчас же рядом с нею представлялось красивое, наглое и твердо насмешливое лицо Долохова, каким оно было на обеде, и то же лицо Долохова, бледное, дрожащее и страдающее, каким оно было, когда он повернулся и упал на снег.
«Что ж было? – спрашивал он сам себя. – Я убил любовника , да, убил любовника своей жены. Да, это было. Отчего? Как я дошел до этого? – Оттого, что ты женился на ней, – отвечал внутренний голос.
«Но в чем же я виноват? – спрашивал он. – В том, что ты женился не любя ее, в том, что ты обманул и себя и ее, – и ему живо представилась та минута после ужина у князя Василья, когда он сказал эти невыходившие из него слова: „Je vous aime“. [Я вас люблю.] Всё от этого! Я и тогда чувствовал, думал он, я чувствовал тогда, что это было не то, что я не имел на это права. Так и вышло». Он вспомнил медовый месяц, и покраснел при этом воспоминании. Особенно живо, оскорбительно и постыдно было для него воспоминание о том, как однажды, вскоре после своей женитьбы, он в 12 м часу дня, в шелковом халате пришел из спальни в кабинет, и в кабинете застал главного управляющего, который почтительно поклонился, поглядел на лицо Пьера, на его халат и слегка улыбнулся, как бы выражая этой улыбкой почтительное сочувствие счастию своего принципала.
«А сколько раз я гордился ею, гордился ее величавой красотой, ее светским тактом, думал он; гордился тем своим домом, в котором она принимала весь Петербург, гордился ее неприступностью и красотой. Так вот чем я гордился?! Я тогда думал, что не понимаю ее. Как часто, вдумываясь в ее характер, я говорил себе, что я виноват, что не понимаю ее, не понимаю этого всегдашнего спокойствия, удовлетворенности и отсутствия всяких пристрастий и желаний, а вся разгадка была в том страшном слове, что она развратная женщина: сказал себе это страшное слово, и всё стало ясно!
«Анатоль ездил к ней занимать у нее денег и целовал ее в голые плечи. Она не давала ему денег, но позволяла целовать себя. Отец, шутя, возбуждал ее ревность; она с спокойной улыбкой говорила, что она не так глупа, чтобы быть ревнивой: пусть делает, что хочет, говорила она про меня. Я спросил у нее однажды, не чувствует ли она признаков беременности. Она засмеялась презрительно и сказала, что она не дура, чтобы желать иметь детей, и что от меня детей у нее не будет».
Потом он вспомнил грубость, ясность ее мыслей и вульгарность выражений, свойственных ей, несмотря на ее воспитание в высшем аристократическом кругу. «Я не какая нибудь дура… поди сам попробуй… allez vous promener», [убирайся,] говорила она. Часто, глядя на ее успех в глазах старых и молодых мужчин и женщин, Пьер не мог понять, отчего он не любил ее. Да я никогда не любил ее, говорил себе Пьер; я знал, что она развратная женщина, повторял он сам себе, но не смел признаться в этом.
И теперь Долохов, вот он сидит на снегу и насильно улыбается, и умирает, может быть, притворным каким то молодечеством отвечая на мое раскаянье!»
Пьер был один из тех людей, которые, несмотря на свою внешнюю, так называемую слабость характера, не ищут поверенного для своего горя. Он переработывал один в себе свое горе.
«Она во всем, во всем она одна виновата, – говорил он сам себе; – но что ж из этого? Зачем я себя связал с нею, зачем я ей сказал этот: „Je vous aime“, [Я вас люблю?] который был ложь и еще хуже чем ложь, говорил он сам себе. Я виноват и должен нести… Что? Позор имени, несчастие жизни? Э, всё вздор, – подумал он, – и позор имени, и честь, всё условно, всё независимо от меня.
«Людовика XVI казнили за то, что они говорили, что он был бесчестен и преступник (пришло Пьеру в голову), и они были правы с своей точки зрения, так же как правы и те, которые за него умирали мученической смертью и причисляли его к лику святых. Потом Робеспьера казнили за то, что он был деспот. Кто прав, кто виноват? Никто. А жив и живи: завтра умрешь, как мог я умереть час тому назад. И стоит ли того мучиться, когда жить остается одну секунду в сравнении с вечностью? – Но в ту минуту, как он считал себя успокоенным такого рода рассуждениями, ему вдруг представлялась она и в те минуты, когда он сильнее всего выказывал ей свою неискреннюю любовь, и он чувствовал прилив крови к сердцу, и должен был опять вставать, двигаться, и ломать, и рвать попадающиеся ему под руки вещи. «Зачем я сказал ей: „Je vous aime?“ все повторял он сам себе. И повторив 10 й раз этот вопрос, ему пришло в голову Мольерово: mais que diable allait il faire dans cette galere? [но за каким чортом понесло его на эту галеру?] и он засмеялся сам над собою.
Ночью он позвал камердинера и велел укладываться, чтоб ехать в Петербург. Он не мог оставаться с ней под одной кровлей. Он не мог представить себе, как бы он стал теперь говорить с ней. Он решил, что завтра он уедет и оставит ей письмо, в котором объявит ей свое намерение навсегда разлучиться с нею.
Утром, когда камердинер, внося кофе, вошел в кабинет, Пьер лежал на отоманке и с раскрытой книгой в руке спал.
Он очнулся и долго испуганно оглядывался не в силах понять, где он находится.
– Графиня приказала спросить, дома ли ваше сиятельство? – спросил камердинер.
Но не успел еще Пьер решиться на ответ, который он сделает, как сама графиня в белом, атласном халате, шитом серебром, и в простых волосах (две огромные косы en diademe [в виде диадемы] огибали два раза ее прелестную голову) вошла в комнату спокойно и величественно; только на мраморном несколько выпуклом лбе ее была морщинка гнева. Она с своим всёвыдерживающим спокойствием не стала говорить при камердинере. Она знала о дуэли и пришла говорить о ней. Она дождалась, пока камердинер уставил кофей и вышел. Пьер робко чрез очки посмотрел на нее, и, как заяц, окруженный собаками, прижимая уши, продолжает лежать в виду своих врагов, так и он попробовал продолжать читать: но чувствовал, что это бессмысленно и невозможно и опять робко взглянул на нее. Она не села, и с презрительной улыбкой смотрела на него, ожидая пока выйдет камердинер.
– Это еще что? Что вы наделали, я вас спрашиваю, – сказала она строго.
– Я? что я? – сказал Пьер.
– Вот храбрец отыскался! Ну, отвечайте, что это за дуэль? Что вы хотели этим доказать! Что? Я вас спрашиваю. – Пьер тяжело повернулся на диване, открыл рот, но не мог ответить.
– Коли вы не отвечаете, то я вам скажу… – продолжала Элен. – Вы верите всему, что вам скажут, вам сказали… – Элен засмеялась, – что Долохов мой любовник, – сказала она по французски, с своей грубой точностью речи, выговаривая слово «любовник», как и всякое другое слово, – и вы поверили! Но что же вы этим доказали? Что вы доказали этой дуэлью! То, что вы дурак, que vous etes un sot, [что вы дурак,] так это все знали! К чему это поведет? К тому, чтобы я сделалась посмешищем всей Москвы; к тому, чтобы всякий сказал, что вы в пьяном виде, не помня себя, вызвали на дуэль человека, которого вы без основания ревнуете, – Элен всё более и более возвышала голос и одушевлялась, – который лучше вас во всех отношениях…
– Гм… гм… – мычал Пьер, морщась, не глядя на нее и не шевелясь ни одним членом.
– И почему вы могли поверить, что он мой любовник?… Почему? Потому что я люблю его общество? Ежели бы вы были умнее и приятнее, то я бы предпочитала ваше.
| Армянская Советская Социалистическая Республика | |||||||||
| Հայկական Խորհրդային Սոցիալիստական Հանրապետություն | |||||||||
| Унитарное государство (1920 — 1922) Республика в составе СССР (1922 — 1991) | |||||||||
| |||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| |||||||||
| Девиз «Պրոլետարներ բոլոր երկրների, միացե՜ք։» | |||||||||
| Гимн Гимн Армянской ССР | |||||||||
| |||||||||
| Столица | Ереван | ||||||||
| Язык(и) | армянский, русский | ||||||||
| Денежная единица | Рубль СССР | ||||||||
| Часовые пояса | +4 | ||||||||
| Площадь | 29,8 тыс. км² 15-я в СССР | ||||||||
| Население | 3,287 тыс. чел. 13-я в СССР | ||||||||
| Форма правления | Советская республика | ||||||||
| Председатель Военного революционного комитета | |||||||||
| - 1920 | первый - Саркис Иванович Касьян (первый) | ||||||||
| Председатель Верховного Совета | |||||||||
| - 1990 | последний - Левон Акопович Тер-Петросян | ||||||||
| Награды |   
| ||||||||
Армя́нская Сове́тская Социалисти́ческая Респу́блика (арм. Հայկական Խորհրդային Սոցիալիստական Հանրապետություն) — одна из союзных республик СССР.
Содержание
Официальное название
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
В этом разделе не хватает ссылок на источники информации. Информация должна быть проверяема, иначе она может быть поставлена под сомнение и удалена.
Вы можете отредактировать эту статью, добавив ссылки на авторитетные источники. Эта отметка установлена 22 августа 2011 года. |
В 1922—1927 годах официальное название республики звучало по-русски как «Социалистическая Советская Республика Армения», а по-армянски «Айастани Социалистакан Хорэрдайин Анрапетутюн». Затем название было изменено на «Армянская ССР», соответственно в армянском названии форма «айастани» («Армении») была заменена на прилагательное «айкакан» («армянская»), кроме того, слова «советский» и «социалистический» поменяли местами. Официальное название Армянской ССР на русском языке далее не менялось, однако армянское название изменилось ещё дважды, вместе с официально изменяемым переводом на армянский язык терминов «советский» и «республика». В 1940 году в качестве перевода обоих терминов вместо армянских калек были взяты прямые заимствования, и название было изменено на «Айкакан Советакан Социалистакан Республика». В 1966 году был восстановлен прежний термин для «республики» (для «советский» остался русизм), и в окончательной редакции название республики выглядело как «Айкакан Советакан Социалистакан Анрапетутюн».
Награды
Армянская ССР была награждена двумя орденами Ленина (1958, 1968), орденом Октябрьской Революции (1970) и орденом Дружбы народов (1972).
История Армянской ССР
Армянская ССР была образована 29 ноября 1920 года.
В её состав были включены следующие территории бывшей Российской империи:
- 5 уездов Эриванской губернии — Александропольский, Нор-Баязетский, Эчмиадзинский, Эриванский, Шаруро-Даралагезский, а также
- часть Зангезурского уезда Елизаветпольской губернии,
- Дилижанское ущелье Казахского уезда, а также Красносельский район и Гедикчайский бассейн Елизаветпольской губернии,
- район Агбаба (позже район Амасия) Карсской области,
- область Лори-Памбак Тифлисской губернии.
С 12 марта 1922 года являлась частью Закавказской Советской Федеративной Социалистической Республики (ЗСФСР). С 30 декабря 1922 года в составе ЗСФСР входит в СССР. С 5 декабря 1936 года входила непосредственно в состав СССР как союзная республика.
23 августа 1990 года Верховный Совет Армянской ССР принял «Декларацию о независимости Армении», ознаменовавшую начало процесса утверждения независимой государственности. Было объявлено, что на всей территории Республики Армения действуют только Конституция и законы Республики Армения. Также было объявлено о создании Вооруженных Сил Армении[1].
17 марта 1991 года Армения воспрепятствовала проведению референдума о сохранении СССР на территории республики.
21 сентября 1991 года был проведён референдум о выходе из состава СССР: «Согласны ли вы, чтобы Республика Армения была независимым демократическим государством вне состава СССР?»[2]. Большинство граждан, имевших избирательное право, ответили на этот вопрос утвердительно[3].
23 сентября 1991 года Верховный Совет Армении по результатам референдума снова провозгласил независимость Армении.
Армянская ССР формально оставалась в составе СССР до его распада 26 декабря 1991 года поскольку не были до конца соблюдены процедуры, предусмотренные Законом СССР «О порядке решения вопросов, связанных с выходом союзной республики из СССР» от 3 апреля 1990 года[4].
Экономика Армянской ССР
Культура Армянской ССР
В Армянской ССР издавались республиканские газеты «Советакан Айастан» (на армянском языке), «Коммунист» (на русском языке), «Совет Эрменистаны» (на азербайджанском языке) и «Риа Таза» (на курдском языке)[5].
Руководители Армянской ССР
| Первый секретарь ЦК Компартии Армении | Период на посту |
|---|---|
| Алиханян, Геворк Саркисович | 1920—1921 |
| Лукашин, Сергей Лукьянович | 1921—1922 |
| Иоаннисян, Ашот Гарегинович | 1922—1927 |
| Осепян, Гайк Александрович | 1927—1928 |
| Костанян, Айказ Аркадьевич | 1928—1930 |
| Ханджян, Агаси Гевондович | 1930—1936 |
| Аматуни, Аматуни Семёнович | 1936—1937 |
| Арутинов, Григорий Артемьевич | 1937—1953 |
| Товмасян, Сурен Акопович | 1953—1960 |
| Заробян, Яков Никитович | 1960—1966 |
| Кочинян, Антон Ервандович | 1966—1974 |
| Демирчян, Карен Серобович | 1974—1988 |
| Арутюнян, Сурен Гургенович | 1988—1990 |
| Мовсесян, Владимир Мигранович | 1990—1990 |
| Погосян, Степан Карапетович | 1990—1991 |
| Саркисян, Арам Гаспарович | 1991—1991 |
| Глава государства | Период на посту | Название должности |
|---|---|---|
| Касьян, Саркис Иванович | 1920—1921; 1928—1930 | Председатель Военного революционного комитета |
| Мясникян, Александр Федорович | 1921—1922 | Председатель Совнаркома |
| Амбарцумян, Саркис Саакович | 1922—1925 | Председатель ЦИК |
| Каринян, Арташес Баласиевич | 1925—1928 | -«- |
| Ананян, Армен Артемович | 1930—1933 | |
| Мартикян, Серго Николаевич | 1933—1936 | |
| Анесоглян, Геворг Сарибекович | 1936—1937 | |
| Папян, Мацак Петросович | 1937—1938; 1938—1954 | Председатель Президиума Верховного Совета |
| Акопджанян, Хачик Мисакович | 1938—1938 | -»- |
| Арушанян, Шмавон Минасович | 1954—1963 | |
| Арутюнян, Нагуш Хачатурович | 1963—1975 | |
| Саркисов, Бабкен Есаевич | 1975—1985 | |
| Восканян, Грант Мушегович | 1985—1990 | |
| Тер-Петросян, Левон Акопович | 1990—1991 |
| Глава правительства | Период на посту | Название должности |
|---|---|---|
| Лукашин, Сергей Лукьянович | 1922—1925 | Председатели Совнаркома |
| Амбарцумян, Саркис Саакович | 1925—1928; 1937—1937 | -«- |
| Тер-Габриэлян, Саак Мирзоевич | 1928—1935 | |
| Гулоян, Арам Арамович | 1935—1937 | |
| Пирузян, Арам Сергеевич | 1937—1945 | |
| Саркисян, Агаси Соломонович | 1945—1947 | с 1946 — Председатель Совета Министров |
| Карапетян, Саак Карапетович | 1947—1952 | -»- |
| Кочинян, Антон Ервандович | 1952—1966 | |
| Мурадян, Бадал Амаякович | 1966—1972 | |
| Арзуманян, Григорий Агафонович | 1972—1976 | |
| Саркисян, Фадей Тачатович | 1977—1989 | |
| Маркарьянц, Владимир Суренович | 1989—1990 | |
| Манукян, Вазген Микаэлович | 1990—1991 |
См. также
- Руководство Армянской ССР
- Правительство Армении
- Общественно-политическая жизнь Армении в 1920—1930-х гг.
Армянская ССР в филателии
- Почтовые марки СССР
- The Soviet Union 1937 CPA 577 stamp (Arms of Armenia).jpg
Почтовая марка, 1938 год
- StampUSSR1950CPA1572.jpg
Почтовая марка, 1950 год
- StampUSSR1950CPA1573.jpg
Почтовая марка, 1950 год
Напишите отзыв о статье "Армянская Советская Социалистическая Республика"
Примечания
- ↑ [www.parliament.am/legislation.php?sel=show&ID=2602&lang=rus Декларация о независимости Армении]
- ↑ [www.yeltsincenter.ru/digest/release/den-za-dnem-21-sentyabrya-1991-goda «Референдум: точки над «I»] // «Российская газета», 21 сентября 1991, № 197 (243)
- ↑ [www.yeltsincenter.ru/digest/release/den-za-dnem-23-sentyabrya-1991-goda Армения тоже стала независимой] // Известия, 23 сентября 1991, № 227 (23493)
- ↑ [cccp-kpss.narod.ru/arhiv/zagrazhd/IZSTEPH.HTM О ПРОЕКТЕ КОНСТИТУЦИИ РОССИЙСКОЙ СОВЕТСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ]
- ↑ [bse.sci-lib.com/article071649.html Армянская Советская Социалистическая Республика] — статья из Большой советской энциклопедии (3-е издание)
Ссылки
- [www.mining-enc.ru/a/armyanskaya-sovetskaya-socialisticheskaya-respublika/ Армянская ССР] на сайте «Горной энциклопедии»
- [ru.wikisource.org/wiki/ Производство промышленной продукции в Армянской ССР по годам Производство промышленной продукции по годам]
| ||||||||
| ||||||||
| ||||||||
| |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Армянская Советская Социалистическая Республика
– Мимо! – крикнул Долохов и бессильно лег на снег лицом книзу. Пьер схватился за голову и, повернувшись назад, пошел в лес, шагая целиком по снегу и вслух приговаривая непонятные слова:– Глупо… глупо! Смерть… ложь… – твердил он морщась. Несвицкий остановил его и повез домой.
Ростов с Денисовым повезли раненого Долохова.
Долохов, молча, с закрытыми глазами, лежал в санях и ни слова не отвечал на вопросы, которые ему делали; но, въехав в Москву, он вдруг очнулся и, с трудом приподняв голову, взял за руку сидевшего подле себя Ростова. Ростова поразило совершенно изменившееся и неожиданно восторженно нежное выражение лица Долохова.
– Ну, что? как ты чувствуешь себя? – спросил Ростов.
– Скверно! но не в том дело. Друг мой, – сказал Долохов прерывающимся голосом, – где мы? Мы в Москве, я знаю. Я ничего, но я убил ее, убил… Она не перенесет этого. Она не перенесет…
– Кто? – спросил Ростов.
– Мать моя. Моя мать, мой ангел, мой обожаемый ангел, мать, – и Долохов заплакал, сжимая руку Ростова. Когда он несколько успокоился, он объяснил Ростову, что живет с матерью, что ежели мать увидит его умирающим, она не перенесет этого. Он умолял Ростова ехать к ней и приготовить ее.
Ростов поехал вперед исполнять поручение, и к великому удивлению своему узнал, что Долохов, этот буян, бретёр Долохов жил в Москве с старушкой матерью и горбатой сестрой, и был самый нежный сын и брат.
Пьер в последнее время редко виделся с женою с глазу на глаз. И в Петербурге, и в Москве дом их постоянно бывал полон гостями. В следующую ночь после дуэли, он, как и часто делал, не пошел в спальню, а остался в своем огромном, отцовском кабинете, в том самом, в котором умер граф Безухий.
Он прилег на диван и хотел заснуть, для того чтобы забыть всё, что было с ним, но он не мог этого сделать. Такая буря чувств, мыслей, воспоминаний вдруг поднялась в его душе, что он не только не мог спать, но не мог сидеть на месте и должен был вскочить с дивана и быстрыми шагами ходить по комнате. То ему представлялась она в первое время после женитьбы, с открытыми плечами и усталым, страстным взглядом, и тотчас же рядом с нею представлялось красивое, наглое и твердо насмешливое лицо Долохова, каким оно было на обеде, и то же лицо Долохова, бледное, дрожащее и страдающее, каким оно было, когда он повернулся и упал на снег.
«Что ж было? – спрашивал он сам себя. – Я убил любовника , да, убил любовника своей жены. Да, это было. Отчего? Как я дошел до этого? – Оттого, что ты женился на ней, – отвечал внутренний голос.
«Но в чем же я виноват? – спрашивал он. – В том, что ты женился не любя ее, в том, что ты обманул и себя и ее, – и ему живо представилась та минута после ужина у князя Василья, когда он сказал эти невыходившие из него слова: „Je vous aime“. [Я вас люблю.] Всё от этого! Я и тогда чувствовал, думал он, я чувствовал тогда, что это было не то, что я не имел на это права. Так и вышло». Он вспомнил медовый месяц, и покраснел при этом воспоминании. Особенно живо, оскорбительно и постыдно было для него воспоминание о том, как однажды, вскоре после своей женитьбы, он в 12 м часу дня, в шелковом халате пришел из спальни в кабинет, и в кабинете застал главного управляющего, который почтительно поклонился, поглядел на лицо Пьера, на его халат и слегка улыбнулся, как бы выражая этой улыбкой почтительное сочувствие счастию своего принципала.
«А сколько раз я гордился ею, гордился ее величавой красотой, ее светским тактом, думал он; гордился тем своим домом, в котором она принимала весь Петербург, гордился ее неприступностью и красотой. Так вот чем я гордился?! Я тогда думал, что не понимаю ее. Как часто, вдумываясь в ее характер, я говорил себе, что я виноват, что не понимаю ее, не понимаю этого всегдашнего спокойствия, удовлетворенности и отсутствия всяких пристрастий и желаний, а вся разгадка была в том страшном слове, что она развратная женщина: сказал себе это страшное слово, и всё стало ясно!
«Анатоль ездил к ней занимать у нее денег и целовал ее в голые плечи. Она не давала ему денег, но позволяла целовать себя. Отец, шутя, возбуждал ее ревность; она с спокойной улыбкой говорила, что она не так глупа, чтобы быть ревнивой: пусть делает, что хочет, говорила она про меня. Я спросил у нее однажды, не чувствует ли она признаков беременности. Она засмеялась презрительно и сказала, что она не дура, чтобы желать иметь детей, и что от меня детей у нее не будет».
Потом он вспомнил грубость, ясность ее мыслей и вульгарность выражений, свойственных ей, несмотря на ее воспитание в высшем аристократическом кругу. «Я не какая нибудь дура… поди сам попробуй… allez vous promener», [убирайся,] говорила она. Часто, глядя на ее успех в глазах старых и молодых мужчин и женщин, Пьер не мог понять, отчего он не любил ее. Да я никогда не любил ее, говорил себе Пьер; я знал, что она развратная женщина, повторял он сам себе, но не смел признаться в этом.
И теперь Долохов, вот он сидит на снегу и насильно улыбается, и умирает, может быть, притворным каким то молодечеством отвечая на мое раскаянье!»
Пьер был один из тех людей, которые, несмотря на свою внешнюю, так называемую слабость характера, не ищут поверенного для своего горя. Он переработывал один в себе свое горе.
«Она во всем, во всем она одна виновата, – говорил он сам себе; – но что ж из этого? Зачем я себя связал с нею, зачем я ей сказал этот: „Je vous aime“, [Я вас люблю?] который был ложь и еще хуже чем ложь, говорил он сам себе. Я виноват и должен нести… Что? Позор имени, несчастие жизни? Э, всё вздор, – подумал он, – и позор имени, и честь, всё условно, всё независимо от меня.
«Людовика XVI казнили за то, что они говорили, что он был бесчестен и преступник (пришло Пьеру в голову), и они были правы с своей точки зрения, так же как правы и те, которые за него умирали мученической смертью и причисляли его к лику святых. Потом Робеспьера казнили за то, что он был деспот. Кто прав, кто виноват? Никто. А жив и живи: завтра умрешь, как мог я умереть час тому назад. И стоит ли того мучиться, когда жить остается одну секунду в сравнении с вечностью? – Но в ту минуту, как он считал себя успокоенным такого рода рассуждениями, ему вдруг представлялась она и в те минуты, когда он сильнее всего выказывал ей свою неискреннюю любовь, и он чувствовал прилив крови к сердцу, и должен был опять вставать, двигаться, и ломать, и рвать попадающиеся ему под руки вещи. «Зачем я сказал ей: „Je vous aime?“ все повторял он сам себе. И повторив 10 й раз этот вопрос, ему пришло в голову Мольерово: mais que diable allait il faire dans cette galere? [но за каким чортом понесло его на эту галеру?] и он засмеялся сам над собою.
Ночью он позвал камердинера и велел укладываться, чтоб ехать в Петербург. Он не мог оставаться с ней под одной кровлей. Он не мог представить себе, как бы он стал теперь говорить с ней. Он решил, что завтра он уедет и оставит ей письмо, в котором объявит ей свое намерение навсегда разлучиться с нею.
Утром, когда камердинер, внося кофе, вошел в кабинет, Пьер лежал на отоманке и с раскрытой книгой в руке спал.
Он очнулся и долго испуганно оглядывался не в силах понять, где он находится.
– Графиня приказала спросить, дома ли ваше сиятельство? – спросил камердинер.
Но не успел еще Пьер решиться на ответ, который он сделает, как сама графиня в белом, атласном халате, шитом серебром, и в простых волосах (две огромные косы en diademe [в виде диадемы] огибали два раза ее прелестную голову) вошла в комнату спокойно и величественно; только на мраморном несколько выпуклом лбе ее была морщинка гнева. Она с своим всёвыдерживающим спокойствием не стала говорить при камердинере. Она знала о дуэли и пришла говорить о ней. Она дождалась, пока камердинер уставил кофей и вышел. Пьер робко чрез очки посмотрел на нее, и, как заяц, окруженный собаками, прижимая уши, продолжает лежать в виду своих врагов, так и он попробовал продолжать читать: но чувствовал, что это бессмысленно и невозможно и опять робко взглянул на нее. Она не села, и с презрительной улыбкой смотрела на него, ожидая пока выйдет камердинер.
– Это еще что? Что вы наделали, я вас спрашиваю, – сказала она строго.
– Я? что я? – сказал Пьер.
– Вот храбрец отыскался! Ну, отвечайте, что это за дуэль? Что вы хотели этим доказать! Что? Я вас спрашиваю. – Пьер тяжело повернулся на диване, открыл рот, но не мог ответить.
– Коли вы не отвечаете, то я вам скажу… – продолжала Элен. – Вы верите всему, что вам скажут, вам сказали… – Элен засмеялась, – что Долохов мой любовник, – сказала она по французски, с своей грубой точностью речи, выговаривая слово «любовник», как и всякое другое слово, – и вы поверили! Но что же вы этим доказали? Что вы доказали этой дуэлью! То, что вы дурак, que vous etes un sot, [что вы дурак,] так это все знали! К чему это поведет? К тому, чтобы я сделалась посмешищем всей Москвы; к тому, чтобы всякий сказал, что вы в пьяном виде, не помня себя, вызвали на дуэль человека, которого вы без основания ревнуете, – Элен всё более и более возвышала голос и одушевлялась, – который лучше вас во всех отношениях…
– Гм… гм… – мычал Пьер, морщась, не глядя на нее и не шевелясь ни одним членом.
– И почему вы могли поверить, что он мой любовник?… Почему? Потому что я люблю его общество? Ежели бы вы были умнее и приятнее, то я бы предпочитала ваше.
