Армянская рапсодия (Ипполитов-Иванов)
Армянская рапсодия | |
| Тональность |
до мажор |
|---|---|
| Сочинение |
ор. 48 |
| Время и место сочинения | |
| Первая публикация | |
| Посвящение |
Г.О. Карганов |
| Продолжительность |
ок. 5 мин. |
«Армянская рапсодия» — оркестровое сочинение, написанное в 1895 году композитором Михаилом Ипполитовым-Ивановым[1]. В основу легли армянские народные мелодии, записанные композитором в Нахичевани. Форма произведения - трехчастная, со вступлением и аналогичным по музыке заключением, где солировала скрипка, подражающая кеманче. В разработке темы была использована форма канона (проведение одной и той же темы в разных инструментах, причём тема начиналась у каждого инструмента позже, чем у предыдущего, сплетаясь с различными своими частями в единое целое)[2].
Напишите отзыв о статье "Армянская рапсодия (Ипполитов-Иванов)"
Примечания
- ↑ Оленев Г. М. Ипполитов-Иванов М. М. // Музыкальная энциклопедия / под ред. Ю. В. Келдыша. — М.: Советская энциклопедия, Советский композитор, 1974. — Т. 2.
- ↑ Сергей Бугославский. М.М. Ипполитов-Иванов: жизнь и творчество. — Музгиз, 1936. — С. 36. — 54 с.Оригинальный текст (рус.)
Вскоре написана была „Армянская рапсодия", построенная на материале армянских народных мелодий, записанных композитором в Нахичевани. Построена рапсодия (т. е. народная фантазия) в общепринятой трехчастной форме со вступлением и аналогичным по музыке заключением (орнаментальная импровизация солирующей скрипки, подражающей кеманче — кавказскому смычковому инструменту). Армянская рапсодия проще и менее ярка, чем первая серия „Кавказских эскизов". В разработке темы применен канон, т. е. проведение одной и той же темы в разных инструментах, причём тема начинается у каждого инструмента позже, чем у предыдущего, сплетаясь с различными своими частями в единое целое
Отрывок, характеризующий Армянская рапсодия (Ипполитов-Иванов)
Анна Михайловна, в последнее время реже бывавшая у Ростовых, тоже держала себя как то особенно достойно, и всякий раз восторженно и благодарно говорила о достоинствах своего сына и о блестящей карьере, на которой он находился. Когда Ростовы приехали в Петербург, Борис приехал к ним с визитом.Он ехал к ним не без волнения. Воспоминание о Наташе было самым поэтическим воспоминанием Бориса. Но вместе с тем он ехал с твердым намерением ясно дать почувствовать и ей, и родным ее, что детские отношения между ним и Наташей не могут быть обязательством ни для нее, ни для него. У него было блестящее положение в обществе, благодаря интимности с графиней Безуховой, блестящее положение на службе, благодаря покровительству важного лица, доверием которого он вполне пользовался, и у него были зарождающиеся планы женитьбы на одной из самых богатых невест Петербурга, которые очень легко могли осуществиться. Когда Борис вошел в гостиную Ростовых, Наташа была в своей комнате. Узнав о его приезде, она раскрасневшись почти вбежала в гостиную, сияя более чем ласковой улыбкой.
Борис помнил ту Наташу в коротеньком платье, с черными, блестящими из под локон глазами и с отчаянным, детским смехом, которую он знал 4 года тому назад, и потому, когда вошла совсем другая Наташа, он смутился, и лицо его выразило восторженное удивление. Это выражение его лица обрадовало Наташу.
– Что, узнаешь свою маленькую приятельницу шалунью? – сказала графиня. Борис поцеловал руку Наташи и сказал, что он удивлен происшедшей в ней переменой.
– Как вы похорошели!
«Еще бы!», отвечали смеющиеся глаза Наташи.
– А папа постарел? – спросила она. Наташа села и, не вступая в разговор Бориса с графиней, молча рассматривала своего детского жениха до малейших подробностей. Он чувствовал на себе тяжесть этого упорного, ласкового взгляда и изредка взглядывал на нее.
Мундир, шпоры, галстук, прическа Бориса, всё это было самое модное и сomme il faut [вполне порядочно]. Это сейчас заметила Наташа. Он сидел немножко боком на кресле подле графини, поправляя правой рукой чистейшую, облитую перчатку на левой, говорил с особенным, утонченным поджатием губ об увеселениях высшего петербургского света и с кроткой насмешливостью вспоминал о прежних московских временах и московских знакомых. Не нечаянно, как это чувствовала Наташа, он упомянул, называя высшую аристократию, о бале посланника, на котором он был, о приглашениях к NN и к SS.
