Армянская палеография

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Армянская палеография — раздел палеографии[2][3], изучающий историю эволюции форм армянского письма и его начертания. Понятие включает также описание развития армянского письма[4].

Армянский алфавит был создан в 406 году в городах Эдесса и Самосата учёным-монахом Месропом Маштоцем. Как и в случае других письменных систем мира, на протяжении более 1600 лет графическое начертание армянских букв претерпело некоторые изменения[1]. Основные 4 разновидности шрифта[5][6][7] армянского письма Средних веков — еркатагир, болоргир, нотргир и шхагир[8][9][10][11]. Из них первый является маюскульной формой, остальные три — минускульной формой начертания букв[12]. Наиболее распространенными были формы еркатагир и болоргир[11]. В пределах каждого из этих видов возможны определённые вариации[13].





История изучения

В научной литературе названия армянских средневековых форм письма обнаруживаются еще в прото-палеографических дискуссиях[14]. Так, еще в 1624 году в своей «Грамматике» армянского языка Франческо Ривола[it] писал o 3 видах армянского письма: болоргир (Poluerchir, Orbicularis nempe littera), нотргир (Noderchir, idest, Notariorum littera) и еркатагир (Erghathachir, Ferrea … littera). Научные дискуссии о типах армянских письмён продолжились и в период возникновения палеографии как научной дисциплины на рубеже XVII—XVIII веков. В 1711 году Иоганн Шрёдер в разделе «De Orthographia»[15] своего труда «Сокровищница армянского языка» рассмотрел палеографические вопросы. Шрёдер привёл таблицу разных форм армянского письма с комментариями на одной странице. В 1730 году анонимный автор подготовил грамматику армянского на французском языке, в которой также обнаруживается секция о стилях армянских письмён под заглавием «De l’orthographe». Наиболее подробно рассматривает тему мхитарист Г. Инчичян в 3-м томе своего «Археологического описания земли Армянской» в 1835 году[16].

Однако как самостоятельная дисциплина армянская палеография сложилась с конца XIX века[2]. Начало научного изучения армянской палеографии было заложено в 1898 году, когда А. Ташяном был составлен список армянских рукописей книгохранилища Венских мхитаристов и первое[17] пособие по армянской палеографии[18]. Поводом для его написания стало обнаружение в Египте греко-армянского папируса[19]. В книге даётся описание средневековых видов письмён, история их названий, датировка, касающиеся палимпсестов вопросы и т. д. Классификация Ташяном армянских письмён сохранила свою научную ценность и доныне[3]. Незадолго до этого в 1892 году отдельные вопросы армянской палеографии были рассмотрены в труде «Армянские письмена» И. Арутюняна[17]. Вопросы, касающиеся истории армянских букв и искусства рукописной книги, рассматриваются в книге Г. Овсепяна «Искусство письма у древних армян» (1913)[20]. В этом альбоме-факсимиле представлены 143 образца[21] армянского письма V—XVIII столетий, сделанные на мягком материале, камне или металле. Труд Овсепяна сохранил своё значение и поныне[22]. В досоветское время были изданы лишь эти два специализированных труда, которые посвящены армянской палеографии[23].

Палеографии посвящён труд Р. Ачаряна «Армянские письмена» (1928), в котором подробно анализируется история происхождения армянских букв и их графическое развитие. В своей книге Ачарян использовал труды Ташяна и Овсепяна[24]. Определённую научную ценность представляет книга К. Кафадаряна «Первоначальные формы армянского письма» (1939). Теме происхождения армянских букв и их связи с арамейскими посвящена статья А. Периханяна «К вопросу о происхождении армянской письменности»[25]. Серьёзный вклад[26] в дело изучения истории и графической эволюции армянских письмён внёс А. Абрамян, издавший в 1959 году монографию «История армянского письма и письменности»[27][28]. Последний рассматривает вопросы аббревиатуры, идеограммы, криптограммы и т. д. В 1987 году вышла «Армянская палеография» С. Мелик-Бахшяна[26]. Вопросами армянской палеографии занимались также Г. Левонян, Л. Хачерян, Э. Агаян и др. Важным[3] вкладом в изучение вопроса стало издание в 1960—1973 годах «Свода армянских надписей», состоящего из 4 томов.

В 2002 году в авторстве М. Стоуна, Д. Коюмджяна и Х. Лехмана был издан «Альбом армянской палеографии»[4]. Труд был признан важным достижением в области арменистики[29].

Армянское письмо

Основная статья: Армянское письмо
См. также: История создания армянского алфавита
Армянский алфавит
Ա
Aйб 		Ժ
Же 		Ճ
Тче 		Ռ
Ра
Բ
Бен 		Ի
Ини 		Մ
Мен 		Ս
Се
Գ
Гим 		Լ
Льюн 		Յ
Йи 		Վ
Вев
Դ
Да 		Խ
Хе 		Ն
Ну 		Տ
Тюн
Ե
Эдж 		Ծ
Тьца 		Շ
Ша 		Ր
Ре
Զ
За 		Կ
Кен 		Ո
Во 		Ց
Цо
Է
Э 		Հ
Хо 		Չ
Ча 		Ւ
Йюн
Ը
Ыт 		Ձ
Дза 		Պ
Пе 		Փ
Пьюр
Թ
То 		Ղ
Гхат 		Ջ
Дже 		Ք
Ке
     

Армянский язык использует оригинальный армянский алфавит. Алфавит был создан в 406 году учёным и священником Месропом Маштоцем, а его появление сталo важнейшей вехой на пути духовного развития армян[30]. Изначально он состоял из 36 букв: 7 из них передавали гласные звуки, а 29 — согласные. В этом составе[31] знаки приводятся в дреанеармянском переводе «Грамматического искусства» Дионисия Фракийского, сделанном во второй половине V века[32]. В таком же количестве и порядке они приведены в акростихах поэтов VII века Комитаса Ахцеци и Давтака Кертога[33]. Алфавит совершенно точно передаёт фонемный строй армянского языка[34], фонетическая структура которого на протяжении более 1600 лет сохраняется почти без изменений[35][36]. Исследователи, такие как Гюбшман, Мейе, Маркварт[en] и др., называют его «наиболее совершенным для своего времени фонетическим письмом»[37]. В XI веке были добавлены лишь две буквы — Օ и Ֆ[Комм 2].

О генезисе армянской графики существуют разные теории[31]. Были высказаны мнения, что при создании графики армянских букв Маштоц принял в качестве основы либо использовал греческий[38], разновидности среднеперсидского[38] или арамейского[39] письма. Мюллер выводил происхождение армянской письменности от семитских народов и Авесты[40]. Севак предполагал возможность южносемитского происхождения[40]. Вслед за ним Ольдерогге обнаружил сходство армянского и эфиопского письма[41]. Согласно последнему, большинство учёных возводят алфавит Маштоца либо к пехлеви (среднеперсидскому), либо к арамейскому алфавитам[40]. Среди таких специалистов — Маркварт, Юнкер и Петерс[40]. Енсен считает неясной степень влияния этих графических образцов на армянское письмо[40]. Гамкрелидзе считает буквы армянского письма результатом оригинального творчества его создателя «по определённому принципу», не исключая возможности использования доступных графических образцов различных систем письма[42]. Муравьёв предполагает полную самостоятельность армянской графики[39].

Древнейшие памятники армянской письменности

1.Фрагмент греко-армянского папируса. Датируется V—VII веками
2. Фрагмент манускрипта V века

Для выработки методологии описания эволюции армянского письма важное значение имеют наиболее ранние сохранившиеся его памятники. Древнейшим[2] образцом армянского лапидарного письма (на камне) считается надпись феодала Сааке Камсаракана, высеченная на храме в Текоре[en] — самое позднее в 490 году[43], то есть всего через 50 лет после смерти Маштоца[44]. Надпись не имеет чёткой датировки[45], но во второй строке в качестве основателя монастыря упоминается католикос Иоанн Мандакуни, который пребывал на этой должности в 478—490 годах[46]. Среди ранних армянских надписей учёные выделяют также надпись из Двина VI века, и надпись из монастыря Рипсиме 618 года[47]. Также в Святой земле сохранились недатированная армянская надпись V века и мозаика V—VI веков[48].

Наиболее ранние фрагментарные манускрипты на пергаменте относятся к V—VI векам[49][2][Комм 3]. Древнейшие образцы армянского письма сохранились также в палимпсестах[Комм 4], среди которых, например, «Санасарское Евангелие», написанное на тексте V века[50]. Не позже 640 года датируется греко-армянский папирус, найденный в Египте в конце XIX века. Папирус содержит греческий текст, написанный армянскими буквами. Самая ранняя сохранившаяся чётко датированная рукопись на армянском — «Евангелие царицы Млке», создана в 862 году[51]. Важное значение[52] для армянской палеографии имеет также «Лазаревское Евангелие»[hy], переписанное в 887 году. Ранее этих Евангелий была написана недатированная «Евангелие Вехамор», которая исследователями обычно датируется VII—VIII веками и предположительно является древнейшей сохранившейся полноценной армянской рукописью[53][54][55]. Древнейшая армянская рукопись на бумаге относится к 981 году[56][57][Комм 5]. Она написана письмом еркатагир и болоргир. Манускрипт примечателен и тем, что представляет собой самый ранний экземпляр болоргира[56].

Для изучения армянской палеографии также важны и другие находки, например, золотой перстень Сасанидской эпохи с геммой на древнеармянском. Надпись выгравирована округлым еркатагиром и датируется периодом V—VII веков[58].

Изначально писчим материалом служил пергамент; папирус в Армении не применялся[57]. В середине XX века насчитывалось около 24 000[2], по современным данным более 30 000[59][60] армянских рукописей. Их научная каталогизация началась уже в XVIII веке[22]. Большая часть армянских рукописей датирована[23]. Как рукописи, так и лапидарные надписи, относящиеся к первым векам письменности, отличаются стабильностью в начертаниях знаков[31].

Эволюция армянского письма

Важной палеографической проблемой является вопрос, какие именно формы букв использовал сам Месроп Маштоц. Большинство учёных считают, что Маштоц изобрёл и использовал шрифт, аналогичный форме, которая ныне именуется месроповский еркатагир[61]. Именно этот большой, вертикальный и округлённый маюскул встречается в ранних надписях. Считается, что из этой первоначальной формы еркатагира далее вышел прямолинейный еркатагир и разные вариации маюскула. В конечном счёте этот шрифт развился в болоргир, а со временем — нотргир и шхагир[61][62]. Таким образом формы букв прошли определенные этапы развития[37]. Сохранились рукописи с шрифтами переходного характера[63]. В. Калцолари и М. Стоун предполагают, что первоначальная форма еркатагира должна была быть более скорописной и курсивной — как греческие и сирийские письмена того времени. Считается маловероятным, что для перевода Библии — задачи, которая заняла десятилетия, Маштоц и его ученики могли использовать трудоёмкую форму еркатагира[19].

Термин гир — «письмо» — встречается во всех 4 названиях форм армянских букв[64]. В средневековых источниках упоминаются лишь 3 названия — еркатагир, болоргир и нотргир, тогда как шхагир термин относительно новый[65].

Примеры еркатагира, болоргира, шхагира, нотргира и их стилевых вариаций
Буква Թ Буква Շ Буква Ց Буква Ք

Еркатагир

1. «Лазаревское Евангелие»[hy], 887 год. Округлый еркатагир[66]
2. Четвероевангелие, XI—XII века. Прямолинейный еркатагир

Еркатагир — древнейший из армянских шрифтов[36], известен с V века. Слово в переводе означает «железное письмо»[9]. «Новый словарь армянского языка» (1836—1837) даёт для него значение «написанный железным стилосом». По другой версии, название возникло из-за используемого в чернилах оксида железа[64]. Более современные исследовали склонны связывать термин с железным долотом, которым вырезались письмена в каменных надписях[67][11]. В истории армянской письменности он аналогичен раннелатинскому письму унциал и кириллическому уставу. Сам термин впервые встречается в колофоне Евангелия, датируемом началом X века[9]. Согласно классификации, принятой в теории письма, еркатагир и его разновидности относятся к маюскульной группе шрифтов. Две основные формы древнеармянского маюскульного письма — это округлый и прямолинейный еркатагир[68][69][58][11].

Округлый еркатагир формируется соединением вертикальных осей и связывающих их дуг и углов при небольшом количестве горизонтальных прямолинейных элементов. Связи между буквами и словораздел отсутствуют. Округлый еркатагир употреблялся до XIII века, после чего использовался для заглавий[36]. Уже Ачарян полагал, что это — наиболее ранний из двух видов[68]. Такого же мнения Юзбашян[69]. Стоун также поддержал эту версию[70]. Рассел считает наиболее вероятным, что в V веке существовали оба вида[70]. Округлый еркатагир называют также «собственно месроповским»[71].

Другая разновидность этого шрифта — «прямолинейный еркатагир». Как и «округлый», он удержался до XIII века. Наиболее ранние датированные памятники восходят к X столетию. Он называется также «средним еркатагиром»[71], «среднемесроповским»[68] или полуунциал[69]. В нём дугообразные или ломаные связи уступают место прямолинейным, он рисовался вертикально или с наклоном вправо[72].

Наряду с двумя основными видами маюскульного письма иногда выделяют также «мелкий еркатагир». Фактически — это уменьшенный в размерах прямолинейный еркатагир. Так как он не содержит конструктивных отличий, целесообразность выделения его в самостоятельный вид письма оспаривается[72].

Буквы писались между двумя воображаемыми параллельными линиями, а образующие элементы почти не выходили за пределы строки. Исключение составляли буквы Փ и Ք[11]. С XIII века еркатагир применялся лишь при написании заглавных букв, заглавий или заглавных строк[69].

  • Armenian manuscript fragment (5th century).jpg

    Фрагмент манускрипта V века, округлый еркатагир

  • Queen Mlke Gospel.jpg

    Страница «Евангелия царицы Млке», округлый еркатагир, 862 год

  • Moses of Chorene (manuscript X-XIth centuries).jpg

    Страница манускрипта «Истории Армении» Мовсеса Хоренаци, прямолинейный еркатагир, X—XI века

  • Yeghishe (manuscript fragment).jpg

    Страница манускрипта «О Вардане и войне армянской» Егише, прямолинейный еркатагир, VII—VIII века

Болоргир

1. Фрагмент из рукописи «Утешение при лихорадках»
Мхитара Гераци, написанный в 1279 году,
пример «киликийского болоргира»
2. Фрагмент из рукописи «Судебника»
Мхитара Гоша, написанный в 1184 году,
пример «восточного болоргира»

Вопрос сосуществования болоргира с еркатагиром в V веке, или же его эволюционирования от последнего, в науке окончательно не решён[62][19]. Идею одновременного существования еркатагира и болоргира предложил Овсепян — один из первых исследователей армянской палеографии, ещё в начале XX века[6]. Санджян также полагает[8], что этот шрифт существовал уже с V столетия. Муравьёв не исключает возможность изначального существования одновременно с еркатагиром обычного курсивного скорописного письма, но, исходя из теоретических соображений, считает это маловероятным[44]. Принято считать, что болоргир постепенно эволюционировал от еркатагира в результате стремления писцов экономить время и пергамент[73]. Рассел[en] из Гарвардского университета отмечает, что болоргир как разновидность шрифта начал зарождаться в V веке и что, вероятно, письмена Маштоца изначально были различными и универсальными[70].

Самая ранняя рукопись на нём встречается с X века[74], хотя в «Лазаревском Евангелии» 887 года уже обнаруживаются образцы болоргира[75]. Вероятно, эта графическая форма возникла ещё раньше: некоторые буквы этой формы встречаются в греко-армянском папирусе VI или начала VII века, а также в ряде раннехристианских надписей того же периода[74]. Таким образом, греко-армянский папирус становится важным звеном для изучения эволюции еркатагира в болоргир[76]. Сам термин впервые зафиксирован в колофоне конца XII века[74]. Болоргир являлся доминирующим типом письма с XIII по XVI век[77]. С XVI века[8] болоргир также лежит в основе наиболее распространённого армянского печатного шрифта[77][72][Комм 6]. Западные исследователи начала XVII века предлагали латинские эквиваленты названию этого письма: Ф. Ривола и К. Галанус — orbicularis, И. Шрёдер — rotunda[74].

В своей графической форме он мало отличается от еркатагира и представляет его уменьшенную форму. Так, согласно Коюмджану лишь 16 из 36 армянских букв обнаруживают графические отличия между маюскульной и минускульной формами, притом в половине случаев эти отличия незначительны. Предполагаемое эволюционное развитие касается именно этих букв[78]. Согласно Стоун[en] различия между этими двумя типами шрифта незначительны или вообще отсутствуют, он выделяет лишь 9 букв имеющие наиболее отличающиеся формы[79]: Ա—ա, Ձ—ձ, Մ—մ, Յ—յ, Շ—շ, Չ—չ, Պ—պ, Ջ—ջ, Ց—ց. Делиться, по мнению большинства исследователей, на два вида — восточный и киликийский[7][50]. Коюмджян отмечает также о переходной форме[73]. Киликийский болоргир более каноничный и изящной формы, восточный вариант близок прямолинейному еркатагиру[50]. Болоргир относится к шрифтам «четырёхлинейного» характера[36]. В таком графическом начертании «тело» буквы лежит на строке между двумя воображаемыми параллельными линиями, за пределы которых, ограниченных другой парой воображаемых линий сверху и снизу, вытягиваются вверх и вниз выносные элементы — дуги, хвосты, крюки, зигзаги и др.[80] Как правило, буквы писались с наклоном вправо, хотя иногда встречается написание и с вертикальной осью. Уже в этом шрифте появляется определённая тенденция к связи. Изначально между группами слов, а позднее также отдельными словами, появляется дистанция[72]. В отличие от ранее доминировавшего еркатагира, болоргир писался, но не рисовался[2].

Ряд специалистов переводит термин как «круглое письмо»[72], хотя болоргир образуется сочетанием почти исключительно прямолинейных элементов. На армянском слово «болор» означает не только «круглый» или «округлый», но имеет также значение «весь» или «целый», то есть «полный»[74].

Шхагир

1. Фрагмент рукописи перевода «Об истолковании» Аристотеля нотргиром
2. Фрагмент из средневековой рукописи шхагиром

Шхагир лежит в основе современной скорописи[8][13]. Санджян переводит этот термин как «наклонное письмо»[81]. Коюмджян возражает против такой версии, переводя слово как «тонкий»[82]. Шхагир встречается как прямой формы, так и с наклоном[50]. Известен он уже с X—XI веков[72]. Наиболее ранний его пример датируется 999 годом[66]. Также обнаруживается схожесть между некоторыми формами шрифта греко-армянского папируса и шхагиром[83]. Относительно широкое распространение он получил лишь с XVII—XVIII веков[13], употребляясь обычно в памятных записях[50]. Он образуется сочетанием прямолинейных, ломаных и округлых элементов. Одно из графических отличий этого шрифта — все его элементы писались одной небольшой толщиной[84]. Сам термин, по предположению Коюмджяна, появился в XIX веке[6]. Как правило, не подразделяется на виды[73].

Нотргир

Нотргир переводится как «нотариальное письмо»[72]. Считается, что форма письма нотргир формировалась в XIII столетии[8], самые древние из сохранившихся образцов относятся к XIV веку[72]. Согласно Стоун сам термин впервые зафиксировано в XV веке[7]. Большую применяемость он получил в XVI—XVIII веках, особенно среди армянской диаспоры, впоследствии стал также популярным шрифтом в печати[81]. Этот шрифт мельче болоргира и формируется соединением прямолинейных, округлых и волнистых элементов. Использованием скорописных форм нотргира достигалась экономия писчего материала. Он сочетает в себе элементы как болоргира, так и шхагира[85][50]. Нотргиром писались в основном неофициальные тексты: колофоны рукописей, канцелярские документы и так далее[86]. Как и шхагир, не подразделяется на виды[73].

  • Aakel of Siwnik. Adamagirk (Book of Adam). Page 2. Manuscript, copied 1653.jpg

    Страница манускрипта «Адамгирка» Аракела Сюнеци, 1653 год

  • Book of Homilies, 1710.jpg

    Страница из сборника гомилий, 1710 год

  • Notrgir manuscript.jpg

    Фрагмент манускрипта XVIII века

  • Armenian document, 1734.jpg

    Документ 1734 года

Напишите отзыв о статье "Армянская палеография"

Комментарии

  1. ↑ Полемизируя с Муравьёвым, Юзбашян отмечает 2 примера отклонения графической характеристики букв от действительности, в частности это буквы Տ и Պ.
  2. ↑ Первый пример использования буквы օ имеется с 1046 года в слове փափագանօք, первый пример буквы ֆ с 1037 года в названии Մուֆարզինն
  3. ↑ Обрывки древнейшей рукописи с письмом V века сохранились в материале, использованном для переплета рукописи XIII века. Рукопись хранится в Матанадаране под № 1577
  4. ↑ В Матенадаране к таким рукописях относятся № 1, 9, 14, 28, 41, 48, 77, 90, 436, 463, 1256, 1261, 1266.
  5. ↑ Коюмджян датирует манускрипт 971 или 981 годом.
  6. ↑ Согласно Ишханяну печатные шрифты на основе болоргира впервые были подготовлены по инициативе сына Абгара Тохатеци Султаншаха в Риме в 1579 году. Самвелян считает, что болоргир стал печатным шрифтом в книгах Акопа Мегапарта и Абгара Тохатеци соответственно в 1512 и 1565 годах (см. также История армянского книгопечатания)

Примечания

  1. ↑ 1 2 Туманян, 1990.
  2. ↑ 1 2 3 4 5 6 КЛЭ, 1968, с. 545—551.
  3. ↑ 1 2 3 БСЭ, 1975.
  4. ↑ 1 2 Michael E. Stone, Dickran Kouymjian, Henning Lehmann, 2002.
  5. ↑ Michael E. Stone, Dickran Kouymjian, Henning Lehmann, 2002, p. 5.
  6. ↑ 1 2 3 Kouymjian, 1997, p. 180.
  7. ↑ 1 2 3 Stone, 2006, p. 503.
  8. ↑ 1 2 3 4 5 Sanjian, 1999, p. ix.
  9. ↑ 1 2 3 Valentina Calzolari, Michael E. Stone, 2014, p. 11.
  10. ↑ Матевосян, 1973, с. 124.
  11. ↑ 1 2 3 4 5 Манукян, 2002, с. 649.
  12. ↑ Юзбашян, 1987, с. 153-154.
  13. ↑ 1 2 3 Юзбашян, 2005, с. 14.
  14. ↑ Michael E. Stone, Dickran Kouymjian, Henning Lehmann, 2002, p. 16.
  15. ↑ Schröder, 1711, p. 1-8.
  16. ↑ Kouymjian, 1997, pp. 178-179.
  17. ↑ 1 2 АСЭ, 1980, с. 462.
  18. ↑ Ташян, 1898.
  19. ↑ 1 2 3 Valentina Calzolari, Michael E. Stone, 2014, p. 15.
  20. ↑ Овсепян, 1913.
  21. ↑ Kouymjian, 1997, p. 178.
  22. ↑ 1 2 Юзбашян, 1987, с. 173.
  23. ↑ 1 2 Юзбашян, 1959, с. 115.
  24. ↑ Kouymjian, 1997.
  25. ↑ Периханян, 1966.
  26. ↑ 1 2 Kouymjian, 1997, p. 179.
  27. ↑ Абрамян, 1948.
  28. ↑ Абрамян, 1959.
  29. ↑ Russell, 2006, p. 279.
  30. ↑ Юзбашян, 1987, с. 145.
  31. ↑ 1 2 3 Юзбашян, 1982, с. 177.
  32. ↑ Сусов, 2006.
  33. ↑ Деврикян, 2006, с. 612.
  34. ↑ Ольдерогге, 1975, с. 208.
  35. ↑ Всемирная история, 1956.
  36. ↑ 1 2 3 4 Юзбашян, 1987, с. 153.
  37. ↑ 1 2 Джаукян, 1981, с. 21.
  38. ↑ 1 2 Юзбашян, 1987, с. 149.
  39. ↑ 1 2 Юзбашян, 1982, с. 178.
  40. ↑ 1 2 3 4 5 Ольдерогге, 1975, с. 209.
  41. ↑ Ольдерогге, 1975, с. 212-214.
  42. ↑ Гамкрелидзе, 1989, с. 250-251.
  43. ↑ Michael E. Stone, Dickran Kouymjian, Henning Lehmann, 2002, p. 14.
  44. ↑ 1 2 Муравьёв, 1980, с. 222.
  45. ↑ Кафадарян, 1962, с. 43.
  46. ↑ Кафадарян, 1962, с. 45.
  47. ↑ Кафадарян, 1962, с. 52-53.
  48. ↑ Kouymjian, 2013, с. 22.
  49. ↑ Муравьёв, 1980, с. 221-222.
  50. ↑ 1 2 3 4 5 6 Манукян, 2002, с. 650.
  51. ↑ Valentina Calzolari, Michael E. Stone, 2014, p. 6.
  52. ↑ Матевосян, 1973, с. 123.
  53. ↑ Матевосян, 1976, с. 51.
  54. ↑ Anne-Marie Christin, 2002, p. 258—260.
  55. ↑ Давтян, 1980, с. 695.
  56. ↑ 1 2 Stone, 2012, p. 29.
  57. ↑ 1 2 Юзбашян, 1987, с. 151.
  58. ↑ 1 2 Хуршудян, Акопян, 1999, с. 185-186.
  59. ↑ Valentina Calzolari, Michael E. Stone, 2014, p. 23.
  60. ↑ Манукян, 2001, с. 286-322.
  61. ↑ 1 2 Valentina Calzolari, Michael E. Stone, 2014, p. 14.
  62. ↑ 1 2 Kouymjian, 2013, с. 26.
  63. ↑ Юзбашян, 1987, с. 155.
  64. ↑ 1 2 Kouymjian, 1997, p. 181.
  65. ↑ Kouymjian, 2013, с. 23.
  66. ↑ 1 2 Матевосян, 1973, с. 125.
  67. ↑ Kouymjian, 1997, p. 181-182.
  68. ↑ 1 2 3 Ачарян, 1952, с. 70.
  69. ↑ 1 2 3 4 Юзбашян, 2005, с. 13.
  70. ↑ 1 2 3 Russell, 2006, p. 278.
  71. ↑ 1 2 Юзбашян, 1959, с. 119.
  72. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 Юзбашян, 1987, с. 154.
  73. ↑ 1 2 3 4 Kouymjian, 1997, p. 182.
  74. ↑ 1 2 3 4 5 Valentina Calzolari, Michael E. Stone, 2014, p. 13.
  75. ↑ Матевосян, 1973, с. 125, 132.
  76. ↑ Kouymjian, 1997, p. 186.
  77. ↑ 1 2 Valentina Calzolari, Michael E. Stone, 2014, p. 12.
  78. ↑ Kouymjian, 1997, p. 183.
  79. ↑ Stone, 2006, p. 506.
  80. ↑ Манукян, 2002, с. 649-650.
  81. ↑ 1 2 Peter T. Daniels, William Bright, 1996, p. 357.
  82. ↑ Kouymjian, 2013, с. 27.
  83. ↑ Valentina Calzolari, Michael E. Stone, 2014, p. 16.
  84. ↑ Матевосян, 1982, с. 523.
  85. ↑ Матевосян, 1982, с. 348.
  86. ↑ Kouymjian, 1997, p. 187.

Литература

на армянском языке
  • А. С. Матевосян. [hpj.asj-oa.am/1928/1/1973-1(123).pdf Древнейшая рукопись Лазаревского института] // Историко-филологический журнал. — 1973. — № 1. — С. 123-132.
  • Р. А. Ачарян. [basss.asj-oa.am/802/1/1952-11(69).pdf Армянская рукопись V века] // Вестник общественных наук. — 1952. — № 11. — С. 69-77.
  • Г. К. Кафадарян. [hpj.asj-oa.am/391/1/62-2(39).pdf Надпись Текорского храма V века и армянский алфавит с месроповским письмом] // Историко-филологический журнал. — 1962. — № 2. — С. 39-54.
  • Г. Петросян, В. Алексанян. [hy.wikisource.org/wiki/%D4%B7%D5%BB:%D5%80%D5%A1%D5%B5%D5%AF%D5%A1%D5%AF%D5%A1%D5%B6_%D5%8D%D5%B8%D5%BE%D5%A5%D5%BF%D5%A1%D5%AF%D5%A1%D5%B6_%D5%80%D5%A1%D5%B6%D6%80%D5%A1%D5%A3%D5%AB%D5%BF%D5%A1%D6%80%D5%A1%D5%B6_(Soviet_Armenian_Encyclopedia)_6.djvu/462 Палеография] // Армянская советская энциклопедия. — Ер., 1980. — Т. 6. — С. 462.
  • А. Матевосян. [hy.wikisource.org/wiki/%D4%B7%D5%BB:%D5%80%D5%A1%D5%B5%D5%AF%D5%A1%D5%AF%D5%A1%D5%B6_%D5%8D%D5%B8%D5%BE%D5%A5%D5%BF%D5%A1%D5%AF%D5%A1%D5%B6_%D5%80%D5%A1%D5%B6%D6%80%D5%A1%D5%A3%D5%AB%D5%BF%D5%A1%D6%80%D5%A1%D5%B6_(Soviet_Armenian_Encyclopedia)_8.djvu/523 Шхагир] // Армянская советская энциклопедия. — Ер., 1982. — Т. 8. — С. 523.
  • А. Матевосян. [hy.wikisource.org/wiki/%D4%B7%D5%BB:%D5%80%D5%A1%D5%B5%D5%AF%D5%A1%D5%AF%D5%A1%D5%B6_%D5%8D%D5%B8%D5%BE%D5%A5%D5%BF%D5%A1%D5%AF%D5%A1%D5%B6_%D5%80%D5%A1%D5%B6%D6%80%D5%A1%D5%A3%D5%AB%D5%BF%D5%A1%D6%80%D5%A1%D5%B6_(Soviet_Armenian_Encyclopedia)_8.djvu/348 Нотргир] // Армянская советская энциклопедия. — Ер., 1982. — Т. 8. — С. 348-349.
  • Г. Давтян. [hy.wikisource.org/wiki/%D4%B7%D5%BB:%D5%80%D5%A1%D5%B5%D5%AF%D5%A1%D5%AF%D5%A1%D5%B6_%D5%8D%D5%B8%D5%BE%D5%A5%D5%BF%D5%A1%D5%AF%D5%A1%D5%B6_%D5%80%D5%A1%D5%B6%D6%80%D5%A1%D5%A3%D5%AB%D5%BF%D5%A1%D6%80%D5%A1%D5%B6_(Soviet_Armenian_Encyclopedia)_6.djvu/695 Рукопись] // Армянская советская энциклопедия. — Ер., 1980. — Т. 6. — С. 695.
  • Я. Ташян. [serials.flib.sci.am/openreader/Hnagrutyun_1898/book/index.html#page/1/mode/2up Обзор армянской палеографии] = Ակնարկ մը հայ հնագրութեան վրայ. — Вена: изд-во Мхитаристов, 1898. — С. 203.
  • Г. Овсепян. Искусство письма у древних армян. — Вагаршапат, 1913.
  • А. Абрамян. Армянская палеография. — Ер., 1948.
  • А. Абрамян. История армянского письма и письменности. — Ер., 1959.
  • К. Н. Юзбашян. [basss.asj-oa.am/1817/1/1959-11-12(115).pdf А. Г. Абрамян, «История армянского письма и письменности», Ереван, Айпетрат, 1959, стр. 415] // Вестник общественных наук. — 1959. — № 11-12. — С. 115-124.
  • М. Стоун. [hpj.asj-oa.am/5448/1/1993-1-2(15).pdf Новонайденные армянские надписи из Иерусалима] // Историко-филологический журнал. — 1993. — № 1-2. — С. 15-26.
  • С. Манукян. [upload.wikimedia.org/wikipedia/commons/7/7f/%D5%94%D6%80%D5%AB%D5%BD%D5%BF%D5%B8%D5%B6%D5%B5%D5%A1_%D5%80%D5%A1%D5%B5%D5%A1%D5%BD%D5%BF%D5%A1%D5%B6_%D5%80%D5%A1%D5%B6%D6%80%D5%A1%D5%A3%D5%AB%D5%BF%D5%A1%D6%80%D5%A1%D5%B6_%28Christian_Armenia_Encyclopedia%29.pdf Рукописный кодекс] // Христианская Армения: Энциклопедия / Гл. ред О. М. Айвазян. — Ер., 2002. — С. 648-651.
  • А. С. Матевосян. [tert.nla.am/archive/HGG%20AMSAGIR/echmiadzin-vagharshapat/1976/1976(12).pdf Две ценные рукописи Матенадарану им. Месропа Маштоца] // «Эчмиадзин». — Эчмиадзин, 1976. — № 12. — С. 45-51.
на русском языке
  • О. А. Князевская, М. В. Крюков. [feb-web.ru/feb/kle/kle-abc/ke5/ke5-5451.htm Палеография] / Гл. ред. А. А. Сурков. — Краткая литературная энциклопедия. — М.: Сов. энцикл., 1968. — Т. 5. — С. 545—551.
  • [www.libros.am/book/read/id/152768/slug/page_087-914 Палеография] // Большая советская энциклопедия. — M., 1975.
  • А. Периханян. К вопросу о происхождении армянской письменности // Переднеазиатский сборник: II. Дешифровка и интерпретация письменности Древнего Востока.. — М., 1966.
  • К. Н. Юзбашян. [orientalstudies.ru/rus/images/pdf/b_akimushkin_co_1987.pdf Армянские рукописи] // Рукописная книга в культуре народов Востока. — М.: Наука, 1987. — Т. Книга первая. — С. 145-176.
  • К. Н. Юзбашян. [hpj.asj-oa.am/3595/1/1982-1(177).pdf Новая попытка истолковать происхождение армянского алфавита: открытие или заблуждение?] // Историко-филологический журнал. — 1982. — № 1. — С. 177-184.
  • К. Н. Юзбашян. [www.orientalstudies.ru/rus/images/pdf/p_pps_104_41_2005.pdf Армянские рукописи в петербургских собраниях. Каталог] // Православный Палестинский сборник. — СПб.: Дмитрий Буланин, 2005. — Вып. 41 (104). — С. 3-16.
  • С. Н. Муравьёв. [hpj.asj-oa.am/3310/1/1980-2(221).pdf О протосистеме армянского алфавита.] // Историко-филологический журнал. — 1980. — № 2. — С. 221-240.
  • Э. Хуршудян, Н. Акопян. [serials.flib.sci.am/openreader/arevel_jogh_18/book/index.html#page/182/mode/2up Сасанидский золотой перстень с геммой на древнеармянском (V—VII вв.)] // Страны и народы Ближнего Среднего Востока. — Зангак-97, 1999. — Т. 18. — С. 182-187.
  • Т. В. Гамкрелидзе. Происхождение и типология алфавитной системы письма (Письменные системы раннехристианской эпохи) // Вопросы языкознания. — М., 1988. — № 6. — С. 5-33.
  • Т. В. Гамкрелидзе. Древнеармянская письменность «Еркатагир» // [ir.nmu.org.ua/handle/123456789/78079 Алфавитное письмо и древнегрузинская письменность: типология и происхождение алфавитных систем письма] / Под редакцией и с предисловием А. Г. Шанидзе. — Тб.: Тбилисский университет, 1989. — С. 245-252.
  • Э. Г. Туманян. [tapemark.narod.ru/les/045a.html Армянское письмо] // Лингвистический энциклопедический словарь. — М.: Советская энциклопедия, 1990.
  • [historic.ru/books/item/f00/s00/z0000017/st128.shtml Армения в III — IV вв.] // Всемирная история / Ред. А. Белявский, Л. Лазаревич, А. Монгайт. — М., 1956. — Т. 2.
  • И. П. Сусов. 4.5. Формирование лингвистической мысли в Армении // [homepages.tversu.ru/~ips/Hist_04.htm#4.5 История языкознания]. — М., 2006.
  • Д. А. Ольдерогге. [www.iatp.am/news/dijest/dijest9/olderoge.pdf Из истории армяно-эфиопских связей (алфавит Маштоца)] // Древний Восток. — М.: Наука, 1975. — Вып. 1. — С. 208-218.
  • [www.pravenc.ru/text/76104.html#part_25 Армения] // Православная энциклопедия. — 2001. — Т. 3. — С. 286-322.
  • В. Деврикян. [www.pravenc.ru/text/168598.html Давтак Кертог] // Православная энциклопедия. — М., 2006. — Т. 13. — С. 612.
  • А. В. Десницкая, С. Д. Кацнельсон. [www.genling.nw.ru/hl/080.pdf История лингвистических учений]. — Л.: Наука, 1981. — С. 7-53.
на английском языке
  • Michael E. Stone, Dickran Kouymjian, Henning Lehmann. [books.google.ru/books?id=6owlAQAAMAAJ&q=Album+of+Armenian+Paleography&dq=Album+of+Armenian+Paleography&hl=ru&sa=X&ei=MAVYVb-hJKjvywOI94CQBw&ved=0CCUQ6AEwAA Album of Armenian Paleography]. — Aarhus University Press, 2002.
  • Michael E. Stone. [books.google.am/books?id=mp_IR50_gXMC&printsec=frontcover&hl=ru#v=onepage&q&f=false Apocrypha, Pseudepigrapha, and Armenian Studies]. — Peeters Publishers, 2006. — Vol. II.
  • Michael E. Stone. [books.google.ru/books?id=1QP7MbfRo0YC&printsec=frontcover&hl=ru&source=gbs_ge_summary_r&cad=0#v=onepage&q&f=false Armenian Apocrypha Relating to Abraham]. — Society of Biblical Lit, 2012. — (Early Judaism and its literature, 37).
  • Valentina Calzolari, Michael E. Stone. [books.google.ru/books?id=ekz3AwAAQBAJ&printsec=frontcover&hl=ru&source=gbs_ge_summary_r&cad=0#v=onepage&q&f=false Armenian Philology in the Modern Era: From Manuscript to Digital Text]. — BRILL, 2014.
  • Peter T. Daniels, William Bright. [books.google.ru/books?id=ospMAgAAQBAJ&printsec=frontcover&hl=ru&source=gbs_ge_summary_r&cad=0#v=onepage&q&f=false The World's Writing Systems]. — Oxford University Press, 1996.
  • A. K. Sanjian. [books.google.ru/books?id=lQDE3cNnM7QC&printsec=frontcover&hl=ru#v=onepage&q&f=false Medieval Armenian Manuscripts at the University of California, Los Angeles]. — University of California Press, 1999.
  • D. Kouymjian. [armenianstudies.csufresno.edu/faculty/kouymjian/articles/2012%20Kouymjian%20Codicology%20note%201%20.pdf%7Cиздание= Comparative Oriental Manuscript Studies Newsletter no. 4 Notes on Armenian Codicology. Part 1: Statistics Based on Surveys of Armenian Manuscripts]. — 2012. — С. 18—23.
  • D. Kouymjian. [armenianstudies.csufresno.edu/faculty/kouymjian/articles/2013%20DK%20%20Arm%20codicology%20Note%202%20COMSt%20NL%20final%20.pdf Notes on Armenian Codicology. Part 2: Statistics Based on Surveys of Armenian Manuscripts] // Comparative Oriental Manuscript Studies Newsletter no. 6. — 2013. — С. 22—28.
  • D. Kouymjian. [www.islamicmanuscripts.info/reference/books/Deroche-Richard-1997/Kouymjian-1997-armenian-paleography-S42BW-109112817130-2.pdf Armenian paleography: a reassessment] // Scribes et manuscrits du Moyen-Orient. — Paris, 1997. — С. 177-188.
  • James R. Russell. [journals.cambridge.org/action/displayAbstract?fromPage=online&aid=6673360&next=true&jid=SPC&volumeId=81&issueId=01 Review of Michael E. Stone, Dickran Kouymjian, and Henning Lehmann 'Album of Armenian Paleography'] // Speculum. — 2006. — Т. 81, вып. 1. — С. 278-279.
  • Anne-Marie Christin. A History of Writing: From Hieroglyph to Multimedia. — Flammarion, 2002. — P. 258-260.
на латыни
  • Johann Joachim Schröder. [books.google.ru/books?id=DBpWRdDTkxAC&pg=PP5&hl=ru&source=gbs_selected_pages&cad=2#v=onepage&q=De%20Orthographia&f=false%7Cвикитека= Thesaurus linguae Armenicae, antiquae et hodiernae]. — Amsterdam, 1711.


<tr style="height:2px"><td colspan="2"></td></tr><tr><th scope="row" class="navbox-group" style="background:#ddddff">Жанры</th><td class="navbox-list navbox-odd" style="text-align:left;border-left-width:2px;border-left-style:solid;width:100%;padding:0px"></td></tr><tr style="height:2px"><td colspan="2"></td></tr><tr><th scope="row" class="navbox-group" style="background:#ddddff">Изучение</th><td class="navbox-list navbox-even" style="text-align:left;border-left-width:2px;border-left-style:solid;width:100%;padding:0px;background:#f0f0f0"></td></tr><tr style="height:2px"><td colspan="2"></td></tr><tr><th scope="row" class="navbox-group" colspan="2" style="text-align:center;background:#ddddff">Авторы¹</th></tr><tr style="height:2px"><td colspan="2"></td></tr><tr><th scope="row" class="navbox-group" style="background:#ddddff">Списки авторов</th><td class="navbox-list navbox-even" style="text-align:left;border-left-width:2px;border-left-style:solid;width:100%;padding:0px;background:#f0f0f0"></td></tr><tr style="height:2px"><td colspan="2"></td></tr><tr><th scope="row" class="navbox-group" style="background:#ddddff">Раннее
Средневековье
V—X века</th><td class="navbox-list navbox-odd" style="text-align:left;border-left-width:2px;border-left-style:solid;width:100%;padding:0px">
</div></td></tr><tr style="height:2px"><td colspan="2"></td></tr><tr><th scope="row" class="navbox-group" style="background:#ddddff">Высокое и позднее
средневековье
XI—XV века ²</th><td class="navbox-list navbox-even" style="text-align:left;border-left-width:2px;border-left-style:solid;width:100%;padding:0px;background:#f0f0f0">

Григор Нарекаци • Степанос Таронеци • Григор Магистрос • Аристакес Ластивертци • Ованес Имастасер • Матеос Урхаеци • Нерсес Шнорали • Мхитар Гош • Нерсес Ламбронаци • Вардан Айгекци • Вардан Аревелци • Киракос Гандзакеци • Смбат Спарапет • Фрик • Ованес Ерзнкаци Плуз • Мхитар Айриванеци • Степанос Орбелян • Геворг Скевраци • Хетум Патмич • Костандин Ерзнкаци • Григор Акнерци • Хачатур Кечареци • Есаи Нчеци • Тертер Ереванци • Ованес Воротнеци • Григор Татеваци • Маттеос Джугаеци • Григор Хлатеци • Аракел Сюнеци • Товма Мецопеци • Аракел Багишеци • Мкртич Нагаш

</td></tr><tr style="height:2px"><td colspan="2"></td></tr><tr><th scope="row" class="navbox-group" style="background:#ddddff">Новое время
XVI—XVIII века</th><td class="navbox-list navbox-odd" style="text-align:left;border-left-width:2px;border-left-style:solid;width:100%;padding:0px"></td></tr><tr style="height:2px"><td colspan="2"></td></tr><tr><th scope="row" class="navbox-group" style="background:#ddddff">XIX век
начало
XX века</th><td class="navbox-list navbox-even" style="text-align:left;border-left-width:2px;border-left-style:solid;width:100%;padding:0px;background:#f0f0f0">

Арутюн Аламдарян • Месроп Тагиадян[hy] • Хачатур Абовян • Гевонд Алишан • Иосиф Шишманян[en] • Макар Бархударянц • Габриел Сундукян • Мкртич Пешикташлян • Микаэл Налбандян • Рафаэл Патканян • Раффи • Перч Прошян[en] • Газарос Агаян • Смбат Шахазиз[en] • Србуи Тюсаб • Акоп Паронян • Григор Арцруни • Петрос Дурян • Арпиар Арпиарян • Мурацан • Александр Ширванзаде • Атрпет[en] • Лео • Григор Зохраб • Ованес Ованисян • Вртанес Папазян • Нар-Дос • Ованес Туманян • Левон Шант • Ерванд Отян • Атабек Хнкоян • Аршак Чопанян[en] • Аветик Исаакян • Дереник Демирчян • Ваган Текеян • Забел Есаян[en] • Сиаманто • Даниэль Варужан • Ваан Терьян • Рубен Севак • Мисак Мецаренц

</td></tr><tr style="height:2px"><td colspan="2"></td></tr><tr><th scope="row" class="navbox-group" style="background:#ddddff">XX век
современность</th><td class="navbox-list navbox-odd" style="text-align:left;border-left-width:2px;border-left-style:solid;width:100%;padding:0px">

Арази • Акоп Ошакан[en] • Костан Зарян[en] • Степан Зорян • Ваан Тотовенц • Егише Чаренц • Аксел Бакунц • Наири Зарьян • Гурген Маари • Шаан Шахнур[en] • Вахтанг Ананян • Мкртич Армен • Рачия Кочар[hy] • Хачик Даштенц[en] • Ованес Шираз • Амо Сагиян[en] • Мушег Ишхан[en] • Серо Ханзадян • Маро Маркарян • Сильва Капутикян • Геворг Эмин • Рачия Ованесян[hy] • Ваагн Давтян • Паруйр Севак • Мкртич Саргсян[hy] • Захрад[en] • Агаси Айвазян • Метаксе[en] • Айк Хачатрян[hy] • Арташес Калантарян[en] • Мушег Галшоян[hy] • Вардгес Петросян • Жирайр Ананян[en] • Грант Матевосян • Зорий Балаян • Арамаис Саакян[en] • Перч Зейтунцян • Размик Давоян • Генрих Эдоян[hy] • Артем Арутюнян[hy] • Вано Сирадегян • Левон Ананян • Гурген Ханджян[hy] • Грачья Тамразян • Левон Хечоян • Ваграм Саакян[en]

</td></tr><tr style="height:2px"><td colspan="2"></td></tr><tr><th scope="row" class="navbox-group" style="background:#ddddff">См. также</th><td class="navbox-list navbox-even" style="text-align:left;border-left-width:2px;border-left-style:solid;width:100%;padding:0px;background:#f0f0f0"></td></tr><tr style="height:2px"><td colspan="2"></td></tr><tr><td class="navbox-abovebelow" colspan="3">
¹ Имена только наиболее значимых средневековых, новых и новейших авторов. ² X—XIV века период Армянского Возрождения
</td></tr></table></td></tr></table>


Отрывок, характеризующий Армянская палеография

Какой то человек встал и подошел посмотреть, о чем один смеется этот странный большой человек. Пьер перестал смеяться, встал, отошел подальше от любопытного и оглянулся вокруг себя.
Прежде громко шумевший треском костров и говором людей, огромный, нескончаемый бивак затихал; красные огни костров потухали и бледнели. Высоко в светлом небе стоял полный месяц. Леса и поля, невидные прежде вне расположения лагеря, открывались теперь вдали. И еще дальше этих лесов и полей виднелась светлая, колеблющаяся, зовущая в себя бесконечная даль. Пьер взглянул в небо, в глубь уходящих, играющих звезд. «И все это мое, и все это во мне, и все это я! – думал Пьер. – И все это они поймали и посадили в балаган, загороженный досками!» Он улыбнулся и пошел укладываться спать к своим товарищам.


В первых числах октября к Кутузову приезжал еще парламентер с письмом от Наполеона и предложением мира, обманчиво означенным из Москвы, тогда как Наполеон уже был недалеко впереди Кутузова, на старой Калужской дороге. Кутузов отвечал на это письмо так же, как на первое, присланное с Лористоном: он сказал, что о мире речи быть не может.
Вскоре после этого из партизанского отряда Дорохова, ходившего налево от Тарутина, получено донесение о том, что в Фоминском показались войска, что войска эти состоят из дивизии Брусье и что дивизия эта, отделенная от других войск, легко может быть истреблена. Солдаты и офицеры опять требовали деятельности. Штабные генералы, возбужденные воспоминанием о легкости победы под Тарутиным, настаивали у Кутузова об исполнении предложения Дорохова. Кутузов не считал нужным никакого наступления. Вышло среднее, то, что должно было совершиться; послан был в Фоминское небольшой отряд, который должен был атаковать Брусье.
По странной случайности это назначение – самое трудное и самое важное, как оказалось впоследствии, – получил Дохтуров; тот самый скромный, маленький Дохтуров, которого никто не описывал нам составляющим планы сражений, летающим перед полками, кидающим кресты на батареи, и т. п., которого считали и называли нерешительным и непроницательным, но тот самый Дохтуров, которого во время всех войн русских с французами, с Аустерлица и до тринадцатого года, мы находим начальствующим везде, где только положение трудно. В Аустерлице он остается последним у плотины Аугеста, собирая полки, спасая, что можно, когда все бежит и гибнет и ни одного генерала нет в ариергарде. Он, больной в лихорадке, идет в Смоленск с двадцатью тысячами защищать город против всей наполеоновской армии. В Смоленске, едва задремал он на Молоховских воротах, в пароксизме лихорадки, его будит канонада по Смоленску, и Смоленск держится целый день. В Бородинский день, когда убит Багратион и войска нашего левого фланга перебиты в пропорции 9 к 1 и вся сила французской артиллерии направлена туда, – посылается никто другой, а именно нерешительный и непроницательный Дохтуров, и Кутузов торопится поправить свою ошибку, когда он послал было туда другого. И маленький, тихенький Дохтуров едет туда, и Бородино – лучшая слава русского войска. И много героев описано нам в стихах и прозе, но о Дохтурове почти ни слова.
Опять Дохтурова посылают туда в Фоминское и оттуда в Малый Ярославец, в то место, где было последнее сражение с французами, и в то место, с которого, очевидно, уже начинается погибель французов, и опять много гениев и героев описывают нам в этот период кампании, но о Дохтурове ни слова, или очень мало, или сомнительно. Это то умолчание о Дохтурове очевиднее всего доказывает его достоинства.
Естественно, что для человека, не понимающего хода машины, при виде ее действия кажется, что важнейшая часть этой машины есть та щепка, которая случайно попала в нее и, мешая ее ходу, треплется в ней. Человек, не знающий устройства машины, не может понять того, что не эта портящая и мешающая делу щепка, а та маленькая передаточная шестерня, которая неслышно вертится, есть одна из существеннейших частей машины.
10 го октября, в тот самый день, как Дохтуров прошел половину дороги до Фоминского и остановился в деревне Аристове, приготавливаясь в точности исполнить отданное приказание, все французское войско, в своем судорожном движении дойдя до позиции Мюрата, как казалось, для того, чтобы дать сражение, вдруг без причины повернуло влево на новую Калужскую дорогу и стало входить в Фоминское, в котором прежде стоял один Брусье. У Дохтурова под командою в это время были, кроме Дорохова, два небольших отряда Фигнера и Сеславина.
Вечером 11 го октября Сеславин приехал в Аристово к начальству с пойманным пленным французским гвардейцем. Пленный говорил, что войска, вошедшие нынче в Фоминское, составляли авангард всей большой армии, что Наполеон был тут же, что армия вся уже пятый день вышла из Москвы. В тот же вечер дворовый человек, пришедший из Боровска, рассказал, как он видел вступление огромного войска в город. Казаки из отряда Дорохова доносили, что они видели французскую гвардию, шедшую по дороге к Боровску. Из всех этих известий стало очевидно, что там, где думали найти одну дивизию, теперь была вся армия французов, шедшая из Москвы по неожиданному направлению – по старой Калужской дороге. Дохтуров ничего не хотел предпринимать, так как ему не ясно было теперь, в чем состоит его обязанность. Ему велено было атаковать Фоминское. Но в Фоминском прежде был один Брусье, теперь была вся французская армия. Ермолов хотел поступить по своему усмотрению, но Дохтуров настаивал на том, что ему нужно иметь приказание от светлейшего. Решено было послать донесение в штаб.
Для этого избран толковый офицер, Болховитинов, который, кроме письменного донесения, должен был на словах рассказать все дело. В двенадцатом часу ночи Болховитинов, получив конверт и словесное приказание, поскакал, сопутствуемый казаком, с запасными лошадьми в главный штаб.


Ночь была темная, теплая, осенняя. Шел дождик уже четвертый день. Два раза переменив лошадей и в полтора часа проскакав тридцать верст по грязной вязкой дороге, Болховитинов во втором часу ночи был в Леташевке. Слезши у избы, на плетневом заборе которой была вывеска: «Главный штаб», и бросив лошадь, он вошел в темные сени.
– Дежурного генерала скорее! Очень важное! – проговорил он кому то, поднимавшемуся и сопевшему в темноте сеней.
– С вечера нездоровы очень были, третью ночь не спят, – заступнически прошептал денщицкий голос. – Уж вы капитана разбудите сначала.
– Очень важное, от генерала Дохтурова, – сказал Болховитинов, входя в ощупанную им растворенную дверь. Денщик прошел вперед его и стал будить кого то:
– Ваше благородие, ваше благородие – кульер.
– Что, что? от кого? – проговорил чей то сонный голос.
– От Дохтурова и от Алексея Петровича. Наполеон в Фоминском, – сказал Болховитинов, не видя в темноте того, кто спрашивал его, но по звуку голоса предполагая, что это был не Коновницын.
Разбуженный человек зевал и тянулся.
– Будить то мне его не хочется, – сказал он, ощупывая что то. – Больнёшенек! Может, так, слухи.
– Вот донесение, – сказал Болховитинов, – велено сейчас же передать дежурному генералу.
– Постойте, огня зажгу. Куда ты, проклятый, всегда засунешь? – обращаясь к денщику, сказал тянувшийся человек. Это был Щербинин, адъютант Коновницына. – Нашел, нашел, – прибавил он.
Денщик рубил огонь, Щербинин ощупывал подсвечник.
– Ах, мерзкие, – с отвращением сказал он.
При свете искр Болховитинов увидел молодое лицо Щербинина со свечой и в переднем углу еще спящего человека. Это был Коновницын.
Когда сначала синим и потом красным пламенем загорелись серники о трут, Щербинин зажег сальную свечку, с подсвечника которой побежали обгладывавшие ее прусаки, и осмотрел вестника. Болховитинов был весь в грязи и, рукавом обтираясь, размазывал себе лицо.
– Да кто доносит? – сказал Щербинин, взяв конверт.
– Известие верное, – сказал Болховитинов. – И пленные, и казаки, и лазутчики – все единогласно показывают одно и то же.
– Нечего делать, надо будить, – сказал Щербинин, вставая и подходя к человеку в ночном колпаке, укрытому шинелью. – Петр Петрович! – проговорил он. Коновницын не шевелился. – В главный штаб! – проговорил он, улыбнувшись, зная, что эти слова наверное разбудят его. И действительно, голова в ночном колпаке поднялась тотчас же. На красивом, твердом лице Коновницына, с лихорадочно воспаленными щеками, на мгновение оставалось еще выражение далеких от настоящего положения мечтаний сна, но потом вдруг он вздрогнул: лицо его приняло обычно спокойное и твердое выражение.
– Ну, что такое? От кого? – неторопливо, но тотчас же спросил он, мигая от света. Слушая донесение офицера, Коновницын распечатал и прочел. Едва прочтя, он опустил ноги в шерстяных чулках на земляной пол и стал обуваться. Потом снял колпак и, причесав виски, надел фуражку.
– Ты скоро доехал? Пойдем к светлейшему.
Коновницын тотчас понял, что привезенное известие имело большую важность и что нельзя медлить. Хорошо ли, дурно ли это было, он не думал и не спрашивал себя. Его это не интересовало. На все дело войны он смотрел не умом, не рассуждением, а чем то другим. В душе его было глубокое, невысказанное убеждение, что все будет хорошо; но что этому верить не надо, и тем более не надо говорить этого, а надо делать только свое дело. И это свое дело он делал, отдавая ему все свои силы.
Петр Петрович Коновницын, так же как и Дохтуров, только как бы из приличия внесенный в список так называемых героев 12 го года – Барклаев, Раевских, Ермоловых, Платовых, Милорадовичей, так же как и Дохтуров, пользовался репутацией человека весьма ограниченных способностей и сведений, и, так же как и Дохтуров, Коновницын никогда не делал проектов сражений, но всегда находился там, где было труднее всего; спал всегда с раскрытой дверью с тех пор, как был назначен дежурным генералом, приказывая каждому посланному будить себя, всегда во время сраженья был под огнем, так что Кутузов упрекал его за то и боялся посылать, и был так же, как и Дохтуров, одной из тех незаметных шестерен, которые, не треща и не шумя, составляют самую существенную часть машины.
Выходя из избы в сырую, темную ночь, Коновницын нахмурился частью от головной усилившейся боли, частью от неприятной мысли, пришедшей ему в голову о том, как теперь взволнуется все это гнездо штабных, влиятельных людей при этом известии, в особенности Бенигсен, после Тарутина бывший на ножах с Кутузовым; как будут предлагать, спорить, приказывать, отменять. И это предчувствие неприятно ему было, хотя он и знал, что без этого нельзя.
Действительно, Толь, к которому он зашел сообщить новое известие, тотчас же стал излагать свои соображения генералу, жившему с ним, и Коновницын, молча и устало слушавший, напомнил ему, что надо идти к светлейшему.


Кутузов, как и все старые люди, мало спал по ночам. Он днем часто неожиданно задремывал; но ночью он, не раздеваясь, лежа на своей постели, большею частию не спал и думал.
Так он лежал и теперь на своей кровати, облокотив тяжелую, большую изуродованную голову на пухлую руку, и думал, открытым одним глазом присматриваясь к темноте.
С тех пор как Бенигсен, переписывавшийся с государем и имевший более всех силы в штабе, избегал его, Кутузов был спокойнее в том отношении, что его с войсками не заставят опять участвовать в бесполезных наступательных действиях. Урок Тарутинского сражения и кануна его, болезненно памятный Кутузову, тоже должен был подействовать, думал он.
«Они должны понять, что мы только можем проиграть, действуя наступательно. Терпение и время, вот мои воины богатыри!» – думал Кутузов. Он знал, что не надо срывать яблоко, пока оно зелено. Оно само упадет, когда будет зрело, а сорвешь зелено, испортишь яблоко и дерево, и сам оскомину набьешь. Он, как опытный охотник, знал, что зверь ранен, ранен так, как только могла ранить вся русская сила, но смертельно или нет, это был еще не разъясненный вопрос. Теперь, по присылкам Лористона и Бертелеми и по донесениям партизанов, Кутузов почти знал, что он ранен смертельно. Но нужны были еще доказательства, надо было ждать.
«Им хочется бежать посмотреть, как они его убили. Подождите, увидите. Все маневры, все наступления! – думал он. – К чему? Все отличиться. Точно что то веселое есть в том, чтобы драться. Они точно дети, от которых не добьешься толку, как было дело, оттого что все хотят доказать, как они умеют драться. Да не в том теперь дело.
И какие искусные маневры предлагают мне все эти! Им кажется, что, когда они выдумали две три случайности (он вспомнил об общем плане из Петербурга), они выдумали их все. А им всем нет числа!»
Неразрешенный вопрос о том, смертельна или не смертельна ли была рана, нанесенная в Бородине, уже целый месяц висел над головой Кутузова. С одной стороны, французы заняли Москву. С другой стороны, несомненно всем существом своим Кутузов чувствовал, что тот страшный удар, в котором он вместе со всеми русскими людьми напряг все свои силы, должен был быть смертелен. Но во всяком случае нужны были доказательства, и он ждал их уже месяц, и чем дальше проходило время, тем нетерпеливее он становился. Лежа на своей постели в свои бессонные ночи, он делал то самое, что делала эта молодежь генералов, то самое, за что он упрекал их. Он придумывал все возможные случайности, в которых выразится эта верная, уже свершившаяся погибель Наполеона. Он придумывал эти случайности так же, как и молодежь, но только с той разницей, что он ничего не основывал на этих предположениях и что он видел их не две и три, а тысячи. Чем дальше он думал, тем больше их представлялось. Он придумывал всякого рода движения наполеоновской армии, всей или частей ее – к Петербургу, на него, в обход его, придумывал (чего он больше всего боялся) и ту случайность, что Наполеон станет бороться против него его же оружием, что он останется в Москве, выжидая его. Кутузов придумывал даже движение наполеоновской армии назад на Медынь и Юхнов, но одного, чего он не мог предвидеть, это того, что совершилось, того безумного, судорожного метания войска Наполеона в продолжение первых одиннадцати дней его выступления из Москвы, – метания, которое сделало возможным то, о чем все таки не смел еще тогда думать Кутузов: совершенное истребление французов. Донесения Дорохова о дивизии Брусье, известия от партизанов о бедствиях армии Наполеона, слухи о сборах к выступлению из Москвы – все подтверждало предположение, что французская армия разбита и сбирается бежать; но это были только предположения, казавшиеся важными для молодежи, но не для Кутузова. Он с своей шестидесятилетней опытностью знал, какой вес надо приписывать слухам, знал, как способны люди, желающие чего нибудь, группировать все известия так, что они как будто подтверждают желаемое, и знал, как в этом случае охотно упускают все противоречащее. И чем больше желал этого Кутузов, тем меньше он позволял себе этому верить. Вопрос этот занимал все его душевные силы. Все остальное было для него только привычным исполнением жизни. Таким привычным исполнением и подчинением жизни были его разговоры с штабными, письма к m me Stael, которые он писал из Тарутина, чтение романов, раздачи наград, переписка с Петербургом и т. п. Но погибель французов, предвиденная им одним, было его душевное, единственное желание.
В ночь 11 го октября он лежал, облокотившись на руку, и думал об этом.
В соседней комнате зашевелилось, и послышались шаги Толя, Коновницына и Болховитинова.
– Эй, кто там? Войдите, войди! Что новенького? – окликнул их фельдмаршал.
Пока лакей зажигал свечу, Толь рассказывал содержание известий.
– Кто привез? – спросил Кутузов с лицом, поразившим Толя, когда загорелась свеча, своей холодной строгостью.
– Не может быть сомнения, ваша светлость.
– Позови, позови его сюда!
Кутузов сидел, спустив одну ногу с кровати и навалившись большим животом на другую, согнутую ногу. Он щурил свой зрячий глаз, чтобы лучше рассмотреть посланного, как будто в его чертах он хотел прочесть то, что занимало его.
– Скажи, скажи, дружок, – сказал он Болховитинову своим тихим, старческим голосом, закрывая распахнувшуюся на груди рубашку. – Подойди, подойди поближе. Какие ты привез мне весточки? А? Наполеон из Москвы ушел? Воистину так? А?
Болховитинов подробно доносил сначала все то, что ему было приказано.
– Говори, говори скорее, не томи душу, – перебил его Кутузов.
Болховитинов рассказал все и замолчал, ожидая приказания. Толь начал было говорить что то, но Кутузов перебил его. Он хотел сказать что то, но вдруг лицо его сщурилось, сморщилось; он, махнув рукой на Толя, повернулся в противную сторону, к красному углу избы, черневшему от образов.
– Господи, создатель мой! Внял ты молитве нашей… – дрожащим голосом сказал он, сложив руки. – Спасена Россия. Благодарю тебя, господи! – И он заплакал.


Со времени этого известия и до конца кампании вся деятельность Кутузова заключается только в том, чтобы властью, хитростью, просьбами удерживать свои войска от бесполезных наступлений, маневров и столкновений с гибнущим врагом. Дохтуров идет к Малоярославцу, но Кутузов медлит со всей армией и отдает приказания об очищении Калуги, отступление за которую представляется ему весьма возможным.
Кутузов везде отступает, но неприятель, не дожидаясь его отступления, бежит назад, в противную сторону.
Историки Наполеона описывают нам искусный маневр его на Тарутино и Малоярославец и делают предположения о том, что бы было, если бы Наполеон успел проникнуть в богатые полуденные губернии.
Но не говоря о том, что ничто не мешало Наполеону идти в эти полуденные губернии (так как русская армия давала ему дорогу), историки забывают то, что армия Наполеона не могла быть спасена ничем, потому что она в самой себе несла уже тогда неизбежные условия гибели. Почему эта армия, нашедшая обильное продовольствие в Москве и не могшая удержать его, а стоптавшая его под ногами, эта армия, которая, придя в Смоленск, не разбирала продовольствия, а грабила его, почему эта армия могла бы поправиться в Калужской губернии, населенной теми же русскими, как и в Москве, и с тем же свойством огня сжигать то, что зажигают?
Армия не могла нигде поправиться. Она, с Бородинского сражения и грабежа Москвы, несла в себе уже как бы химические условия разложения.
Люди этой бывшей армии бежали с своими предводителями сами не зная куда, желая (Наполеон и каждый солдат) только одного: выпутаться лично как можно скорее из того безвыходного положения, которое, хотя и неясно, они все сознавали.
Только поэтому, на совете в Малоярославце, когда, притворяясь, что они, генералы, совещаются, подавая разные мнения, последнее мнение простодушного солдата Мутона, сказавшего то, что все думали, что надо только уйти как можно скорее, закрыло все рты, и никто, даже Наполеон, не мог сказать ничего против этой всеми сознаваемой истины.
Но хотя все и знали, что надо было уйти, оставался еще стыд сознания того, что надо бежать. И нужен был внешний толчок, который победил бы этот стыд. И толчок этот явился в нужное время. Это было так называемое у французов le Hourra de l'Empereur [императорское ура].
На другой день после совета Наполеон, рано утром, притворяясь, что хочет осматривать войска и поле прошедшего и будущего сражения, с свитой маршалов и конвоя ехал по середине линии расположения войск. Казаки, шнырявшие около добычи, наткнулись на самого императора и чуть чуть не поймали его. Ежели казаки не поймали в этот раз Наполеона, то спасло его то же, что губило французов: добыча, на которую и в Тарутине и здесь, оставляя людей, бросались казаки. Они, не обращая внимания на Наполеона, бросились на добычу, и Наполеон успел уйти.
Когда вот вот les enfants du Don [сыны Дона] могли поймать самого императора в середине его армии, ясно было, что нечего больше делать, как только бежать как можно скорее по ближайшей знакомой дороге. Наполеон, с своим сорокалетним брюшком, не чувствуя в себе уже прежней поворотливости и смелости, понял этот намек. И под влиянием страха, которого он набрался от казаков, тотчас же согласился с Мутоном и отдал, как говорят историки, приказание об отступлении назад на Смоленскую дорогу.
То, что Наполеон согласился с Мутоном и что войска пошли назад, не доказывает того, что он приказал это, но что силы, действовавшие на всю армию, в смысле направления ее по Можайской дороге, одновременно действовали и на Наполеона.


Когда человек находится в движении, он всегда придумывает себе цель этого движения. Для того чтобы идти тысячу верст, человеку необходимо думать, что что то хорошее есть за этими тысячью верст. Нужно представление об обетованной земле для того, чтобы иметь силы двигаться.
Обетованная земля при наступлении французов была Москва, при отступлении была родина. Но родина была слишком далеко, и для человека, идущего тысячу верст, непременно нужно сказать себе, забыв о конечной цели: «Нынче я приду за сорок верст на место отдыха и ночлега», и в первый переход это место отдыха заслоняет конечную цель и сосредоточивает на себе все желанья и надежды. Те стремления, которые выражаются в отдельном человеке, всегда увеличиваются в толпе.
Для французов, пошедших назад по старой Смоленской дороге, конечная цель родины была слишком отдалена, и ближайшая цель, та, к которой, в огромной пропорции усиливаясь в толпе, стремились все желанья и надежды, – была Смоленск. Не потому, чтобы люди знала, что в Смоленске было много провианту и свежих войск, не потому, чтобы им говорили это (напротив, высшие чины армии и сам Наполеон знали, что там мало провианта), но потому, что это одно могло им дать силу двигаться и переносить настоящие лишения. Они, и те, которые знали, и те, которые не знали, одинаково обманывая себя, как к обетованной земле, стремились к Смоленску.
Выйдя на большую дорогу, французы с поразительной энергией, с быстротою неслыханной побежали к своей выдуманной цели. Кроме этой причины общего стремления, связывавшей в одно целое толпы французов и придававшей им некоторую энергию, была еще другая причина, связывавшая их. Причина эта состояла в их количестве. Сама огромная масса их, как в физическом законе притяжения, притягивала к себе отдельные атомы людей. Они двигались своей стотысячной массой как целым государством.
Каждый человек из них желал только одного – отдаться в плен, избавиться от всех ужасов и несчастий. Но, с одной стороны, сила общего стремления к цели Смоленска увлекала каждою в одном и том же направлении; с другой стороны – нельзя было корпусу отдаться в плен роте, и, несмотря на то, что французы пользовались всяким удобным случаем для того, чтобы отделаться друг от друга и при малейшем приличном предлоге отдаваться в плен, предлоги эти не всегда случались. Самое число их и тесное, быстрое движение лишало их этой возможности и делало для русских не только трудным, но невозможным остановить это движение, на которое направлена была вся энергия массы французов. Механическое разрывание тела не могло ускорить дальше известного предела совершавшийся процесс разложения.
Ком снега невозможно растопить мгновенно. Существует известный предел времени, ранее которого никакие усилия тепла не могут растопить снега. Напротив, чем больше тепла, тем более крепнет остающийся снег.
Из русских военачальников никто, кроме Кутузова, не понимал этого. Когда определилось направление бегства французской армии по Смоленской дороге, тогда то, что предвидел Коновницын в ночь 11 го октября, начало сбываться. Все высшие чины армии хотели отличиться, отрезать, перехватить, полонить, опрокинуть французов, и все требовали наступления.
Кутузов один все силы свои (силы эти очень невелики у каждого главнокомандующего) употреблял на то, чтобы противодействовать наступлению.
Он не мог им сказать то, что мы говорим теперь: зачем сраженье, и загораживанье дороги, и потеря своих людей, и бесчеловечное добиванье несчастных? Зачем все это, когда от Москвы до Вязьмы без сражения растаяла одна треть этого войска? Но он говорил им, выводя из своей старческой мудрости то, что они могли бы понять, – он говорил им про золотой мост, и они смеялись над ним, клеветали его, и рвали, и метали, и куражились над убитым зверем.
Под Вязьмой Ермолов, Милорадович, Платов и другие, находясь в близости от французов, не могли воздержаться от желания отрезать и опрокинуть два французские корпуса. Кутузову, извещая его о своем намерении, они прислали в конверте, вместо донесения, лист белой бумаги.
И сколько ни старался Кутузов удержать войска, войска наши атаковали, стараясь загородить дорогу. Пехотные полки, как рассказывают, с музыкой и барабанным боем ходили в атаку и побили и потеряли тысячи людей.
Но отрезать – никого не отрезали и не опрокинули. И французское войско, стянувшись крепче от опасности, продолжало, равномерно тая, все тот же свой гибельный путь к Смоленску.



Бородинское сражение с последовавшими за ним занятием Москвы и бегством французов, без новых сражений, – есть одно из самых поучительных явлений истории.
Все историки согласны в том, что внешняя деятельность государств и народов, в их столкновениях между собой, выражается войнами; что непосредственно, вследствие больших или меньших успехов военных, увеличивается или уменьшается политическая сила государств и народов.
Как ни странны исторические описания того, как какой нибудь король или император, поссорившись с другим императором или королем, собрал войско, сразился с войском врага, одержал победу, убил три, пять, десять тысяч человек и вследствие того покорил государство и целый народ в несколько миллионов; как ни непонятно, почему поражение одной армии, одной сотой всех сил народа, заставило покориться народ, – все факты истории (насколько она нам известна) подтверждают справедливость того, что большие или меньшие успехи войска одного народа против войска другого народа суть причины или, по крайней мере, существенные признаки увеличения или уменьшения силы народов. Войско одержало победу, и тотчас же увеличились права победившего народа в ущерб побежденному. Войско понесло поражение, и тотчас же по степени поражения народ лишается прав, а при совершенном поражении своего войска совершенно покоряется.
Так было (по истории) с древнейших времен и до настоящего времени. Все войны Наполеона служат подтверждением этого правила. По степени поражения австрийских войск – Австрия лишается своих прав, и увеличиваются права и силы Франции. Победа французов под Иеной и Ауерштетом уничтожает самостоятельное существование Пруссии.
Но вдруг в 1812 м году французами одержана победа под Москвой, Москва взята, и вслед за тем, без новых сражений, не Россия перестала существовать, а перестала существовать шестисоттысячная армия, потом наполеоновская Франция. Натянуть факты на правила истории, сказать, что поле сражения в Бородине осталось за русскими, что после Москвы были сражения, уничтожившие армию Наполеона, – невозможно.
После Бородинской победы французов не было ни одного не только генерального, но сколько нибудь значительного сражения, и французская армия перестала существовать. Что это значит? Ежели бы это был пример из истории Китая, мы бы могли сказать, что это явление не историческое (лазейка историков, когда что не подходит под их мерку); ежели бы дело касалось столкновения непродолжительного, в котором участвовали бы малые количества войск, мы бы могли принять это явление за исключение; но событие это совершилось на глазах наших отцов, для которых решался вопрос жизни и смерти отечества, и война эта была величайшая из всех известных войн…
Период кампании 1812 года от Бородинского сражения до изгнания французов доказал, что выигранное сражение не только не есть причина завоевания, но даже и не постоянный признак завоевания; доказал, что сила, решающая участь народов, лежит не в завоевателях, даже на в армиях и сражениях, а в чем то другом.
Французские историки, описывая положение французского войска перед выходом из Москвы, утверждают, что все в Великой армии было в порядке, исключая кавалерии, артиллерии и обозов, да не было фуража для корма лошадей и рогатого скота. Этому бедствию не могло помочь ничто, потому что окрестные мужики жгли свое сено и не давали французам.
Выигранное сражение не принесло обычных результатов, потому что мужики Карп и Влас, которые после выступления французов приехали в Москву с подводами грабить город и вообще не выказывали лично геройских чувств, и все бесчисленное количество таких мужиков не везли сена в Москву за хорошие деньги, которые им предлагали, а жгли его.

Представим себе двух людей, вышедших на поединок с шпагами по всем правилам фехтовального искусства: фехтование продолжалось довольно долгое время; вдруг один из противников, почувствовав себя раненым – поняв, что дело это не шутка, а касается его жизни, бросил свою шпагу и, взяв первую попавшуюся дубину, начал ворочать ею. Но представим себе, что противник, так разумно употребивший лучшее и простейшее средство для достижения цели, вместе с тем воодушевленный преданиями рыцарства, захотел бы скрыть сущность дела и настаивал бы на том, что он по всем правилам искусства победил на шпагах. Можно себе представить, какая путаница и неясность произошла бы от такого описания происшедшего поединка.
Фехтовальщик, требовавший борьбы по правилам искусства, были французы; его противник, бросивший шпагу и поднявший дубину, были русские; люди, старающиеся объяснить все по правилам фехтования, – историки, которые писали об этом событии.
Со времени пожара Смоленска началась война, не подходящая ни под какие прежние предания войн. Сожжение городов и деревень, отступление после сражений, удар Бородина и опять отступление, оставление и пожар Москвы, ловля мародеров, переимка транспортов, партизанская война – все это были отступления от правил.
Наполеон чувствовал это, и с самого того времени, когда он в правильной позе фехтовальщика остановился в Москве и вместо шпаги противника увидал поднятую над собой дубину, он не переставал жаловаться Кутузову и императору Александру на то, что война велась противно всем правилам (как будто существовали какие то правила для того, чтобы убивать людей). Несмотря на жалобы французов о неисполнении правил, несмотря на то, что русским, высшим по положению людям казалось почему то стыдным драться дубиной, а хотелось по всем правилам стать в позицию en quarte или en tierce [четвертую, третью], сделать искусное выпадение в prime [первую] и т. д., – дубина народной войны поднялась со всей своей грозной и величественной силой и, не спрашивая ничьих вкусов и правил, с глупой простотой, но с целесообразностью, не разбирая ничего, поднималась, опускалась и гвоздила французов до тех пор, пока не погибло все нашествие.
И благо тому народу, который не как французы в 1813 году, отсалютовав по всем правилам искусства и перевернув шпагу эфесом, грациозно и учтиво передает ее великодушному победителю, а благо тому народу, который в минуту испытания, не спрашивая о том, как по правилам поступали другие в подобных случаях, с простотою и легкостью поднимает первую попавшуюся дубину и гвоздит ею до тех пор, пока в душе его чувство оскорбления и мести не заменяется презрением и жалостью.


Одним из самых осязательных и выгодных отступлений от так называемых правил войны есть действие разрозненных людей против людей, жмущихся в кучу. Такого рода действия всегда проявляются в войне, принимающей народный характер. Действия эти состоят в том, что, вместо того чтобы становиться толпой против толпы, люди расходятся врозь, нападают поодиночке и тотчас же бегут, когда на них нападают большими силами, а потом опять нападают, когда представляется случай. Это делали гверильясы в Испании; это делали горцы на Кавказе; это делали русские в 1812 м году.
Войну такого рода назвали партизанскою и полагали, что, назвав ее так, объяснили ее значение. Между тем такого рода война не только не подходит ни под какие правила, но прямо противоположна известному и признанному за непогрешимое тактическому правилу. Правило это говорит, что атакующий должен сосредоточивать свои войска с тем, чтобы в момент боя быть сильнее противника.
Партизанская война (всегда успешная, как показывает история) прямо противуположна этому правилу.
Противоречие это происходит оттого, что военная наука принимает силу войск тождественною с их числительностию. Военная наука говорит, что чем больше войска, тем больше силы. Les gros bataillons ont toujours raison. [Право всегда на стороне больших армий.]
Говоря это, военная наука подобна той механике, которая, основываясь на рассмотрении сил только по отношению к их массам, сказала бы, что силы равны или не равны между собою, потому что равны или не равны их массы.
Сила (количество движения) есть произведение из массы на скорость.
В военном деле сила войска есть также произведение из массы на что то такое, на какое то неизвестное х.
Военная наука, видя в истории бесчисленное количество примеров того, что масса войск не совпадает с силой, что малые отряды побеждают большие, смутно признает существование этого неизвестного множителя и старается отыскать его то в геометрическом построении, то в вооружении, то – самое обыкновенное – в гениальности полководцев. Но подстановление всех этих значений множителя не доставляет результатов, согласных с историческими фактами.
А между тем стоит только отрешиться от установившегося, в угоду героям, ложного взгляда на действительность распоряжений высших властей во время войны для того, чтобы отыскать этот неизвестный х.
Х этот есть дух войска, то есть большее или меньшее желание драться и подвергать себя опасностям всех людей, составляющих войско, совершенно независимо от того, дерутся ли люди под командой гениев или не гениев, в трех или двух линиях, дубинами или ружьями, стреляющими тридцать раз в минуту. Люди, имеющие наибольшее желание драться, всегда поставят себя и в наивыгоднейшие условия для драки.
Дух войска – есть множитель на массу, дающий произведение силы. Определить и выразить значение духа войска, этого неизвестного множителя, есть задача науки.
Задача эта возможна только тогда, когда мы перестанем произвольно подставлять вместо значения всего неизвестного Х те условия, при которых проявляется сила, как то: распоряжения полководца, вооружение и т. д., принимая их за значение множителя, а признаем это неизвестное во всей его цельности, то есть как большее или меньшее желание драться и подвергать себя опасности. Тогда только, выражая уравнениями известные исторические факты, из сравнения относительного значения этого неизвестного можно надеяться на определение самого неизвестного.
Десять человек, батальонов или дивизий, сражаясь с пятнадцатью человеками, батальонами или дивизиями, победили пятнадцать, то есть убили и забрали в плен всех без остатка и сами потеряли четыре; стало быть, уничтожились с одной стороны четыре, с другой стороны пятнадцать. Следовательно, четыре были равны пятнадцати, и, следовательно, 4а:=15у. Следовательно, ж: г/==15:4. Уравнение это не дает значения неизвестного, но оно дает отношение между двумя неизвестными. И из подведения под таковые уравнения исторических различно взятых единиц (сражений, кампаний, периодов войн) получатся ряды чисел, в которых должны существовать и могут быть открыты законы.
Тактическое правило о том, что надо действовать массами при наступлении и разрозненно при отступлении, бессознательно подтверждает только ту истину, что сила войска зависит от его духа. Для того чтобы вести людей под ядра, нужно больше дисциплины, достигаемой только движением в массах, чем для того, чтобы отбиваться от нападающих. Но правило это, при котором упускается из вида дух войска, беспрестанно оказывается неверным и в особенности поразительно противоречит действительности там, где является сильный подъем или упадок духа войска, – во всех народных войнах.
Французы, отступая в 1812 м году, хотя и должны бы защищаться отдельно, по тактике, жмутся в кучу, потому что дух войска упал так, что только масса сдерживает войско вместе. Русские, напротив, по тактике должны бы были нападать массой, на деле же раздробляются, потому что дух поднят так, что отдельные лица бьют без приказания французов и не нуждаются в принуждении для того, чтобы подвергать себя трудам и опасностям.


Так называемая партизанская война началась со вступления неприятеля в Смоленск.
Прежде чем партизанская война была официально принята нашим правительством, уже тысячи людей неприятельской армии – отсталые мародеры, фуражиры – были истреблены казаками и мужиками, побивавшими этих людей так же бессознательно, как бессознательно собаки загрызают забеглую бешеную собаку. Денис Давыдов своим русским чутьем первый понял значение той страшной дубины, которая, не спрашивая правил военного искусства, уничтожала французов, и ему принадлежит слава первого шага для узаконения этого приема войны.
24 го августа был учрежден первый партизанский отряд Давыдова, и вслед за его отрядом стали учреждаться другие. Чем дальше подвигалась кампания, тем более увеличивалось число этих отрядов.
Партизаны уничтожали Великую армию по частям. Они подбирали те отпадавшие листья, которые сами собою сыпались с иссохшего дерева – французского войска, и иногда трясли это дерево. В октябре, в то время как французы бежали к Смоленску, этих партий различных величин и характеров были сотни. Были партии, перенимавшие все приемы армии, с пехотой, артиллерией, штабами, с удобствами жизни; были одни казачьи, кавалерийские; были мелкие, сборные, пешие и конные, были мужицкие и помещичьи, никому не известные. Был дьячок начальником партии, взявший в месяц несколько сот пленных. Была старостиха Василиса, побившая сотни французов.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Армянская_палеография&oldid=81625481»

Навигация