Армянская мафия
| Армянская мафия | |
| Место базирования | |
|---|---|
| Годы активности |
1980-е годы — настоящее время |
| Территория | |
| Этнический состав | |
| Криминальная деятельность |
Вымогательство, рэкет, мошенничество, заказные убийства, похищения людей, отмывание денег, наркоторговля, кражи, разбои, грабежи, торговля оружием, угоны автомобилей, незаконные азартные игры, выбивание долгов. |
Армянская мафия — этнические организованные преступные группировки, состоящие из армян.
Содержание
История
Армянская мафия возникла в Москве в 1980-х годах. Наряду с азербайджанской и грузинской мафиями, она является одной из старейших в Москве. Первоначально армянские бандиты занимались вымогательством денег у своих соотечественников в Москве, обложив тех «данью».
Если в 1991 году участники армянских ОПГ в столице совершили 52 преступления, то в 1992 году — уже 102, а в 1993 их количество составило 182. В 1992 году армянское преступное сообщество Москвы состояло из 17 группировок общей численностью около 150 человек. Сообщество было достаточно влиятельным. Сложная общественно-политическая и экономическая ситуация в Армении, участие государства в войне в 1992—1994 годах вызвали массовую миграцию населения, в том числе и уголовников. К 1994 году в Москве на нелегальном положении проживало почти 150 тысяч армян. К 1995 году больше половины армянских ОПГ лишились лидеров, часть активных участников были убиты киллерами или на разборках. В 1995 году внутри сообщества произошёл конфликт, в результате которого были убиты пять человек, и большая часть группировок была ослаблена.
Армянские ОПГ Москвы в этот период специализировались на преступлениях в сфере экономики, наркоторговле, разбойных нападениях с целью завладения автотранспортом, кражах государственного и личного имущества. Самыми известными армянскими ОПГ в Москве в то время были действовавшая в Южном округе Ленинаканская ОПГ, возглавляемая Геворком Фарзадяном, состоящая из 15-20 человек и специализирующаяся на угонах автомобилей (к этой ОПГ примыкала возглавляемая неким Зирояном Ореховская ОПГ (не следует путать с Ореховской ОПГ, возглавляемой Сергеем Тимофеевым), действовавшая также в Южном округе и состоящая из 10-15 человек, занимавшихся рэкетом); действовавшая в Северном округе группировка Мецояна, состоящая из около 30 человек, также занимавшихся автоугонами; группировка директора фирмы «Антиквар» и руководителя концерна «Гоар» Мадатяна, в которую входило 20-25 участников, занимавшихся незаконными финансовыми операциями и операциями с оружием; действовавшая в Юго-Западном округе ОПГ Мадатяна, участники которой имели автоматическое оружие и в основном занимались незаконными финансовыми операциями, а также контролировали часть коммерческих палаток; действовавшая в Северо-западном округе группировка численностью до 30 человек, одним из лидеров которой был Ашот Баграмян, занимавшаяся рэкетом коммерческих палаток у станций метро; группировка Саркисяна численностью до 25 человек, занимавшихся выбиванием долгов; Черкизовская ОПГ, в которую входило около 20 человек, возглавляемые «Вачкосом», специализирующаяся на рэкете, выбивании долгов и торговлей наркотиками на черкизовском рынке; действовавшая в Западном округе группировка Самвела Назаряна, численностью около 30 человек, специализировшаяся на рэкете, угонах автомобилей и наркоторговле.
Общая численность армянских ОПГ в Москве в то время составляла около 500 активных участников. Характерной особенностью армянских ОПГ было наличие людей, имеющих опыт ведения боевых действий, принимавших участие в преступлениях по заказу, дисциплинированность, высокая степень управляемости участниками ОПГ со стороны криминальных авторитетов, практически безукоснительное выполнение указаний, развитые навыки конспирации. Другой особенностью деятельности армянских ОПГ в тот период являлась развитость связей руководителей группировок с видными политиками России и стран ближнего и дальнего зарубежья, а также маршрутирование непосредственных исполнителей преступлений по странам СНГ, возможность их укрытия в Армении. Используя многолетний опыт лоббирования, накопленный, в частности, в США, лидеры армянских ОПГ вели активную деятельность по финансированию перспективных российских политиков, с целью их продвижения к реальным экономическим рычагам власти. впоследствии лидеры армянских ОПГ, широко используя связи в правительстве России, принимали участие в процессе распределения кредитов, квот, лицензий, конвертации валюты, обналичивании крупных сумм, в хищении денежных средств. Часть полученных преступным путём средств направлялась на подкуп не только политиков, но и работников милиции, прокуратуры и судов.
Война между армянской и греческой ОПГ на Северном Кавказе
В 1994 году на Северном Кавказе началась криминальная война между армянским и греческим криминальными кланами. В ходе этого конфликта было убито более 30 человек, примерно столько же пропало без вести. 22 февраля 1997 года в ресторане «Колос» в Пятигорске несколько вооружённых автоматами киллеров убили одного из лидеров армянской ОПГ по прозвищу Гено и шестерых его приятелей, ещё четыре человека были тяжело ранены.
Позже правоохранительными органами были арестованы несколько армянских криминальных авторитетов. Участники греческой ОПГ решили воспользоваться ситуацией и окончательно уничтожить конкурентов. В августе 1998 года в Сочи в ресторане «Рубин» были убиты трое и ранены ещё пять человек. Среди погибших были братья Юрий и Георгий Юноевы, которые, предположительно, были связаны с армянской группировкой. Через месяц, рядом с кафе «Оазис», в котором должна была пройти сходка армянских бандитов, была взорвана армейская мина. Но армянские преступники в тот вечер туда не приехали. Жертвами взрыва стали случайные люди — три человека погибли, семеро получили тяжёлые ранения. 26 октября в Ессентуках в ресторане «Бристоль» двоими киллерами были убитыы вор в законе Алексей Хаширов (Хашир) и криминальный авторитет Александр Нугаев. Двое их спутников были тяжело ранены. Хаширов и Нугаев принадлежали к греческому криминальному клану.
Армянские «воры в законе»
Наиболее известными из армянских «воров в законе» являлись Камо Сафарян, Рафаэл Багдасарян (Раф Сво), Рудольф Оганов (Рудик Бакинский), Владимир Оганов (Вачикос Шестипалый), Араик Аракелян (Аро), Айк Аракелян (Айко), Арутюн Ростомян (Арут Эчмиадзинский), Вардкес Асланян (Цыпо), Рафис Габсалямов (Гриня Альметьевский), Вачиган Петросов (Вачикос), Тигран Асатрян, Марспетуни Петросян, Роберт Саркисян (Робик), Нигал Барсегян (Никол), Андраник Согоян (Зап), Альберт Исоян (Абулик), Эдик Асатрян (Эдик Осетрина, Эдик Тбилисский), Норик Калачян (Норик Аштаракский), Серж Джилалян, Геворг Меликян (Геворг), Маис Карапетян (Маис Кировоканский), Арман Джанинян (Арман Калужский), Рафик Хоецян (Хой).
В ноябре 2007 года Камо Сафарян и другой армянский вор в законе Вардан Асатрян (Бдже) собирались провести в предместье Киева «воровскую сходку» для восстановления своих позиций на Украине. Оба они были задержаны и в кратчайшие сроки оба «законника» были принудительно депортированы в Россию.
По состоянию на 2014 год в разных странах проживали около 60 воров в законе армянского происхождения, занимающихся криминальной деятельностью. При этом в столицу Армении Ереван они приезжают редко. По словам эксперта-криминолога Сергея Галояна, в Армении нет постоянно проживающих воров в законе.
Армянская Сила
Основсная статья: Армянская Сила
Самой известной одной из наиболее влиятельных армянских ОПГ является действующая в США группировка «Армянская сила». Она возникла в начале 1980-х годов в Округе Лос-Анджелес. ОПГ, также известная как Armenian Power (AP), Армянская Мафия или Армянская группировка занимается перевозкой наркотиков, мошенничеством, кражей личных данных, незаконными азартными играми, похищениями, рэкетом, грабежами, вымогательствам и убийствами. В 2010 году участники ОПГ оказались замешанными в мошенничестве с программой медицинских страховок для бедных.
Всего в группировку входит около 200 человек. ФБР охарактеризовала Армянскую силу как «международный преступный синдикат, нелегальная деятельность которого простирается от банковского мошенничества и кражи личных данных до жестокого вымогательства и похищений».
См. также
Напишите отзыв о статье "Армянская мафия"
Ссылки
- [www.kommersant.ru/doc/207967 Газета «Коммерсантъ» — Армяне расстреляли греков в «Бристоле»]
- [www.newscrime.ru/obzory/mafioznye-gruppirovki-v-moskve-armyan.html Новости криминала — Мафиозные группировки в Москве: армянская, азербайджанская, балашихинская]
- [www.newscrime.ru/gruppirovki/armyanskaya-opg.html Новости криминала — Армянская ОПГ]
- [www.yugopolis.ru/articles/incidents/2010/09/19/6448/prestupnost-kriminal-ded-hasan-aslan-usoyan-ogp ЮГОПОЛИС — В духе 90-х]
- [lurer.com/?p=85754&l=ru Lurer.com — Сколько авторитетных «воров в законе» армян есть сегодня?]
- [www.newsarmenia.ru/incidents/20140110/43001025.html Новости Армения — В Армении нет постоянно проживающих «воров в законе», но в мире более 60-и армян — «королей» преступного мира — эксперт]
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Армянская мафия
Возвратившись из своей поездки, князь Андрей решился осенью ехать в Петербург и придумал разные причины этого решенья. Целый ряд разумных, логических доводов, почему ему необходимо ехать в Петербург и даже служить, ежеминутно был готов к его услугам. Он даже теперь не понимал, как мог он когда нибудь сомневаться в необходимости принять деятельное участие в жизни, точно так же как месяц тому назад он не понимал, как могла бы ему притти мысль уехать из деревни. Ему казалось ясно, что все его опыты жизни должны были пропасть даром и быть бессмыслицей, ежели бы он не приложил их к делу и не принял опять деятельного участия в жизни. Он даже не понимал того, как на основании таких же бедных разумных доводов прежде очевидно было, что он бы унизился, ежели бы теперь после своих уроков жизни опять бы поверил в возможность приносить пользу и в возможность счастия и любви. Теперь разум подсказывал совсем другое. После этой поездки князь Андрей стал скучать в деревне, прежние занятия не интересовали его, и часто, сидя один в своем кабинете, он вставал, подходил к зеркалу и долго смотрел на свое лицо. Потом он отворачивался и смотрел на портрет покойницы Лизы, которая с взбитыми a la grecque [по гречески] буклями нежно и весело смотрела на него из золотой рамки. Она уже не говорила мужу прежних страшных слов, она просто и весело с любопытством смотрела на него. И князь Андрей, заложив назад руки, долго ходил по комнате, то хмурясь, то улыбаясь, передумывая те неразумные, невыразимые словом, тайные как преступление мысли, связанные с Пьером, с славой, с девушкой на окне, с дубом, с женской красотой и любовью, которые изменили всю его жизнь. И в эти то минуты, когда кто входил к нему, он бывал особенно сух, строго решителен и в особенности неприятно логичен.
– Mon cher, [Дорогой мой,] – бывало скажет входя в такую минуту княжна Марья, – Николушке нельзя нынче гулять: очень холодно.
– Ежели бы было тепло, – в такие минуты особенно сухо отвечал князь Андрей своей сестре, – то он бы пошел в одной рубашке, а так как холодно, надо надеть на него теплую одежду, которая для этого и выдумана. Вот что следует из того, что холодно, а не то чтобы оставаться дома, когда ребенку нужен воздух, – говорил он с особенной логичностью, как бы наказывая кого то за всю эту тайную, нелогичную, происходившую в нем, внутреннюю работу. Княжна Марья думала в этих случаях о том, как сушит мужчин эта умственная работа.
Князь Андрей приехал в Петербург в августе 1809 года. Это было время апогея славы молодого Сперанского и энергии совершаемых им переворотов. В этом самом августе, государь, ехав в коляске, был вывален, повредил себе ногу, и оставался в Петергофе три недели, видаясь ежедневно и исключительно со Сперанским. В это время готовились не только два столь знаменитые и встревожившие общество указа об уничтожении придворных чинов и об экзаменах на чины коллежских асессоров и статских советников, но и целая государственная конституция, долженствовавшая изменить существующий судебный, административный и финансовый порядок управления России от государственного совета до волостного правления. Теперь осуществлялись и воплощались те неясные, либеральные мечтания, с которыми вступил на престол император Александр, и которые он стремился осуществить с помощью своих помощников Чарторижского, Новосильцева, Кочубея и Строгонова, которых он сам шутя называл comite du salut publique. [комитет общественного спасения.]
Теперь всех вместе заменил Сперанский по гражданской части и Аракчеев по военной. Князь Андрей вскоре после приезда своего, как камергер, явился ко двору и на выход. Государь два раза, встретив его, не удостоил его ни одним словом. Князю Андрею всегда еще прежде казалось, что он антипатичен государю, что государю неприятно его лицо и всё существо его. В сухом, отдаляющем взгляде, которым посмотрел на него государь, князь Андрей еще более чем прежде нашел подтверждение этому предположению. Придворные объяснили князю Андрею невнимание к нему государя тем, что Его Величество был недоволен тем, что Болконский не служил с 1805 года.
«Я сам знаю, как мы не властны в своих симпатиях и антипатиях, думал князь Андрей, и потому нечего думать о том, чтобы представить лично мою записку о военном уставе государю, но дело будет говорить само за себя». Он передал о своей записке старому фельдмаршалу, другу отца. Фельдмаршал, назначив ему час, ласково принял его и обещался доложить государю. Через несколько дней было объявлено князю Андрею, что он имеет явиться к военному министру, графу Аракчееву.
В девять часов утра, в назначенный день, князь Андрей явился в приемную к графу Аракчееву.
Лично князь Андрей не знал Аракчеева и никогда не видал его, но всё, что он знал о нем, мало внушало ему уважения к этому человеку.
«Он – военный министр, доверенное лицо государя императора; никому не должно быть дела до его личных свойств; ему поручено рассмотреть мою записку, следовательно он один и может дать ход ей», думал князь Андрей, дожидаясь в числе многих важных и неважных лиц в приемной графа Аракчеева.
Князь Андрей во время своей, большей частью адъютантской, службы много видел приемных важных лиц и различные характеры этих приемных были для него очень ясны. У графа Аракчеева был совершенно особенный характер приемной. На неважных лицах, ожидающих очереди аудиенции в приемной графа Аракчеева, написано было чувство пристыженности и покорности; на более чиновных лицах выражалось одно общее чувство неловкости, скрытое под личиной развязности и насмешки над собою, над своим положением и над ожидаемым лицом. Иные задумчиво ходили взад и вперед, иные шепчась смеялись, и князь Андрей слышал sobriquet [насмешливое прозвище] Силы Андреича и слова: «дядя задаст», относившиеся к графу Аракчееву. Один генерал (важное лицо) видимо оскорбленный тем, что должен был так долго ждать, сидел перекладывая ноги и презрительно сам с собой улыбаясь.
Но как только растворялась дверь, на всех лицах выражалось мгновенно только одно – страх. Князь Андрей попросил дежурного другой раз доложить о себе, но на него посмотрели с насмешкой и сказали, что его черед придет в свое время. После нескольких лиц, введенных и выведенных адъютантом из кабинета министра, в страшную дверь был впущен офицер, поразивший князя Андрея своим униженным и испуганным видом. Аудиенция офицера продолжалась долго. Вдруг послышались из за двери раскаты неприятного голоса, и бледный офицер, с трясущимися губами, вышел оттуда, и схватив себя за голову, прошел через приемную.
Вслед за тем князь Андрей был подведен к двери, и дежурный шопотом сказал: «направо, к окну».
Князь Андрей вошел в небогатый опрятный кабинет и у стола увидал cорокалетнего человека с длинной талией, с длинной, коротко обстриженной головой и толстыми морщинами, с нахмуренными бровями над каре зелеными тупыми глазами и висячим красным носом. Аракчеев поворотил к нему голову, не глядя на него.
– Вы чего просите? – спросил Аракчеев.
– Я ничего не… прошу, ваше сиятельство, – тихо проговорил князь Андрей. Глаза Аракчеева обратились на него.
– Садитесь, – сказал Аракчеев, – князь Болконский?
– Я ничего не прошу, а государь император изволил переслать к вашему сиятельству поданную мною записку…
– Изволите видеть, мой любезнейший, записку я вашу читал, – перебил Аракчеев, только первые слова сказав ласково, опять не глядя ему в лицо и впадая всё более и более в ворчливо презрительный тон. – Новые законы военные предлагаете? Законов много, исполнять некому старых. Нынче все законы пишут, писать легче, чем делать.
– Я приехал по воле государя императора узнать у вашего сиятельства, какой ход вы полагаете дать поданной записке? – сказал учтиво князь Андрей.
– На записку вашу мной положена резолюция и переслана в комитет. Я не одобряю, – сказал Аракчеев, вставая и доставая с письменного стола бумагу. – Вот! – он подал князю Андрею.
На бумаге поперег ее, карандашом, без заглавных букв, без орфографии, без знаков препинания, было написано: «неосновательно составлено понеже как подражание списано с французского военного устава и от воинского артикула без нужды отступающего».
– В какой же комитет передана записка? – спросил князь Андрей.
– В комитет о воинском уставе, и мною представлено о зачислении вашего благородия в члены. Только без жалованья.
Князь Андрей улыбнулся.
– Я и не желаю.
– Без жалованья членом, – повторил Аракчеев. – Имею честь. Эй, зови! Кто еще? – крикнул он, кланяясь князю Андрею.
Ожидая уведомления о зачислении его в члены комитета, князь Андрей возобновил старые знакомства особенно с теми лицами, которые, он знал, были в силе и могли быть нужны ему. Он испытывал теперь в Петербурге чувство, подобное тому, какое он испытывал накануне сражения, когда его томило беспокойное любопытство и непреодолимо тянуло в высшие сферы, туда, где готовилось будущее, от которого зависели судьбы миллионов. Он чувствовал по озлоблению стариков, по любопытству непосвященных, по сдержанности посвященных, по торопливости, озабоченности всех, по бесчисленному количеству комитетов, комиссий, о существовании которых он вновь узнавал каждый день, что теперь, в 1809 м году, готовилось здесь, в Петербурге, какое то огромное гражданское сражение, которого главнокомандующим было неизвестное ему, таинственное и представлявшееся ему гениальным, лицо – Сперанский. И самое ему смутно известное дело преобразования, и Сперанский – главный деятель, начинали так страстно интересовать его, что дело воинского устава очень скоро стало переходить в сознании его на второстепенное место.
